Часть третья ПРИВЕТ ИЗ ПРОШЛОГО 3 страница

— Рада видеть вас, Дольшер Барайс, — тем временем раздался над моей головой тихий, мелодичный голос королевы. — Наслышана о ваших последних подвигах во благо Нерия.

— О, моя королева! — Желтоглазый красавчик ловко вывернул руку из моей отчаянной хватки и приложил ее к груди, почтительным поклоном приветствуя Фиониксию. — Боюсь, на этот раз ваши информаторы слегка ошиблись. Львиная часть заслуги в том деле, о котором вы говорите, принадлежит моему двоюродному брату.

Я обиженно насупилась. Ну вот, а обо мне забыли! Между тем совсем недавно Дольшер и Вашарий убеждали меня, что я им очень помогла. Зря, что ли, получила два сотрясения подряд?

— Вашарий Дахкаш, — между тем мило проворковала королева, обращаясь к другому моему спутнику. — Неужели это действительно вы, или меня обманывают глаза? Вы чрезвычайно редко балуете нас своим появлением при дворе.

— Прошу меня великодушно простить, моя королева. — В голосе приятеля послышалась затаенная ирония. В отличие от Дольшера он мою руку не отпустил, напротив, сжал чуть сильнее, будто убеждая не волноваться. — Но вы прекрасно знаете, что это происходит отнюдь не из-за моего желания вас обидеть. Напротив, я все силы трачу, лишь бы Нерий процветал.

— Я понимаю, — ровно проговорила Фиониксия. — Однако отдыхать тоже когда-нибудь надо. Дольшеру Барайсу, к примеру, вполне удается сочетать и государственную службу, и блистание на балах. Точнее, удавалось до недавнего времени. Увы, но он тоже перестал меня баловать своим обществом. Неужели враги государства ныне так активизировались?

Я вела мысленный счет, ожидая, когда же закончится этот разговор. Подняться из реверанса без позволения королевы казалось немыслимым кощунством, а она, по всей видимости, и не думала его давать, то ли издеваясь надо мной намеренно, то ли забыв о моем присутствии. Я уже не чувствовала коленей. Н-да, в огненных подземных пещерах Хекса я видела эти балы. Необходимо обладать отличной физической подготовкой, чтобы выдержать все эти испытания.

— Увы, но последние события показывают, что расслабляться нам нельзя, — осторожно проговорил Вашарий.

— Жаль, что про ваши подвиги не напишут в газетах. — Фиониксия негромко рассмеялась, и через секунду я ощутила, как к моему подбородку прикоснулся ее острый наманикюренный коготок. Повинуясь легкому нажатию, подняла голову и уставилась в равнодушные глаза королевы, полные синего льда. — А что это за милая девушка с вами? Неужели та самая легендарная Киота Дайчер? — В последней фразе королевы послышался неприкрытый злой сарказм.

Вокруг зафыркали от смеха придворные, будто услышав чрезвычайно остроумную шутку. Мне же было не до веселья. Фиониксия произнесла мое имя так, будто оно было оскорблением, однако я нашла в себе силы растянуть губы в притворной вежливой улыбке. А возможно, помогло и то, что Вашарий легонько наступил мне на ногу, предупреждая об опасности.

Коготок королевы надавил мне на подбородок сильнее, оцарапав до крови, и я послушно встала, завершив затяжной мучительный реверанс.

— Позвольте представить вам мою спутницу, — поспешил вмешаться Дольшер. — Это действительно Киота Дайчер. И, как вы знаете, она оказала нам неоценимую помощь в недавнем расследовании.

— Симпатичная, — вдруг вступил в разговор король, который все это время маялся от безделья чуть в стороне. Улыбнулся мне с неожиданной теплотой. — Дитя, верно ли говорят, что ты сестра нынешнего короля Варрия Карраяра Райтекского и дочь трагически погибшего Дальрона?

