Глава 2. Никто не ест так, как копы

Глава 2

 

Никто не ест так, как копы. Глядя как Луиза, Моррис и Мира поглощают бургеры, Ева отметила, что священники едят мало, а доктора – в пределах разумного. И только копы в состоянии съесть больше, чем стая голодных гиен.

Может, дело в том, что они редко могли нормально поесть, предпочитая перекусывать на бегу? Но стоило копам сесть за стол с бесплатной едой, они забывали обо всём на свете.

– Здесь хорошо, – произнесла Надин. Она подошла к Еве и чокнулась с её пивной бутылкой своим бокалом с вином. – Отличный денек, приятная компания, чудесная возможность просто отдохнуть и повеселиться. Вот почему я готова подождать до понедельника, чтобы предложить тебе появиться на моём шоу и обсудить дело Дадли- Мориарити.

– Дело закрыто.

– Я знаю, у меня же есть мои источники. Если бы мне не пришлось уехать из города в поисках материала для моей книги, то я бы уже давно мозолила тебе глаза.

Надин улыбнулась. Её светлые волосы были распущены, она носила свободную футболку без рукавов и укороченные брюки, которые демонстрировали цепочку на лодыжке

– но в любой одежде она всегда оставалась репортером.

– Но я воздержусь от этого сегодня, – добавила Надин, делая ещё один глоток вина. – Знаешь, что мне нравится в том, как ты устраиваешь такие сборища, Даллас?

– Еда и выпивка?

– Это, конечно, на первом месте, но я имела в виду другое. Здесь всегда собираются

очень интересные люди. Я знаю, что могу сесть рядом с любым из них и не заскучать. У тебя талант собирать разносторонних и интересных людей. Я только что говорила с Крэком, – продолжала Надин, говоря о двухметровом татуированном владельце стрип-клуба. – А сейчас я подумываю подсесть к скромному и сильному офицеру Трухарту и той симпатичной девушке, с которой он пришел.

– Это Кесси из архива.

– Кесси из архива, – повторила Надин. – Думаю, мне просто интересно узнать, что их связывает.

Ева побрела в сторону гриль-машины, присматривать за которой Рорк назначил Фини, а Денниса Мира – приставил смотреть за самим Фини. Они были довольно странной парочкой – разносторонней, как сказала Надин – худощавый профессор с мечтательными глазами и помятый коп с копной рыжих волос.

– Как у вас дела? – спросила она.

– У нас еще пара заказов на говяжьи бургеры и кебабы, – отрапортовал Фини, переворачивая котлету.

– Не понимаю, как в них помещается столько еды, – проворчал Деннис, качая головой.

– У копов бездонные желудки, – ответил ему Фини и подмигнул Еве. – При всяком удобном случае мы можем съесть всё, что только нам предложат.

– Я бы советовала некоторым оставить место для лимонного пирога с меренгами и клубничных пирожных.

Фини замер, держа бургер на лопатке.

– У нас есть ещё и лимонный пирог с меренгами и клубничные пирожные?

– Ходит такой слух.

– Где они?

– Не знаю. Спроси у Соммерсета.

– И не надейся, что я этого не сделаю. – Он перевернул бургер и передал лопатку Деннису. – Займись едой. Я должен урвать свою порцию, пока эти стервятники ничего не почуяли.

Когда Фини отошел, взгляд Денниса стал ещё мечтательнее.

– С воздушным кремом?

– Наверное.

– Ммм. – Деннис протянул ей лопатку. – Ты не против? – спросил он, по-отечески поглаживая её по голове. – У меня слабость к пирожным с воздушным кремом.

– Эй... – Но он был уже далеко.

Ева посмотрела на скворчащие котлеты и запеченые овощи. Конечно, это не так ужасно, как сюсюкающий ребенок у тебя на руках, но все же… Как, черт побери, можно узнать, что еда готова? Будет какой-то звуковой сигнал? Должна ли она постоянно смотреть за ними или они приготовятся сами?

