II. В тылу.

 

Ружья на фронтах сломаны вдребезги.

Пушки сброшены с передков и лежат, уткнувшись в землю онемевшими кровавыми пастями, из которых больше никогда уже не раздастся ни одного выстрела.

 

Но позади окопов, за сотни верст от них, стучат еще сотни заводских молотов, ударяя по металлу для выделки тысяч новых гигантских орудий.

 

Гудят еще сотни горнов, в которых плавится сталь и медь для миллионов гигантских снарядов.

 

Пылают еще сотни печей, в которых льется сталь для миллионов ружейных стволов и пушек.

 

Стучат еще тысячами машин заводы снарядов, и сотни тысяч человеческих рук сыплят смерть для братьев-людей в стальные оболочки.

 

И к фронтам движутся еще десятки тысяч вагонов, набитых снарядами, и едут десятки тысяч телег, наполненных пушками, картечницами, саблями и револьверами для убийства миллионов.

 

Миллионы сильных рабочих рук со всех сторон еще готовят и везут со всех концов красную подлую смерть.

 

 

Но вдруг воздух задрожал под криком:

-- Довольно! Довольно!

Остановитесь, товарищи!

Все! Баста! Стой!

 

И стены фабрик смерти задрожали под этим криком.

Как мятежный вихрь, все сметающий на своем пути,

Как гигантская волна мирового потопа,

Ворвался повсюду клич:

 

-- Довольно! Бросайте молоты! Бросайте печи! Бросайте станки!

Довольно готовить смерть для братьев-людей! Довольно!

 

И заводские свистки загудели, призывая рабочих к великой забастовке.

 

-- Довольно готовили мы орудия зверства и убийства.

Нет, лучше голодная смерть, лучше умрем с голоду мы, наши жены, дети, но не станем никогда больше работать для братоубийства.

 

Ни одна пушка не будет больше отлита рабочей рукой.

 

Ни одно ружье не будет больше сделано рабочим. Ни одна пуля не выйдет больше из-под рабочей руки, потому что ни один рабочий не хочет быть больше Каином.

 

И из-под земли, из глубин подземных, раздался голос воскресшего рабочего народа, как взрыв землетрясенья потрясший землю:

 

-- Довольно! Довольно! Мы, рудокопы, заявляем, что отныне мы никогда не дадим ни одного куска металла, ни одного куска угля для печей, в которых льется смерть для братьев людей.

 

Ни одной пылинки металла и угля для пушек и снарядов.

 

Ни одной пылинки угля для паровозов и кораблей, которые везут солдат и снаряды, везут смерть для брата-человека.

 

 

Ни одного взмаха нашего молотка ни для какого дела, нужного для войны!

Мы лучше умрем с голоду все, но не дадим больше ни одной пылинки братоубийству! Довольно!

 

----------

 

И все остановилось.

 

Замолчали гигантские молоты пушечных заводов,

Погасли их раскаленные печи,

Замер дым труб оружейных и снарядных фабрик.

 

Как пески пустыни, онемели бесчисленные казармы, только что гудевшие миллионами солдат, готовившимися, как сумасшедшие, убивать друг друга.

 

Остановились бесчисленные пушечные, снарядные, оружейные заводы, где тысячи рабочих рук только что и день и ночь работали над изготовлением смерти для миллионов жизней человеческих.

Как безмолвные кладбища, замерли эти ужасные мастерские, где день и ночь толпы рабочих рабов за фунт мяса готовили расстрел народов.

 

Как бездыханные длинные змеи, замерли на рельсах паровозы с бесконечными платформами с пушками и снарядами.

 

На путях перед гаванями остановились поезда, везшие на пароходы военные грузы.

 

Замерли бесчисленные швальни, где тысячи рабочих день и ночь шили одежду для солдат, бесчисленные пекарни, где тысячи пекарей день и ночь месили для них хлеб.

 

Остановилось, замерло, умерло все, что вооружало, подвозило, одевало, кормило армии. Эти миллионы жалких человеческих существ, превращенных в машины убийства, -- эти миллионы несчастных рабов, обряженных все в одинаковые каторжные солдатские одежды и обреченных быть человекоубийцами.

Рухнуло царство красного Дьявола Братоубийства.

 

----------

 

Восстание Души Человеческой.

I.

 

По всему миру началось восстание Человеческой Души.

