В последний путь

«Едва огласилась печальная весть о смерти С. А. Рачинского, как отовсюду двинулись в Татево многочисленные питомцы учителя и народные массы» – свидетельствуют «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков». – Все желали еще раз увидеть дорогие черты незабвенного учителя и поклониться его праху.

Панихиды сменялись панихидами. Ученики Татевской и других школ читали Псалтирь день и ночь. В Татевском храме ежедневно совершалась литургия.

Ко времени погребения прибыли и дальние почитатели С. А.: директор придворной певческой капеллы С. В. Смоленский, бывший воспитанник С. А. художник Н. П. Богданов-Бельский, священник А. П. Васильев, а также командированные преосвященным владыкой Петром для погребения – ректор Смоленской Духовной семинарии архимандрит Алипий и епархиальный наблюдатель церковных школ…

Накануне отпевания ректором семинарии в сослужении всего прибывшего духовенства (восьми священников) была совершена заупокойная всенощная. В виду совпадения службы с навечерием воскресного дня и продолжающимся празднованием Пятидесятницы, в Богослужение были внесены: воскресное Евангелие, пасхальная стихира «Воскресение Христово видевше» и пасхальный канон. Пел хор из учителей Татевской и соседних школ…

После всенощной, уже поздним вечером, была совершена последняя панихида прибывшими ученицами Тарховской земской школы, которая тоже считает С. А. своим основателем. Прекрасное пение девочек, тихая, сосредоточенная молитва, и вся обстановка, полная торжественности, производили на всех глубокое впечатление.

На следующий день с раннего утра началось необычное движение. Массы народа подходили все больше и больше, и все направлялись к знакомому дому. В половине девятого раздался благовест. Из храма последовал крестный ход. Собравшееся духовенство во главе с о. ректором совершило в доме литию. Началось печальное шествие.

Гроб подняли священники и несли большую часть пути. При выходе из дома, из пределов усадьбы и на местах, где особенно любил останавливаться С. А. для отдыха, совершались литии. Все остальное время не умолкало пение «Святый Боже».

Дойдя до церкви, крестный ход повернул к школе, находившейся против нее. Вслед за крестом в школу внесли гроб. Классная комната, где столько лет трудился С. А., снова встретила своего учителя, чтобы принять его в последний раз.

«Дорогой и незабвенный отец! – с такими приблизительно словами обратился к нему о. Александр Васильев – Долгие годы мы жили твоим трудом и любовью. Душа наша полна тобой, но что мы скажем теперь? Пораженное сердце безмолствует, да и какое слово в состоянии выразить всю нашу любовь к тебе? Прими от нас хотя бы эту слабую дань благодарности». Все присутствующие вслед за священником сделали земной поклон гробу.

Вскоре шествие направилось в церковь. Началась литургия. Ее совершал о. ректор в сослужении епархиального наблюдателя школ и семи священников соседних сел. Народная волна плотной массой наполняла храм, придел, хоры и широким кольцом окружала его, расходясь по погосту.

Чинно и стройно совершалась служба. Все песнопения литургии, сама обстановка Богослужения, столь необычная, невольно захватывала душу. Ни один посторонний звук, ни одно неуместное слово не нарушали священных минут тайнодействия. Одни только возглашаемые священнослужителями моления и одни песнопения слышались в храме. Молитвенное настроение господствовало нераздельно. После причастного стиха на амвон взошел бывший воспитанник С. А., о. Александр Васильев. Вся толпа всколыхнулась.

Проповедник посвятил усопшему прекрасное, вдохновенное слово на текст из молитвы Господа «совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин. 17, 4). О. Александр последовательно раскрыл, какие светлые заветы истины, правды и любви были началом всей жизни усопшего и как они должны быть священны для тех, кому дорога его память. Долго и свободным потоком лилось слово, полное любви и благоговения к почившему, горячо воспринималось оно слушателями.

Литургия кончилась. Ко времени погребения прибыли уездный наблюдатель церковных школ и еще шесть священников, которые также приняли участие в отпевании. Перед началом отпевания о. ректор вышел на амвон и произнес слово.