Все в гриле шипело и дымилось, а еще там было множество циферблатов и датчиков. Когда из любопытства Ева подняла еще одну блестящую крышку, то увидела толстые сосиски – наверняка из настоящей свинины – которые были похожи на горячие, возбужденные члены.

Она снова закрыла крышку и с облегчением вздохнула, увидев, что к ней подошел Рорк.

– Они всё подчистили, соблазненные слухами о пирожных и пироге. Твоя работа? Ева протянула ему лопатку.

– Я могу сделать что-то такое, что заставит Луизу вспомнить о своей работе.

Рорк посмотрел на шипящий жир и дым тем взглядом, который Ева часто замечала, когда он работал с каким-нибудь сложным компьютерным кодом. В такие моменты она видела, как его глаза вспыхивают вызовом.

– В целом, у тебя неплохо получается справляться с грилем. – Рорк протянул ей лопатку.

– Я могу тебя научить.

– Нет уж, спасибо. У меня неплохо получается есть, и это я уже продемонстрировала.

Он снял бургеры с гриля и переложил их на поднос, а затем, воспользовавшись неким подобием щипцов, поместил туда же и кебабы.

– Если бы я знала, что они уже готовы, то сама бы сделала это.

– У тебя другие таланты. – Он наклонился и, держа поднос с едой между ними, поцеловал её.

«Какой хороший день», – подумала Ева, – «Приятные ароматы, голоса, жаркое летнее солнце». Ева улыбнулась и заметила Лопеса, идущего в их сторону. «Он двигается как бывший боксер», - мысленно заметила Ева, – «легкое тело на крепких ногах».

– Готов к следующей порции, Чали? – спросил Рорк.

– Нет, мне вполне хватило первой. Я хотел поблагодарить вас обоих за приглашение. У вас прекрасный дом и хорошие друзья.

– Уже уходишь?

– Боюсь, что мне уже пора. У меня сегодня вечерняя служба у баптистов. Меня попросили провести её, поэтому мне пора возвращаться в церковь Святого Кристобаля и готовиться к службе. Но лучшего способа провести день я даже и представить себе не мог.

– Я отвезу тебя, – сказала Ева.

– Очень любезно с твоей стороны. – Он посмотрел на неё – мягкий взгляд карих глаз, в котором, как ей всегда казалось, сквозила грусть. – Но мне не хочется отвлекать тебя от гостей.

– Без проблем. Сейчас они заняты только едой, да и скоро подадут десерт.

Он продолжал изучающе смотреть на неё, и, когда он кивнул, Ева поняла – Лопес что-то увидел.

– Буду очень признателен.

– Подержишь? – Рорк протянул Еве поднос. – Отнеси его на стол, а я пойду к Соммерсету и скажу, чтобы он упаковал десерт для Чали.

– Ты сделаешь из меня героя всего пасторского дома. Пойду попрощаюсь с гостями.

– Спасибо, – произнесла Ева, когда Лопес вернулся к гостям. – Я хотела поговорить с ним кое о чем. Это не займет много времени.

– Хорошо. Я подгоню твою машину.

Ева не знала, как начать разговор, она даже не понимала, почему чувствовала потребность сделать это. Но он всё сделал сам – наверное, именно этим и занимаются такие люди, как отец Лопес.

– Ты хочешь спросить меня о Ли, – начал он, когда они выехали за ворота.

– Да, меня интересует один момент. Я почти всегда вижу Морриса за работой в морге, но мне кажется, что на самом деле он словно находится в другом месте. Я знаю, что он держится, но…

– Тяжело видеть, как твой друг скорбит. Я не могу рассказать тебе всего, потому как некоторые вещи были сказаны мне по секрету. Он сильный и верующий человек, который –

как и ты – живет со смертью.

– Это помогает, я имею в виду работу. Я вижу это, – произнесла Ева, – и он тоже так говорит.

