18 мая 1896 года. Альбертовы башмаки";
(Оригиналы дневников Его Императорского Величества Николая II Александровича Рюрика-Романова для ознакомления можно испросить в Личной Канцелярии Ее Императорского Величества Елизаветы II, Божьей милостью Соединенного Королевства Британских Островов и иных своих царств Королевы, Королевы Содружества Наций, защитницы веры, народов и государства. Добросовестные копии тех же дневников можно испросить в Канцеляриях монархической династий Королевства Бельгия, Королевства Дания, Королевства Испания, Королевства Нидерланды, Королевства Норвегия, Королевства Шведов, Готов и Венедов, Прекрасной Империи Ниппон, а также в Канцелярии Президента Соединенных Штатов Америки и Библиотеке Конгресса Соединенных Штатов Америки)
Нынче воскресенье, 18 мая 1896 года, посетили мы с Сашей, матушкой и братом нашим Альбертом, графом Фландрии, храм в деревне Волгово, что Волосовского уезда Санкт-Петербурга принадлежности. Путешествие сие мы свершили по простой причине, брат мой младший перед вступлением в свой возраст совершеннолетия непременно желал поклониться всем храмам, что сохраняют мощи великомученицы Ирины дабы Господь укрепил его в поисках прекрасной любви, как укрепил нас с Сашей. Путь наш по словам Альберта должен был занять часов десять-восемь, по сему отправились мы засветло, в четыре утра. Шли неспешно, хотя Альберта явно раздражала наша неспешная походка. Сам он явно передвигается значительно быстрее.Определенно ему хотелось поспеть к обедне. Во время своего путешествия, по его рассказу он неоднократно наслаждался храмовыми службами и воскресные обедни были самыми из них величественными, состоявшими из мудрости приходских священников. "Знаешь, хоть и не патриотично относительно католической церкви поведу я себя сейчас, но в России все же самое мудрое священничество, - увлеченно делился брат мой со мной:- Возможно, это происходит от того, что в твоей стране в функциях церкви осталось еще много государственных элементов и каждый священник, очевидно, ощущает себя величественнейшим из чиновников, ибо хранит самую трепетнейшую из связей общественных: связь государственного исповедования с государственным же Богом."
До Волгино мы добрались в расчетный период к 13-45 и к удивлению своему на входе в деревню обнаружили журналистов, встречавших нас вспышками фотографических аппаратов. Я посмеялся Альберту, что благодаря журналистам в путешествии его до Казани вряд ли удастся теперь сохранить инкогнито. Журналисты у нас въедливые и, как бы не довелось нынче бельгийскому принцу получить в попутчики целую команду журналистов, ибо к монархическим особам у нас отношение превелико почтительное и любой шаг императора пользуется вниманием публики. Матушка, правда, возмутилась не соблюдением этикета, ибо о нашем путешествии журналистскому пулу объявлено не было и во внимании журналистов мы явно не нуждались.
Храм в Волгино деревянный, небольшой, но потрясающий по спокойствию. Определенно, тихое и уютное спокойствие есть свойство всех деревянных храмов. Если бы была моя воля, то перестроил бы я и Храм-на-Водах, уже нынче излишне пышный, в деревянный кижевский храм. Петербургу весьма не хватает простоты деревянных домов. В них и тепло сохраняет лучше. Впрочем, я отвлекся. Пока Альберт поклонялся мощам и беседовал с настоятелем храма отцом Иоанникием, я попросил Сашу расспросить у прихожан коим образом в небольшой уездной деревеньке оказались на сохранении мощи столь почитаемой великомученицы. Самому мне, как императору, признаюсь, было стыдно и деревеньку именовать небольшой и показывать свое незнание в столь важном литургическом вопросе. Полностью положился на дипломатические способности Саши и выяснил, что бывший в семнадцатом веке старостой деревни инок Варфоломей, до иночества своего мечтал отдать дочь замуж за богатого дворянина. Сам он мошной был крепок да дочь и жена отказались от решения мужа, поименовав его безумцем. Оставил тогда Варфоломей дом свой и удалился за правдой в суды. Прошел он не только суды гражданские, но и суды церковные. Двигаясь по иерархии церковной чести, побывал он в суде Русского Православного Синода, но и перед судом Иерусалимским, Антиохийским, Александрийски, Константинопольским. Нигде не признали права Варфоломея повелевать дочерью в выборе замужества, а женой в повелевании дочерью. Но не прост оказался Варфоломей дошел и до суда Римского. Разгневался Отец Римской Церкви Павел Боргезе да заключил смутьяна в тюрьму до выяснения обстоятельств почему сельский староста вторгается в отношения церквей. Выяснения же обстоятельств усложнилось тем, что в Москве восседал Лже-Дмитрий и прошения папы дошли лишь до князя Милославского, бывшего на Новгородском княжении. "За отца Церкви судить не могу, но на Вашем месте бы смутьяна не выпускал. Негоже без ярлыка царского к Папам обращаться", - гласил ответ князя Милославского. Боргезе, расценив поведение князя мудрым, прислал ему и сельского старосту под конвоем, и мощи Святой Ирины под Покровом. Князь смутьяна посадил в Новогородскую тюрьму, учинив на площади публичные смотрины "без Царя и Патриарха Римских Пап вопрошающего". В селе же Волгино повелел основать храм для сохранения мощей Святой Ирины. На том конфликт между церквями был улажен.
