ДРУГОЙ РУЛЕВОЙ

 

В течение многих лет моими любимыми литературными произ­ведениями были: «Одиссея» Гомера, потому что жизнь — это пу­тешествие, и его «Илиада», потому что жизнь — это борьба. Сей­час я спрашиваю себя: «Но должна ли жизнь быть такой, как ее видел Гомер? Почему я всегда должна путешествовать, убегая от самой себя? Постоянно бороться с самой собой, сопротивляться или возмущаться той жизнью, которую дал мне Бог? Почему бы не расслабиться и не позволить Кому-то, более способному, чем я, направлять и планировать мою жизнь?

Сиэтл, Вашингтон

 

Я ДОЛЖЕН НАУЧИТЬСЯ

 

Многие члены нашего Содружества следующим образом оп­ределяют три ступени изучения и роста: «Я пришел. Я пришел в себя. Я пришел к вере».

В моем случае третья ступень началась лишь через три года. В течение последующих лет у меня происходило постепенное ук­репление связи с Богом, как я Его понимаю, и я все чаще обращался к Нему.

«Человек готов умереть за идею, но только если идея не до конца понятна ему», — писал Поль Элдридж. Именно так я представляю духовную составляющую Программы АА. Если я пытаюсь разложить все по полочкам, у меня возникает чувство тревоги и волнения, поэтому, возможно, я и не пытаюсь по­нять ее. Эти разрозненные заметки представляют лучшее из того, что я могу выразить словами.

Кардинал Ньюман сказал: «Не что иное как энергия твоей мысли держит тебя в отдалении от Бога». Так же, думаю, было и со мной. Выражение «Положись на Бога и позволь событиям идти своим чередом», должно быть, было написано специально для меня...

Бог для меня — это тот твердый и спокойный голос, кото­рый много раз в день говорит: «Рауль, это не очень хорошо!»...

Я живу один. Когда-то я испытывал одиночество. Но сейчас я радуюсь тем открытиям, которые достижимы только в мину­ты уединения...

У меня часто вызывают протест явления, которые я воспри­нимаю как ограничения или препятствия. Но это могут быть вещи, в которых я больше всего нуждаюсь. Все, что я называю помехами и препятствиями, является, по всей вероятности, пре­доставляемыми мне Богом возможностями...

По мере того как я стараюсь духовно расти в Программе АА, я время от времени должен вспоминать «то время, когда я...», но не для того вовсе, чтобы тосковать по прошлому. АА научило меня тому, как относиться к прошлому, как видеть его в пра­вильном контексте и перспективе. Я уверен, что должен на­учиться, т. е. позволить Богу научить меня тому, что единствен­ный способ избавиться от прошлого, это отделить его от буду­щего. Бог ничего не делает просто так...

Теперь, когда я трезвый и уже пытался препоручать свою волю и жизнь Богу, я уверен, что величайшим подарком, кото­рый могу преподнести миру, людям или какому-то отдельному человеку, являюсь я сам. Думаю, что Бог создал каждого из нас как уникальную личность, чтобы мы, в свою очередь, могли передать эту уникальность другим. Сейчас я могу это делать с радостью, теплом, дружелюбием, счастливо и трезво!

Думаю, что Бог создал всех нас разными и по другой при­чине. Я убежден, что каждый из нас может сделать что-то лучше, чем кто-либо другой на свете. Так думает Бог. Он хочет, чтобы это сделал именно я! С помощью Двенадцати Шагов многие члены АА нашли назначенную им на земле работу. И они ее выполняют.

Таким образом, Двенадцать Шагов продолжают оставаться моим побуждающим и обязывающими источником больше, чем что-либо другое в жизни. Только работая по Шагам, я все ближе и ближе подхожу к тому, чтобы узнать, что же именно мне назначе­но Богом.

Возможно, Бог считает, что я способен выполнять лишь самую скромную работу в своей общине. И эта работа существует. Она реальна. Поэтому с помощью друзей из АА я должен найти ее. И затем, с их помощью, выполнить ее!

Торонто, Онтарио

 

 

ИСТОЧНИК СИЛЫ

 

Уже за несколько лет до прихода в АА я знала, что схожу с ума. Хорошо помню, как плакала и просила Бога помочь мне. Ка­ким-то образом я нашла силы, чтобы уйти от мужа. (Я опасалась, что во время буйной пьянки убью его или он убьет меня). С того времени и до момента, когда я обрела способность получать по­мощь и узнала, что Бог присутствует в моей жизни, был пройден большой путь.

