Глава 21 И ветераны тоже

 

Построение затянулось сверх ожидавшегося. Это не значит, что там куда-то опаздывали; просто ЦОС-18 был одним из ближних к Району сосредоточения, так что выступать можно было позже других. А пока шло формирование групп и пакетов, выставляемых на продажу. Вооруженные микрокомпами с распечатками КИКов строевики, дорвавшись, наконец, до дела, бродили между шеренгами, глазами упершись в экраны, где через каждые несколько секунд возникали очередной номер и текст и определялся путь солдата: из команды номер… в другую, номер… – и так формировались блоки. Похоже это было на броуновское движение, только замедленное.

Пока процесс этот не закончится, покидать строй было невозможно. Разрешалось стоять «вольно», разговаривать, даже читать – если кто-то догадался захватить с собой какое-нибудь чтиво. Таких, правда, было очень мало: все с детства знали, что строй и библиотека – вещи несовместимые. А вот тему для разговора можно найти, где бы ты ни находился, пусть даже и на своем законном квадрате, шестьдесят сантиметров на шестьдесят. Впрочем, с него можно было даже сойти – но ни в коем случае не покидать своего звена размерами пять квадратов на пять. Чтобы, когда тебя назовут, не пришлось искать по всему плацу.

Этой привилегией, впрочем, пользовались главным образом полноправные углы. Вин Сит, несомненный угол, воспользовался этой своей привилегией, чтобы подойти к собрату и сопернику в учебе Реку Телану – ради удовлетворения недавно возникшего острого любопытства.

– Рек, давай докладывай: откуда вдруг взялась эта… ну, что была у тебя ночью. Вроде бы не из наших? Как это ты до сих пор ни словечка не проронил о таком знакомстве? Как тебе удалось? Кто она?

Реку и не хотелось распространяться о происшедшем, потому что это, по его ощущению, получалось, как если бы он вдруг стал делиться этой женщиной с другим – а она лишь ему принадлежала, и никому кроме. Но в то же время и не терпелось говорить и говорить о ней, чувство искало выхода, как перегретый пар в котле ищет клапан – иначе разнесет в клочья все окружающее.

Но куда важнее было – снова увидеть ее, вот сейчас, убедиться, что она никуда не делась, что все в порядке. Подбежать, обнять, сказать: «Нарь, не волнуйся, я уже совсем скоро вернусь, ничего не случилось, обычная проверка готовности, и снова мы окажемся вдвоем, самое малое – на целые сутки, да и потом все вечера и ночи будут нашими, только нашими!» Успокоить ее, успокоиться самому, чтобы не казалось, что все ему лишь приснилось, а на самом деле дома в его комнате пусто, никого нет и не было.

– Вин, все расскажу, хотя мало что могу объяснить, это сказка, в которую трудно поверить. Но еще будет время для рассказа, а сейчас – прикрой меня, если до времени хватятся: я отлучусь на полчаса, сбегаю домой. Налегке обернусь быстро, одна нога здесь, другая там. Нам тут еще с полдня загорать, не впервой же. Выручи!

Вин Сит поджал губы, подумал с полминуты. Конечно, неписаные законы солдатских взаимоотношений требуют помочь. Тем более что служить, возможно, придется вместе. Кроме того, какое-то пусть крохотное, но все же ощутимое чувство вины теплится в душе: по-честному, прежде чем брать к себе прикрывающим родного брата Река, надо было спросить согласия старшего. Тем более что у того было преимущество выбора: он ведь мог и сам захотеть взять брата к себе. Однако хочешь не хочешь, но покрывать отлучку из строя будет нарушением правил. А человеку, который собирается быстро и хорошо подниматься по военной лестнице, вовсе незачем пятнать свою репутацию.

– Рек, ты что – не выспался? Как тебе в голову пришло – покинуть общее построение хоть на минуту? Выбрось из головы! Ну, поскучает она еще час-другой – ничего, сильнее любить станет. Так что – рассказывай, не теряй времени.