 

Разорванная на тысячи кровавых клочьев, растерзанная, забитая в кровавую грязь, вся залитая кровью,

Совершенно, казалось, изничтоженная, раздавленная, обесчещенная, Душа Человеческая вдруг восстала из океана крови и слез.

Из бездны величайшей муки и позора, какие когда-либо переживало человечество, поднялся во всем своем величии Человеческий Дух, Титан, связанный, скованный, ограбленный обманами хитрых, жадных, кровожадных карликов-правителей, грабителей, учителей лжи.

Поднялась, ослепленная -- и вдруг прозревшая, задавленная -- и вдруг сорвавшая с себя все цепи, Человеческая Душа во всем своем величии, во всей своей силе, во всей своей любви, во всей своей красоте,

И сказала устами солдата -- вчерашнего убийцы: "Все люди -- братья. Я не буду больше братоубийцей, палачем братьев, -- никогда! Слышите вы, все правители, повелители, насильники и эксплуататоры мира: "Никогда!"

 

Эти простые, великие и страшные для всего мирового насилья слова, которые с этих пор изменили всю жизнь мира, Душа Человечества сказала теперь через уста солдата -- вчерашнего убийцы, так же, как она сказала две тысячи лет тому назад мирy великую истину любви через уста Христа.

 

Великое провозглашение братства прозвучало теперь среди самых страшных страданий человечества, дошедших до последнего предела,

 

 

Среди самой ужасной, омерзительнейшей бойни, какую только когда-либо видел мир,

Когда все устремления человечества, казалось, были направлены к тому, чтобы сжить со света самого себя,

Когда не было пощады никакому человеческому дыханию,

Когда, казалось, навеки погасла последняя надежда, что когда-нибудь кончится человеческое безумие.

 

И тогда-то, когда, казалось, нет и не будет никогда никакой силы в мирe, чтобы положить конец человеческому рабству и жестокости,

Этот солдат бесстрашно провозгласил освобождение человечества между страшными, бесконечными рядами пушек и миллионами вооруженных убийц всех империй,

Так же, как Христос, бесстрашно глядя в лицо мучениям и смерти, провозгласил две тысячи лет перед этим победу любви между железными легионами римских убийц и палачами царей и первосвященников -- тиранов и обманщиков Иудеи.

 

И как две тысячи лет тому назад Христос, так теперь этот солдат со своими товарищами был растерзан за провозглашение братства.

Они погибли, но пламя их призыва к братьям-врагам понеслось по всем сражающимся армиям, зажигая все сердца великим пожаром братства. И совершилось казавшееся доселе невозможным: во всех гигантских скопищах военных убийц затрепетала великая единая душа человечества. Во всех окровавленных рабах встал освободившийся вдруг человек -- брат всех людей.

 

И растаяли, как дым, кровавые армии,

И великий призыв понесся по всему мирy,

Он понесся над пучинами морей, над океанами,

И рассеялись кровавые флоты,

И военные корабли, несшие смерть сотням тысяч жизней, гибель сотням городов и селений, вернулись в свои гавани, сбрасывая в морскую пучину свои бомбы и пули. И расступавшиеся под ними морские волны радостно смыкались над исчезавшими навеки в бездне океанов орудиями человеческого грабежа и порабощения. И на мачтах кораблей, только

 

 

что несших смерть народам, взвились флаги с сияющими, как солнце, словами:

"Да здравствует братство всех народов!"

 

II.

 

Повсюду началось восстание Души Человеческой.

 

Вся история твоя, человечество, была до этих дней сплошной историей злодеяний войны, историей беспрерывного братоубийства, историей беспрерывного человекоистребления.

Вся история твоя, человек, была до этих дней бесконечной погребальной процессией окровавленных братских тел, замученных братьями-людьми.

Из одной страны в другую по всему свету неслись теперь вести о том, что народы всюду перестали быть стадами окровавленных рабов и убийц. Везде по всему миру уничтожались фабрики оружия и снарядов, фабрики смерти, для того, чтобы превратиться в великие мастерские жизни, мастерские великого мирного труда. Везде по всему свету раб, задыхавшийся в кровавых оковах, могучим ударом любви разбивал свои цепи и выбрасывал из своих рук орудия братоубийства и угнетения братьев.

По всему свету начался величайший переворот, величайшая из революций.

По всему миру разливалось восстание Духа Человеческого, -- того Духа, которым человек не жил свободно до сих пор, боясь стать самим собой, -- не боясь быть рабом и убийцей, но боясь стать человеком, Богом.

