Глава 19. Я была очень рада выбраться из этого ужасного места

 

Я была очень рада выбраться из этого ужасного места. Мне вдруг пришёл в голову вопрос, надеялась ли Хелена вообще что-нибудь узнать у Сары об Эмме, или же это был просто предлог для того, чтобы показать мне одно из этих заведений изнутри. Прежде чем я смогла над этим подумать, зазвонил мой телефон. Я забралась в машину и заперла двери. Это было сообщение от Мэддисон. Она хотела, чтобы я приехала к ней и забрала те вещи, что я у неё оставила. Хелена была согласна с этим, если я потороплюсь. Машина стояла недалеко от дома Мэддисон, и вот уже через минут десять я была там.

Она сразу открыла дверь, как будто там и ждала. Но вот она смотрела на меня, будто видела впервые.

— Мы знакомы?

Ох, новая клиентка?

— Лучшие подруги, уже забыла? — я помахала мизинцем.

— Тогда я, наверное, что-то напутала. Если у меня все верно с памятью, то эта лучшая подруга вчера сбежала незаметно из дома.

— Мне очень жаль. Правда.

— Это всё, что тебе пришло в голову после того, как я ждала тебя здесь до трёх часов утра, милочка?

— Это был крайний случай.

— Блейк-случай. Я так и думала. Ну, заходи.

Я последовала за ней в дом.

— Блейк в Вашингтоне, ты знала? — её глаза заблестели. — И прямо сейчас ты можешь им восхищаться через телевизор, вместе с сенатором.

— Сейчас?

— В новостях, — объяснила Мэддисон.

Сенатора?

Голос Хелены был резче, чем обычно.

Я хочу его видеть.

Я прошла мимо Мэддисон в комнату развлечений. Она последовала за мной.

— Ты,правда, думала, что я тебя позвала из-за вещей? Я знала, что вот это тебя заинтересует.

Посреди комнаты Мэддисон стоял сенатор в оригинальную величину. Репортёры смотрели на него с переднего плана, ниже его кафедры. На заднем плане был Белый Дом.

— Сегодня президент принял историческое решение, — сказал Харрисон в микрофоны, протянутые к нему. — Как вы знаете, закон запрещал давать работу несовершеннолетним, чтобы сохранить свободные вакансии для пожилых людей. Так как длина жизни всё увеличивается и увеличивается, было необходимо сохранить сеньорам работу как можно дольше. Из-за этого детям до 19 было запрещено устраиваться на работу. Но война также полностью изменила эту сферу жизни, и мы должны согласиться с тем, что опять настало время изменений. Поэтому я сообщаю не без гордости о введении особого указа, что теперь в исключительных случаях молодые будут допущены к работе в заведениях, которые будут внимательно прослеживаться. В первую очередь несовершеннолетние без опекунов, которые сейчас живут в детских домах, смогут быть переданы этим фирмам. Стоящее на западном побережье предприятие Прайм Дестинэйшенс спонтанно согласилось принять участие в этой попытке и этим дать молодым, которые ранее были без шансов, цель в жизни.

Значит, Хелена была права. Приближались сложные времена. Когда сенатор закончил заявление для прессы и репортёры стали заваливать сенатора вопросами, камера немного повернулась, и я увидела Блейка, что стоял рядом с ним. Тотчас биение моего сердца ускорилось.

Что он обо мне знал?

Его дедушка ему сказал, что я обманщица?

И если сенатор Харрисон заодно был с Прайм Дестинэйшенс, то его уже предупредили, что я была не обычной клиенткой, а донор, который состоял в постоянном контакте с клиентом?

Он меня ненавидел?

Я внимательно разглядывала Блейка, как будто могла прочитать в выражении его лица ответ. И тогда я заметила его заколку для галстука.

Маленький серебряный кит. Он, видимо, снял этот маленький брелок со шпильки, которую я потеряла в музыкальном центре. Это должно было значить, что он не злился на меня. Знал он или нет.

Я зашла в голограмму, но она исчезла. Передо мной был репортёр, ведущий программу после пресс-конференции.