– Да, он стремится помогать тем, чьи жизни были оборваны, как это произошло с его Амариллис. Это помогает ему держаться. Ему не хватает её и того будущего, которое у них могло быть. Но я могу сказать, что его злость почти прошла. Это хорошее начало.

– Я не знаю, как люди справляются со злостью. И я не знаю, хотела ли бы я сделать это, окажись я на его месте.

– Ты дала ему справедливость – земное возмездие. Ему нужно принять это и поверить, что Амариллис в руках Бога. Или, если не в это, то хотя бы в то, что она тоже перешла на следующую ступень.

– Если там и правда так хорошо, то почему же никто из нас туда не торопится? Почему смерть кажется такой бессмысленной и причиняет столько боли? Все эти люди просто живут, пока кто-то не решает убить их. Мы должны быть вне себя от злости. И мертвые тоже. Может так оно и есть, потому как мертвые иногда не отпускают нас.

– Убийство нарушает Божий и человеческий законы и заслуживает, нет, даже требует наказания.

– Значит, я сажаю их в камеры, а потом они попадают в ад? Может, и так. Я не знаю. Но как насчет убитых? Некоторые из них ни в чем не виноваты, они просто жили. А другие? Другие настолько же или почти настолько же отвратительны, как и те, кто их прикончил. И в этом случае я должна относиться к ним ко всем одинаково, делать свою работу и закрывать дела. Я могу это делать. Я должна так поступать. Но что, если иногда я задаюсь вопросом, достаточно ли этого тем невинным и тем, кто был с ними близок, как, например, Моррис?

– У тебя тяжелая работа, – пробормотал Лопес.

– Даже еще хуже.

– Если бы тебя волновало только расследование, если бы все дело было в этом, ты бы не предложила своему другу встретиться со мной. И мы бы с тобой сейчас не разговаривали. И ты не стала бы, просто не смогла бы с такой отдачей заниматься работой, для которой, как мне кажется, ты было рождена.

– Иногда мне хочется понять или почувствовать…. Нет, мне хочется знать, что того, что я делаю, достаточно.

Лопес повернулся к Еве и мягко коснулся её руки.

– Мы занимаемся разными вещами, но некоторые вопросы, которые мы задаем, очень схожи.

Ева посмотрела на него. Затем она уловила движение в боковом окне. На мгновение ей показалось, что улицы и тротуары опустели. Словно на них не осталось никого, кроме старухи, которая, шатаясь, подняла окровавленную руку к груди за мгновение до того, как, оступившись на бордюре, она упала на дорогу.

Ева ударила по тормозам и включила знак «на дежурстве». Выпрыгнув из машины, она достала переговорное устройство из кармана.

– Срочное сообщение, это лейтенант Ева Даллас. Нужен врач и карета скорой помощи по адресу сто двадцатая улица, дом номер шестьсот. Аптечка в багажнике, – крикнула она Лопесу и продолжила рапортовать: – Код две тысячи пятьсот шестьдесят би зед. Жертва женского пола, – продолжала Ева, опуская на колени рядом с пострадавшей. – Множественные колотые ранения. Держись, – прошептала она женщине.

– Держись, – повторила она. Затем, отключив переговорное устройство, Ева зажала рукой рану на груди женщины. – Помощь уже едет.

– Беата. – Женщина моргнула и открыла глаза с настолько расширенными чёрными зрачками, что Ева почти не могла различить цвет радужки. – Заперта. За красной дверью. Помоги ей.

– Помощь уже едет. Как вас зовут? – спросила Ева, пока Лопес доставал из аптечки бинт. – Как вас зовут?

– Её зовут Беата. Она моя красавица. Она не может выбраться.

– Кем она вам приходится?

– Он сам дьявол. – Чёрные глаза, казалось, прожигали Еву насквозь. И говорила женщина с акцентом настолько же сильным, что и жара на улице.

«Восточно-европейский акцент», - решила Ева, немного подумав.