 

Могучей бурей любви разливалось повсюду восстание Человеческой Души, без единого пушечного или ружейного выстрела опрокидывая, разрушая, сметая на своем пути все стены между людьми и народами, все решетки, все цепи, все кровавые туманы, душившие сознанье человечества.

 

III.

 

Мир вырвался, наконец, из рук обманщиков и насильников. По всему миру с исчезновением солдатских штыков; исчезла власть, вся всегда державшаяся на острие штыка.

 

 

С исчезновением государственных убийц по всему миру всюду содрогались и падали престолы монархий и республик.

Падала власть, превращавшая людей в братоугнетателей и братоубийц.

Исчезала власть, тысячелетия лежавшая поперек всем устремлениям человечества к счастью, к свету, к свободе, к единению, -- поперек всем усилиям человечества для осуществления величайших его идеалов.

 

Пламя братства неудержимыми потоками разливалось теперь по всему свету, из души в душу, из человека в человека, из народа в народ, из государства в государство. И в этом пламени сгорали все троны, вся власть насилья, вся власть корысти, вся власть вооруженного кулака и капитала, вся власть эксплуатации одних людей другими, вся власть национального и международного грабежа.

 

Исчезала власть, вечно преступно разъединявшая народы, вечно стравливавшая их между собой, вечно бросавшая их, как взбесившихся зверей, друг против друга. -- Исчезала власть, благодаря которой человечество тысячелетия не вылезало из собственной крови. -- Исчезала власть, из-за которой земля, которая должна быть царством великой любви, братства, разума и свободы, вечно была огромной лужей братской крови, в которой невылазно барахтались, захлебываясь в ней, народы ради власти, славы, обогащения, развратной жизни царей, президентов, министров, капиталистов, жрецов и депутатов и их прислужников.

 

Власть сгорала в охватившем век сердца пламени братства, сгорала власть, которая в республиках осмеливалась писать на своих вывесках: "Свобода, равенство и братство", -- как будто когда-нибудь могли существовать вместе власть и свобода, когда всякая власть была отрицанием свободы! Как будто могли когда-нибудь существовать вместе власть и равенство, когда равенство и подвластность никогда не могли существовать вместе! Как будто могли когда-нибудь существовать вместе любовь и насилье, власть и братство, когда всякая власть была отрицанием братства!

 

По всему миру исчезала власть, которая, пируя на костях угнетенных, отнимая от народов все, что только она могла

 

 

отнять от них, бросала народам взамен только насилье и насилье, только эксплуатацию и угнетенье.

Исчезала власть, которая, делая вид, что она охраняет граждан от преступлений, сама беспрерывно совершала величайшие преступления. Ибо все ужаснейшие злодеи мира не совершали одной тысячной части тех злодейств, убийств, жестокостей, грабежей, какие совершала в мире власть и какие делались под ее покровительством и защитой.

Исчезала власть, в царстве которой украсть кошелек называлось преступленьем, ограбление же целого народа называлось государственным бюджетом, а кража всей свободы у всего народа называлась государственным порядком и законом.

Исчезала власть, под защитой которой корысть и эксплуатация всевластно, без удержу, без границ посягали на труд на тело, на душу, на всю жизнь человека.

 

Исчезала власть, которая отнимала у человека самое элементарное, самое первое и последнее право человека -- право на собственную его жизнь, право на распоряжение собственной своей жизнью. Без этого права не было человека. Был только раб. Была только вещь, с которой делали все, что угодно, всякий правитель, всякий эксплуататор, покровительствуемый властью.

Человек становился теперь, наконец, человеком. Человек переставал теперь, наконец, быть вещью.

По всему миру пробуждался новый, свободный человек, который не хотел над собой никаких, каких бы то ни было -- ни наследственных, ни выборных -- царей и царьков: ни деспота царя, ни деспота народа, -- ни одного, ни миллиона деспотов над собой.

По всему миру пробуждался новый, свободный человек, которому отвратительно властвование над кем бы то ни было, который ни сам не хочет ни за что властвовать ни над кем и не допускает, чтобы кто-нибудь властвовал над кем бы то ни было. Отныне никто не будет развращаться развратом властвования -- ни властитель, ни подданный, ибо не будет больше ни того, ни другого. Будут только свободные братья, свободно соединяющиеся в свободные братства.

