СРЕДСТВ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

Анализу структуры массовой коммуникации в социоло­гии посвящена обширная литература. Этим вопросом зани­мались такие известные специалисты, как Р. Мертон, П. Ла-зарсфельд, Г. Лассвелл, П. Бурдье, П. Шампань и др. Однако если рассматривать масс-медиа не как специфический соци­альный институт, а в связи с культурно-исторической пер-

¹⁴ Дубин Б. В. От инициативных групп... С. 48.

Катастрофическое сознание и массовые коммуникации 181

спективой развития современного общества, то здесь никак нельзя пройти мимо известной работы Т. Адорно и М. Хорк-хаймера «Диалектика просвещения» (1944г.). В свое время она существенно повлияла на выработку основных понятий и интерпретаций массовой культуры, через восприятие ко­торой во многом формировалась социология массовой ком­муникации. Центральной темой своего исследования авторы избрали производство массовой культуры, представляя его как аналог конвейерного производства (в этом плане харак­терен используемый ими термин «индустрия культуры»). Производство культуры ориентировано на усреднение, ни­велирование и дегенерацию культурных образцов до низко­пробного «всеобщего уровня» с целью обеспечить им наибо­лее широкое, массовое восприятие и потребление. Авторы, виднейшие теоретики франкфуртской школы, отличались весьма критическим настроем по отношению к объекту свое­го исследования в свете разделяемых ими просветительских идеалов, поэтому не случайно их восприятие масс как пас­сивного, глубоко безвольного и беспредельно лояльного продукта манипулирующего воздействия индустрии культу­ры. «Индустрия культуры — это преднамеренное объедине­ние ее потребителей сверху», — писал Адорно¹⁴. Это идеоло­гическая сила, действующая в виде общедоступного средства информации и развлечения, которая формирует, обеспечи­вает и обслуживает податливость масс под видом их само­стоятельного выбора. Потребитель массовой культуры ока­зывается в этой перспективе отнюдь не ее субъектом и творцом, как это стремятся демонстрировать производители медийного продукта, выдвигая лозунг «Давать, транслиро­вать то, что хочет публика». Он выступает ее вполне управ­ляемым, формируемым и манипулируемым объектом.

Работа философов франкфуртской школы задала общие рамки восприятия структуры медиа. Так, французский иссле­дователь Ж. Бодрийяр утверждал, что в средствах массовой коммуникации фактически имеет место симуляция, види­мость общения, поскольку вместо коммуникативного взаимо­действия партнеров с его обоюдностью, возможным антаго-

¹⁴ Цит. по: Терт В. Г. Указ. соч. С. 235.

182 ___________ Я. у.астафьев _____________

низмом в силу различия позиций и ролей и амбивалентнос­тью обмена информацией присутствует лишь однонаправ­ленная передача сообщений, содержание и смысл которых предполагается хорошо читаемым и однозначным¹⁵. Полу­чается эффект принудительной социализации, приобщения к определенному коду, а через его посредство - к опреде­ленной системе символических значений, ценностей и, сле­довательно, к соответствующему способу видения общества и положения человека в нем.

Сегодня подобная установка стала общим местом в созна­нии не только исследователей средств массовой коммуника­ции, но и самих производителей массового информационного продукта. Теперь сами журналисты, телевизионные обозре­ватели, газетные аналитики отмечают, что рынок услуг масс-медиа — это «рынок продавца». И характер, и содержание, и даже качество продукта диктуется здесь производителем. По­требитель же «почти никогда не может почувствовать, ка­кой гнилой товар ему подсовывают¹⁶.

В то же время функционально медиа декларативно ори­ентируются на мнение и желания своего реципиента. Как из­вестно, изначально, при своем возникновении, средства мас­совой коммуникации были сфокусированы на донесении до потребителя определенной информации; соответствующим образом формировалась сетка вещания, в которой ведущую роль играли программы новостей, вызвавшие к жизни целую индустрию информационных агентств с разветвленным шта­том пишущих и фотокорреспондентов — профессиональных сборщиков всевозможных фактов и сообщений.

Очень быстро, однако, выяснились дидактические воз­можности средств массовой коммуникации. Сначала газеты и радио, а затем и телевидение начали широко использовать­ся политиками. Масс-медиа стали применяться в первую очередь в электоральных и пропагандистских целях. Напри­мер, широко известен факт прихода к власти с помощью ра-

¹⁵ Бодрийяр Ж. Реквием по масс-медиа // Поэтика и политика. М.; СПб., 1999. С. 214.