Рек невесело усмехнулся:

– Спасибо, родственник… Только ты – старше, тебе и начинать. Подай личный пример. Как же у тебя время прошло – с моей сестрой?

Вин Сит надулся. Молвил сердито:

– А ты, братик, у нее спроси. Это, в общем, дело не служебное, о таком не рассказывают. Ладно, не хочешь – давай закроем пока эту тему. Вот сыграют отбой построению – соберемся все вчетвером, все само собой и прояснится. Согласен?

Рек, однако, ответил не сразу. Не потому, что идея ему не понравилась: наоборот, предложение было и разумным, и приятным. Просто обстановка заставила отвлечься.

– Вин, смотри: что-то новое… Кто это там?

Вин Сит повернул голову в ту сторону, куда показывал Рек. То есть, на дорогу номер три, соединявшую ЦОС-18 с Норгом, недалеким жилым городком. На этой трассе, в седловине между двумя пологими высотками, только что появилась – стала вытягиваться из-за обратного ската – какая-то колонна. Пешая. Двигалась профессионально: бегом в среднем темпе. В Норге, как известно, обитают главным образом ветераны с семьями. Колонна ветеранов? Такого никогда не бывало. Зачем они здесь? Непонятно.

– Ты что-нибудь понимаешь?

Вин хотел было покачать головой, потому что, как и все, ничего подобного не ожидал. Но, признав это, не уронит ли он своего достоинства? И неопределенно промычал:

– М-м… Ну, пожалуй…

А продолжать не стал, потому что над всем построением раскатилась команда:

«Все по местам! Смирно! От центра к флангам на два шага – разом-кнись!»

Команды выполняются без размышлений. Автоматически. Недаром в учебной программе строевая подготовка – пусть не главная, но все же одна из основных дисциплин.

Разомкнулись, так что фланги убежали почти к границам плаца. И возле каждого освободились места еще для двух человек. А люди эти – целая колонна – уже подбегали. И – видно, им нужная команда была подана заранее – не останавливаясь, шеренга за шеренгой, ветераны, пронизывая неподвижные ряды, стали занимать освобожденные для них места. Справа от каждого стоящего. Только что существовали две раздельные массы, два строя – и вот уже возник монолит. И справа от Река квадрат занял незнакомый ветеран. Чувствуется по дыханию: давно не тренировался, жил спокойной ветеранской жизнью, сладко спал, вкусно ел. Заслуженно. Постой, постой… Незнакомый? Точно ли?

– Сомон Пул? Не обознался?

– Ну. Он самый. А ты?.. А! Вспомнил. Крапчатый попугай. Уже вышел?

– Так точно, выпущен в углы. Только что. Слушай, вас-то зачем сюда пригнали?

Этот вопрос Рек задал новому соседу – старому знакомцу – потому, что было это не очень понятно. Ветераны. Вооружены, как и все, – но не тем, что имелось у обитателей Чуса, а тем, чем пользовались лет десять тому назад. Значит, если прикинуть по товарной шкале – резерв второй категории, и то используемый только в оборонительных операциях на Редане, то есть практически – никогда.

Сомон Пул, посопев носом, ответил:

– Сказали, как бы – большие учения. Для усиления, значит. Наверное, станем изображать противника. Зачем же еще?

– Вызывали добровольцев?

– Да нет. Всех, списочно.

Рек все законы успел выучить так, что от зубов отскакивало.

– Было право отказаться.

Отставной (до этого дня) инструктор снова поработал носом, как насосом. Ответил:

– Такой процент дали, что не откажешься – или всю жизнь жалеть будешь. Ничего, разомнемся, тряхнем стариной. За месяц намолотим, как за год не получается. Не разучились ведь. Наша наука – на всю жизнь.

– И куда вас? В службу Обеспечения?

Сомон усмехнулся с чувством достоинства:

– Вот еще. Космические войска. Планетарный десант.