 

Исчезала власть, под кнутом которой человечество, влачась в крови, двигалось по своему историческому пу-

 

 

ти, как гигантское шествие вечных арестантов, гремевших цепями государства и капитала, -- шествие вечных каторжников, над головами которых свистели бичи власти и эксплуатации.

Исчезала власть, которая заставляла человечество вечно распинать самого себя на кресте войн и казней.

Исчезала власть, которая вечно косила все лучшие всходы народов окровавленной косой самой отвратительной, самой подлой смерти в братоубийствах войны.

Исчезала власть, безжалостно выбрасывавшая за черту жизни в кровавые помойные ямы войн мириады человеческих жизней.

 

Власть, которая заливала землю морями крови, слез, грабежа и угнетенья, была теперь сама выкинута, наконец, вон из мира.

 

Человек выбросил из себя навеки раба,

Человек выбросил из себя навеки властителя!

 

Отойдите от нас!

I.

 

Правительства пытались удержать свою власть, всеми силами удерживая солдат. Но солдаты неудержимыми потоками расходились к своим родным полям, к своим мастерским.

Правительства пытались удержать солдат силой верных им штыков, но штыков таких уже не было больше.

Люди перестали быть слепыми рабами. Власть не могла уж, как несколько всего недель тому назад, стравить людей друг с другом, чтобы они затопили в общей взаимной крови свое освобожденье.

 

Правительства пытались удержать солдат угрозами судов, каторги, казней. Но они не могли уже напугать никого, ибо не находилось больше никого, кто согласился бы стать палачом брата-человека.

И за все свое золото правители не могли уже купить человеческую душу. За все золото мира они не могли уже найти человека, который затянул бы веревку на человеческом горле, спустил бы на человеческую шею нож гильотины, направил бы дуло ружья в братскую человеческую грудь.

 

Чтобы спасти власть, была двинута в ход проповедь всех верных власти писателей, ораторов, ученых.

Но глаза народов прозрели. Разум народов нельзя было теперь больше заговорить, одурачить, связать, опоить дурманом всех манифестов, прокламаций, речей, газетных статей, лекций и книг. Никто не в силах был теперь снова одурить народное сознанье, убедить свободных стать снова рабами, убедить братьев стать снова врагами.

Задавленный, одуренный ложью, которую сыпали в него государство, церковь, наука, литература, печать, мозг народов

 

 

прозрел теперь, и ничто не в силах было снова вернуть народы в пьяную, дикую, слепую жизнь, которую они вели до сих пор под скипетром царей и республик.

Ничто не в силах было снова сделать из народов многоголовые стада бессмысленных баранов.

Никто не в силах был снова заковать в цепи душу человеческую, разум человеческий, вырвавшийся, наконец, на свободу.

 

Все газеты на свете, все речи, все книги, все профессора в мире не могли больше вырвать из души человеческой простые, уничтожавшие весь старый мир, слова: "Будь свободен. Люби. Не убей. Все люди и народы -- братья. Будь братом всех. Будь человеком".

 

Человек не отдаст больше никогда свою свободу

 

----------

II.

Для того, чтобы спасти власть, была двинута в дело вся проповедь вернейших слуг власти -- священнослужителей всех церквей.

 

Но народ не захотел больше слушать их.

 

-- Отойдите от нас! -- сказал им народ. Отойдите от нас вы, кадившие идолам силы и золота, одуряя своими куреньями слепо веривших вам простецов. Отойдите от нас вы, называвшие себя слугами Бога и служившие тьме, корысти и насилию. Отойдите от нас, лизавшие ноги властелинов, покупавших вас золотом, крестами и звездами и поддерживавших штыками власть вашего дурмана над человеческой душой.

 

Отойдите от нас с выдуманным вами вашим кровавым, злобным, жестоким Богом, именем которого вы благословляли все преступления власти.

 

Отойдите от нас с вашею лжехристовою верой, освящавшей по всему миру вражеское разъединение людей на цар-

 

 

ства и церкви, -- с вашей верой, освящавшей угнетенье, порабощенье и братоубийство.

 

Отойдите от нас вы, объявлявшие от имени Христовой церкви, что Бог благословляет деспотов, что Бог одобряет убийства людей людьми на войнах и смертных казнях, что Бог велит, чтобы мы клялись властям в том, что вся наша жизнь, вся наша душа и тело принадлежит им, и что мы обязаны стрелять в братьев наших и отцов, когда они, правители, нам это прикажут!