«Все мы твердо убеждены в том, – говорил о. ректор, – что в твоем лице вся наша Россия лишилась одного из доблестнейших своих сынов, наука – одного из своих представителей и подвижников, общество лишилось гражданина неподкупной честности, необъятной энергии, высоких и идеальных стремлений, деятеля ко благу и просвещению народному…

Как древние русские подвижники, он давно уже ушел от мира и его суеты. В молодые годы, блестяще окончив образование, став профессором Московского университета, уже известным в Европе ученым, он добровольно отказался от известности, почета и славы, ушел в деревню, глушь, к тому простому русскому народу, который так нуждается в просвещении. Но не в том «просвещении», которое хотят навязать ему самозванные народолюбцы, а в просвещении истинном, в просвещении в духе Православной Церкви, в постоянном ближайшем общении с которой он видел краеугольный камень воспитания русского народа. И в этом своем святом деле он нашел полное удовлетворение, трудясь десятки лет.

Он погрузился в мир народный, своей истинно русской душой восчувствовал связь с его коренными мировоззрениями и стремлениями. В потемках народной жизни ему светила правда глубокой веры и любви, единение родной земли в крупную силу под властью Царя Самодержавного и святое стремление к подвигу…

И как прославил Господь имена великих русских отшельников, из глуши пустыни просиявших светом своих подвигов по всей Православной Руси, также прославил Он и имя отшельника-педагога Сергея Александровича Рачинского. Он ушел от славы в деревенскую глушь, но и оттуда прославился своей безпримерной просветительской деятельностью не только в горячо любимой им России, но и далеко за ее пределами.

Вознесем же нашу усердную молитву к Богу, да приимет Он, Небесный Домовладыка, Своего раба, болярина Сергия в Свои обители как «сосуд освященный и благопотребный» (2Тим. 2, 21), и да упокоит душу его, «идеже лицы святых и праведных сияют, яко светила». Иди же с миром в обитель мира, безкорыстная, честная, благородная, любящая русская душа!».

После речи начался обряд отпевания. Усердно и благоговейно совершалась молитва. Священные песнопения чина, то живописующие бренность и бедствия жизни или слабость и виновность человека перед Высшей Правдой, то окрыляющие дух надеждой на милосердие Божие, невольно обращали сердце и ум к дорогому учителю, призывая всех к горячей молитве.

Как миг проносилась в мысли его светлая жизнь, смиренная глубокая вера, любовь к тому самому храму, куда он вошел ныне в последний раз, его самоотверженный труд и неизсякаемая любовь к людям. После 6 песни канона последовала речь епархиального наблюдателя:

«Есть имена, значение которых не может быть вполне оценено современниками и определяется только впоследствии, когда точнее уясняется глубина идей и плодотворность их в жизни. К числу таких деятелей принадлежит и почивший Сергей Александрович. Большая часть его жизни прошла в деревенской тиши и была чужда громкой общественной деятельности. Но, и не занимая служебного положения, он имел громадное влияние. Оставаясь частным лицом, он создал нечто великое.

Целый ряд народных училищ считает Сергея Александровича своим основателем. Для многих он был единственной опорой и верным хранителем. Его заботливое сердце входило во все их духовные и материальные нужды, всегда было готово на помощь. Множество воспитанников было поставлено им на верный жизненный путь, они ныне служат в звании пастырей Церкви, наставников школ и других полезных деятелей.

Как глубоко верующий, он был убежден, что народное просвещение только тогда может быть истинно и плодотворно, когда находится под постоянным благодатным руководством Церкви Христовой. Он верил, что именно такая, а не другая школа может быть основанием нравственной стойкости и духовного совершенствования. Все в его школе – и сама внешность, и обучение, и весь внутренний строй – носило религиозно-воспитательный характер, что придавало ей глубокое жизненное значение. Вполне отвечая духовным запросам народа, исторически окрепшим верованиям и всему его складу жизни, школа Рачинского явилась действительно народной и стала прототипом других школ…

Вечная память тебе, поборник народного просвещения, и глубокий благодарный поклон от Смоленской земли, для которой ты потрудился прежде всего, не жалея ни почестей, ни славы ученого, ни богатых духовных талантов, ни твоего видимого достояния…».

