Был дальтоником

Утро, дождь, слюнявая подушка. Я думал, они высохнут. Дверь скрипнула.

- Фрэнки, - шептала мама. - Я уеду до вечера, завтрак на столе.

- Что-то случилось? - хриплым голосом спросил я, потирая глаза руками.

- Всё в порядке, милый. Посмотрю, что за работу мне нашли. Ладно, спи, ещё рано.

Нет, это не дождь, это целый ливень. Стеной. Где-то даже громыхало. Мама вообще нормально доехала? Переключая каналы, я думал, что мой мозг взорвётся. Поэтому остановился на мультиках. Простенько и со вкусом. Даже не знаю, что делать весь день. Музыка. Точно. Через десять минут я прыгал под Black Flag по лестнице, не боясь кувыркнуться с неё. Свобода. Я чувствовал свободу. Моё лицо, когда я связываюсь с хорошей музыкой… Всё выходит из-под контроля, можно ли это назвать свободой? Я сейчас похож на наркомана. Рот открыт, глаза закрыты. Я ещё жутко возбудился. Всю мою сказку обломал стук в дверь. А точнее, кому-то уж очень сильно надо было встретиться с нашей семьёй, потому что ломились не на шутку. Кто, блять, в такой дождь решил походить по гостям. Кто такой оригинал. Я слетел с лестницы, и сделав серьёзное лицо, повернул ручку. Дверь распахнулась, и на меня налетело что-то жутко мокрое и чёрное. Оно замахало руками, быстро развернулось и припёрло спиной дверь.

- Фрэнки, прости, я тебе натопчу, - затараторило «оно», пытаясь отдышаться. - Просто у меня сейчас вопрос жизни и смерти, - как он нашёл мой дом, и причём здесь «натопчу»? Но я сразу понял, в чём дело. И да, это был вчерашний любитель поспать на улице.

- Они видели, как ты забегал сюда?

- Я не знаю. Я не оборачивался. Их там раза в два больше, чем вчера. И мне уже не смешно, - он затараторил ещё быстрее, запинался и часто дышал. Запыхалка поправил волосы, которые лезли в лицо, и у меня появилась пара секунд, чтобы его разглядеть. Я таких ещё не видел. Не стандарт. Острый аккуратный нос, зелёные глаза, длинные ресницы. Он был милым, но не смазливым. Для парня внешность у него была специфическая. Чем-то похож на Кристину Риччи, мне кажется. Я сначала не мог понять, сколько же ему лет. Логически ему не может быть меньше восемнадцати, но вот это его лицо делало Джерарда каким-то безвозрастным. Ему можно было дать и шестнадцать и двадцать, но я остановился на том варианте, что это вообще не важно.

- Давай я запру дверь. И вообще, я думаю, они сюда не полезут. Не трясись так.

- Да я и не трясусь! - возмутился он, шагая по моему дому, как по своему. - Где у тебя толчок?

- Обоссался?

- Подъёб засчитан, - ещё мокрое чудовище, скользя по полу, развернулось и направило в мою сторону свои указательные пальцы. Он сильно вытянул руки вперед, и рукава пиджака стали чуть короче. В общем, выглядел он уморительно. И тут я обратил внимание на его костюмчик. Такое ощущение, что он спёр парадно-выходной костюм Фрэдди Крюгера. В нём Уэй был ещё более жутким пареньком, чем вчера. А вчера он был в чём-то чёрном с капюшоном и в штанах военной расцветки. Обычный парень, а тут на тебе. Не-е-е, чисто внешне обычный. Нет. Чисто внешне обычный из далека, если не видеть лица.

- Толчок на втором этаже.

- Вы все на второй этаж ходите? - удивился Джерард и упёр руки в боки.

- Кто все?

- Я не про это. На первом этаже у вас туалета не найдётся, мистер?

- Он не работает.

- А, если бы меня поколотили, и я бы не смог подняться? - бубнил он, поднимаясь по лестнице.

