Как я захромал

 

То, что подводная охота, как любое плавание, ока- зывает на человека благотворное физическое воздей- ствие – неоспоримый, давно известный факт. Однако многое зависит от самого человека. Например, если он

«без тормозов», то есть чересчур азартен, то вполне может и пострадать от своего хобби. Вот и со мной при- ключилась на прошлой охоте такая неприятная исто- рия: я то ли потянул, то ли перетрудил связки под коле- нями, да так, что натуральным образом охромел. Нет, не на всю оставшуюся жизнь, но неделю ходил, словно на протезах…

Этот год и так-то выдался очень сырым, а к середине осени обычные для этого времени дожди ни одного дня не пропускали. Наша «Нива» надрывалась, но упорно лезла через лужи и жижу к заветным охотничьим ме- стам. За пару километров до любимой лесной поляны на берегу реки дорогу нам перегородил ручей, больше похожий на небольшую речку. Пришлось остановить- ся и лагерь разбить прямо на незащищенной поляне. Впрочем, это нас не смутило, так как и тент от дождя у нас есть, и хорошая палатка, короче все то, что по- зволит после охоты нормально отдохнуть. Плохо толь- ко, что хорошие завалы в реке, где мы рассчитывали

найти сома или сазана, находились вниз по течению.

И довольно далеко.

Обычно в такое время я охочусь уже в сухом гидро- костюме. В нем очень комфортно одеваться и разде- ваться, с гарантией не замерзнешь, но глубоко нырять и лазить по завалам лучше, конечно, в мокром. Про- зрачность воды оказалась вполне приличная – метра три с половиной, и глубины для такой узкой реки тоже не малые: по руслу до 7, а в омутах до 12 метров. По- нятное дело, мы с сыном были в мокрых гидрокостю- мах. И, хотя не поленились подогреть воду и наводили пену чуть ли не на кипятке, все равно процедура на- тягивания гидрокостюмов проходила в сопровождении наших воплей и повизгиваний.

Володя поплыл ближе к середине реки, рассчиты- вая на жерехов, лещей и сазанов, а я прижался к пра- вому берегу и осматривал подмоины за корнями при- брежных деревьев, кусты и завалы, больше надеясь отыскать «черненького». Если же вблизи берега попа- дались хорошие заросли еще не полегшей водной ра- стительности, то я и туда заглядывал. В густых заро- слях рдеста обнаружил лежащую на дне, слегка припо- рошенную илом, щуку. Она и стала моей первой добы- чей. В другом месте столкнулся с голавлем, у которо- го на носу было что-то светлое, должно быть какая-то болячка. Когда же я оказался к нему поближе, то по- нял, что ошибся: изо рта у голавля торчал кусочек тела

и хвост маленькой рыбки. Тоже охотник! Я мысленно

поздравил коллегу с удачей и не стал в него стрелять, хоть и была такая возможность.

На завалах и подводных кустах висело много уже отмершей, принесенной течением травы. Это делало их еще более темными и малодоступными. Очередное поваленное дерево было почти сплошь завешено та- кими бурыми космами. Я заглянул в них с одной сторо- ны, с другой, и в небольшом прогале обнаружил нечто, чуть-чуть отличающееся от общего фона. По трем при- знакам это вполне могло быть частью сомовьего тела. Во-первых, верхняя кромка очень прямая, как раз, как у сома в хвостовой части, во-вторых, цвет серый, не такой, как у ствола дерева, и уж очень это «нечто» бы- ло гладким, без бугров и изъянов. Пока рассматривал все это и соображал, понял, что воздуха для возмож- ной борьбы уже не хватит. Всплыл, вдохнул пару раз и опять вниз.

Удивительное дело: на все «сто» я и после второго нырка не был уверен, что передо мною сом. Уж, каза- лось бы, с каких только ракурсов их не видел, в каких только условиях и местах не встречал, и всегда точно знал, что вижу сома. По крайней мере, никогда вме- сто рыбы не палил по пням, бревнам или автомобиль- ным скатам. Правду говорят: «Век – живи, век – учись!» И все-таки я выстрелил, причем так, как бы стрелял именно в хвостовую часть сома, то есть на уровне по-

звоночника. И… не ошибся! Последовавший мощный

рывок, треск ломающихся ветвей, завеса мути и рву- щееся из рук ружье – все говорило о попадании в ры- бу, во-первых, и, во-вторых, в рыбу очень приличных размеров.

