Глава 1. Мэтью Армстронг прислонился к отделанному мрамором камину и раздраженно спросил себя, зачем он явился на вечеринку с коктейлями к Вайолет Тонтон

Роберта Ли

 

Мэтью Армстронг прислонился к отделанному мрамором камину и раздраженно спросил себя, зачем он явился на вечеринку с коктейлями к Вайолет Тонтон. Ясно же, что она пригласила его только потому, что так велел ей муж. Он окинул взглядом толпу: женщины в самых модных (иногда очень смешных) нарядах; мужчины, в строгих пиджачных костюмах, напоминали портновские манекены, некоторые походили на длинноволосых исполнителей поп-музыки. И у всех такие слащавые голоса, такой ненатуральный смех! Что у него с ними общего?

Он шевельнулся, и его что-то укололо в спину. Обернувшись, он обнаружил, что это головка хорошенького херувимчика, увековеченного в мраморе. Черт побери все! Нет даже кресла, чтобы сесть! Интересно, как Тонтоны собирались втиснуть тридцать человек в пространство, рассчитанное не более чем на дюжину? И вообще, почему бы Роберту Тонтону не заниматься бизнесом в офисе вместо того, чтобы устраивать светскую вечеринку вроде этой? А все из-за того, что этим людям не нравится называть вещи своими именами, они даже одеты так, будто стесняются денег, притом не важно, заработали они их или потеряли.

Он лениво покачивал бокалом, гоняя херес от одного края к другому. Потом пальцем оттянул воротничок: как ему это надоело! Промышленный магнат был раздражен. Он подошел к окну и хотел его открыть, но задвижку заело, и она не поддалась. Тогда он просто поглядел в сад, окутанный октябрьским туманом. У окна было прохладнее, чем возле камина. Он повернулся и стал наблюдать за публикой.

Взгляд его рассеянно блуждал по комнате, задержался на мгновение на фигуре высокой девушки, потом опять вернулся к ней и надолго остановился. Интересно, зачем она явилась, если даже не скрывает, как ей скучно?

На ней, единственной женщине в комнате, не было драгоценностей, да и одета она была без претензий на моду: светлые, почти серебряные, волосы стянуты на затылке широким бархатным бантом, а лицо почти без косметики. Молодой человек, стоявший с ней рядом, наклонился, чтобы привлечь ее внимание, но выражение ее лица не изменилось, и Мэтью подумал, что такая женщина имеет право оставаться равнодушной к любым ухаживаниям.

— Мистер Армстронг? — подошла хозяйка дома. — Хотите еще выпить?

— Нет, спасибо.

Вайолет Тонтон наморщила лоб, мучительно подыскивая, что бы еще сказать. Если уж Роберту так нужно продать дело, почему было не попытаться найти более презентабельного покупателя, а не эту глыбу, которая явно не вписывается (или не желает вписываться) в сегодняшнюю вечеринку? И все же она продолжала приличествовавшую случаю болтовню, пока он не прервал ее:

— Кто та девушка, вон там? Та, со светлыми волосами?

— Стелла Перси… дочь миссис Эдгар Перси, знаете ли.

— Никогда не слышал о миссис Эдгар Перси, — последовала откровенная реплика. — Чем она прославилась?

— Ее муж… ее последний муж, я имею в виду, работал в министерстве иностранных дел.

— Не из тех, с кем я хотел бы иметь дело, — проронил Мэтью, — но мне хотелось бы встретиться с его дочерью. Вы представите меня ей?

— Конечно. — Обрадованная тем, что можно сбыть тяжелого гостя с рук, Вайолет Тонтон повела его через комнату. — Стелла, дорогая, самый выдающийся из наших гостей хочет познакомиться с вами. Он друг Роберта, так что будьте с ним любезны.

Она уже приготовилась сбежать, подхватив под руку всеми забытого молодого человека, но Мэтью засмеялся и сказал:

— Боюсь, миссис Тонтон забыла, зачем подходила, и не представила нас. Я — Мэтью Армстронг. — Он протянул огромную ладонь и так стиснул руку девушки, что та вздрогнула. — Извините, я сделал вам больно?

— Немножко. — Ее голос был так же холоден, как и улыбка.