— Незаконнорожденная дочь, — поспешила поправить его Фиониксия, чуть повысив голос. Скривилась, даже не пытаясь скрыть презрения на холеном красивом личике. — Впрочем, у твоего дружка Дальрона было столько детей, что, по-моему, он сам путался в их количестве и не помнил имен всех.

— Да, он любил женщин, — подтвердил Тицион. Усмехнулся каким-то своим воспоминаниям. — Впрочем…

— Заткнись!

Я аж вздрогнула от змеиного шипения королевы. Удивленно оглянулась на Дольшера, но тот никак на это не отреагировал, будто уже не раз и не два становился свидетелем подобных сцен. Более того, остальные придворные тоже восприняли ссору венценосной пары спокойно, лишь зашушукались дальние ряды. А Фиониксия тем временем обернулась ко мне. Рассеянно заправила за ухо длинный тугой локон, выбившийся из сложной прически, скользнула взглядом по моему наряду, особенно остановившись на алмазе.

— Киота Дайчер, значит. — И опять она произнесла мое имя с отчетливым оттенком отвращения. — Вот кому мы обязаны исчезновением Дольшера с балов, не так ли?

Я едва не вскрикнула от боли, поскольку теперь мне отдавили ноги сразу оба спутника — и Вашарий, и Дольшер. Замялась на неуловимый миг, но тут же медленно произнесла, тщательно подбирая каждое слово, чтобы не попасть в какую-нибудь ловушку:

— Ваше королевское величество. Простите, но я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Дольшер Барайс волен сам решать, как ему надлежит проводить свободное время. Поверьте, он не тот человек, который стал бы посвящать постороннего в специфику своей работы, поэтому я не могу оценить, насколько он в настоящее время занят на службе.

— Постороннего, значит, — эхом повторила Фиониксия. Скривилась еще сильнее, и я невольно сделала крошечный шажок назад, испугавшись, что она плюнет в меня. Но в последний момент королева сумела взять себя в руки. Расплылась в фальшивой приветливой улыбке и с величайшим трудом выдавила из себя: — Впрочем, мы обсудим это позже, моя дорогая. Наедине. Вы ведь не откажетесь по-дружески поболтать со старой любопытной женщиной?

А вот тут я растерялась, не зная, что ответить. Небо, я рассчитывала на аудиенцию у короля, а не у королевы! И уж тем более не желаю с ней разговаривать теперь, когда она так ясно показала всем присутствующим свое истинное отношение ко мне. Интересно, когда я успела ей насолить, учитывая, что вижу ее впервые? Или не обманули придворные сплетники, намекая на то, что это Дольшер некогда оставил королеву, разорвав утомительную любовную связь, и сейчас она решила выместить на более удачливой сопернице всю былую обиду и злость?

— Конечно, она не откажется, — ответил за меня Дольшер, когда пауза опасно затянулась. Беззастенчиво притянул меня к себе жестом собственника, и я вспыхнула от смущения, уловив приглушенный гул удивления среди тех, кто стал этому свидетелем. А он тем временем продолжил с явным намеком: — Ваше величество, всем прекрасно известна ваша безмерная доброта. Надеюсь, вы будете настолько любезны, что поможете Киоте совладать с робостью и влиться в столь славное придворное общество. Ведь она у меня такая робкая.

— Робкая? — Фиониксия насмешливо фыркнула. Опять смерила меня тяжелым взглядом, и я в очередной раз поежилась от неприкрытой ненависти в ее холодных змеиных глазах.

Н-да, умею я наживать влиятельных врагов на пустом месте. Казалось бы, я-то чем виновата, что Дольшер начал со мной встречаться? В конце концов, расстались они задолго до моего с ним знакомства. Нет, зуб даю, у всего происходящего есть какая-то другая причина, более логичная и очевидная. Понять бы еще, какая именно.

— Дитя, — опять вступил в беседу Тицион, после краткой стычки с женой внимательно прислушивающийся к происходящему, но не вмешивающийся, — не беспокойся, тебя никто здесь не обидит. Даю тебе слово короля!

