И вздохнул Люцифер вулканическим извержением и вскрикнул подземными раската грома, и прошел страшный гул, ять которого содрогнулась поверхность земли.

Люцифер созвал свои легионы и всех союзников, отдавших себя во власть тьмы, и они явились перед повелителем все до единого и, склонив свои чудовищные облики, слушали его наказ.

И он кричал им:

Эй, вы — обессиленные крестом скитальцы лесов, пустынь, дебрей и болот, — оставившие славу свою в сказках нянек, пугающих детей! Слушайте и исполняйте; — я даю вам новую власть и силу черной змеи... Слушайте!

Крест и вера в Распятого победили весь мир, прошли во всю вселенную. Люди стоят уже на пороге у Царствия Божьего, которое наступает с неодолимой силой, чтобы привлечь людей к вечному блаженству, к созерцанию той красоты и счастья и полноты разума, которая терзает нас мучениями о невозвратном. Люди сознают уже, в чем счастье и благо жизни; телесными ощущениями, сладостью страстей и пороков уже не прельстить их. Необходимы новые средства, новые способы: тело пока надо оставить в покое. Надо действовать на центр и непременно начинать с правого фланга: уничтожить веру — самый важный передовой форт, и как только этот форт будет взят у людей и разрушен, — мы победили. Для этого необходимо построить такую засаду, которой нельзя было бы людям открыть, и из-за этой уже засады действовать усиленно и непрерывно, но так, чтобы каждый удар казался исходящим с противоположной стороны.

Понимаете ли настоящую военную тактику? Когда врага не видно, нельзя открыть его, — нельзя и победить. «Я даю вам новую силу черной змеи, — силу внушения. Внушайте и только внушайте; — это могущественное и единственное средство против свободной воли человека, чтобы наклонить ее влево, в нашу сторону, — завлечь таким образом врага и окружить его со всех сторон. Мысленные внушения — люди будут принимать за собственные мысли, за приобретения и достижения своего ума, и неотразимо будут за ними следовать, строить целые теории, школы и науки, а из них вы обязаны сплетать свою сеть черной змеи, пока ум людей не запутается в ней отовсюду, и они перестанут понимать один другого — где и в чем истина, и не будут даже в состоянии подумать о спасении и выходе и утратят способность желать его. Тогда свет в них поляризуется мраком и станет нашей тьмой, и они станут называть ее светом, и свет будет казаться для них тьмой, и они ополчатся в наши черные сотни и легионы, и левая сторона у них станет правой, а правая будет считаться левой, а эта левая будет считать себя настоящей правой и рабство, плен свой будет считать настоящей свободой, которая есть произвол. Тогда — еще один шаг — и мы погубим все живущее на земле. Люди станут, вместе с нами, стремиться к стихийному разрушению и всеуничтожению.

Ура!.. Ура»!.. — Огласилась преисподняя безумными, неистовыми криками черных легионов, разразившихся вслед затем исступленным хохотом, ревом лютого зверя, металлическим лязгом — тошным, отравляющим, разрывающим душу, понижающим туда, ниже за преисподнюю, в темную вечность, в безысходную пропасть мрака, — в неумирающую, нескончаемую муку... И зашипели черные змеи демонского замысла и взвились упругими кольцами, и вытянулись в бездну бездны, и замерли, и взвились обратными кольцами, и засверкали глазами ехидны — ядовитыми, тошными мертвящими, убивающими все живущее... И мрак усилился и сгустился, и наполнился воплями и стонами мучения, и злобы и бессилия и жажды погибели — безысходной, вечной, нескончаемой.

И вдруг заискрились, загорелись два огненные глаза, два темные зрачка — черные как ночь, пронизывающие, удручающие и леденящие, и осветилась преисподняя с легионами чудовищных обликов, и наступила тишина мертвая, страшная и зловещая.

И дал Люцифер легионам своим программу наступления.