— Я наблюдал за вами вон оттуда, — он указал на нишу возле окна, — и вы — единственная, кто не боится демонстрировать собственную скуку. Зачем же вы пришли?

Стелла широко раскрыла глаза:

— Зачем кто-то приходит на вечеринку? Я могла бы и вас спросить о том же самом.

— Дело, — выпалил он. — Это — единственное, что способно вынудить меня на подобный шаг.

— А какого рода дело? — спросила она, просто чтобы что-нибудь сказать.

— Дело делать деньги!

— Это вы, мистер Армстронг! — Оба обернулись. К ним подходил Роберт Тонтон. — Хэлло, Стелла! Так вы знакомы с нашим йоркширским львом? А вы поистине подцепили самую хорошенькую девушку в комнате!

— Об этом ничего не знаю, — отозвался Мэтью, — но она как раз такая, какую я себе представлял.

Стелла покраснела, но рука Тонтона многозначительно стиснула ее пальцы.

— Вы всегда так искренни, Армстронг! Вот за что вы мне нравитесь, так это за откровенность. Деловой человек всегда должен быть откровенным.

— Ну, так скажите откровенно, когда мы с вами сможем поговорить? — потребовал йоркширец.

— Не здесь, старина, приходите утром в мой офис.

— Мой поезд уходит в девять тридцать, так что либо разговор состоится до этого времени, либо не состоится вовсе.

— Но, мой дорогой друг, вы не можете вернуться, не уладив дела!

— Я не из тех, кто болтается без толку. У вас есть бизнес на продажу, я приехал его купить, а все, что у меня есть на данный момент, — это приглашение на вечеринку.

— Не думаю, что это так срочно, — неуверенно возразил Тонтон.

— Не для меня — для вас.

Стелла шагнула в сторону:

— Если вы хотите поговорить о делах…

— Мы не можем разговаривать здесь, — поспешно сказал Мэтью, — так что вам нет нужды уходить. Я жду вас в восемь утра, Тонтон, в моем отеле. Если не успеете, то больше говорить не о чем.

— Я буду, мистер Армстронг. Минута в минуту. — И, бросив на Стеллу весьма многоречивый взгляд, Тонтон отошел к другой группе гостей.

— Я что-нибудь не так сделал?

— Все. Не думаю, чтобы хоть раз в жизни кто-нибудь разговаривал с Робертом в таком тоне.

— И очень жаль. Если бы кто-нибудь поговорил с ним подобным образом, он бы сейчас не продавал свой бизнес. Не смотрите так огорченно, девочка, ему это не повредит.

— Я не огорчена, просто вы меня забавляете.

— Ну что ж, вас я забавляю, а самому мне не до развлечений. — Он достал из кармана кожаный портсигар, вынул из него сигарету и убрал портсигар на место.

Не успел он с этим покончить, как Стелла спросила:

— Вы считаете, что мне сигарета не нужна? Если пожалели штучку, то так и…

Он прищурился, но молча угостил ее сигаретой и, выпустив длинный язык пламени из металлической зажигалки, хотел дать ей прикурить, но защелкнул зажигалку и подал ей на широкой ладони:

— Закурите сами. На сигаретах мы прожигаем тысячи собственных дней, а рассчитываем на долгую жизнь.

— Я думаю, это — вымирающий бизнес, — невозмутимо заметила она.

— Люди, которые находят спасение в сигарете, будут курить всегда. Да и слишком большие деньги поставлены на карту, чтобы их не выпускать.

— Вы, оказывается, интересуетесь деньгами.

— А вы нет? — Она пожала плечами, а он продолжил: — В деньгах нет ничего плохого, пока вы к ним честно относитесь.

— Но это такая скучная вещь.

— Не для меня, — ухмыльнулся он, — но, если хотите, поговорим о чем-нибудь еще. Как насчет того, чтобы я угостил вас обедом?

— Рада, что вы еще не приглашаете меня выйти за вас замуж, — сухо ответила она.

Он покраснел:

— Там, откуда я, выражаются иначе. Я не имел в виду…

— Я знаю, — поспешно сказала она, — просто я… я просто вас поддразниваю.

— Так как же тогда?

— Боюсь, не смогу. Я… я занята.

Улыбка исчезла с его лица.