Первые проблески надежды появились у меня на первом же собрании АА. Я боялась, что, возможно, не страдаю алкоголиз­мом, но если так, то, по моему убеждению, я никогда и не смогу выздороветь. У меня не было жизни в нормальном понимании этого слова — депрессии просто парализовали меня.

Было похоже, что АА предоставляло направление и образ дей­ствий, к которым я давно стремилась. У меня стали появляться слабые ростки побуждения к жизни, желания жить. После многих месяцев болезненного уединения и враждебности я постепенно ста­ла различать внутренний голос, который мне надо было услышать. Я заставила себя выступать на собраниях, чтобы убедить себя, что я существую. Я стала чувствовать себя свободней, но по-настоящему не была ни с кем связана. Я нашла друзей в АА, и они стали моей семьей, но через некоторое время этого оказалось недостаточно. Меня преследовал страх — я впервые лицом к лицу столкнулась с жиз­нью. Я могла обсуждать свои проблемы с новыми друзьями и с врачами, но какой-то составляющей в жизни все же не хватало.

До этого я всегда связывала свою судьбу с мужчиной, и он становился единственной целью моего существования и источни­ком воли к жизни. Я знала, что если подобное повторится еще раз, то меня постигнет непереносимое разочарование. У меня должна быть собственная воля к жизни. Возможно, именно с этого мо­мента я стала полагаться на Бога — Того, Кто защищает меня, Того, Кто никогда меня не поработит, Того, с Кем я смогу мысленно разговаривать и Которому смогу молиться. Возможно, я при­шла к готовности и желанию верить.

Я говорила подруге, у которой были те же проблемы, что клялась Богу, что сегодня не буду пить и не выйду замуж. Это был своего рода договор. Я очень серьезно отнеслась к этому. Я, кажет­ся, не могла совмещать Бога и связь с мужчиной. И Бог начал давать мне силы, которые, как я всегда думала, будут в моей жизни идти от мужчин.

А силы были мне нужны каждый день, потому что я очень устала. Но опираясь на АА и с Богом как источником силы я смело могу противостоять жизненным вызовам без спиртного. Теперь я могу смотреть в окно без отчаяния. Океан, солнце, деревья и вся фантастическая красота, созданные Богом, стали, наконец, для меня реальностью. Я горю желанием быть на природе, она нужна мне. Но я также должна помнить, что целительной силой для меня является внутренняя духовность, данная мне Богом. Я могу обра­щаться к ней, где бы я ни была.

Теперь мне очень хочется делиться с другими людьми. Мне несколько боязно делать этот шаг. Раньше я тоже боялась всего, однако сейчас знаю, что страх можно преодолеть.

Нью-Йорк, Нью-Йорк

 

ИЗМЕНЕНИЕ УБЕЖДЕНИЙ

 

Когда я, дрожа от ужаса, впервые пришла на собрание, я была убеждена, что больше уже ни во что не верю. Но что за чудо, уже после всего одного собрания и первой беседы с наставником я смогла обрести надежду в АА! Эта надежда заставила меня ходить на собрания. И постепенно она переросла в искреннюю веру в то, что в АА есть ответы на все мои вопросы, что если я буду старать­ся, то смогу оставаться трезвой — день за днем. Вместе с тем я поняла, что достигнуть этого можно лишь прилагая усилия для работы по Программе.

Когда моя вера в АА основательно окрепла, стало очевидным, что для поддержания трезвости имеют значение все Двенадцать Шагов. Но на Третьем Шаге, с его «препоручить Богу», я зашла в тупик. Я обошла его, зная, что должна буду снова возвратиться к нему, и занялась Четвертым Шагом. Медленно и болезненно я начала осознавать себя. Я увидела, что это неправда, будто бы я ни во что не верю. Я верила, но в отрицательные «истины»:

Я верила, что мне надо выпить для уверенности в себе.

Я верила, что я не привлекательна.

Я верила, что я никчемная.

Я верила, что меня никто не любит.

Я верила, что мне всегда не везет.

Кто-то на закрытом собрании сказал: «В каждом из нас есть что-то хорошее. Ищите его, питайте его, ухаживайте за ним, и оно

расцветет». Я принялась искать у себя положительные качества. Я поняла, что присущий мне комплекс неполноценности — это один из аспектов эгоизма, другим же являлось мое высокомерие. Я же должна найти золотую середину. И я попробовала действовать, как если бы:

АА дает мне уверенность в себе.

Я привлекательна как личность, хотя и не красавица.

Я, как и другие, чего-то стою.

Я люблю себя и могу любить других.

Вера освобождает меня от страха, который всегда владел мной.