По всей видимости, это стало полнейшей неожиданностью для Фиониксии и придворных, уже почуявших легкую добычу в моем лице. По толпе опять прошел гул удивления, на сей раз куда громче. Королева выпрямилась во весь свой немалый рост и сжала кулаки. На миг почудилось, будто она вздумала прилюдно поколотить супруга и готова кинуться в драку. Дольшер дернул меня за руку, вынуждая отступить, а Вашарий в свою очередь шагнул вперед, словно собираясь вмешаться. Но скандала все же удалось избежать. Тицион с кроткой улыбкой смотрел на свою разбушевавшуюся жену снизу вверх, делая вид, будто ничего не происходит. Фиониксия несколько раз глубоко вздохнула, затем гордо вздернула подбородок, стремительно развернулась и направилась обратно в дом, даже не дойдя до конца длинного ряда придворных, собравшихся ее поприветствовать.

Тицион некоторое время смотрел ей вслед, не пытаясь догнать. Затем бросил на меня быстрый взгляд через плечо.

— Не бойся, дитя, — намного громче повторил он. — Тебя никто здесь не обидит. Не будь я король!

И неторопливо последовал за удалившейся в бешенстве женой.

Я с нескрываемым облегчением перевела дыхание. Посмотрела на странно задумчивого Дольшера и напряженного Вашария.

— Ну и что все это значит? — спросила я, требовательно дернув их за рукава и заставив вспомнить о моем присутствии. — Ей-то я чем насолила?

— Тихо! — испуганно шикнул Дольшер, моментально выходя из оцепенения. Всплеснул руками, намекая на клубящийся вокруг народ. — Не здесь, Киота.

— Я думаю, мы вполне можем прогуляться по парку, там и обсудим произошедшее, — проговорил Вашарий и ободряюще улыбнулся мне. — Ты молодец! Прекрасно держалась.

— А что мне еще оставалось, — буркнула я и мученически облизнула пересохшие от волнения губы. — Знаете, я бы с удовольствием выпила сейчас вина. Только самую малость, чтобы успокоить нервы.

— Я принесу, — моментально подорвался с места Дольшер и быстро затерялся в толпе, не дав мне и слова сказать.

Я проводила его задумчивым взглядом. Забавно, такое чувство, будто он помчался разыскивать Фиониксию, чтобы выяснить у нее причины устроенной мне сцены.

— Пойдем. — Вашарий ласково приобнял меня за талию, увлекая под сень деревьев. — Хватить мозолить глаза придворным. Им тоже не терпится обсудить увиденное.

Я безропотно позволила себя увести, продолжая в голове всячески прокручивать встречу с королевой. Нет, ничего не понимаю! Что бы все это значило? Фиониксия не похожа на женщину, которая может долго страдать по неверному возлюбленному. Кроме того, если у нее с Дольшером и был роман, то достаточно давно в прошлом. Более чем уверена, что после этого мой непостоянный возлюбленный на каждый бал являлся с новой спутницей. Чем же именно моя скромная персона ей так не угодила?

Вашарий никак не мешал моим размышлениям. Не дожидаясь, когда вернется Дольшер, он ловко подхватил с подноса пробегающего мимо лакея два бокала с игристым вином и вручил один из них мне.

— На твоем месте я бы не увлекался этим вечером алкоголем, — предупредил он, когда я одним глотком почти осушила предложенный напиток. — Боюсь, Киота, в покое тебя сегодня точно не оставят.

Я едва не поперхнулась шампанским и поспешила избавиться от бокала, поставив его на ближайшую пустую скамейку. Устало потерла лоб, сев рядом. Голова от избытка впечатлений начала побаливать, перед глазами замелькали знакомые черные мушки переутомления.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросил Вашарий, опускаясь рядом. — Ты совсем бледненькая, Киота.

— Ничего страшного. — Я с трудом вымучила из себя улыбку и откинулась на спинку лавочки. — Если честно, я ничего не понимаю. Почему Фиониксия на меня так взъелась? Уж не ревнует ли она меня к Дольшеру?