¹⁶ Кустарев А. Конкуренция и конфликт в журналистике // Рго е! СоШта. 2000. Т. 5. № 4. С. 24.

Катастрофическое сознание и массовые коммуникации 183

дио нацистов в Германии. Хрестоматийными являются при­меры той роли, которую играла печать в фашистских госу­дарствах и в странах, где у власти находились коммунисты. Но и при демократическом строе возможности средств мас­совой коммуникации также широко используются полити­ками и разнообразными общественными объединениями в пропагандистских целях как средство донесения до населе­ния своей позиции, своих взглядов на общество и пути его совершенствования, а также способа улучшения своего имид­жа в глазах реального и потенциального электората.

Но дидактика не сводилась к одной пропаганде. В усло­виях быстрой модернизации общества и превращения его в массовое большое значение приобрела культуртрегерская роль журналистики. Лидеры модернизации усмотрели свою задачу в приобщении населения к современной культуре, к знаниям, которые соответствуют уровню требований эпохи. Характерным примером в этом смысле, как мы уже отмеча­ли, была советская журналистика. Профессиональный этос «золотых перьев» брежневской эпохи основывался не толь­ко на умении владеть искусством слова, но и на вмененном статусе, роли культурного лидера, пастыря масс.

Наряду с этим в средствах массовой коммуникации в условиях свободы слова все большее значение стал приобре­тать материал развлекательного характера: бытовые сплет­ни, эротика, криминал, насилие, всевозможные аномалии, тайны и их разгадки. Возникли медиа, целиком ориентиро­ванные на такого рода материал. В связи с пресловутой борьбой за зрителя, которая на деле является лишь борьбой за рынок сбыта культурной продукции, подобные средства массовой информации получили в устах дидактической жур­налистики оценочное наименование «желтых».

Тем не менее традиционные медиа также начали широко использовать функцию развлечения. Сделать это оказалось не так трудно, поскольку, вообще говоря, провести четкую границу между информацией и развлечением непросто. По большей части «две услуги — информировать и релаксиро-вать (развлекать) — существенно перекрывают друг друга. В конце концов, что такое, например, сообщение об извер­жении вулкана — информация или развлечение? Даже сооб-

184 ____ Я. У астафьев _____________

щения о военных действиях и терактах с человеческими жер­твами могут считаться "развлекательными", коль скоро они удовлетворяют наше любопытство и возбуждают. Постав­щики такой информации это хорошо знают»¹⁷.

Впрочем, хотя в любой информации содержится развле­чение, релаксационный потенциал последнего неодинаков. Одни сообщения оказываются «сухими» и неинтересными, другие — «жареными» и готовыми для верстки в свежий но­мер газеты или новостную программу телевидения. Есте­ственно, предпочтение за редким исключением отдается по­следним. В связи с этим возникло понятие тйЛаттеп!, соединяющее «информацию» (тГогтайоп) и «развлечение» (егйеПаттеп!:). Редакторы программ стремятся использо­вать именно последнее. По оценкам, на сегодняшний день основные новости хотя бы наполовину состоят из подобных материалов, а если их имеется в достаточном количестве — и на все сто процентов.

В связи с этим в средствах массовой коммуникации воз­ник новый тип конкуренции. В настоящее время водораздел пролегает не столько между информацией и развлечением, сколько между информацией и инфотейнментом. Обозрева­тели медиарынков отмечают, что если у темы или сообще­ния нет внутреннего релаксационного потенциала, его стре­мятся обеспечить стилистически. В отечественных средствах массовой информации имеется даже соответствующее поня­тие для такого рода приемов — «оживляж». Выработан це­лый арсенал средств «оживляжа», который с успехом ис­пользуется в медиа. Главным образом это субъективизация сообщения, стремление его организовать не вокруг темы, но вокруг определенного персонажа - «парня с нашей улицы», «§1г1 пех! с!оог». Это своего рода беллетризация журналисти­ки и средств массовой коммуникации, еще большее нараста­ние и утверждение в них производственных черт, черт инду­стрии культуры.

Естественно, наибольшие возможности с точки зрения идей инфотейнмента предоставляет та информация, которая может с наибольшей силой эмоционально задеть, потрясти

¹⁷ Кустарев А. Указ. соч. С. 25.

