Пока все это происходило, мальчики часто вспоминали своего старогодруга Кумле, но у них было столько дел, что они даже ни разу не собрались вгород поискать его. И вот однажды Кумле явился сам, в своей коричневой шубе,и спросил, не может ли он чем-нибудь помочь. Он рассказал, что сначала пошелна радио, но редактору не понравился его голос. Дескать, очень скрипучий, ктому же у Кумле нет "микрофонного обаяния". Кумле ответил: "Ну и пусть, явовсе не хочу никого оБАЯНивать, оГАРМОНЬивать, объегоривать". Сказал, чтовсе равно не станет выступать по этому паршивому радио, даже если его будутумолять. Ни за что! Наотрез откажется, хоть бы сам папа римский уговаривал. Юн и Софус сказали, что совершенно согласны с ним. -- Правильно, не пой для них, -- говорили они. -- Даже в мультфильмахне снимайся, так им и надо. Потом Юн спросил, чем же Кумле все-таки думает заняться. И Кумле ответил, что купил себе типографию, так что теперь онкнигопечатник. Мальчики очень обрадовались. Выходит, он может напечататьпутеводитель по дворцу-музею принцессы Шиповничек, а они будут продаватьэтот путеводитель туристам. Кумле охотно согласился и немедленно принялся задело. Но оказалось, что печатать книги труднее, чем он думал. Кумле подобралнужные буквы, но они не всегда ложились на свое место, а некоторые дажестановились вверх ногами. Самая важная была первая страница, поэтому над нейон бился особенно долго. Вот что получилось: 
Ух, как здорово! -- сказал Юн. -- Я и не подозревал, что ты так хорошознаешь иностранные языки. Что же тут написано? Написано: Дворец Шиповничка. Издание Кумле. Специальный книгопечатникдворца-музея. Кумле очень гордился собой. -- Ты бы все-таки навел порядок среди букв, -- сказал Юн. -- А то онистоят не совсем правильно, да и не хватает некоторых. -- Ничего, -- ответил Кумле. -- Это и есть то, что называется "свободаслова". Как хочу -- так и пишу! -- Я предложу тебе работу, с которой ты, по-моему, справишься лучше,чем с книгопечатанием, -- сказал Юн. -- Мыть автомашины. У нас тут есть одинчеловек, его зовут Мйккель. Он продает туристам бензин, и ему нуженпомощник. -- Ну что ж, я могу, раз ты просишь, -- сказал Кумле. -- Но все равно яхочу быть печатником. Когда-нибудь я стану страшно знаменитымкнигопечатником. -- Ты тоже хочешь стать знаменитым? -- спросил Юн. -- "Хочу"? Я просто стану, и все. У меня такое чувство. -- Не иначе, ты заболел, -- сказал Юн. -- У тебя температура. Я схожуза градусником и измерю ее. -- Никакой тиримпатуры у меня нет! -- сказал Кумле. -- А если бы ибыла, я не позволил бы тебе ее мерить! Она моя! С этими словами Кумле повернулся, пошел к Мик-келю и стал мыть машины. У Софуса была привычка помахивать своей красивой белой палочкой, когдаон водил по дворцу экскурсии. Время от времени он снимал нос и сноваприставлял его. За это полагалось платить особо пятьдесят эре. Деньги,которые Софус собирал, показывая свой нос, он клал не в кожаную сумку, а всобственный карман. Софус не подозревал, что палочка волшебная, пока не произошелнесчастный случай. Сейчас я расскажу, как это было. Но только это ужасно печальная история, поэтому ты, прежде чем читатьдальше, лучше проверь, есть ли у тебя платок вытирать слезы. Ничего, если онне совсем чистый. Однажды Юн и Софус стояли в саду и чистили "Девятку". Они его смазали,даже погладили, как и следует иногда делать с хорошими паровозами. Тутпоявился индийский магараджа -- гот самый, на слонах, -- он хотел посмотреть"Девятку". Он объяснил, что очень интересуется паровозами, и сталспрашивать, как действуют разные винтики, рычаги, колеса и ручки. Юн страшнолюбил показывать своего дорогого друга "Девятку", но Софус все времяперебивал его и наговорил такого вздора, что Юн рассердился. -- Не слушайте его, -- сказал Юн, -- он чепуху городит! -- Хоть бы ты замолчал на