— Полагаю, кое-кто действительно его к тебе ревнует, но не она. — На нас опустилась вуаль блокирующих чар, поэтому Вашарий говорил, не боясь быть подслушанным. — Киота, милая… Дело в том, что мать Дольшера — леди Зарания Барайс — ближайшая подруга королевы. Мой кузен сильно с ней поругался, когда узнал, как она с тобой обошлась. С тех пор они почти не общались. Об остальном ты и сама можешь догадаться.

Я невесело хмыкнула. Вот значит, как в действительности обстоит дело. Ну с одной стороны, мне стало легче: получается, у неприязни ее королевского величества есть вполне определенные причины, но с другой… Словно мало мне было проблем, чтобы добавлять к ним новые. Попробуй начни при таких обстоятельствах частную практику, если основная клиентура вещевиков — знать. Вряд ли кто рискнет связаться с опальной магичкой, навлекшей на себя гнев сильных мира сего.

— Не расстраивайся. — Вашарий осторожно погладил меня по плечу, без особых проблем поняв, о чем я думаю. — Все нормализуется, Киота. Просто потерпи немного.

Я с благодарностью ему улыбнулась, надеясь, что для посторонних наш разговор выглядит достаточно целомудренно и не послужит поводом для новых сплетен в мой адрес. Радовало то обстоятельство, что со стороны дома доносилась громкая музыка, и почти все приглашенные гости сосредоточились сейчас там. Быть может, мне повезет и летняя ночь скроет нас от любопытных глаз придворных. И потом, мы ведь просто беседуем и не занимаемся ничем предосудительным!

— Киота Дайчер! — громом прозвучало рядом, безжалостно развеивая мои надежды на спокойное окончание вечера. И с тихим шорохом блокирующее заклинание пропало, позволяя новому участнику присоединиться к нашей уединенной беседе.

Я с такой поспешностью отпрянула от Вашария, что едва не свалилась со скамейки. Словно мы не сидели рядом друг с другом, а страстно лобызались, если не сказать больше. Медленно повернулась к источнику шума, больше всего на свете мечтая о том, чтобы мне лишь послышались знакомые интонации в этом окрике.

Увы, молитвы не были услышаны небесами. Около скамейки стояла моя тетя и метала молнии, гневно комкая в руках пояс темного брючного костюма, сшитого точно по фигуре.

Вашарий, в отличие от меня, без малейшего усилия выдержал угрюмый, исподлобья, взгляд моей тети. Насмешливо усмехнулся — и она вдруг смутилась, все свое внимание и гнев обратив на меня.

— Киота Дайчер! — медленно процедила она, делая шаг ближе. — Как я вижу, юная леди, вы совершенно потеряли всякий стыд и совесть! Что вы себе позволяете?

Я растерянно пожала плечами. А что я себе позволяю? Сижу разговариваю, никого не трогаю. Что ей не нравится? Над скамейкой повисла томительная пауза, которая с каждой секундой становилась все более угрожающей.

— Я не понимаю, — наконец жалобно проблеяла я, осознав, что иначе мы будем молчать до последней битвы богов. — Тетя, о чем ты? Мы с Вашарием просто беседуем.

— Просто беседуете, значит? — Зальфия кинула на него быстрый взгляд и опять отвернулась, всю свою ярость сосредоточив на мне. — Киота, ты совсем идиотка, что ли? Как посмела ты явиться на бал в сопровождении сразу двух мужчин? Что о тебе могут подумать окружающие? Точнее — что уже подумали? Да я за последние полчаса трижды слышала о том, как выгодно ты устроилась, заполучив в любовники одновременно двух влиятельных мужчин! Которые к тому же дарят тебе столь дорогие подарки. — И она с презрением кивнула на алмаз, который от ее взгляда моментально потяжелел чуть ли не вдвое и едва не сорвался с цепочки.