Сейчас я наконец верю в то, что могу как личность обрести целостность с помощью таких инструментов АА, как работа по Шагам, чтение литературы АА, постановка вопросов на закрытых собраниях, обращение к членам АА со стажем, которые обладают таким загадочным качеством как умиротворение. Я обнаружила, что все те, кому я подражала и кого уважала в АА, включили идею Третьего Шага в свою жизнь. Я знала, что хочу сделать то же самое.

Это неизбежно повлекло необходимость поиска Бога, как я Его понимаю, и готовность позволить событиям идти своим чере­дом. Я поняла, что должна сказать: Да исполнится воля Твоя. Но кто этот Тот или То, чья воля должна исполниться для меня? Мне пришлось пересмотреть свои представления. И во что же я стала верить?

Я пришла к вере в Программу АА.

Я пришла к вере, что сила (АА) более могущественная, чем я, может вернуть мне здравомыслие.

Я пришла к вере, что больше не нуждаюсь в спиртном.

Я пришла к вере, что могу развиваться и стать целостной лич­ностью.

Я пришла к вере, что вера может избавить от страха.

Я пришла к вере, что могу любить себя и, как следствие, любить других.

Я пришла к вере, что любовь — это ключ.

С открытым сердцем я возвратилась к Третьему Шагу и препо­ручила свою волю и жизнь Богу, как я Его понимаю.

Форт-Лодердейл, Флорида

 

 

«ВО ВСЕХ НАШИХ ДЕЛАХ»

 

Услуга, которая оказана с радостью; обязательства, которые мы честно выполняем; беды, которые мы выносим или которые умеем отвратить с Божьей помощью; понимание, что дома и в мире мы являемся соратниками в совмест­ном деле; хорошо усвоенный факт, что перед Богом

все люди важны в равной мере; уверенность, что любовь, которую мы дарим, сторицей возвращается к нам; уверенность, что мы больше не изолирова­ны и не живем в камерах-одиночках, которые мы сами построили для себя; уверенность, что мы не сорвались с резьбы, но занимаем достойное место

в Божьем мироздании — таковы постоянные

законные удовольствия правильного образа жизни,

который нельзя заменить никакой помпезностью

и торжественностью, никаким количеством

материальных благ.

Билл У.

«Двенадцать Шагов и Двенадцать Традиций»,

стр. 140.

 

МЫ ИДЕМ ЭТИМ ПУТЕМ

 

После почти десяти лет у стоек баров, увиливания от работы и отстраненности от людей я притащила себя и свою алкогольную проблему к Анонимным Алкоголикам. Это был не самый замеча­тельный исход для только что вышедшей замуж молодой женщи­ны, но я должна была признать, что неуправляемая жизнь вряд ли будет полезной для ребенка, которого я ожидала.

И все же, поскольку мой муж присоединился к АА еще до того, как мы встретились, жизнь, казалось, будет полноценной после того как я тоже стала членом Содружества. У меня было три месяца трезвости, когда родился наш первый ребенок. Через год и месяц появился второй. Наш третий «ребенок в АА» родился через год и четыре месяца после второго. Так что мои успехи в АА были отмечены тремя девочками. Наверное, никто не ощущал такого удов­летворения, как я, когда подошла третья годовщина моей трезвости.

Затем произошел резкий поворот. Совершенно неожиданно я по­чувствовала полное разочарование образом жизни АА. Доктор под­твердил наши самые мрачные опасения, когда объявил, что у нашего младшего ребенка серьезные проблемы со здоровьем. Высказьвалось предположение, что у нее мышечная дистрофия, но исследования в больнице не подтвердили этот диагноз. Мы оказались в состоянии неопределенности относительно этой проблемы, консилиум врачей определил ее болезнь как церебральный паралич. У них не было на­дежды на ее выздоровление, а специалист в области ортопедии кате­горически заявил, что наша девочка никогда не будет ходить.

Выслушав одно пессимистическое предсказание за другим, я пала духом. Я, конечно, понимала, что в такой ситуации мать должна отдать все силы заботе о своей дочери. А мне казалось, что сил нет. Муж верил в лучшее — он полагал, что врачи ошибаются. Он ни на минуту не сомневался, что дочь будет ходить.

Наши друзья из АА также верили, что ребенок выздоровеет. Они делали все возможное, чтобы вдохнуть в меня энергию. И именно эти положительные силы, которые давала любящая под­держка, заставили меня пересмотреть то состояние, которого я достигла в Программе АА. Да, я оставалась трезвой, но перепору­чила ли я свою жизнь и волю Богу, как я Его понимаю? Делаю ли я что-либо, чтобы «углубить соприкосновение» с моей Высшей Силой? Практикую ли я ежедневно Десятый Шаг или только од­нажды попыталась выполнить его?