Прежде всего, обольщайте внушениями служителей Церкви Предвечного. Покажите им власть над душами спасающихся, над властелинами и царями и красотою женщин и возможностью легкого обладания над ними; покажите блага мира, богатства и внешнюю привлекательность обстановки, пышности, роскоши, и средства к захвату их. Святое благовествование Воскресшего сделайте орудием в руках их, скрытым от спасающихся, чтобы оно не изобличало преступности их перед людьми.

Развращайте их осторожно и постепенно, а когда внушения ваши они примут за свои собственные мысли и желания страстных похотей и обладания душами в тайне и хитрости замыслов, и власть над душами и сокровищами мира обольстит ум и сердце их, и станут они судить и мучить и убивать невинных и непокорных им и противящихся лжи и притворству их, и страхом закрепят власть свою, — тогда вы сделали свое дело. Вера в людях поколеблется, ибо если служители и учители Церкви таковы, подумают они, то вера, которую они возвещают, не спасительна, а гибельна, и они лгут: проповедуют и учат смирению, а сами горды своим преступным и вкрадчивым благочестием; проповедуют чистоту и непорочность, а сами сквернятся блудом, пороками и прельщением женщин и развращением невинных и чистых, проповедуют любовь к ближним, а сами пытают жестокими пытками, жгут на кострах и изобретают мучения; проповедуют воздержание и нищету духа, а сами распутны, корыстолюбивы, горды, любостяжательны и ненасытны к захвату чужого имущества. И соблазн будет так велик, что немногие устоят; — вера и религиозность станут искушением и подорвутся в корне.

Это дело поручаю вам: легиону Паллады и Молоха. А тебе — легиону черной змеи — поручаю вот что: вы следите по пятам и наблюдайте неотступно за людьми учеными, одаренными талантом и гениальностью. Это избранные и лучшие из людей; — они стремятся к изучению природы и дивного для них строения форм ее и проникновению в тайну жизни, для славы Творца и познания Его непостижимой мудрости. Назначение и цель их так ясна и велика, что если они успеют в этом, то вся жизнь людей обратится в хвалу Всевышнему и люди возвратятся к бессмертию и вечному блаженству, и откроются перед ними вся радость и счастье бытия и вера станет в них алмазным камнем, а земля, со всеми обитателями ее — Царством Воскресшего. И тогда все средства борьбы нашей и сроки времени нашего — кончены.

Спеши легион черной змеи! Спешите, служители ее в область этих избранников, людей науки и гениев славы Креста, и внушайте им осторожно, скрыто и невидимо, — что ничего нет в мире сверхчувственного и таинственного, а в постепенности развития природы во всем разнообразии, красоте и гармонии форм внушите им идею самосотворения, внушите, для крепости впечатления, латинским термином — эволюция; это слово скорее привьется и пойдет в ход, потому что люди сильно пристрастны к наукам и крепко верят посвященным в схоластику. Внушайте осторожно, по мере опытного исследования состава матери и ее форм, с пребывающей в тайне душой и духом — вседержащей силой Творца, — что души этой и животворящей, как ее там зовут, Силы — вовсе никакой нет, — что она лишь кажется, как движение, — простое движение, различное лишь в скоростях, разнообразимых ощущением, или отражением на нервных струнах организма, — а что есть только материя, или вещество видимое и осязаемое и, в движении своем, самотворящее. Это внушение так удачно, что люди легко перейдут к отрицанию существования и души, и Бога — Творца вселенной, и вещество обоготворят и высшее представление о нем — божественность эту — объединят и увидят в себе, т. е. в уме своем; и возгордятся и восстанут против веры в Единого — Вечного. А увидав служителей Церкви Его такими, какими вы сделали их, окончательно соблазнятся о Боге, и войдут в союз с нами, и признают настоящим прогрессом одну лишь нашу стихийную культурность и нашу свободу, а тогда и наша укрепленная позиция станет совершенно скрытой и недоступной для людей, ибо мы достигли того, что существование наше будут совершенно отрицать, и удары наши, внушения легиона нашего, будут считать исходящими с противоположной стороны, принимая их за дружественные салюты ума своим гениальным представителям. И никому уже не поверят, что мы враги, и всякого, выслеживающего и напоминающего о существовании нашем в действительности, осмеют и причислят к сумасшедшим.