И покосился: произвел ли впечатление.

Но на Река впечатление произвели совсем другие слова. Целый месяц? Сейчас, когда никаким учениям быть не положено?

– Точно – учения? В середине года? Такое бывало?

Вообще-то интересно: месячные учения, да еще с выходом в пространство, с привлечением ветеранов – а раз призвали вторую категорию, то уж первую точно поставили под знамена. Что это – не ко времени взбрело в чью-то тупую голову или же тут и в самом деле что-то серьезное?

Но все же остается еще надежда, что это всего лишь, пусть расширенная, с привлечением ветеранов, но проверка готовности. Скажем, экзамен на быстрое принятие и размещение резерва среди активного контингента. Получилось, надо сказать, удачно. Резерв не подкачал. Вроде бы цель достигнута. Значит, скоро отбой? Хорошо бы!

Стоп. А это еще что?

А это транспортные платформы. На таких возят оружие. Боеприпасы. А на тех, поменьше, что замыкают колонну – обмундирование. Это понятно: солдат расходует обмундирования куда меньше, чем боезапаса. Главком Вселенной, ну, это уже лишнее. Хотят проверить все до упора – включая мгновенное перевооружение резерва нынешними средствами ведения боя, а также и переобмундирование в современную форму. Чтобы внешне они никак не отличались от нас – тех, кого только что подготовили, и других, кто только завершает подготовку сейчас. Такое уместно делать перед самой продажей, а сейчас-то зачем?

Так и есть: резерв преображается почти мгновенно. Ветераны, оказывается, не разучились действовать быстро. Молодцы.

Но эти считаные минуты, пока они переодеваются и получают оружие, можно опять-таки использовать для догадок. Похоже, что еще не вся программа исчерпана. Потому что даже сейчас, когда преображенное пополнение заняло места в строю, он оставался похож на челюсть, в которой трети зубов недостает. Еще кто-то явится? Да вроде бы некому. Но команды «Сомкнись» до сих пор не прозвучало. Нет, что-то совершенно непонятное происходит сегодня. Несуразное начало, каким-то будет конец?

Как там Нарин? Хорошо, если смогла все же уснуть. Тогда сейчас она хотя бы не волнуется. А если нет? Беспокоится за себя – или за него тоже? Думает – о чем? Знать бы о ней хоть немного больше, чем сейчас. Наверное, с этого надо было начинать – со знакомства, а не с…

Нет. Все, что было, – прекрасно. Даже здесь, в строю, жизнь теперь кажется куда более привлекательной, чем во все минувшие годы.

Но невольно все чаще повторяется вопрос: что же собираются с нами делать? Странно: раньше таких мыслей не возникало, все было просто и ясно: обучат, попадешь в продажу, а дальше все уже будет зависеть от тебя самого. Как поведешь себя, как покажешь. И если ты в самом деле овладел своей специальностью, то больше половины шансов – за то, что спустя время вернешься живым и более или менее здоровым к тем, кто тебя любит и ждет и живет на тот процент, какой тебе полагается из тех денег, что за тебя заплатили. Ну, и вернешься ты не с пустыми руками: где войны, там и трофеи, и награды, и всякие другие блага. А если никто тебя не ждал… Хотя такого быть не могло: недаром в продажу уходят только те, кто уже оставил тут свое семя; к нему он и возвращается. И тогда ты, уже в качестве ветерана, получаешь жилье в соответствующем городке и живешь себе припеваючи – во всяком случае, так принято считать. По каким-то своим причинам ветераны не очень любят общаться с молодыми, кто еще только готовится повидать Вселенную, а уж тех, кто с военными делами никак не связан, они в упор не замечают. Это и понятно: краса и гордость человечества – военные, остальные – шушера.

Так думается о будущем. В котором все заранее ясно, все расписано. И нет места для неясностей вроде сегодняшней. Выходит, военная жизнь не лучше презираемой гражданской? Да нет, глупости. У нас все правильно. Всегда было. И всегда будет.