____ Катастрофическое сознание и массовые коммуникации 185

зрителя, та, которая надолго запомнится, заставит его пере­живать и сопереживать героям. А это, без сомнения, прежде всего то, что относится к «теневым» сторонам жизни обще­ства, которые носят девиантный и разрушительный харак­тер. Отсюда не случайно появление в средствах массовой коммуникации тематики криминала и всевозможных ужас­ных, катастрофических происшествий. В связи с этим вспом­ним сатирическую новеллу Я. Гашека, в которой скучающий журналист одной бульварной пражской газеты высмеивает желание приезжего пожилого господина «повеселиться»: «Вы приехали в Прагу повеселиться? — скептически спра­шивает работник печати. - Но ведь в Праге, собственно, ни­чего нет! В течение целой недели не было ни одного убий­ства, ни одного ограбления, самоубийства, изнасилования, а вы едете в Прагу повеселиться! Да ведь здесь вас даже не об­воруют. Вы помните те времена, когда действительно весело жилось на свете! Тогда, полив керосином, зажигали целые кварталы или вырезывали целые семейства, убивали свою мать или отца. Вот жизнь! А теперь в Праге - ничего. Вре­мена, когда люди с перерезанной шеей бегали около часа по Фердинандовской площади, отошли в область предания. Вот была чудесная жизнь! А теперь вас, к сожалению, даже не укусит бешеная собака и не раздавит паровой котел на заво­де. Короче говоря, страшная скука!»¹⁸

Можно привести еще один характерный пример, не без доли восхищения описанный А. Н. Толстым в публицистиче­ской заметке 1923 года «О Париже». «Я знавал одного моло­дого человека. <...> В 19-м году он попал наконец в Париж. <...> От скуки и омерзения он устроил "театр для себя", - то есть, сидя в редакции "Общего дела", сочинял головокружи­тельную, невероятную информацию - телеграммы с мест, из России. Он стирал с лица земли целые губернии, поднимал восстания, сжигал города, писал некрологи. Бурцев печатал всю эту чушь. <...> Так рождались слухи. Но какие! Но какая в них была мгновенная уверенность! Но какое потрясающее разочарование»¹⁹.

¹⁸ Гашек Я. Новеллы. Псков, 1950. С. 226-227.

¹⁹ Толстой А. Я. Отечество. М., 1976. С. 149.

186 Я. у.астафьев ____________

Особое значение в связи с глобализацией средств массо­вой коммуникации и появлением в связи с этим ощущения целостности человечества и ограниченности ресурсов его существования приобрела тема локальных и глобальных ка­тастроф. Она стала одной из популярных тем не только раз­влекательной, но и дидактической журналистики. Пробле­мы, связанные с катастрофами природного, техногенного и социального характера, и масштабы ущерба от них стали расхожим клише даже пропагандистских выступлений и публикаций. Обсуждение тематики катастроф и кризисов ис­пользуется различными общественными объединениями и политиками для повышения своего статуса в обществе, своего престижа. В этом плане показательна деятельность Мини­стерства по чрезвычайным ситуациям России, в котором была создана специальная служба по связям с прессой и вы­делены средства для «прикормливания» журналистов. Что­бы создать надлежащий образ защитников Отечества и лик­видаторов катастроф, эта служба приглашала влиятельных представителей масс-медиа для поездок в «горячие точки», в места, где складывались те самые чрезвычайные ситуации. Журналистам демонстрировались методы работы ликвида­торов, и делалось все, что было необходимо для создания соответствующего имиджа. Результаты не замедлили сказать­ся. И само министерство, и его руководитель (С. К. Шойгу), и созданная при его непосредственном участии политиче­ская организация (партия «Единство») снискали огромную популярность у населения.

Социологи выделяют и анализируют другие различные функции средств массовой коммуникации²⁰. В частности, они институционально поддерживают главенствующие в об­ществе нормы и властные отношения, фиксируют социаль­ные ценности. Масс-медиа выполняют функции социализа­ции, участвуют в обеспечении преемственности культуры и введения в нее смысловых комплексов и значений новых культурных образований и субкультур. Они призваны коор-

²⁰ Назаров М. М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2002.

С. 15-17.

Катастрофическое сознание и массовые коммуникации 187

динировать разнонаправленную социальную активность, формировать общественное согласие. Средства массовой коммуникации осуществляют функции интеграции и лично­стной идентификации реципиентов, предоставляют модели поведения, способствуют, наконец, достижению понимания самого себя, своего места как в малой группе — семье, бли­жайшем окружении, так и в «большой» — своем социальном слое, нации, мире в целом.