«Когда дело в шляпе, — смело наступай вперед. Необходимо действовать как можно настоятельнее и поспешнее, чтобы окончательно отвлечь мысль человеческую от тех небесных областей и надежд бессмертия, ради которых люди блюдут свою нравственную чистоту и обостряют этот докучливый голос совести, напоминающий им о Боге и Его святыне там — в заоблачном царстве, где вечно сияет и манит их немеркнущий свет Истины. С этим голосом совести, с этими вечными, упорными порывами души человеческой труднее всего справиться... Так — вот что:

Слушай, легион черной змеи, и исполняй! — Побольше впечатлений людям — разнообразнейших, захватывающих внимание беспрестанной сменой новизны изобретений и открытий; — смены кипучей, ежеминутной, ежесекундной, — без конца, без устали: новой и новой, завлекательной, поражающей и приковывающей внимание. Прежде всего — способы быстрого, моментального передвижения воли, мысли, желания, — всего существа. Видеть на расстоянии, слышать на расстоянии, обмениваться мыслями на расстоянии — небывалом, гигантском, поражающем... Сблизить людей, сбить в одну толпу, — прочь от обособленности, от этой индивидуальности — посредством возбуждения любопытства к блеску новизны и небывалому росту умственной изобретательности. Передвижение паром: железные дороги и паровые лодки, пароходы: шум поездов, быстрое, молниеносное передвижение — до отуманения мысли, — шум, лязг, свистки, громады вокзалов, все с тем же неустанным шумом и гамом, сменой лиц и местностей, и положений — опасных, смелых до наглости, до головокружения, до гибели целых поездов, с их человеческим грузом… Телеграфы, телефоны, подъемные машины, воздухоплавательные приборы, аэростаты; фонографы и граммофоны… Электрические двигатели, электрические трамваи, электрическое освещение... Все в руках человека, во власти его ума — человека-царя, владыки над природой, которую он покорил себе... Нет вдохновенного искусства; оно в эстампах, в фотографиях, в олеографиях, в светописи, в быстром механическом воспроизведении бесчисленных снимков... Пишущие машины, машины печатающие, машины швейные; машины сеялки, молотилки, мукомолки и пекарни, машины играющие, поющие и говорящие, живые синематографы... Долой руки! Долой ручной труд!.. Ум торжествует. Ум — царь; ум господин; ум — гордость человека. Ему станут поклоняться, его начнут боготворить.

И гордо поднимет человек голову и познает свободу... Зачем ему власть над собою, когда он властвует над всем? Зачем ему кому-то подчиняться, когда ему подчинились силы природы? И познает человек нашу мудрость, мудрость нашей черной змеи, исполнение ее райского предсказания послушной женщине: «будете все знать, — будете — как боги».

И подымет человек голову, и вызовет на брань Небо, мучившее его испытанием терпения, и ополчится против кротости и подчинения закону, и против смирения, и невинности, и целомудрия, и посмеется над ними, как над слабостью, трусостью и раболепством и изменит их в свободу стихийного произвола, и сладость чувственных наслаждений будет украшением этой свободы...

