Мнение греков о труде.

Грек гомеровской эпохи не испытывал по отношению к физическому труду и к людям, посвящавшим этому труду свою жизнь, того презрения, какое появилось в более позднюю эпоху. Наиболее прославленные герои древности охотно занимались физическим трудом. Парис строит свой дом с помощью самых умелых троянских мастеров. Одиссей на острове Калипсо рубит деревья, обрезывает на них ветви, обтесывает их и выравнивает по шнурку; потом он просверливает в них отверстия, с помощью гвоздей и болтов прилаживает их друг к другу и делает из них корабль; он выкраивает паруса для своего корабля и с. 207 приготовляет все снасти; он же совершенно самостоятельно делает кровать для своей брачной комнаты.

В ту эпоху ремесленники по специальности, как оружейники, кожевники, плотники, золотых дел мастера, носили почетное наименование: они былиδημιουργοί, т. е. трудящиеся для общества, как и врачи, прорицатели, музыканты и герольды. Почему же их стали бы презирать? Каждый глава семьи в то время, как женщины занимались тканьем, обрабатывал поля и изготовлял со своими слугами все предметы домашнего обихода, оружие, домашнюю утварь или земледельческие орудия, не нуждавшиеся в особом искусстве. К ремесленникам обращались только в том случае, когда работа требовала специальных навыков.

Гезиод¹ советовал всем трудиться. «Человек праздный внушает отвращение и богам и людям; он подобен тому насекомому без жала, тому жадному трутню, который откармливается работою пчел, сам ничего не делая… Человек работающий видит, как увеличиваются его стада и растет его благосостояние. Своим трудом ты станешь любезен богам и людям, потому что они не выносят праздности. Работать не стыдно; постыдна только лень»…

С течением времени нравы высшего класса изменились. Крупные землевладельцы захватили в свои руки управление государством и образовали землевладельческую аристократию. Доходы с их поместий, обрабатываемых фермерами или колонами, позволяли им посвятить себя исключительно интересам государства и ношению оружия и сложить все житейские заботы на плечи рабов или бедных рабочих. Эти богатые собственники, уже относившиеся свысока к мелким землевладельцам, глубоко презирали тех, чьими услугами они пользовались. Рабочий, говорили они, должен только повиноваться; он не способен распоряжаться, пока необходимость добывать себе пропитание трудом своих рук ставит его с. 208 в зависимость от тех, кто им пользуется. Аристотель был верным истолкователем подобных чувств, когда писал следующие строки: «Ремесленники — почти рабы; никогда ни одно благоустроенное государство не допустит их в разряд граждан, а если и допустит, то не даст им гражданских прав во всем их объеме; эти права должны быть предоставлены тем, кто не имеет надобности зарабатывать себе пропитание». Поэтому в истинно-аристократических республиках ремесленник не мог быть гражданином, а если и пользовался гражданскими правами, то не мог занять общественную должность.

В тех государствах, где власть принадлежала богатым, положение труда было несколько лучше; там, чтобы получить доступ к общественным должностям, достаточно было приобрести богатство. Так, например, в Афинах Солон не выказывал нерасположения к ремесленникам. Приписываемые ему законы служат доказательством, что он не имел предубеждения даже против ручного труда. Согласно его законам сын не обязан содержать своего отца, если последний не обучил его какому-нибудь ремеслу. Человек, не обладавший собственными средствами и ничего не делавший, привлекался судом к ответственности. Если иностранцы переселялись в Афины, чтобы заниматься там ремеслом, им давалось право гражданства. Бедные ремесленники не могли занимать общественных должностей, но они имели доступ в народное собрание и даже на трибуну. Было запрещено попрекать кого бы то ни было его профессией, как бы низменна она ни была.

В демократиях люди, занимающееся физическим трудом, были по закону приравнены к другим гражданами «У нас, — говорил Перикл (Фукидид, II, 40), — не стыдно признаться в бедности; стыдно только ничего не предпринимать, чтобы выйти из нее. В Афинах одни и те же люди заботятся о своих собственных нуждах и об интересах государства, и простые ремесленники там достаточно сведущи в политических вопросах».

С. 209 В одном сочинении Ксенофонта есть целая глава, где от лица Сократа свободным людям с недостаточными средствами дается совет увеличивать свое благосостояние физическим трудом; Сократ доказывает, что они, поступая так, принесут пользу и себе и своим согражданам.

Фемистокл², чтобы побудить граждан заниматься ремеслом, советует освободить ремесленников от всяких налогов. Наконец Перикл³ ставит себе в заслугу то, что он предпринял крупные общественные работы и, направив таким путем деятельность афинян к искусствам и промышленности, способствовал обогащению города, а вместе с тем и его украшению.

Но общественное мнение в этом отношении не легко поддавалось внушениям Фемистокла и Перикла. Геродот, рассказав, что в Египте воины живут в праздности, прибавляет: «Не знаю, заимствовали ли греки эти обычаи у египтян, так как я вижу, что и фракийцы, и скифы, и персы, и лидийцы, и почти все варвары относятся к гражданам, занимающимся механическими искусствами, и к их потомкам, как к людям, не заслуживающим особого уважения, и считают более благородными людей, которые освободились от ручного труда, особенно тех, кто посвящает себя военному делу. Эти же понятия разделяются всеми греками, особенно лакедемонянами; коринфяне менее других презирают ремесленников» (II, 167).

Подобный предрассудок поддерживали самые знаменитые философы, которые в этом отношении только развивали взгляды высших классов. «Ремесла, — говорит Ксенофонт (О домоводстве. IV, 2), — по справедливости пользуются дурной славой, потому что они истощают тело тех, кто ими занимается; такой труд заставляет поневоле вести сидячий образ жизни, оставаться в темноте, а иногда проводить все время близ огня; а когда тела ослаблены, души скоро утрачивают всю свою с. 210энергию». «Ремесла, — говорит Аристотель, — не оставляют времени думать о делах государства; они не дают умственным способностям возможности свободно развиваться и возвышаться». Поэтому философ запрещает молодым людям «занятия ремесленников». По его мнению, между свободным рабочим и рабом существует лишь незначительная разница. «Работать на отдельного человека — значит быть рабом, работать для публики — значит быть рабочим и наемником».

(Caillemer. Dict. des antiq. I, стр. 441—443).