— В таком случае я как раз успеваю вернуться ночным поездом в Лидс. Скорее всего, я не увижу Тонтона, как условились, в восемь утра; он не похож на человека, который рано встает.

— Но он обещал прийти. Вы не можете уехать из отеля.

— Я и так потерял достаточно много времени.

Стелла заволновалась. Как бы дать знать Роберту, что его гость уезжает? Но того нигде не было видно, даже Вайолет она не разглядела в пестрой толпе гостей. И она обернулась к йоркширцу с самой умоляющей, на какую была способна, улыбкой:

— Вы останетесь ночевать, если я с вами поужинаю?

Его суровое лицо посветлело.

— Такому искушению я сопротивляться не в состоянии.

— Очень хорошо! Я заберу свое пальто и встречу вас в холле.

Припудривая нос в спальне Вайолет, она размышляла о том, что за такое дело Роберт, конечно, должен бы поставить ей выпивку. И почему это Армстронг ее себе «представлял»? Судя по его отрывистой манере беседовать, Стелла никак не предположила бы, что может быть девушкой его мечты.

Подхватив свое пальто, она спустилась по лестнице в холл и увидела там коренастую фигуру. Он ее ждал. В тяжелом пальто Армстронг выглядел еще шире, его руки в кожаных перчатках казались огромными. Он подтолкнул ее к ожидавшему их такси:

— Я подумал, мы отправимся в «Савой». Вам он нравится?

— Кому-то нравится.

— Позвольте спросить, вы туда часто ходите?

Она отрицательно покачала головой.

Он вслед за ней влез в салон:

— Я думал, девушка вроде вас часто выезжает. Лондонские мужчины, должно быть, слепы!

— Не слепы, мистер Армстронг, просто я в трудном положении.

— Ну что ж, бедность не порок. Я сам когда-то был в трудном положении, а потому знаю, что это такое. — Она пошевелилась, и он пристально посмотрел на нее: — Я вам еще не надоел?

— Нет, я подвинулась потому, что мне немного дует.

— Вы бы не озябли, будь на ваших костях немножко больше жира.

— Тогда я не получила бы приглашения в «Савой».

Он засмеялся так гулко, что в тесном салоне такси все загудело:

— Чепуха! Мне просто нравится, когда на женщине есть немного сала.

— Не у всех такие вкусы.

— Я довольно хорошо знаю, что нравится публике. Что и приносит мне успех.

— Вы снова говорите о бизнесе!

— Извините. — Он выглянул в окно. — Мы приехали. Когда вы как следует наедитесь, то не будете чувствовать холода.

В ресторане он пошептался с метрдотелем, и тот проводил их к столику у окна довольно далеко от оркестра.

— Надеюсь, вы не возражаете, если мы посидим здесь, я ненавижу, когда играют в то время, как я ем.

— Признаться, я так и думала, потому и не оделась.

В первый момент он ее не понял:

— А-а, вы имеете в виду вечернее платье. Не берите в голову, девочка, по мне, так вы выглядите прекрасно.

Он опять погрузился в изучение карты вин, а Стелла разглядывала его склонившееся над картой квадратное лицо и отблески света на седине. Грубоватые пальцы, державшие карту, свидетельствовали о том, что когда-то он занимался физическим трудом, в то время как массивные золотые часы довольно беззастенчиво заявляли о его нынешнем успехе. Глядя на его крупный рот и глубокие морщины возле губ, она подумала, что не хотела бы противостоять ему в бизнесе, о котором он говорил так свободно. А еще, когда он поднял на нее взгляд, решила, что он очень добр и искренен, и не могла не посочувствовать ему.

— Так-то лучше, девочка. С тех пор как мы сюда приехали, вы в первый раз улыбнулись. Представляете, как это меняет ваше лицо!

— Мое лицо нуждается в переменах?

— Конечно нет. Я просто допустил бестактность.

А еще это равнодушие, поражавшее его своей ненатуральностью, поэтому ему приятно было видеть, как она встретила появление хорошей еды, которую поставили перед ней.

— Слишком много курите, а? — спросил он, когда она зажгла очередную сигарету. — Жаль портить такие руки, как у вас.

Стелла посмотрела на свои пальцы с желтыми от никотина пятнами:

— Во всяком случае, бесполезные руки.