Жизнь, — движение без перерыва, без устали, в беспрестанной смене впечатлений — потечет всезахватывающим потоком и не даст времени, не даст одного мгновения на воспоминание о Боге и Святыне Его, о жизни мира, любви и стремления к Свету, — туда, где Его Источник и исполнение завета. И ничто Святое, Божественное не будет уже удовлетворять и успокаивать людей, и голос совести заглохнет в них: они будут бежать от него, и боязнь их будет, как смертная мука, и будут искать стадности и бояться уединения, чтобы не заговорила в них совесть. И так, вместо этой младенческой, детской чистоты и святости, которую называют они духовным развитием и совершенством, как учил их Агнец, мы поставим нашу культуру, наш прогресс славы и гордости ума... Зачем этот ненавистный порядок; это подчинение закону, эта власть, объединяющая и сдерживающая движение к ненасытной жажде страстей и упоения всеми красотами чувственной, бесстыдно привлекательной жизни? Внушайте равенство права упоения, насыщения минутой беспечной, полной всякому доступной жизни чувства, жизни горячей страсти, упоения до конца, до дна наслаждений!..

Слушай, легион черной змеи и Мамоны! Слушай и действуй!.. Когда природная жизнь людей изменится в искусственную, в жизнь машинного, механического производства, — ручной труд станет не нужен; руки у людей освободятся и развяжутся, а желание жить, жить неудержимо, судорожно, всеми нервами, всеми фибрами тела, всеми впечатлениями минуты, мгновения, всей полной чашей страстного наслаждения радостями и благами нашей, нашей уже культуры, нахлынувшей страстной, всезахватывающей волной, станет расти и шириться непреодолимым желанием испить чашу жизни до дна, до смерти, до агонии наслаждений, — каждому испить, изведать и насладиться; потому что не будет уже веры, не будет надежды, не будет любви, — кроме чувственных наслаждений. Над верой, надеждой и любовью — этими сестрами наивной фантазии людской, сами же люди будут смеяться, — как и мы теперь — свободные дети ада... Ха... ха... ха!!! Смейтесь же над ними, смейтесь над безумными безумные!.. Смейся, легион черной змеи!.. Смейся, старый Молох! Смотри, смотри и наслаждайся безумием людей!.. Труд, вера и надежда спасали их, давали им покой и чистую радость жизни; в умеренности, в разумном расчете, от жатвы до жатвы, от сбора плодов до нового сбора, мирно текла их жизнь.

А богачи издавна нам служили, наше дело делали: пресыщались и смеялись над терпеливой беднотой, держали ее в кандалах и тюрьмах, на работах на них, на богачей: на их пресыщение, на их удобства, на их наряды, парчи и моды, на их тщеславный блеск и величие на их праздных наложниц, на их бесстыдную роскошь и разврат! У них не было ни веры, ни надежды, ни любви и сострадания, и в этом заслуга их перед нами велика. И когда машинное производство убьет ручной труд и массам голодающей бедноты некуда будет приложить рук, — цель наша достигнута. Пролетариат ощетинится и встанет всемирной грозной лавой... Внушай же, внушай им легион черной змеи, и ты, старый Молох, — свободу, нашу культурную свободу произвола!.. Теперь справиться не трудно будет: пусти в моду нашего Маркса и поставь социализм вместо христианских идеалов веры, надежды и любви; вместо той исповедуемой Церкви Агнца, которую нам так ловко удалось разбить, при помощи союзной нам услужливой иерархии ее духовенства, — разбить на бесчисленные части, оспаривающая свое первенство и праведность, в бесконечной вражде и ненависти благочестивых честолюбием пастырей... Наша взяла! Кричи легион черной змеи и внушай людям: — да здравствует Марксизм! да здравствуют социал-демократы! да здравствует рабочий пролетариат! — общность требования насильственного, скорого требования счастья всем, — счастья, удобства и наслаждений нашей культуры — блещущей, заманчивой, — свободной от всяких этих туманных вздохов о высоком и далеком небе... Воплощение, там, их идеалов слишком далеко; усовершенствование по одиночке слишком продолжительно... Внушайте людям счастье минуты, — наслаждение только здесь и здесь! Внушай всем и каждому силу, энергию, решимость ради социального счастья, счастья всех. Смейся над грехом! Смейся над чистотою и святостью жизни! Смейся над совестью!.. Смейся и внушай крепким внушением: убить, пролить кровь одного, двоих или целого сословия противников, ради социального счастья — подвиг и славное дело. Попасть в оковы, в тюрьмы, в подземелья и рудники, ради общественного счастья — мученический подвиг и славное дело. Отнять, напасть и ограбить или обокрасть, ради социальных целей — это доблестный подвиг храбрости. Умереть на виселице, на плахе и под расстрелом, ради социального счастья нашей культуры — свободы, равенства и братства, избавившихся от этих пустых, навязанных людям мечтаний веры, надежды и любви, — это настоящий подвиг, не христианских уже мучеников, ради каких то там вечных благ, а мучеников наших, современных — за реальность, за всеобщее счастье здесь, на земле, счастье полного упоения всеми удобствами и страстными, могучими порывами испить чашу жизни до дна, равноправно для всех и каждого распределенными средствами. И эти славные мученики наши произведут небывалое влияние на общество, потому что смешают понятие о подвиге и кроткой славе мучеников за Агнца, чтобы стать на место их и отодвинуть память о них и умалить истину мученического венца их. Эта тактика тоже стоит не мало усилий и труда, потому что вам, легиону черной змеи, необходимо усиленными внушениями поддерживать систему казней, уплотняющих и питающих вашу силу сопротивления и уничтожения среди людей заветов Агнца, необходимы для нас, потому что обостряют отношения между народом и правящей властью и приближают историю к нашей развязке, к нашей власти над миром. Понимаете ли вы это — легион черной змеи, и ты старый Молох, и ты вечно игривый, вечно смеющейся Эрот — ребенок черной змеи! Внушайте же людям изменение понятий! Омрачайте умы»!