Это не имело никакого значения. Я всё еще была под впечатлением от его символичного жеста.

— Это невероятно, правда? — спросила Мэддисон. — Прайм первыми согласились дать этим бедным подросткам работу. Супер круто, я бы сказала. Так теперь всё это дело будет официально. Может быть, в будущем мы сможем забыть про всю эту секретность.

— Думаешь? — я заметила синее мерцание в углу экрана. Под ним стояло число 67. — Что означает этот синий свет? — поинтересовалась я.

— SPC. Special Private Cast. Специальное сообщение от провайдера, на которого я подписалась. Я могу посмотреть это попозже, — она встала и посмотрела на экран. — 67 — это ПраймДестинэйшенс.

— Прайм?

— Сразу после речи сенатора? — она сморщила нос. — Странно.

— Это не может быть совпадением! Включи!

Мэддисон провела пальцем рядом с иконкой, не прикасаясь к ней.

Огромным почерком было написано на экране: В скором времени здесь появиться специальное сообщение от Прайм Дестинэйшенс. За буквами была пустая сцена с мраморными колоннами.

— Кто кроме тебя получает такое сообщение? — осведомилась я.

— Только титановые-премиум-абоненты Прайм.

— И сколько таких?

Она пожала плечами и села на диван.

— Понятия не имею. Большинство — просто обычные клиенты, как ты. Серебро, я предполагаю?

— Да, — я кивнула. — Серебро.

— Шшш, — она подтянула ноги и нетерпеливым жестом показала мне замолчать. — Началось.

Тинненбаум появился перед камерой. Справаот него стояла Дорис с ослепительной улыбкой.

— Дорогие друзья! — Тинненбаум посмотрел в камеру. — Спасибо, что позволили нам приватно вас навестить.

— Мы благодарны вам за ваше доверие, — добавила Дорис.

— Это секретное сообщение, только для премиум-абонентов, — продолжил Тинненбаум. — Поэтому если в комнате находятся другие люди, прослушайте это сообщение позже.

Я обменялась взглядами с Мэддисон. Эта программа казалось очень важной.

Тинненбаум улыбнулся Дорис и подождал некоторое время, чтобы дать слушателям возможность в случае чего выключить программу. Затем он кивнул кому-то за экраном, как будто он получил знак, чтобы продолжать.

— У нас сюрприз для вас, — сказал он. — Никто иной, как шеф Прайм Дестинэйшенс сегодня навестил нас, чтобы передать вам сообщение.

Мэддисон села прямо.

— Я такого никогда ещё не видела.

Это он, Кэлли! Мысли Хелены громко раздались в моей голове. Старик.

Я посмотрела на экран. Картинка сменилась. С другой позиции, а может и в совершенно другом месте, камера пододвинулась к затемнённой кабинке с окнами, которая стояла на платформе. За окнами я увидела силуэт мужчины.

— Кажется, в этот раз мы его тоже не увидим, — сказала я.

Камера приблизилась, пока не оказалась достаточно близко к мужчине. В кабине включился свет, но если вы ожидали стопятидесятилетнего эндерса, то вы ошибались.Странные электронные мерцания накладывались на его лицо, как будто тысячи пикселей скользили по нему.

Некоторые части лица казались женскими, некоторые мужскими, некоторые молодыми, а некоторые старыми. И они постоянно были в движении, передвигались туда-сюда. Мне стало непосебе, но я не могла оторвать глаз. Такой техники я ещё никогда не видела.

— Спасибо, Чад и Дорис, — даже голос старика был электронно изменён и звучал как расплавленный металл.

— Я обращаюсь специально к вам, мои дорогие премиум-клиенты. Вы с самого начала подарили нам ваше доверие, и поэтому вы должны первыми узнать о наших нововведениях. Во-первых, мы намерены сделать большее разнообразие типов в программу, что даст вам возможность реализовать даже самые экстравагантные фантазии в реальность.

— Звучит замечательно, — прошептала Мэддисон. — Я всегда хотела попробовать тело маленькой китаянки.

Я чувствовала, что к моему горлу подступала тошнота. Мэддисон говорила так, будто выбирала какое-то блюдо в меню ресторана.