— Вы слишком молоды еще, чтобы чувствовать себя бесполезной. Чем вы занимаетесь?

— Ничем.

— Неудивительно, что скучаете! Вы не работаете?

— Нет, моя мама относится к тем, кто считает, что девушка должна выйти замуж и не должна работать.

— И никогда не хотели чем-нибудь заняться?

Она все еще рассматривала руки:

— Я хотела стать пианисткой, но финансы этого не позволили.

— Я думал, что у таких людей, как вы, достаточно денег.

Она улыбнулась:

— Видимость обманчива. Я думаю, большая часть денег ушла на север!

Армстронг расхохотался, и Стелла сконфуженно огляделась, с облегчением обнаружив, что никто не обратил на них внимания.

Армстронг вдруг поднялся:

— Это мне кое о чем напомнило. Извините, я на минутку.

Она смотрела, как он прокладывает путь через обеденный зал, и удивлялась, зачем он надел такой мрачный костюм, хотя явно мог позволить себе костюм от хорошего портного. Этот же придавал его фигуре еще большую тяжеловесность, чем, возможно, было на самом деле. Она уже гасила сигарету, когда он нарисовался перед ней и небрежно положил сверток на ее колени.

— Что это?

— Откройте и узнаете.

Скрывая замешательство, Стелла последовала его совету и сорвала бумагу. Ее взору открылся огромный флакон духов. «Шанель № 5». Ясно.

Ярко вспыхнув, она опять завернула флакон и отдала обратно:

— Я не приму этого, мистер Армстронг.

— Почему нет? Все девушки любят духи.

— Не в этом дело. Я не могу принять такой подарок.

— Глупости! Я привез с собой кучу такого добра. Они прекрасно идут в качестве презентов от производителей. Не надо спорить, вы это возьмете.

Она молча положила сверток рядом со своей сумочкой. Как груб этот человек! Сначала предлагает ей подарок на публике, а потом еще разглагольствует о своих фабриках. Это ей за то, что приняла его приглашение.

Вслушиваясь в его речи, Стелла с трудом сдерживала себя и, хотя вовремя и впопад отвечала, очень обрадовалась, когда он наконец предложил уйти.

— Где вы живете? — спросил Армстронг, помогая ей сесть в такси.

— Кенсингтон.

— Вы выглядите так, будто у вас большой особняк.

— Был когда-то. Много лет тому назад.

— А что случилось? — Убийственные налоги и пошлины.

— Безумие. Хороший бухгалтер мог бы… — Мой отец никогда об этом не думал, — перебила она его.

— К сожалению. — Он наклонился к ней. — У вас в семье, кроме матери, есть еще кто-нибудь?

— Брат. Адриан, — оскорбленная допросом, лаконично ответила Стелла, но он не понял намека. Чем он занимается? — Пока учится в школе.

— Расскажите мне о нем. — Рассказывать особенно нечего. Ему восемнадцать лет, и он хотел бы заниматься музыкой.

— Что же ему мешает?

Она замялась:

— Вопрос в деньгах.

В ответ он указал водителю кратчайший путь, и тог заложил крутой вираж.

— Пожалуйста, не провожайте меня, оставайтесь в такси, оно доставит вас обратно. — Стелла поспешно ступила на тротуар и протянула руку. — Спокойной ночи, мистер Армстронг.

— Могу я позвонить вам, если опять буду в Лондоне?

Стелла улыбнулась, а он провожал ее взглядом, пока она поднималась по ступенькам.

— Спокойной ночи, — наконец отозвался Армстронг, — увидимся, — и потом шоферу: — Обратно, парень, откуда приехали, и живо. У меня очень ранний визит.

Вздохнув, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Стелла. Стелла. Звезда, холодная и далекая. Да еще эта ее надменность, занимавшая все его мысли.

Как странно, что он, сорокалетний мужчина, неожиданно встретил девушку, которая притягивает его так сильно.

Такси свернуло на Стрэнд, и в этот момент он что-то почувствовал под рукой. У Армстронга даже вырвалось восклицание, когда, подняв сверток, он увидел, что это духи, которые он ей преподнес. В первый момент на него накатила волна гнева, но потом он хмыкнул: при всей ее надменности, она жила собственным умом. И ему приятно было узнать об этом.