Всплыл я с одной стороны дерева, а моя добыча рвалась с другой. Снова ныряю, и вслепую, по натяну- тому гарпун-линю пробираюсь на сторону сома, бла- го путь мне преграждали лишь тоненькие ветки. Тут, на чистой воде увидел, наконец, своего противника во всей его красе, убедился, что выстрел оказался пра- вильным, и сорваться ему не удастся. Дальнейшее – как всегда. Через пять минут я уже плыл дальше, а сом (18,5 кг) был плотно притянут башкой к моему грузово- му поясу.

Проплыв еще метров 500, подошел к самому люби- мому своему завалу. Это грандиозное подводное со- оружение, основу которого составляют два необхват- ных дерева, занимает большую площадь и тянется с шестиметровой глубины до поверхности. К сожале- нию, тщательный осмотр завала положительных ре- зультатов не дал. Обогнув нагромождение веток и кры- шу из отмершей травы и листьев, я начал поднимать- ся вверх по течению, ныряя и заглядывая под те са- мые два ствола. И вот, за дальним из них увидел голо- ву сома. Он лежал на дне, а я был вниз головой, видел его в узком промежутке между деревом и дном, поэто-

му стрелять из такого положения было крайне неудоб-

но. Да и стрела под таким острым углом наверняка со- скользнула бы с твердой, плоской башки рыбины (у ме- ня уже такое бывало). Сом лежал «крепко», поэтому я тихонько всплыл, переместился влево так, чтобы ока- заться над целью и тихонько стал погружаться.

Рыбина лежала точно подо мной, чуть левее глав- ного ствола, но и отсюда видна была только ее голова. И я, не долго думая, стреляю в то место, где у рыбины начинается позвоночник. Сом даже не дернулся. Но, всплывая, по какой причине уж не знаю, с меня вдруг сваливается грузовой пояс. Я оказываюсь на поверх- ности в роли поплавка, если не сказать хуже. К сча- стью, пояс и сом на кукане упали на те самые толстен- ные стволы, то есть от поверхности приблизительно в двух с половиной метрах. Однако сначала надо было разобраться с только что загарпуненным, вторым со- мом.

Будь у меня нормальная, то есть нулевая плаву- честь, я бы, как и положено, нырнул к подстреленной рыбе и поднимал ее к поверхности, держа за тушу. А тут ничего другого не оставалось, как тянуть сома к се- бе за линь, а потом и за стрелу. Дело осложнялось еще и тем, что стрела голову не пробила. Лепестки нако- нечника, хотя и ушли в голову полностью, но так как это место у сома – сплошная кость, то едва ли они раскро-

ются внутри. Это и подтвердилось впоследствии, когда

я сам, хоть и с усилием, но выдернул стрелу из рыбы.

Надо признать, что, увидев столь ненадежно загар- пуненную рыбу, я запаниковал. Хотел проткнуть стрелу глубже – какое там! Тогда бросился к берегу, да так бы- стро, что свело обе икроножных мышцы. Но и у берега, который в этом месте стеной поднимался на трехме- тровую высоту, не сразу придумал, что делать с рыби- ной. Если бы она оказалась только оглушенной и очу- халась, то удержать 13-килограммового сома мне бы едва ли удалось. Наконец, сообразил: подвесил свою жертву под жабры на сук. А сам поплыл выручать из беды грузовой пояс с куканами и прежней добычей.

Плавал я, как вы уже знаете, в мокром гидрокостю- ме. Его толщина 7мм. Еще поддевка Змм., поэтому на поясе было 14 килограммов свинца. Именно такую вы- талкивающую силу следовало преодолеть, дабы ныр- нуть, а это практически невозможно. К счастью, чуть в стороне от подводного ствола отходил толстый сук, ко- торому не хватало до поверхности чуть больше метра. Я изловчился, «нырнул», и дотянулся одной рукой до этого сука. Подтянулся к нему, перехватился за другую жердину, снова подтянулся и схватил, соскочивший с пояса кукан. Меня выбросило на поверхность, но я уже тянул за собой весь пояс. Отбуксировав к берегу все это перепутанное хозяйство, довольно долго с ним раз- бирался.

Когда пояс ладненько сидел на талии, а сомы бы-

ли притянуты куканами к поясу, встал вопрос: как воз- вращаться к лагерю? По берегу – значит тащить в ру- ках ласты, ружье, маску с трубкой и 45(!) кг на поясе. Это очень тяжело, и я решил плыть. Плыть пришлось теперь уже против течения, а тут еще сомы телепа- лись и мешали нормально работать длинными ласта- ми. Когда, наконец, остановился у нашей поляны, то, конечно, чувствовал одеревенелость ног, но с удоволь- ствием фотографировался с добычей, был подвижен и бодр. И совсем в тот момент не подозревал, что этот заплыв аукнется мне недельной хромотой.