— Это не подарок. — Я торопливо сжала прохладный камень в ладони, не представляя, куда бы его спрятать, чтобы он перестал бросаться в глаза всем окружающим. — Это…

Я замялась, не представляя, как объяснить временное обладание драгоценным амулетом, чтобы, с одной стороны, не раскрыть тщательно продуманный обман, а с другой — в полной мере удовлетворить интерес тети. Вашарий, по всей видимости, совершенно не собирался приходить мне на помощь. Он сложил руки перед собой, упершись подбородком на переплетенные пальцы, и с явным любопытством ожидал, как я выкручусь из щекотливой ситуации.

— Ну и что это? — с сарказмом протянула Зальфия, так и не дождавшись от меня ответа. — Если это не подарок, то, получается, плата? И какие же услуги ты им оказываешь, раз они ценятся так дорого?

Я вспыхнула от издевательского тона тети. Ну все, хватит. От нее я оскорблений точно не потерплю. И так уже нахлебалась за сегодня полной ложкой из чана с нечистотами.

Я подчеркнуто неторопливо встала и выпрямилась во весь рост напротив тети.

— Хватит! — с ледяной яростью отчеканила я. — Тетя, я очень тебя люблю. Ближе и дороже тебя у меня нет никого на свете. Но даже тебе я не прощу подобные гадкие домыслы. Я уже не маленькая девочка. Мне двадцать пять лет, из которых около десяти я живу совершенно самостоятельно и более пяти зарабатываю себе на пропитание без посторонней помощи. Поверь, ты достойно меня воспитала, за что я тебе безмерно благодарна. Но теперь — хватит! Как бы хорошо я к тебе ни относилась, но не позволю тебе так со мной разговаривать. Или ты меня уважаешь и относишься как к взрослому человеку — или мы больше не общаемся.

Краем глаза я заметила, как Вашарий спрятал одобрительную усмешку в уголках губ. Подмигнул мне, видимо впечатленный моей долгой прочувственной тирадой, и перевел взгляд на потрясенную Зальфию, ожидая, какой будет ее реакция.

Тетя долго молчала, что-то разглядывая у меня под ногами. Затем горько скривилась.

— Ну что ж, — процедила она. — Ты права, Киота. Ты уже давно выросла. И теперь я вижу, что не стоило тебя отпускать в Нерий. Этот город сожрал мою маленькую доверчивую девочку, выплюнув вместо нее эгоистичную стерву, охочую до развлечений и запретных наслаждений. Удачи тебе в новой жизни. Только помни, что век женщины короток. Не успеешь оглянуться, как окажется, что в волосах засеребрилась первая седина, а около глаз появились морщинки. Думаешь, твои нынешние могущественные покровители останутся тогда с тобой? Вряд ли. Сразу же отправятся искать девиц помоложе. И вот тогда ты вспомнишь свою дурную тетку, помешанную на морали и нравственности. Нет, я не отказываюсь от тебя, Киота. Во многом это моя вина — значит, не доглядела, упустила что-то в воспитании. Так или иначе, но я всегда буду рада видеть тебя в своем доме. Тебя, но не твоих любовников. Возвращайся, когда познаешь истинный горький вкус одиночества.

Я закусила губу, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь. Я не ожидала от тети такой отповеди и даже не знала, что ей сказать в ответ, как успокоить и убедить не волноваться так за меня. Самое страшное во всем этом было то, что Зальфия высказала своими словами те страхи, которые терзали мою душу. Что скрывать, все это — истинная правда. Я не знаю, сколько еще буду с Дольшером. Возможно, мы расстанемся уже завтра, если не сегодня. И кому я тогда буду нужна? Нищая байстрючка с замаранной репутацией и убыточной, никому не нужной частной практикой веще вика.

— Вы не правы, — вдруг решительно вмешался в нашу невеселую беседу Вашарий. Встал и положил руку мне на плечо, будто собираясь в случае чего отстранить меня за спину и вступить с моей тетей в смертельный бой. — Киота никогда не останется одна. Уж это я вам гарантирую!

Зальфия недоверчиво покачала головой, но не успела ничего сказать. Над нашей скамейкой взвился магический мотылек, вылетевший из глубины парка, и я с приглушенным недовольным восклицанием прикрыла глаза ладонью. Моему примеру последовала и тетя, лишь Вашарий чуть сощурился, словно неожиданный всполох света не доставил ему никакого неудобства. С любопытством вскинул брови, наверное уже увидев, кто именно вздумал помешать нашему разговору.