– Ты… Ты – воин. Найди Беату. Спаси её.

– Хорошо. Не волнуйтесь. – Ева посмотрела на Лопеса, но тот лишь покачал головой. А потом он начал тихо читать что-то на латыни, крестясь и прикасаясь ко лбу женщины.

– Дьявол уничтожил моё тело. Я не могу сражаться, не могу найти её. Не могу освободить её. Ты должна это сделать. Ты одна из нас. Мы говорим с мертвыми.

Ева уже слышала сирены скорой помощи, но понимала, что она приедет слишком поздно. Бинты, её собственные руки, асфальт – повсюду была кровь.

– Хорошо, не беспокойтесь за неё. Я найду её. Как вас зовут?

– Гизи. Я есть обещание. Ты должна впустить меня и выполнить обещание.

– Хорошо, не волнуйтесь. Я об этом позабочусь. – «Быстрее», - кричал её разум сиренам. – «Ради всего святого, быстрее!»

– Моя кровь – твоя кровь. – Женщина с удивительной силой схватила руку Евы, которую та прижимала к ране на груди пострадавшей, и при этом поцарапала кожу лейтенанта. – Моё сердце – твоё сердце. Моя душа – твоя душа. Прими меня.

Но Ева не обратила внимания на резкую боль от царапин на ладонях.

– Конечно, всё будет в порядке. Вот и врачи приехали. – Ева подняла голову, услышав, что скорая помощь уже совсем близко. А потом вновь посмотрела в эти требовательные, бездонные чёрные глаза.

Внезапно что-то обожгло её ладонь, поднялось вверх по руке и ударило в грудь, лишив возможности дышать. Вспышка яркого света ослепила её, а затем настала полная темнота.

Эту темноту наполняли голоса, мрачные тени и яркий образ молодой девушки – стройной, с водопадом черных волос и бархатно-карими глазами.

Её зовут Беата. Я есть обещание, которое теперь в тебе. Ты – воин, который поможет мне. Мы будем вместе, пока обещание не будет выполнено и битва не будет окончена.

 

– Ева! Ева! Лейтенант Даллас!

Она вздрогнула, резко вдохнула воздух, словно только что вынырнула из воды, и поняла, что в упор смотрит на Лопеса.

– Что случилось?

– Слава Богу! Ты в порядке?

– Да. – Ева провела окровавленной рукой по волосам. – Какого черта тут произошло?

– Откровенно говоря, я не знаю. – Он обернулся в сторону двух медиков, суетившихся вокруг пострадавшей в нескольких шагах от них. – Она умерла. Была вспышка, очень яркая

вспышка. Никогда такой не видел… Потом она скончалась, а ты… – Он замялся, пытаясь подобрать слова. – Ты не потеряла сознание, но отключилась. Словно ты была не здесь. Мне пришлось оттащить тебя, чтобы медики могли ею заняться. Ты видела свет?

– Я что-то видела. – «Вернее, я что почувствовала», – подумала она. – «И услышала». Но сейчас она видела только пожилую женщину, чья кровь растеклась по асфальту.

– Мне нужно составить рапорт. Боюсь, ты можешь опоздать на службу. Тебе нужно будет оставить заявление.

Ева выпрямилась, когда к ней подошел один из врачей.

– Мы ничего не могли для неё сделать, – произнес он. – Тело уже окоченело. Должно быть, она пролежала тут пару часов, прежде чем вы нашли её. Чертов Нью-Йорк. Люди наверное, ходили почти по ней.

– Нет. – Сейчас здесь были толпы людей, заполонивших тротуар, а их голоса были похожи на нестройный хор. Но ведь не было…. – Нет, – повторила Ева. – Мы видели, как она упала.

– Тело уже окоченело, – повторил медик. – Ей лет девяносто, а может, и больше. Не представляю, как она могла сама идти, когда её так искромсали.

– Думаю, нам нужно выяснить и побыстрее, – произнесла Ева, доставая переговорное устройство.