Конечно, многое зависит от того, куда тебя продадут. Потому что пенсионы ветеранам выплачивает не Редан, а тот мир, которому человек служил, за который воевал. А миры бывают, как известно, бедными, но бывают и богатыми. Так что пенсия пенсии – рознь. Однако даже бедные миры платят больше, чем родной Редан тем, кто служит в силах Щита. Быть ветераном Щита – незавидная участь. И других миров не увидишь, и в своем не очень-то поживешь. Недаром солдаты Щита известны своей завистью к…

Вот так раз! Недаром говорится: только помянешь Рыжего, а он тут как тут. Да, в самом деле, не кто иной, как щитовики высаживаются из только что подъехавшей транспортной колонны, военной, разумеется, с этим самым щитом на дверцах и кузовах. Да, нормальная форма Щита. И тоже – в полном снаряжении и с оружием. Строятся. И бегом, как полагается, – сюда. К нам. Вот, значит, кто заполнит свободные места.

Так и есть. Ну, что же дальше?

Дальше была опять-таки общая команда:

– Стоять вольно. С мест не сходить. Начинается доведение до полного состава звеньев, коробок, пакетов.

С новой прытью забегали строевики.

Интересно, а когда кормить станут?

– Сом, а как можно формировать, если тут многие еще полировку не прошли, о семенах уже не говорю? Непорядок. Нарушение правил.

Было это спрошено, конечно же, вполголоса. Но Сомон Пул услыхал вопрос и решил, что знает ответ:

– Эх, морковь, зеленый хвост! Эти правила, которые ты знаешь, они для тебя. Тебе нарушать их нельзя. А для начальства – свои правила, другие, и по ним то, чего тебе нельзя, им – можно. Погоди, послужишь – поймешь и это, и всякое другое…

Ветераны всегда воображают, что они – самые умные.

– Может, ты и то знаешь, когда обед будет?

– Когда положено. Часа через три.

– А где? У нас тут и помещений таких нет – на всю ораву, а кухонь полевых и подавно не хватит. Нас одних, и то в две смены кормят.

– Тебе что, обещали, что здесь тебя и станут кормить?

– Где же еще?

– Через три часа нас тут уж точно и следа не останется.

– Постой. Ты шутишь, да?

– Точно тебе говорю. Ты не знаешь, что нас на СФ-станции уже ждут – и не один, а целых два корабля?

– Ну, видели, как они снижались. Но не подумали…

– В общем, морковка, ты дома со всеми попрощался как следует?

– Я…

– Тогда слушай сюда. Сейчас уже пошла комплектация – согласно спискам, что выдал компьютер. Сначала – звенья. Ты выпущен кем? Черный угол… охотник? Прикрывающего подобрал? Вижу, что нет. Значит, так. Пока не создал звена, то есть не подобрал роланда – имеешь полное право двигаться, суетиться, искать его. На это у тебя сейчас не меньше получаса свободного времени, потому что пакеты составлять будут только после того, как закончат со звеньями. А когда сформируешь звено, тогда уже не побегаешь. Дом твой далеко?

– Да рукой подать.

– Вот сейчас и исхитрись, если хочешь проститься. Только не проси разрешения: никто его не даст, отлучки запрещены до конца комплектования, то есть когда и все коробки будут уже сведены, тогда разрешается прощание, но не вы домой, а родня – сюда. Но это – если время останется. А обычно его не остается, схватил? Твои-то подойдут?

Рек Телан покачал головой:

– Сюда – нет. Но… я сам все-таки подойду. Хоть на минутку.

– Ну, смотри. В общем, я тебе растолковал, дальше решай сам.

«А что тут решать? Все уже решилось как-то само собой. Без всяких усилий. Иначе просто невозможно поступить. Будь что будет».

– Сомон, такое дело… Прикроешь меня?

Ветерану долго объяснять не приходится.

– Дуй! Только вернуться не забудь.