 

Отойдите от нас вы, которые, поднимая в своих руках перед коленопреклоненным народом на ступенях алтаря чашу с вином, называвшимся вами кровью великого учителя любви -- Христа, учившего любви к врагам, возносили молитвы за победы царей над врагами -- народами.

 

Отойдите от нас вы, благословлявшие штыки и кропившие святою водою пушки.

 

Отойдите от нас вы, благословлявшие троны и дворцы хищников, у подножья которых гибли в морях слез и крови миллионы несчастных рабов, у которых оставалась одна только свобода -- свобода перерезать себе горло, издыхая с голода!

 

Отойдите от нас, учившие самому ужаснейшему из обманов, что всякая власть со всеми ее преступлениями, насилиями, убийствами, войнами, казнями, что всякая власть от Бога, тогда как она была врагом Богу, -- Богу любви, Богу братства, Богу свободы.

 

В наших сердцах говорит теперь живой Бог, всемирная душа, всемирное братство, всемирная любовь. Всякая же власть всегда была врагом всемирной любви.

 

Отойдите от нас вы, извратившие величайшую, освобождающую, соединяющую всех в одну великую любовь, истину Христа.

 

Если бы государство с церковью не уродовали 2000 лет истину Христову, человечество уже 2000 лет было бы едино,

 

 

свободно и счастливо. Отойдите от нас с вашими царями и правителями. Тысячелетиями вы давили с ними великую жизнь духа человеческого. Тысячелетиями государство и церковь ткали только саван для человечества.

 

Отойдите от нас! Нам не нужно больше никаких посредников между Богом и нами!

 

Отойдите от нас! Нам не нужны больше ваша ложь, ваше идолопоклонство, ваши волхвованья и заклинанья. Истинное Евангелие Христово раскрылось теперь перед всеми очами. Истина Христова восстанет теперь в мире перед всеми во всей сил, во всей своей чистоте, во всей своей великой правде. Новое богослуженье будет теперь ежечасно, ежеминутно всеми повсюду совершаться в мире, -- великое Богослужение любви. И каждый человек будет совершающим его священнослужителем Братства в том едином великом храме, который называется "Человечество",

Над которым будут царить теперь одна Любовь и Свобода, которым отвратительно всякое, губившее братство, разделение людей на царства и церкви, -- Любовь и Свобода, которым отвратительна всякая власть человека над человеком, -- Любовь и Свобода, которые не властвуют, не подчиняются, но свободно, радостно всеми силами служат людям-братьям.

 

Колокола братства.

 

Старый мир умирал. Последние судороги его потрясали землю.

 

Пожар братства несся по всему миру.

Телеграфные проволоки радостно несли по всему свету великие вести.

Слыша их, незнакомые люди обнимались как в светлый праздник воскресения.

 

Прибой великого океана ударял во все сердца. Это звучала во всех душа единого человечества.

Во всем мире заговорила единая человеческая душа, которую разрывали на части -- на племена, на государства, на разные веры, на вражеские станы. Весь мир заговорил теперь одним языком осознавшей себя единой души.

 

Радостное дыхание свободы неслось по всему миру. Во все окна врывался поток солнечных лучей, -- в темные окна самых жалких лачуг мира, в самые мрачные норы человеческой отверженности, во все логовища нищеты и горя, куда никогда не заглядывал солнечный луч радости, свободы и братства.

 

На вершинах диких скал, в пустынных степях Азии, в джунглях Индии, в дремучих чащах Африки, в пустынях Австралии и Америки светлые и темные, желтые, черные, красные люди, порабощенные, угнетенные, подняв голову, жадно прислушиваясь, все везде знали уже великую весть о том, что царство насилья и обмана кончилось в мире, что нет больше парий среди человечества, что каждый человек теперь великий, дорогой, свободный брат всех людей, -- ве-

 

 

ликий, свободный, драгоценный участник наступающей новой, великой жизни всего мира.

 

Колокола братства звонили над всем миром.

"Встань, задавленный! -- говорили они. -- Встань, измученный! Встань, презираемый! Встань, отверженный! Отверженцев нет больше и не будет под солнцем!"

 

Повсюду -- в городах, селах, деревнях -- радостно звонили колокола братства, сзывая народ для провозглашения великого освобожденья.

На горных вершинах зажигались огни, сзывая человеческие души, рассеянные по одиноким хижинам в горах, чтобы все услышали провозглашение братства.