- Обоссал бы ковёр, - развёл я руками.

Уэй уже скрылся из виду, а я всё стоял и смотрел на лестницу. Музыка. Почему я её не слышу. Я же не выключал?

- А наверху никого нет? - я вылетел из своих мыслей, потому что это чудовище выпучило на меня глаза и начало шептать, свесившись с перил почти наполовину. Сейчас грохнется. Я стал подниматься по лестнице, а он так и смотрел на меня в недоумении.

- Да нет там никого, - он оторвал свои длинные пальцы от перил, выпрямился и поднялся на две ступеньки. Я пошёл посмотреть, что же с моей музыкой, а Уэй стоял и смотрел сначала на одну дверь, потом на другую. И так раз десять…

- Я щас устрою тебе потоп, если ты не скажешь, где этот грёбаный толчок.

- Белая дверь, - проорал я из своей комнаты.

- ДА ОНИ ОБЕ БЕЛЫЕ!

- ОДНА ИЗ НИХ БЕЖЕВАЯ!

- А если бы я был дальтоником? - а если бы я, а если бы я, а если бы я. Заело что ли у него.

- СЛЕВА, БЛЯТЬ, СЛЕВА!

Я возился с колонкой уже около пяти минут, а она, наверное, не могла понять, что же мне от неё нужно. Я не знал, что ещё можно с ней поделать и оставил её в покое. Сломалась, что ещё сказать. А где этот прототип Фрэдди Крюгера. Он так и не вышел из туалета. Всё это время пока я возился с колонкой, он был там. Смыло его там что ли.

- Что такое? - мокрая голова показался из-за двери, и я подпрыгнул от неожиданности.

- Да колонка накрылась.

- Похороним её на заднем дворе, - он сделал унылое лицо, и у меня появилось ощущение, что он сейчас реально заплачет.

- Я думал, тебя там смыло, - поднялся я с пола. Странно, не знаю об этот Джерарде ровным счётом ничего, а он уже во всю ходит по моему дому, ругается, хоронит мои колонки и называет меня «Фрэнки». Банально звучит, но у меня чувство, что я знаю его уже хуйллион… эм-м, миллион лет. А ещё он был сырой, весь сырой. Я стоял ещё минуты две и тупо пялился в пол. А потом заметил, что сырая башка скрылась за дверью и его туфли застучали по лестнице.

- Спасибо, что спас меня, - сказал он громко, чтобы я услышал его с первого этажа. Я уже думал, он ушёл, но не слышал звука закрывающейся двери. Он обладает телепортом? - ЧЁРТ, как она у тебя открывается? - я сообразил и быстро побежал по лестнице. Раз ступенька, два ступенька, три, четыре, пять, шесть… наебнулся.

- Ох, ты ж, - моё лицо, я сейчас выгляжу, как… Джерард не смотри. Он сейчас заржёт. Плясать по лестнице я могу нормально, а вот просто ходить, по-моему, нет.

- Ой, - как ни странно, я не услышал дикого смеха. Только это «ой».

- Сатана, мне больно.

- Не переживай. Мы похороним тебя рядом с твоей колонкой, - в его взгляде был испуг и настороженность. Как же он быстро меняется.

- Ты нормальный вообще? - я опёрся на перила, ощущая себя старичком.

- И это мне говорит человек, который обращался к Сатане со словами «мне больно», - он улыбнулся и откинул голову назад, упираясь затылком в дверь. Мне опять открылось его лицо. Ресницы огроменные просто. Я ни у одной девочки таких не видел.

- Ты слишком внимателен для своих лет, - я подошёл ближе и повернул ручку двери. К чему я это сказанул?

- Пока, Фрэнк, - он сладко улыбнулся и тронул меня за предплечье. Дверь закрылась. - И да, мне двадцать четыре, - послышалось уже из-за двери. Что, блять? Сколько? Я уже говорил, что больше двадцати ему бы не дал, и то с натяжкой? Он точно пьёт кровь младенцев или же молодильные яблочки жрёт?

