ВОРЫ В ЗАКОНЕ

Тюремная субкультура выступает превращенной формой регулирования социальных связей между людьми и выполняет функцию регулирования социально разнородного состава осужденных с вынужденным совместным

' При написании главы, в том числе использовались источники: Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). Тверь, 1994; Вельский В.Ю., Кравченко А. И., Курганов СИ. Социология для юристов: Учеб. пособие для вузов. М., 2004; Гуров А. Профессиональная преступ­ность. Прошлое и настоящее. М. 1990; Олейник А.Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. М., 2001; Перушкин В. Воры в законе // Аргумент и факты. 1995. № 6; Воры в законе (www.bratok.com); Аргументы и факты. 2001. №17; Костюковский Я. История рос­сийской организованной преступности (www.narcom.ru); Милославская Е. Заметки о циклах уголовно­го мира//Политика. 2002. № 1 (www.whoiswho.ru); Воры в законе, крутые, авторитеты... (www.ston.lviv.ua); Ефимова Е.С. Субкультура тюрьмы и криминальных кланов (http://ivgi.rsuh.ru).

проживанием на одной территории. Советские тюрьмы, где такая субкуль­тура сформировалась, отличались от зарубежных исправительных учреж­дений тем, что вместе сидели уголовники и политические осужденные, т.е. группы с несовместимыми культурными установками. Еще раньше в зону в массовом порядке, а не индивидуально как на Западе, попадали целые слои и классы, например деревенские кулаки, городские пролетарии и люмпены, мелкая буржуазия, интеллигенция, первое время пытавшиеся жить по соб­ственным, внутриклассовым, законам, но в конечном итоге подчинившие­ся общим уголовным нормам и ценностям.

Наиболее точную формулировку тюрьмы как места заключения дал До­стоевский: «мертвый дом». Переступая его порог, человек попадает в дру­гой мир, где правят совершенно другие законы. Для тех, кто попал сюда

впервые, это безусловный шок и полная потеря ориентации. Неко­торые зэки шутят: даже к смерти можно привыкнуть —труднотоль­ко первые пять лет. К тюрьме при­выкнуть нельзя.

Социологи удостоили ее особой чести, причислив к особой катего­рии тотальных институтов. Это понятие ввел в социологию И. Гоф-фман. К ним американский соци­олог относил тюрьму, психиатри­ческую больницу и казарму. Правда, сегодня список расширен, к тотальным институтам относятся, например, тюрьмы, армейские и флотские коллек­тивы, религиозные секты, интернаты, милиция, больницы, монастыри, пионерские лагеря. Их отличительная черта — охват всех сторон жизни че­ловека и всего объема времени одним учреждением. «Тотальный институт — это место проживания и работы большого числа индивидов, находящихся в сходных условиях, оторванных от внешнего мира на длительный период и ведущих совместную жизнь, все стороны которой открыты для внешнего контроля и цензуры»². Все нормы жизни в тотальном институте направле­ны на изоляцию человека от внешнего мира и жесткий контроль над его поведением. В тюрьме человек получает все, что он получает на воле от множества специализированных институтов: больница его лечит, сервисные службы следят за его бытом, магазины снабжают продуктами питания и ширпотребом, суды выносят приговор, а школа учит. Но в тюрьме он имеет дело только с администрацией, которая дает ему все, что нужно для жизни что называется «из одного окна». Но дает, правда, по минимуму.

Тотальные институты — форма организаций, члены которых живут иной жизнью, отличной от остального общества. В них человек изолирован от остального мира и находится на всем готовом, вынужден подчиняться жест­ким законам, чужой воле, испытывать дискомфорт и отсутствие свободы. Тотальность понимается еще и как высокая степень нормативно обеспечен­ного социального контроля за участниками: за сидельцем наблюдает адми­нистрация и сокамерники, он лишен приватного пространства, частной

² Goffman E. Asylums: Essays on the Social Situation of Mental Patients and Other Inmates, N.Y., 1990. P. 43.

жизни и возможности уединения³. Непрозрачность и закрытость тотальных институтов в любом обществе препятствует их критике.

Тюремное заключение является способом наказания правонарушителей и защиты граждан от них. Его цель — исправление индивида, чтобы он мог в дальнейшем занять соответствующее место в обществе. Но в реальной жизни мы видим обратный эффект. Жизнь в условиях тюрьмы, лишения не только свободы, но и дохода, общества, семьи, бывших друзей, гетеросексуальных связей, собственной одежды и других личных вещей скорее вбивает клин между обитателями тюрьмы и остальным обществом, чем способствует ско­рейшей адаптации поведения к нормам этого мира⁴. Заключенные имеют дело с окружением, чрезвычайно отличающимся от внешнего мира. Привычки и способы поведения, которые они усваивают в тюрьме, часто прямо противо­положны тому, что от них ожидается. Поэтому неудивительно, что уровень повторения правонарушений теми, кто ранее сидел в тюрьме, очень велик.

Тюрьма — совершенно особый, не похожий ни на какие другие области нашей жизни мир. Это жесткий мир, со своими нравами, обычаями, ритуа­лами и законами. Во главе всех членов преступного сообщества, или «блат­ных», стоят «воры в законе» — наиболее опытные, имеющие солидный опыт пребывания в тюремном заключении бандиты, пользующиеся уважением блатных. Именно эта категория тюремных сидельцев считается творцом тюремной субкультуры современного типа.

Вор в законе — элита преступного мира, творец преступной субкультуры

³ Вопросам освоения личностью норм, ценностей, особенностей среды тотального института по­
священы работы Л.Д. Аграната, В.Ф. Баркатунова, A.M. Воробьева, Е.П. Волкова, Л.Г. Егорова,
А.Ф. Железняка, А.Л. Забары, А.И. Каменева, М.В. Лихачева, И.М. Отмахова, Л.А. Пашина,
Д.Д. Пожидаева, И.Ф. Феденко и др.

⁴ Гидденс Э. Социология: Пер. с англ. М., 1999. С. 91 — 107.

Вор в законе — это элита преступного и тюремного мира, его лидеры, своего рода посвященные. Воры занимают высшее положение в неформаль­ной иерархии заключенных. В некоторых отношениях (нормы, механизмы решения конфликтов, ритуалы, действующие в этом сообществе) воры в законе напоминают сицилийскую мафию. Однако существуют и кардиналь­ные отличия. Воры, которые принесли свои традиции из дореволюционной России в преступный мир СССР, вели демонстративно асоциальный образ жизни — не работали, не заводили семей, имели яркие внешние атрибуты, должны были отсидеть не один срок в тюрьме и т.п. Их действия носили ярко выраженный коллективный, т.е. «общаковский», характер, важнейшие ре­шения принимались не единолично, а на сходке воров, существовал запрет на любые контакты воров с работниками правоохранительных органов.

Напротив, лидеры итальянской мафии инкорпорированы в светское об­щество, занимают высокие должности и посты в легально существующем бизнесе. В последнее время российский воровской мир, успевший за время экономических реформ 1990-х гг. порвать со старыми традициями, перестра­ивается по образцу сицилийской мафии. Как свидетельствуют наблюдения, из кодекса воровских законов исчезли многие запреты, в частности, запрет на контакты с работниками МВД. В криминальном мире происходит или уже произошла своего рода культурная революция.

Российский преступный мир гораздо успешнее, чем цивилизованный бизнес, внедряется в жизнь нового российского и западного обществ. Его

Врезка