Большинство ответов были отрицательными. Это означало, что в то время как моя дочь будет в тяжелом физическом состоянии, я своим поведением и действиями буду подавлять тот прогресс, которого она может добиться на духовном и интеллектуальном уровне. Другого решения, кроме как освободить дорогу ребенку и работать над собой, не было.

В последующие годы я активизировала свою работу в АА. Я как никогда близко подошла к своей Высшей Силе, к Богу. А затем в один прекрасный день наша дочь пошла! Случайно я отпустила ее маленькую ручку. Наша реакция напоминала реакцию библейских людей, которые увидели, как недвижимый ранее человек начинал ходить, — «удивление и благоговение».

В данный момент ей двенадцать лет, и медики называют дос­тигнутый ею прогресс «беспрецедентным». Я продолжаю помнить заявление невропатолога, что она координирует свои движения умственной деятельностью. Когда она душевно раскрепощена и активна, то и физическая деятельность активна и свободна. Когда дух ослаблен, в действиях появляются сбои. Ну, какой еще урок мне нужен?

Этот ребенок является моим руководством на тему: «Как это работает». С того дня, как я умом отпустила свою дочь, и до того, как сделала это фактически, она преуспела гораздо больше, чем об этом можно было мечтать и на что можно было надеяться. Сей­час, работая по Программе АА, я стараюсь следовать за ней. Один выдающийся мыслитель сказал: «Уверенность в себе — это, в ко­нечном счете, уверенность в Боге». Как можно отрицать справед­ливость этих слов, если они подтверждены собственным опытом?

Филадельфия, Пенсильвания

 

ОТ ОДИНОЧЕСТВА К УЕДИНЕНИЮ

 

«Я одинок, я одинок!» — раздается пьяный плач алкоголиков по всей земле: в пустой комнате, в переполненном баре, в много­людном семейном кругу, на улицах среди сотен людей. Затем пря­мо противоположное настроение: люди действуют нам на нервы, и мы уводим себя «подальше от всего этого». Но и это не помога­ет, мы не можем долго выдержать бремя своих черных мыслей.

Мы усиленно стараемся отделаться от одиночества с помо­щью бутылки, и на какое-то время нам это удается, но нена­долго. Когда мы достигаем дна и осознаем, что не можем про­должать так жить, то, по милости Божьей, видим, что завели себя в бездну непереносимого одиночества, что мы оторваны от всего и от всех. Попав в такую изоляцию, мы вынуждены по­смотреть на свою жизнь, на свои проблемы и увидеть безнадеж­ность своего состояния. Только теперь мы можем задавать воп­росы, давать ответы и принимать решения. Теперь мы можем принять решение, что же все-таки нам делать со своим пьян­ством и как жить дальше.

Есть две стороны в одиночестве человека. На нашем языке «оди­ночество» — это болезненное восприятие человеком того, что он один. «Уединение» — это удовлетворенность тем, что имеется воз­можность побыть одному.

Что происходит с нами в АА, что дает возможность не только выдерживать моменты уединения, но и наслаждаться ими? Что — внутри нас — меняет одиночество на уединение?

Любовь и понимание, которые мы находим в АА, — это щит, который защищает нас от болезненного одиночества периода пьян­ства. Первые несколько недель некоторые из нас большую часть времени проводят в клубе АА, подолгу беседуя с другими членами Содружества. Затем становится очевидным, что мы должны идти работать и каким-то образом выполнять требования и обязанности нашей повседневной жизни. Мы боимся. Не захватит ли нас оди­ночество снова, когда рядом не будет членов АА?

Практикуя принципы, заложенные в Двенадцати Шагах, мы рано или поздно находим у себя драгоценное качество, что-то внутри нас, что делает нашу жизнь комфортной независимо от того, находимся ли мы дома или где-то еще, куда нас забрасывает судьба

Члены АА вовсе не эмоциональные калеки, которых непре­менно кто-то должен держать за руку днем и ночью, чтобы они не упали. Мы растем с помощью Бога, как мы Его понимаем, а также с помощью членов группы АА, применяя Двенадцать Ша­гов в своей жизни.

По мере того как проходят неделя за неделей трезвой жизни, мы можем радоваться и дорожить теми редкими моментами уеди­нения, которые выпадают нам в этой бурной и быстротечной жизни. Когда мы перестаем бояться одиночества и начинаем дорожить уединением и использовать его преимущества, это означает, что мы уже прошли большой путь. Мы понимаем, что нам нужны минуты уединения, чтобы подумать, поработать по Шагам. В уеди­нении мы проводим наш самоанализ. В уединении мы признаемся себе в том, какова же истинная природа наших заблуждений. В уединении наш дух ищет Силу более могущественную, чем мы; в уединении мы с помощью молитвы и медитации стараемся узнать волю Бога, которую нам предстоит исполнить.