Но есть такие социальные функции средств массовой коммуникации, на которых хотелось бы остановиться осо­бо. Речь идет о двух схожих явлениях, имеющих сегодня широкое распространение и связанных непосредственно с процессами формирования катастрофического сознания в нашем обществе. Это функции виртуализации и мифологи­зации. О виртуализации применительно к общественной ре­альности уместно говорить тогда, когда налицо замещение институционально определенных действий - экономиче­ских, политических и прочих — их образами. По мнению Бодрийяра, ключевой характеристикой нашего общества яв­ляется его насыщенность образами. Так, за один час просмот­ра телевизора современный зритель может познать, «пере­жить» такое количество образов, которое человек прежних эпох не смог бы познать в течение всей своей жизни²¹. Се­годня образы имеют самодовлеющее значение, оказывают воздействие на все стороны жизни человека. Виртуальная реальность существует в той мере, в какой отвечает несколь­ким универсальным характеристикам: нематериальности воз­действия (изображаемое производит эффект, характерный для вещественного), условности параметров (объекты ис­кусственны и изменяемы), эфемерности (свобода входа/вы­хода обеспечивает возможность прерывания и возобновле­ния существования)²². В подобного рода действительности человек всегда имеет дело не с вещью (располагаемым), а с симуляцией (изображаемым). Причем современный чело­век, искушенный в виртуальной реальности, всегда видит и осознает эту грань между вещностью и образностью. Он по-

²¹ См.: Назаров М. М. Указ. соч. С. 177.

²² Иванов Д. В. Виртуализация общества. СПб., 2002. С. 30.

188 ___________ Я. у.астафьев _____________

нимает, что средства массовой коммуникации отображают жизнь не так, как она есть, но под определенным углом зре­ния. То, что считается информацией, скажем новости, пере­дачи с места событий, по сути дела является в терминологии Э. Гидденса дезинформацией или искажающей информаци­ей, то есть сдвинутой во времени, фрагментарной и искусст­венной. Это обусловлено тем, как отмечает Дж. Фиск, что «телевизионная камера или микрофон не фиксируют реаль­ность, но кодируют ее. Кодирование придает реальности смысл, который является идеологическим. Представляемое же является идеологией, а не реальностью»²³.

Все это, однако, входит в правила игры, находится в рам­ках базовых социальных установок современного человека, и в своих поступках, социальных действиях он все это глу­боко принимает во внимание и достаточно эмоционально реагирует на виртуальные реалии, сопереживает им, хотя и не без доли иронии и отстраненности. То есть субъект вирту­ального общества — не тот, кто живет в мире образов и це­ликом в него погружен, кто действует как театральный ма­некен, движимый его импульсами, но тот, кто, находясь в реальном мире, не мыслит свое существование без виртуаль­ных симуляций.

Средства массовой коммуникации активно формируют и утверждают симулятивные феномены. Через посредство ин­формационных и аналитических программ в жизни подав­ляющего большинства россиян виртуально присутствует об­щество. В лице своих разнообразных институтов, в лице представляющих их больших и малых чиновников, крупных и мелких политиков, руководителей различного ранга, биз­несменов различных весовых категорий, популярных деяте­лей искусства и культуры, журналистов разных мастей. Через средства массовой информации телезритель, радиослуша­тель и читатель газет оказывается сопричастен виртуальной природе Земли, ее растительному и животному миру. Не сходя с дивана, он может побывать в душной пустыне и на полюсе холода, в открытом космосе и на дне Тихого океана. И все это без томительного ощущения жары, леденящего хо-

²³ Цит. по: Назаров М. М. Указ. соч. С. 174.

Катастрофическое сознание и массовые коммуникации 189

лода, расплющивающего давления многометрового водяно­го столба. Наконец, средства массовой коммуникации пре­доставляют человеку возможность общения с виртуальным соседом, представителем такого же или близкого социально­го уровня, класса, группы, его «альтер эго». Это может осу­ществляться посредством различных телевизионных филь­мов и сериалов, передач в «прямом эфире», куда звонят обычные, «рядовые» зрители и слушатели; наконец, разно­образных шоу с участием тех же «простых» людей, членов общества, не обремененных высоким статусом, большими деньгами и широкой известностью.