Лицо Старика мерцало, будто он носил жидкую 3D маску. Я могла только гадать, как он выглядел на самом деле. Камера приблизилась к нему.

— Но самое главное сообщение, это то, что мы смогли сделать кое-что быстрее, чем думали, — Он сделал паузу. — Постоянство.

Мэддисон задохнулась и прижала ладонь ко рту.

— Вместо того чтобы арендовать тело, вы можете его купить, — сообщил Старик.

НЕТ! Это была Хелена. Её крик всё звучал и звучал в моей голове.

Старик продолжил:

— Вы выбираете тело, понравившееся вам, и живёте в нём до конца своей жизни. Другими словами — вы превращаетесь в нового, молодого человека. Вы можете даже завести длительные отношения. Мечта о вечной молодости. Наконец-то это осуществится.

Моё сердце так сильно стучало, что почти неслышно было речи старика.

— И так как мы постоянно с успехом работаем над продлением жизни, результат будет ещё более выгодным. Сегодня вы уже можете прожить до двухсот лет. Скоро до 250.

Камера быстро метнулась к Тинненбауму и Дорис, которые смотрели вниз, будто тоже наблюдали за речью. Они вежливо посмеялись, прежде чем камера вернулась обратно к Старику.

— Вы можете наслаждаться лучшими годами своей жизни, пока ваше тело проживает ваши двадцатые и тридцатые годы, — сказал старик. — Прайм Дестинэйшенс позволяет воплотить все ваши желания в реальность.

В кабине выключился свет, и камера вернулась к Дорис и Тинненбауму.

— Мы как всегда придерживаемся правил, чтобы сохранить конфиденциальность, — сказал Тинненбаум. — И мы и от вас ожидаем молчания. Мы пока находимся в фазе планирования, но так как вы Премиум-клиенты, вы можете уже сейчас записаться в список ожидания, чтобы быть среди первых, кто протестирует новинку.

Дорис улыбалась.

— Наплыв будет большим. Поэтому не раздумывайте слишком долго, и соглашайтесь на вечную молодость.

Экран погас. Последовал бесконечный список предупреждений, прочитанных женским голосом так быстро, что невозможно было понять ни слова. Мэддисон убавила звук.

— Немыслимо!

— Не то слово, — мне не хватало воздуха.

— Не могу дождаться, — её глаза загорелись. — Этот человек просто супер.

Я вскочила с дивана.

— Что ты говоришь? Ты бы приняла это предложение?

— А почему нет? Конечно, это весело пробовать разные тела, но после этого всего хочется уже определиться.

— Мэддисон, ты в своём уме? Мы говорим не о покупке машины, дома или платья. Ты здесь имеешь дело не с вещью, а с человеком. С подростком, у которого ещё вся жизнь впереди. Но не в том случае, если ты её у них заберёшь!

Она надулась.

— Ты действительно хочешь прожить всю жизнь в другом теле?

Она помолчала немного, прежде чем ответить.

— Когда я заключила договор и переселилась в молодое тело, у меня наконец-то возникло чувство, что я пришла домой. Я снова была самой собой. Молодой, подтянутой и полной жизни. У тебя нет такого чувства?

Я скрестила руки на груди.

— Нет. Это всё было не более чем игрой. Короткая перемена. Если ты всегда переселишься в чьё-то тело, то это будет значить, что тот человек никогда больше не освободится. Это не так, как если бы она пожертвовала одним месяцем, а потом бы её жизнь вернулась в нормальное русло. Она никогда не узнает, каково это — пойти в колледж, влюбиться, пожениться, родить детей. Ты сможешь во второй раз пережить это, но не она. Её мозг заснёт. Навсегда.

— О боже, — Мэддисон опустилась обратнона диван. — Так, как ты об этом говоришь, звучит ужасно. Нечеловечно.

— Ты своруешь у молодого человека самое важное — жизнь, — я оглядела комнату и нашла в углу мою сумку.

— Это звучит как... похищение.

— Хуже, чем это, — я взяла свою сумку и направилась к выходу. — Это убийство.