***

 

Телевизор, есть, телевизор, есть, телевизор. И так весь вечер, чего я только сегодня не посмотрел. Без музыки плохо, очень плохо. И дождь всё никак не заканчивался.

Через три часа терапии «еда, телевизор», я понял, что мой мозг пытается прорыть путь на волю через мою черепушку. Где мама? Уже стемнело, и я волнуюсь. Сколько сейчас время вообще? Телевизор показывал четыре утра, упорот что ли. Телефон наверху. Мне лень, не пойду. На кухне есть часы, надо встать. Я чуть не убился, пробираясь на ощупь сквозь темноту. Сейчас меня схватит косматая девочка из Звонка. Самара, ну, где же ты? Я нащупал маленький светильник и включил его. Так, где часы? Телевизор всё-таки мне наврал, ибо на часах было полдесятого. Это типа у мамы вечер?

Я уже не могу есть и смотреть, как парочки из мелодрам и комедий объясняются друг другу в любви и целуются. И это было по всем каналам, что я переключал. Спать хочу. Джерард, наверное, уже спит. Джерард. Причём здесь Джерард. В моей голове всплыла эта улыбочка и «пока, Фрэнк… МНЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ». Последнюю фразу я сказал вслух и выпучил глаза. Дальше я перематывал всё, что со мной случилось за эти четыре дня и понял, что первым на кого я обратил внимание был именно он. Нет, соседи, которых я увидел в первый день, не считаются. Он такой придурок. Вспомнить хотя бы его это «ПРИШЕЛЬЦЫ, ПРИШЕЛЬЦЫ». Интересно, чем он занимается? Наверное, где-нибудь работает. Блин, Фрэнк, что за мысли. О, опять друг друга слюнявят. Да достали. Я выключил телевизор, экран погас, и теперь я сидел в темноте и тишине. Хочу увидеть Уэя завтра, а лучше сегодня. Да, Фрэнк, иди, сейчас самое время ходить по гостям. Он убрал торшер и кресло с улицы? Да сколько мыслей-то в моей сонной голове. Мозг, спи уже. «Айеро, ты тупой»,– это была последняя мысль, и я отрубился прямо в гостиной.

«Ты наращиваешь ресницы? Они такие длинные, можно я потрогаю…», – я проснулся на диване. Ещё не утро. Мне же вчера снилось подобное, только про «сексуальный торшер». Одеяло, я не укрывался. Мама приехала. Как я мог заснуть, не дождавшись её? Грешный. Я полежал ещё минут пять и понял, что хочу пить. На кухне горел свет, я увидел его ещё тогда, когда встал с дивана. Просто в этом доме двери были только в толчок, мою комнату, комнату мамы и кладовку. А вместо дверей на кухню и гостиную были обычные проёмы. Кухня была слева, а гостиная прямо напротив неё, а разделял их широкий коридор, в конце которого была злополучная лестница. Шаркая ногами, я поплёлся на кухню. Мне уже второй день снится какой-то бред. Господи, живительная сила воды. Так, вот, мне уже второй день снится хрень. Говорят, что нам снится обычно то, о чём мы много думаем. Мы зацикливаемся на этом и мысли не отпускают нас даже во сне. Серьёзно? Получается, я думаю о торшерах и ресницах. О сексуальных торшерах и нарощенных ресницах. И это всё богатство принадлежит Джерарду. Да ладно, блять? Получается, что моя мать только и делает, что думает о говорящих медведях и лосях в кроссовках. Да, ей именно подобное и снится. Но меня ведь действительно это привлекло… Торшер тогда и сегодня ресницы. Ой, да что я заладил с этими ресницами. Ресницы, ресницы, ресницы, ресницы. Пойду дрочить на ресницы. Да, давно не дрочил на ресницы. А ведь дело не в ресницах, всё дело в глазах, они обалденные. Нет, в них не «хочется тонуть» и бла-бла-бла, они просто… Всё, иди спать.