десять минут, -- ответил Софус, помахиваяпалочкой. Надо же было случиться так, что он махнул правильно! Юн не могпроизнести ни единого словечка, только хрюкал от злости, а Софус показывалдоброму индийцу паровоз и плел совершеннейшую чепуху. -- Вот здесь у нас обычно лежат лошадиные силы, -- сказал он, показываяпустую коробку из-под овсяного печенья. -- Правда, теперь мы отказались отлошадиных сил, перешли на тянучки. -- Тянучки? -- удивился индиец. -- Паровоз тянут тянучки? -- Да, это новейшее изобретение, -- ответил Софус. -- Мы его самипридумали, действует безотказно. Конечно, "Мишки" лучше тянут, но это стоитнамного дороже. А останавливаем паровоз йодом. -- Постойте, как же так? -- воскликнул индийский гость. -- Ведь йодомостанавливают кровь. -- Значит, и паровоз можно остановить. Вот!.. А железнодорожноеполотно, -- продолжал Софус, -- на ночь скатываем и убираем, чтобы рельсы нержавели зря. -- В жизни не слыхал ничего удивительнее, -- сказал магараджа. -- Конечно, удивительно, -- согласился Софус. -- А только ещеудивительнее ехать скорым поездом. Однажды я ехал так быстро, что мне ветромоторвало нос. И в доказательство он снял нос. Когда к Юну вернулся голос, он ушел в замок и заперся в своей комнате,злой-презлой. Софусу пришлось долго стоять перед дверью, играть на скрипке ипеть, чтобы Юн перестал сердиться. А вот песня, которую пел Софус: Фру Енсен кофейник снимет с окна, И кофе с корицею варит она. Фру Енсея кофейную чашку потом На блюдечко ставит вверх дном. И кофе она наливает на дно, Но тут получается свинство одно: Ведь в чашке ни капельки нет, А кофе течет на паркет. Смотреть неприятно на это, друзья, Но тут ничего уж поделать нельзя. И дерево есть у нее под окном, Зеленые бочки на дереве том. Юн открыл дверь и дереве почки, а не Тут сказал: -- На бочки! -- А на этом были бочки, -- сказал Софус. -- Я сам видел. -- К тому же бочки не бывают зеленые, -- продолжал Юн. -- Вот видишь, -- ответил Софус, -- мы говорим о разных вещах. -- Опять ерунду городишь! -- сказал Юн, но он уже не сердился. Они сели за письменный стол, отодвинули в сторону толстые бухгалтерскиекниги, и Юн нажал кнопку. Он ведь был директором замка, как и Софус, а вРозвегии все директора только и делают, что нажимают на кнопки, после чеговходят красивые девушки и спрашивают: "Что прикажете?" И действительно, вошла очень милая девушка с кудряшками и голубымиглазами. Ее звали Бибби. Она спросила, что угодно директорам. И Юн ответил,что они хотят двадцать четыре пирожных, большую кастрюлю какао со сливками идве чашки. Когда Бибби вернулась с полным подносом вкусных вещей и поставила егона письменный стол, Софус страшно обрадовался. Он больше всего на светелюбил какао со сливками. Софус взмахнул палочкой и сказал: -- Хоть бы у меня была длинная-предлииная шея, как у жирафа, чтобы какследует насладиться чудесным вкусом какао! В этот миг палочка написала в воздухе заветный знак, и шея у Софусастала как у жирафа. Тут-то Юн и Софус наконец поняли, что палочка им досталась волшебная. Софус ужасно стеснялся своей длинной шеи. Он сворачивал ее и прятал подкурточку, зажимал под мышкой, клал на плечи, стараясь, чтобы ее не заметили.Но это было не так-то просто. С того дня Софус редко выходил из своей комнаты. Он плакал и горевал,мазался всевозможными мазями, даже выкрасил шею в серый цвет, чтобы не такбыло видно. И без устали чертил волшебной палочкой круги и петли, надеясьполучить нужный рисунок. И все время приговаривал: -- Хоть бы исчезла длинная шея! Хоть бы она пропала! Однажды, когда Софус, одинокий, несчастный, стоял и размахивалпалочкой, у него вышла нужная закорючка. Раз! -- и шея исчезла! Сам Софус стоял внизу, а его голова повисла в воздухе под потолком.Между телом и головой совершенно не было шеи -- ведь он сам пожелал, чтобыона пропала! 