Зальфия первой приспособилась к перемене освещения. Кратко сплюнула проклятье себе под ноги и попятилась, будто испугавшись непрошеных визитеров. Я усердно заморгала, пытаясь избавиться от радужных кругов перед глазами. Мотылек витал над нашими головами, щедро рассыпая со своих крылышек светящуюся пыльцу, которая мягко опускалась на мужчину и женщину, вышедших из темноты аллеи. Я нахмурилась. Почему-то мне были знакомы их лица.

— Чтоб вам сгореть в вулканах Хекса, — прошипела Зальфия, делая еще один шаг назад.

— Мы тоже очень рады тебя видеть, — с улыбкой отозвалась седовласая женщина, затянутая в строгое платье из черного бархата. Небрежно поправила на шее бархотку, сверкающую бриллиантовыми слезинками, и посмотрела на меня в упор, чуть вздернув тонкую изящную бровь при виде злополучного алмаза.

Мужчина, высокий молодой блондин, был одет по последней моде в светлый костюм, но вместо галстука повязал бирюзовый шелковый платок, выгодно подчеркивающий цвет его зеленых глаз. Когда он взглянул на меня, я почувствовала, как мое сердце сначала замерло, пропустив удар, потом зачастило вдвое быстрее обыкновенного. В голове мелькнула лишь одна мысль — хищник! Безумно красивый и абсолютно безразличный к чувствам других людей. Наверняка упивается своими победами над женщинами и ведет строгий подсчет, скольким из них разбил сердце. Чем-то, несомненно, похож на Дольшера, но тот искренне увлекается каждой новой пассией и потом так же искренне охладевает к несчастной. А этот… Сомневаюсь, что он вообще способен на какие-либо чувства. Совершенное в своей безукоризненности существо с ледышкой вместо сердца.

Мужчина, продолжая удерживать меня в плену своего жуткого взгляда, усмехнулся, будто прочитал мои мысли на его счет. Я попятилась и с нескрываемым облегчением вздохнула, когда Вашарий поймал мою руку и легонько сжал пальцы.

— Киота Дайчер? — глубоким, чуть хрипловатым голосом поинтересовалась загадочная женщина. Дождалась моего слабого утвердительного кивка и еще шире улыбнулась, хотя это казалось почти невозможным. — Безумно приятно тебя видеть, девочка моя.

— Кто вы? — спросила я, настороженно стараясь держаться чуть позади от Вашария. — Чему обязана честью?..

— К нашему величайшему сожалению, мы не знакомы, — промурлыкал блондин и едва ли не облизнулся от непонятного предвкушения. — Но мы будем счастливы исправить досадное недоразумение.

— Это уж точно, — решительно вмешался в этот странный разговор, полный недомолвок и намеков, Вашарий. — Пожалуй, первым представлюсь я. Вашарий Дахкаш.

— О, господин, это совершенно излишне по отношению к вам. — Женщина показала мелкие острые зубки в безукоризненной улыбке. «Как у голодной пираньи», — мелькнула у меня шальная мысль, а она тем временем продолжила: — Сомневаюсь, что в Микароне, а возможно, и во всем Озерном Крае найдется человек, который не узнал бы вас или вашего кузена — Дольшера Барайса. О вашей работе по обеспечению безопасности короля и всех нас, право, уже слагают легенды.

— Рад это слышать, — лаконично прервал поток дифирамбов приятель. — Но довольно обо мне. Вы знаете меня и Киоту, мы же пока остаемся в неведении. Итак?..

Мужчина и женщина переглянулись. Опять посмотрели на нас. Триста демонов Хекса им в ночной кошмар! Такое чувство, будто они боятся назвать свои имена. А тогда зачем пришли, спрашивается?