Уединение можно обрести и прочувствовать по-разному — в тишине на природе, читая стихи, слушая музыку, рассматривая картины и предаваясь раздумьям. Мы одни, но не одиноки. И все же, пользуясь этим состоянием, мы не можем ответить на все возникающие вопросы. Поэтому мы возвращаемся в мир людей.

Некоторые из нас жаждут заняться той или иной творческой деятельностью. Но мы не можем стать творцами или оставаться таковыми без уединения. Один час вдумчивого уединения обога­тит наши творческие возможности гораздо больше, чем часы, затраченные на обучение творческим навыкам.

Не всегда легко отдаться уединению, иногда следует просто помолчать, позволить нашей душе вздохнуть, без слов обращаясь к Богу. Это можно сделать в толпе, в многолюдной комнате и в других сложных условиях. Никто не может отобрать у нас такие моменты. Центр нашего существа, самое сокровенное в нас, явля­ющееся основой нашей уникальности, поднимается к священному центру и принимается там. Только через движение, которое внача­ле поднимается к Богу, а затем от Него возвращается к какому-то другому человеку, можно наладить общение с другими людьми.

Даже любовь может возродиться в уединении, потому что толь­ко в уединении одинокие сердца могут дотянуться до того, с кем они разлучены. Один час уединения может в большей степени приблизить нас к тем, кого мы любим, чем многие часы общения. Мы можем взять их с собой на «холмы вечности».

Хьюстон, Техас

 

СЧАСТЬЕ

 

Для того чтобы сформулировать определение «счастья» (что мне понадобилось при попытке применить Программу АА для пере­стройки разбитой жизни), я для начала попыталась вспомнить ощу­щение счастья, за которым мы гонялись в давние времена. Я ду­маю, что для многих из нас счастье ассоциировалось с блаженством.

Во время пьянства мы стремились к эйфории, к освобожде­нию от какой-либо ответственности. Нам хотелось закрыться от окружавшего нас требовательного мира и улечься на мягкой по­стели медленно плывущего облака. И на какие-то короткие мо­менты, перед тем, как опускался занавес провала памяти, мы входили в это «никакое» состояние.

Затем мне сказали: «Приходов АА. Мы поможем тебе сохра­нить трезвость, и ты узнаешь настоящее счастье».

Трезвость была настоящей, но и мир неожиданно оказался та­ким же — грубое, безжалостное место, с которым мы по-настоя­щему раньше не сталкивались. Где эта хваленая штука, которая называется счастьем?

Один современный философ сказал, что счастье — это не то, что мы испытываем, это то, что мы помним. И все же, рискуя показаться немодной, скажу: «Я действительно счастлива». Позвольте сразу добавить, что все, чем я сегодня обладаю, досталось мне нелегко. Для меня все это было и остается трудным делом. Отказ от приобретенных в детстве представлений никогда не бывает легким. Так что прежде всего мне нужно было разобраться с определениями.

«Душевный покой» — это первые слова, которые мы начали употреблять с того момента, как переступили порог комнаты, где проходило первое собрание. Однако они изначально туманны. Они могут означать все, что угодно: от беспрепятственного, свободно­го от неровностей, полностью гарантированного блаженства — до способности поджимать верхнюю губу, когда все идет не так, как нам хочется. Я слышала Молитву о душевном покое, которую про­износили как заклинание, чтобы поддержать дух против искуше­ния, использовали как дубину, чтобы отогнать неприятности. Не знаю, насколько это правильно, но мое определение душевного покоя подразумевает нечто вроде следующего.

Мне кажется, что губительная сумятица в жизни людей, неза­висимо от того, алкоголики они или нет, проистекает из упрямых попыток разрешить неразрешимые проблемы. Вот почему заложен­ная в Молитве о душевном покое философия является одним из наиболее важных руководящих указаний, которое я нашла в АА.

Принять то, что ты не в силах изменить. Очень просто. Если проблема не может быть решена сегодня, почему бы просто не отойти от нее. Я считаю, что это не всегда легко: здесь нужна дисциплина — черта характера, которую не часто можно обнару­жить у новоиспеченного трезвого алкоголика.

С другой стороны, проблемы, которые могут быть решены, — основа истинного удовлетворения в жизни. Ежедневные препят­ствия, которые надо преодолеть, а также конфликты, возникаю­щие с рассвета до заката, стимулируют нас.