Во всех этих случаях зритель получает опыт общения с различными реалиями, имеющими место в действительнос­ти. Но опыт весьма своеобразный — чисто виртуального су­ществования, когда осуществляется лишь эмоциональное — но никакое иное — воздействие, когда видно и слышно лишь то, что находится перед камерой и микрофоном, в фокусе интереса оператора и ведущего программы. Этот опыт всегда можно прервать, отстранить от себя, оставить по ту сторону экрана и радиоэфира. И это вполне осознается реципиента­ми соответствующих передач и учитывается их составителя­ми, продюсерами и ведущими.

Другой важной функцией средств массовой коммуника­ции в сегодняшнем мире является его мифологизация. Раз­личного рода мифотехнологии играют в сегодняшнем ин­формационно-коммуникативном пространстве огромную роль. Однако здесь следует учитывать, что, говоря о мифо­творчестве в средствах массовой коммуникации, обычно име­ют в виду намеренное искажение действительности, вынесе­ние на суд зрителей тенденциозных интерпретаций событий, опирающихся на непроверенные или ложные данные. Речь, однако, идет о несколько иной перспективе: под мифологи­зацией мы будем понимать такие коммуникативные техно­логии, которые опираются на наиболее архаические, прими­тивные и тем самым очень устойчивые модели понимания мира. Для достижения наибольшего зрительского эффекта и, соответственно, успеха средства массовой коммуникации зачастую стремятся задействовать самые древние механиз­мы восприятия действительности. Это имеет место и в спо-

190 •• Я. у.астафьев

собах организации и подачи радио- и теленовостей, и при трансляции различных шоу, и при съемках популярных «се­мейных» и детективных сериалов. При этом, как правило бессознательно, задействуются следующие способы²⁴:

— образы и персонажи стремятся создавать и предла­гать зрителю простыми, однозначными, в виде масок: преступники, правоохранительные органы, жены, ма­тери пострадавших, счастливые либо несчастные дети, богатые, бедные. Все это выглядит так, чтобы сравни­тельно легко можно было отделить хороших от пло­хих, бесхитростных от коварных, «своих» от «чужих». Соответственно, индивидуальные формы оказывают­ся стилизованными, упорядоченными и выполненны­ми с полным абстрагированием от несущественных деталей, которые, собственно, и делают субъект осо­бенным, частным;

— происходящее стремятся выделить из контекста, по­местить как бы во вневременное и лишенное важных специфических деталей пространство. Исключение составляют те признаки или те компоненты фона, ко­торые указывают на максимально широкие и потому наиболее понятные символические значения и сто­ящие за ними ценности. Семантической единицей происходящего оказывается «событие», основной способ организации данных событий — простая по­следовательность, хотя могут привлекаться и иные наиболее типические схемы, число которых, впрочем, невелико;

— цели и мотивы поступков персонажей не допускают разнообразия толкований, они однозначны, и в них находит свое полное воплощение социальная норма и санкция, должное и запрещенное;

— информация, которая при этом сообщается реципи-

енту, как правило, явно избыточна и рассчитана на

суггестивный эффект. Видеоряд может сопровождать-

²⁴ Дубицкая В. П. Телевидение. Мифотехнологии в электрон­ных средствах массовой информации. М., 1998. С. 103—105.

Катастрофическое сознание и массовые коммуникации 191

ся соответствующими комментариями и может идти определенное музыкальное сопровождение и т. п.; — показываемое, демонстрируемое в медиа носит при­митивный характер, сродни архаическому искусству. Скажем, структура и движение фигур, их расположе­ние ограничены немногими типичными схемами. Ин­дивидуальные формы стилизованы и имеют тенден­цию к абстрагированию от несущественных деталей. Окружающая обстановка изображаемой сцены либо совершенно игнорируется, либо до предела упроща­ется. Особенно это характерно для шоу и различных развлекательных программ. Наконец, действие обра­зует самостоятельную единицу типичных, легко узна­ваемых сцен игры, коммуникации двух собеседников, места, где происходило насилие со следами и орудия­ми агрессивного поведения, и проч. Таким образом, и структурно, и функционально медиа вполне могут обслуживать механизм формирования катаст­рофического сознания. Они к этому формально приспособ­лены. Однако для того, чтобы данный механизм пришел в движение, заработал, необходимо наличие соответствую­щих субъектов, его обслуживающих. Эти субъекты должны обладать целым набором специфических культурных качеств и социальных характеристик и, конечно, деятельно прини­мать участие в игре на поле медиа.