И потянулся Люцифер во весь рост и зевнул содроганием преисподней и заскрежетал зубами и от этого скрежета пошатнулись легионы безобразных демонских обликов. И взвилась черная змея мысли Люцифера и охватила, опоясала его упругим кольцом, и вытянулась, и снова взвилась упругими кольцами и свернулась в черный клубок новой мысли разрушения и гибели.

И Люцифер продолжал:

Слушайте внимательно: и ты, легион черной змеи, и ты, старый Молох, и ты, вечно смеющийся Эрот, ребенок черной змеи, родившийся под райским деревом соблазна!.. Слушайте! Вам предстоит самое трудное дело, без которого мы ничего не успеем и все замыслы наши бесплодны. Есть одна, самая неприступная крепость у людей. Это — материнство: обновление потомства и его воспитание. Женщина дева и женщина — мать: вот та неприступная крепость человечества, которую имейте постоянно в виду и ловко, осторожно направляйте в нее свои удары внушения. Если не возьмете, не покорите этой твердыни, — все напрасно, ибо не успеете справиться с одним поколением, как вырастет новое и воспитается против нас новая сила. В женщине надо взять нам человечество в его настоящем и будущем, взять его целиком»...

И вдруг ужаснулся Люцифер при этой мысли и скорчился, как бы от сильной боли. Змея черной мысли вползла в раскрывшиеся от страха его челюсти и скрылась в нем. И затрепетала и потряслась вся преисподняя... С высоты неприступной проник в преисподнюю, как молния, луч чистого света и поразил тьму и рассеял мрак. То было напоминание Люциферу о его безумном бессилии и о бесконечном милосердии Творца. И промелькнул перед исступленным взором Люцифера, в небесах светоносный Лик Пречистой Девы-Матери Агнца, неусыпной, вечной хранительницы и заступницы девственности и материнства женщин.

И опять сгустился в преисподней мрак, и заискрились глаза у Люцифера, и выползла из челюстей его змея черной мысли и безобразный облик его исказился дерзкой, издевательской улыбкой.

Знаем эти устрашения!» — продолжал он наглым голосом, пронзительным и тошным, как лязг медного листа под молотом наковальни и вытянулся гордо, подняв безобразную, косматую руку с длинными пальцами, сдвинутыми в кулак, обнаруживавшей белые, острые когти.