Наконец, последняя строка Молитвы о душевном покое дает прекрасное правило: мудрость, чтобы отличить разрешимые про­блемы от тех, которые не поддаются разрешению. Как одна из тех, кто сомневается в своей мудрости (по крайней мере, с началом трезвости), я нахожу, что замена слова «мудрость» на «честность» часто дает ключ к ответам, которые я ищу.

Второй принцип Молитвы о душевном покое частенько сбива­ется. Я постоянно удивляюсь тому, какое огромное количество так называемых препятствий мне приходится преодолевать лишь после второго подхода к ним, мобилизуя те бедные ресурсы, которыми располагаю, а затем беря в руки мотыгу.

Душевный покой для меня, тем не менее, — это отсутствие неразрешимого конфликта. И от меня зависит определить в самом начале, честно оценив себя, смогу ли я справиться с проблемой, а затем решить, следует ли ею заняться сейчас, отложить ли ее на время или отказаться вовсе.

Мы можем ставить перед собой реалистичные цели, если пос­ледовательно и честно смотрим на свои возможности. Преодоление сложностей, возникающих в процессе движения к намеченным целям, дает активное удовлетворение. Это же настоящий кайф!

Дом Чарльза Адамса, который я собираюсь перестроить, ни­когда не станет Тадж-Махалом, но это будет работа моих рук, со всеми последствиями подхода «сделай сам» и всплесков энтузиаз­ма, не обеспеченного каким-либо настоящим талантом в этом деле.

Я никогда не выращу такие крупные помидоры, как у соседа, но мои мелковатые плоды будут для меня вкуснее, чем его.

Впервые я демонстрирую работодателю свой успех и ощущаю тепло и удовлетворение от работы в команде, от того, что внесла частицу своего труда в успешно выполненное коллективом задание.

Единственная галерея, в которой когда-либо будут выставле­ны мои картины, — это пространство от прихожей до входной двери, но побаловаться в какой-то новой сфере — это интересно, и здесь даже наблюдается кое-какой прогресс, хотя его и не видит никто, кроме меня.

Наш проект школьного бюджета не прошел, но я получила удовлетворение хотя бы от того, что мы аргументированно отстаи­вали его. (Представляете меня интересующейся такими вещами в старые времена!) Подождем до следующего года.

Я плохо знала семью, которую потеряла в результате пьянства. Мои нынешние муж и дети, эти прямые дивиденды трезвости, доставляют мне большую радость. Я никогда в своей жизни до АА по-настоящему ничего ни для кого не делала. И даже сейчас я не могу выровнять ситуацию, я все еще больше получаю, чем даю.

Есть только одно лицо более прекрасное, чем у четырехлетнего мальчика, когда им рассказываешь сказку, — это лицо его млад­шей сестры.

Итак, счастье для меня — это исполнение намеченного, удов­летворение, полученное от осознания того, что ты, честно оценив свои скромные возможности, сделал все от тебя зависящее на всех этапах жизненного пути.

Счастье — это благодарность за чудо, что позволило тебе пройти еще один круг по жизни, которая некогда казалась конченной.

Счастье в росте. В растущем понимании того, что у тебя в ре­альности имеется. Счастье не только в памяти, но и в опыте.

Нью-Хартфорд, Нью-Йорк

 

УРОК СМИРЕНИЯ

 

У Бога, как я его понимаю, есть чувство юмора. Подтверждаю­щий это случай произошел в мае, когда меня попросили сказать несколько слов во время службы в церкви на День матери.

Как только я начал думать, что мне говорить, «несколько слов» превратились в полноценную проповедь, а несколькими ча­сами позже эта проповедь (которую все еще надо было написать) в моем воображении стала одной из лучших, когда-либо произно­сившихся в нашей церкви. Прошло несколько дней, и когда я стал работать над этой проповедью, она стала, опять же в моем вообра­жении, лучшей из тех, которые слышали в Норд Бей. А по проше­ствии недели появилась вероятность того, что меня попросят прочитать еще несколько проповедей. В результате прихожане дру­гих церквей конечно же придут послушать меня. Я не исключал, что через какое-то время люди даже из отдаленных мест, таких как Солт Ст. Мэри, толпами повалят к нам слушать меня!

Лет пять назад я больше всего на свете боялся, что умру, и на мои похороны никто не придет.

Когда дошла очередь до моей «проповеди», Бог, милосердный и мудрый, своевременно вмешался. Во рту у меня появилась ужас­ная сухость, такая, какой я не испытывал даже тогда, когда накачивался спиртным. Я начал говорить, но после каждого предложе­ния вынужден был останавливаться, чтобы выпить глоток воды. Но вода не утоляла этой жажды. И вскоре, когда жажда стала еще сильнее, я больше пил, чем говорил. Мною овладело всепоглоща­ющее искушение произнести перед прихожанами тост и выплес­нуть на них стакан воды.