— Киота, это твоя бабушка и двоюродный брат, — устав от затянувшегося представления, брякнула Зальфия. Ощерилась в неприятной усмешке. — Познакомься, пожалуйста, с лучшими представителями рода Дайчер. Уж они-то наверняка всецело одобряют твой образ жизни, коли так резво прибежали принять в семью ту, которую пытались после рождения отправить в социальный приют.

— Зальфия! — Женщина укоризненно всплеснула руками, и впервые в ее приятных интонациях прозвучало нечто отдаленно напоминающее человеческое чувство. Гнев, если быть точной. — Как ты смеешь так говорить? Киота всегда была одной из нас. Просто… хм-м… увы, обстоятельства сложились таким образом, что ее детство и юность прошли вдалеке от семьи. Но мы никогда от нее не отказывались. Иначе она бы не носила имя нашего рода.

— Действительно, тетя, ты переходишь определенные границы, — укоризненно вторил ей блондин.

Значит, вот кто является истинной причиной нелюбви дочки наместника к нашему семейству. Что же, вполне понимаю бедняжку Синтию: в такого ослепительного мерзавца в самом деле легко влюбиться без памяти. Помнится, некогда я обожглась подобным образом с Марьяном. С тех пор и не люблю блондинов.

— А между тем ваших имен мы так и не услышали, — прохладно проговорил Вашарий. — Или это секрет?

Я невольно передернула плечами. Вот что приятель умел делать — так это показывать людям их истинное место. Вроде бы ничего особенного не сказал, а меня от его негромкого голоса бросило в дрожь, будто только что услышала угрозу. Видимо, наших новых знакомых посетили те же мысли. Они согласно перестали улыбаться и надменно выпрямились.

— Ольфия Дайчер. — Женщина постаралась выдавить из себя очередную улыбку, но вышло отвратительно, если честно. Получившимся оскалом можно было лишь детей пугать.

— Генрих Дайчер. — Мой двоюродный брат владел собой лучше, поэтому без малейшего стеснения протянул руку для приветствия моему спутнику. Приятель нехотя пожал ее, и блондин продолжил: — Безмерно счастлив с вами познакомиться, господин Вашарий.

— Кто бы сомневался, — негромко буркнул друг себе под нос, впрочем, сделал это достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие. — Я уже привык, что многие добиваются знакомства со мной.

Его слова граничили с прямым оскорблением, но мои новоявленные родственники никак на это не отреагировали. Лишь растянули губы в привычных лживых улыбках. Н-да, как-то не так я представляла мою первую встречу с семьей. Помнится, я много раз видела этот момент в своих мечтах. Думала, что бабушка со слезами искреннего раскаяния прижмет меня к себе, будет просить прощения за долгие годы полнейшего равнодушия к моей судьбе. А что в итоге? Что Ольфия, что Генрих ведут себя так, будто в моем прошлом не было ничего ужасного и семья не собиралась отправить нежеланного ребенка, рожденного вне законного брака, в социальный приют для сирот. Я бы еще поняла, если бы они нуждались в деньгах и сомневались, что сумеют прокормить лишний рот. Но нет, мой род всегда был одним из самых богатейших в Озерном Крае. Увы, но для меня у них не нашлось и краюхи хлеба.

— Что тут происходит? — внезапно раздался голос Дольшера, и мой ненаглядный вихрем ворвался в круг света, отбрасываемый крыльями мотылька. Слегка нахмурился, когда увидел, что Вашарий держит меня за руку, перевел взгляд на Ольфию и Генриха и сдержал свое недовольство, лишь достаточно невежливо оттеснил кузена в сторону и сам обнял меня за талию. Выжидательно приподнял бровь, повторив вопрос: — Итак, что тут происходит? Дорогая, кто эти люди?

— Дольшер, познакомься. — Я заметила, как Зальфию передернуло от этого имени, и поспешно затараторила, опасаясь, что она тотчас же кинется на него с кулаками, как на соблазнителя и развратителя любимой племянницы: — Это моя тетя — Зальфия Дайчер, которая, как ты знаешь, вырастила меня. И мои… хм-м… бабушка и двоюродный брат. Ольфия и Генрих.