После 9 песни канона к гробу приблизился представитель Дровнинской учительской школы, учитель В.А. Лебедев и произнес речь. «Лично мне выпало на долю, – сказал он, – необычайное счастье: я был учителем в Татевской школе целых полтора года и преподавал там вместе с Сергеем Александровичем.

Это было счастливейшее время в моей жизни. Работы в школе было много, но она не страшила и не тяготила нас, потому что впереди нас шел дорогой учитель. Он, уже престарелый и больной, воодушевлял нас своим примером, ободрял словом, руководил в наших начинаниях и в то же время не стеснял нашей свободы. Все учителя Татевской школы преклонялись перед дорогим учителем; его удивительная душевная чистота обаятельно действовала на нас; его подвижническая жизнь, свидетелями которой мы были, поражала нас и влекла к себе; его горячая любовь к детям, его сердечная вера в Бога, в добро, в торжество правды трогали нас и овладевали душой…

Молю Бога, чтобы Он дал нам, ученикам С.А., силу продолжать дело своего учителя, помог воспитать достойных делателей на той ниве, возделывать которую начал дорогой усопший. Пусть яркий образ учителя сияет в наших сердцах»…

Перед прощанием речь произнес священник села Дунаева Димитрий Березкин. Началось целование. Тихо, безшумно проходили народные массы, чтобы проститься с покойным, еще раз взглянуть на дорогое лицо, когда-то светившееся неизменной для всех добротой, сделать последний поклон…

Пропели последние песнопения, прочитаны были прощальная и разрешительная молитвы… Фамильный склеп близ церкви, где были похоронены мать и старший брат Сергея Александровича, дал место и ему… Вот и конец твоего земного пути, Сергей Александрович!».

Что было самым великим в его жизни? Уникальный педагогический опыт? Возрождение трезвенного движения в стране и верное направление пути его развития? Думаю, что все-таки не это. Он сделал нечто большее: своим словом и своей жизнью показал, что вера неразрывна с доброделанием, которое должно стать для каждого человека СВЯЩЕННО ДЕЙСТВИЕМ. А без веры никакой труд не только доброделанием не станет, но зачастую приносит большой вред. Воистину так, потому что и Господь говорит: «… без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5).

Рачинский сотворил в своей жизни евангельскую истину: СЧАСТЬЕ И МИР, которые ищут люди, ОБРЕТАЕТСЯ ЧЕРЕЗ ВЕРУ В БОГА НА ТРУДНОМ ПОПРИЩЕ СЛУЖЕНИЯ БЛИЖНЕМУ. «А кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5,19).Потому-то мы можем назвать Сергея Александровича Рачинского великим праведником Земли Русской.

Не следует думать, что Сергей Александрович мыслил свое служение лишь в материальной плоскости. Хотя на создание новых школ и обществ трезвости он пожертвовал все личные средства, а также Высочайше назначенную ему пожизненную пенсию, хотя призывал всех, имеющих возможность, материально помогать делу просвещения и утверждения трезвого образа жизни, но все-таки Рачинский подчеркивал: «Дороже всяких материальных пожертвований будет доброе слово, сказанное вами учащим и учащимся, искреннее участие к их трудам, к их нуждам духовным». Сергей Александрович на основе личного опыта научил нас духовному закону: «Всякое евангельское слово, сказанное с любовью, в сознании моего безсилия, принесло плод сторицею».

Неоднократно в жизни своей повторял неутомимый труженик слова из Священного Писания: «Не хлебом единым жив будет человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4, 4). Именно эти слова написаны на памятнике Сергею Александровичу Рачинскому, похороненному на Татевском кладбище.

 

*) Протоиерей Философ Николаевич Орнатский (21.05.1860—16/29(?).08.1918) был прославлен в лике святых на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года. Принял мученическую кончину от рук богоборцев в 1918 году, приблизительно месяцем раньше, чем священномученик Александр Васильев.