И в этот самый момент наступило прозрение. До меня дошло послание. Бог говорил мне: «Ты алкоголик. И ничего больше. Не проповедник, не учитель, не оратор. Просто алкоголик, выздорав­ливающий по моей милости».

Вот и все. Урок был преподан с юмором. Урок, который я никогда не должен забывать. Важно не то, что я делаю, где живу или как меня зовут; важно то, что я, по Божьей милости и благо­даря членству в АА, выздоравливающий алкоголик.

Норт-Бэй, Онтарио

 

ДВИЖЕНИЕ ВПЕРЕД

 

Большинство известных мне алкоголиков, в том числе и я, хотели двигаться вперед. Если этого не происходило, то, что ж поделать! — не оставалось ничего иного, кроме как розовые мечты об успехах и славе, которые исходили из бутылки. Такие фантазии составляют основу и ткань жизни активного алкоголика.

По моему мнению, главное различие между активным и выз­доравливающим алкоголиками может быть выражено через поня­тие грамматического времени. Активный алкоголик склонен жить в будущем или прошлом. Трезвый алкоголик, используя часть ми­ровоззрения, которым он овладел в АА, живет или стремится жить в настоящем.

Непьющий алкоголик открывает для себя в АА, что ты не смо­жешь продвигаться вперед до тех пор, пока не научишься быть здесь. Из Молитвы о душевном покое мы узнаем, что одним из явлений, которое мы не в состоянии изменить, является время. «Здесь и сейчас» — это единственная реальность, в то время как в нереальном мире пьющего алкоголика есть только «вчера и завтра».

Благодать трезвости заключается в принятии того факта, что прошлое уже не существует, а будущее существует только в насто­ящем.

Я вспоминаю одно утро, когда встала и сказала себе, что в этот день я не буду пить. Я делала так уже много раз и каждый раз терпела неудачу. Но этим утром, по совершенно необъяснимой причине, какой-то голос сказал мне, что я лгунья, что я не могу не выпить сегодня. Немедленно была заложена основа для самого необычного дня в моей жизни, того дня, когда тяга к алкоголю была у меня отобрана.

Объяснение простое. Когда я сказала себе: «Ты лгунья», я ду­мала категорией настоящего. Я не говорила: «Если ты перетерпишь утро и выпьешь только во второй половине дня, ты будешь лгунь­ей». Именно тогда мне была дана сила, чтобы что-то сделать с моим затруднительным положением, поскольку я признала, что это затруднение текущего момента, а не будущего. Поэтому я стала искать АА. и нашла необходимую мне помощь. Именно в момент признания себя лгуньей я перестала быть таковой (по крайней мере, именно на этот момент).

С тех пор как я выпуталась из кошмара алкогольной жизни, я стала с интересом размышлять над темой «продвижения вперед». В своей перегретой алкоголем амбициозности я, бывало, представ­ляла, что для того, чтобы продвигаться вперед, надо быть чем-то вроде сверхъестественного бульдозера, прокладывающего себе до­рогу ударами вперед и вверх, непреклонно переваливающего через жизненные препятствия, перемалывающего, давящего, скрежещу­щего, не обращающего внимания на сопротивление, побуждаемо­го амбициями и соблазнами успеха — того успеха, который без всяких усилий приходит к нам в баре из бутылки.

Тогда я не знала, что если ты хочешь мирно и спокойно Про­двигаться Вперед, ты прежде всего должен научиться Быть Здесь. Чтобы Быть Здесь, требуется характер, требуется самодисципли­на, решительность. Любой человек с достаточной энергичностью и узким мышлением может Продвигаться Вперед на манер воров­ских баронов, диктаторов и демагогов. Но чтобы Быть Здесь, ты должен знать, где ты находишься, чтобы знать, куда идти. Чтобы найти, надо искать, а чтобы научиться искать, надо спросить. Чтобы спросить, требуется смирение, и терпение, чтобы дождать­ся ответа, и вера, что ответ придет. Все это вряд ли можно отнести к достоинствам бульдозера.

Я склоняюсь к тому, что Быть Здесь является ключом к Один­надцатому Шагу. Мы не можем укрепить наш осознанный контакт с Богом, как мы Его понимаем, откладывая все на будущее. В конце концов, и слово «грядущее» начинается с «здесь». (Поясне­ние переводчика: в английском языке слово hereafter — «буду­щее», «грядущее» — начинается со слова — here, что значит «здесь»).

Манчестер, Массачусетс

 

ПРАКТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

 

В среде АА я более восьми лет оставалась трезвой. Очень помог­ла в этом практическая философия — способ мышления, дающий реальные результаты.