— То есть я присутствую при счастливом воссоединении семьи? — насмешливо фыркнул Дольшер, угадав по моему сдержанному тону, что на самом деле я совсем не рада подобной встрече. Отвесил легкий поклон, адресуя его всем присутствующим. — Дольшер Барайс. Близкий друг Киоты.

— Я бы сказал, даже слишком близкий, если верить слухам, — буркнула Зальфия и окинула его откровенно изучающим взглядом, словно прикидывая в уме — сумеет ли уложить одним ударом.

Дольшер ухмыльнулся и размытой тенью скользнул к ней. Он умел двигаться настолько быстро, что я при всем желании не успевала разглядеть его движений. Но я не ожидала, что и хваленая реакция оборотня, наверняка превышающая мою, окажется бессильной против прославленного начальника магического департамента. Зальфия даже не успела отпрянуть, как вдруг оказалось, что Дольшер склонился над тыльной стороной ее ладони в почтительном поцелуе.

— Вы… — прошипела она и поспешила отдернуть руку. — Никогда так больше не делайте! Иначе…

— Сегодня не полнолуние, — с намеком протянул Дольшер. — Так что мне ничто не грозит. Но не беспокойтесь. Желание женщины для меня — закон. Простите, если напугал. Я лишь хотел выразить вам глубочайшую признательность за то, что не бросили Киоту на произвол судьбы. Она вас очень любит, а значит, и мне вы дороги.

Зальфия изо всех сил пыталась сохранить на лице высокомерное и недовольное выражение, но я заметила в глубине ее зеленых глаз, оттенком так напоминающих глаза Генриха, довольные искорки. Признание Дольшера ей явно польстило. И по-моему, после этого даже обида на меня немного улеглась.

А вот бабушке и кузену слова моего ненаглядного пришлись не по вкусу. Они скорчили настолько кислые физиономии, будто отведали незрелых плодов гибикуна. Интересно, а что они ожидали? Что я кинусь бабушке на грудь с радостными завываниями, что семья наконец-то соизволила вспомнить про меня? Больно не предательство родных — я научилась за эти годы с ним жить. Больно осознание, что я понадобилась им, только когда обзавелась нужными знакомствами.

— Киота, — поспешила вмешаться в разговор Ольфия, попытавшись вернуть внимание присутствующих к себе, — милая. Я понимаю, что пока мы являемся для тебя посторонними и совершенно незнакомыми людьми. Но я очень хочу исправить ту несправедливость, которая была допущена в отношении тебя. Как-никак ты из рода Дайчер и ничем не посрамила наше прославленное имя. — Услышав эту фразу, Зальфия скептически фыркнула, и бабушка метнула на нее яростный взгляд, после чего еще более слащаво продолжила: — Поэтому мы с Генрихом хотим устроить завтра ужин в твою честь. И очень надеемся, что ты примешь наше предложение.

Я растерянно почесала переносицу. Если честно, больше всего хотелось грубо отказаться. Но… В чем-то Ольфия права. Как-никак они моя семья. Семья, которую я всегда хотела обрести. Нет, я не собираюсь с ними общаться. Просто хочу посмотреть им в глаза.

— Киота? — Дольшер обернулся ко мне. — Что скажешь?

Я посмотрела на Зальфию. Тетя наверняка будет в ярости, если я приму это приглашение. Решит, что стоило лишь поманить меня пальчиком, как я моментально забыла все обиды. Но с другой стороны, я уже высказала ей сегодня, что сама в ответе за свою жизнь.

— Конечно, твои друзья тоже приглашены, — поспешила продолжить Ольфия, обрадованная, что я не отказалась сразу. — И Вашарий Дахкаш, и Дольшер Барайс.

— Боюсь, что мне придется разочаровать вас, — мгновенно ответил Дольшер. — Простите меня, но дела неотложной важности ждут меня в столице. Я вынужден уже завтра утром вернуться в Нерий, поскольку… Впрочем, Киота знает причину.