«Приняли решение перепоручить нашу волю и нашу жизнь Богу, как мы Его понимали». Третий Шаг можно понимать как жесткий приказ, особенно если человек не очень религиозен или же у него есть какие-то проблемы с «Богом», как, например, у меня. Мне по­могло то, что я немного перефразировала это положение: «Бог, как я Его не понимаю» и «перепоручить мою волю и мою жизнь Добру». Эти две поправки позволили такой язычнице, как я, убрать религиозный аспект и воспользоваться духовными преимущества­ми АА. Для многих из нас попытка понимания Бога заканчивается разочарующей констатацией, что мы Его не понимаем. Я испытала огромное облегчение, когда осознала, что мне просто и не надо Его понимать. Например, вам вовсе не надо знать, как растет дерево, чтобы построить деревянный забор. В АА практичный подход. Пы­таться понять Бога до того, как вы начали работу по Третьему Шагу, по моему мнению, задача невыполнимая. И непрактичная.

В таком случае, как на практике человек может работать по этому Шагу? Я полагаю, что очень помогает просто перестать пытаться работать над ним. Почему? Да потому, что продолжающееся стремле­ние работать по Третьему Шагу может быть ни чем иным, как еще одной попыткой опять же понять Бога. И снова это непрактично.

Многие люди настойчиво работают над вещами, которые не требуют никакой работы. Мы убеждены, что если не приложишь усилий, то ничего хорошего и не получишь, и что беззаботность чревата отрицательными последствиями. А по-моему, Третий Шаг никакой работы не требует, и воплотить его в жизнь можно имен­но через беззаботность.

Позвольте проиллюстрировать это на примере случая, происшед­шего со мной после года пребывания в АА Мои дела на работе, как я считала, были из рук вон плохи. Моя зарплата едва позволяла сво­дить концы с концами. И вдруг появилась возможность улучшить положение. Но новая работа требовала переезда, и, кроме того, ком­пания, предлагавшая ее, была хорошо известна тем, что частенько принимала на работу и увольняла людей, совершенно не считаясь с их интересами. В то же время, начальная зарплата там была на треть выше той, которую я получала. Старая работа была для меня посто­янным источником беспокойства с того самого момента, как я стала трезвой, а получив новое предложение, я в течение нескольких ме­сяцев днями и ночами терзалась и мучалась по этому поводу.

В сущности, я пыталась изменить ситуацию на работе волевым усилием, для чего писала меморандумы, обращалась с жалобами, стремилась навязать компании свои идеи. Кроме меня в компании работали еще сорок сотрудников. Я не могла изменить всех. Теперь, когда я получила новое предложение, голова у меня совсем пошла кругом. Мне не хотелось переезжать, потому что я стала частью большой группы АА и нашла там много друзей. Я разрывалась меж­ду желанием не упустить более высокую зарплату и сохранить более стабильную работу, между необходимостью переезда в незнакомый город и желанием остаться с друзьями, которых приобрела в АА. Кому-то все это, возможно, и не доставило бы большого беспокой­ства, например, заключенному в тюрьме, но для меня в то время этого с избытком хватало на то, чтобы обращаться к врачу за таб­летками от расстройства желудка, напрочь испортить настроение и полностью нарушить привычный уклад жизни.

Наконец я пошла к другу из АА с большим сроком образцовой трезвости. Он не говорил о Третьем Шаге, по крайней мере, конкретно его не упоминал. Он сказал: «А почему бы тебе не попробо­вать один год просто ничего не делать?» Я переспросила, что он имеет в виду. Он посоветовал мне остаться на прежней работе. Поре­комендовал перестать беспокоиться по поводу размера зарплаты, каждый день просто ходить на работу, получать удовольствие от отсутствия беспокойства за положение моих дел, принимать каж­дый новый день таким, каким он сложится, и заниматься тем, что кажется наиболее интересным и полезным в данных обстоятель­ствах, вести такой образ жизни в течение года. Подумать только! Целый год никакого забот! Лучше чем оплаченный отдых.

Я так и поступила. Я так устала от беспокойства по поводу этой паршивой работы, что испытывала огромное наслаждение просто ходить каждый день на работу и ни о чем не думать. Други­ми словами, я капитулировала, но очень оздоровляющим образом. Настроение у меня поднялось, все стало лучше получаться на ра­боте. В течение года меня дважды повышали в должности, соответ­ственно, выросла и зарплата. Потом я перешла в другую фирму, причем все было сделано по-доброму, я сохранила хорошие отно­шения с бывшими коллегами.

Это был самый полезный год в моей жизни. Я на соб