Альберт, узнав уже от нас данную историю восторгался неимоверно! Какое пересечение! Каков фатум! Боргезе, ведь отец же его был,величайшим полководцев! Сын же Милославского известен, как мудрейший из государственных деятелей, а в пору Михаила Федоровича, это сравнимо с монашеским саном! Наверняка ведь повлияла эта история на два величайших рода! И, возможно, Юрий Милославский мечтал стать похожим на Павла Боргезе, А Папа Павел V, принимая решение о смутьяне по письму воеводы Милославского вспоминал о собственном отце. "Воистину, Господь существует и не зря прошел я пешком столько земель! У меня есть нынче чудеснейший повод сделать предложение прекраснейшей из дочерей Боргезе!, - воскликнул он наконец, выдав нам тайну своих путешествий: - Если она ответит мне согласием, то позволь ее привести сюда, Николай! Думаю история эта будет удивительнейшей для нее и наилучшим поручительством Бога в моем к ней отношении!" Я пообещался непременно не только согласиться на визит Альберта с супругой в Россию, но и попросить князя Милославского установить наличиствующие документы о данной истории.
За такой душевной беседой, мы не заметили, как вернулись в вечерний Санкт-Петербург. Майский вечер был чудесным и подтвержда существование Бога, не менее, чем стоптанные башмаки и излеченное счастливой находкой сердце Альберта.
"Дневник Его Императорского Величества Николая II,
Божьей милостью Всероссийского монарха, защитника государства, народа и веры.
28 ноября 1898 года. Дом Меуччи";
(Оригиналы дневников Его Императорского Величества Николая II Александровича Рюрика-Романова для ознакомления можно испросить в Личной Канцелярии Ее Императорского Величества Елизаветы II, Божьей милостью Соединенного Королевства Британских Островов и иных своих царств Королевы, Королевы Содружества Наций, защитницы веры, народов и государства. Добросовестные копии тех же дневников можно испросить в Канцеляриях монархической династий Королевства Бельгия, Королевства Дания, Королевства Испания, Королевства Нидерланды, Королевства Норвегия, Королевства Шведов, Готов и Венедов, Прекрасной Империи Ниппон, а также в Канцелярии Президента Соединенных Штатов Америки и Библиотеке Конгресса Соединенных Штатов Америки)
Сего дня, 28 ноября 1897 года, проснувшись по утру, обнаружил в ежедневнике запись о необходимости поздравить господ Белла, Лекланже и Блэка с тридцатилетием открытия телефонной линии Москва-Архангельск в России. Запись составлена весьма сложно, но тем отражает внимание Батюшки к будущему государства и государя, посему, с благодарностью, приведу сию запись дословно: "Сего дня, 28 ноября 1897 года, озаботиться поздравлением с 30-летием открытия первой телефонной линии в моей империи следующих господ: господина Александра Мелвилла Белла, город Куинси, штат Массачусетс, господина Жоржа Лекланше и господина Саймона Блэка, город Расселвил, штат Арканзас, господина Меуччи, Набережная Красоты, дом 11, город Флоренция, и господина Генри Джозефа, город Албани, штат Нью-Йорк. Поздравления должны быть составлены и направлены к 28 февраля 1898 года либо, в случае технических или путевых сложностей, к 28 маю 1898 года, но ни как ни днем позднее, ибо покроются мои седины позором.
1. Господина Белла и его сына поздравить по телефону, коей радует их прямой связью, но поздравить раздельно, дабы оказать внимание обоим персонам и, проявив уважение к отцу, особую честь оказать любимому сыну. Открыток и даров не посылать ибо господа сии не любят роскошеств и праздного времени. По возможности, похвалить прибыль, техническую сторону вопроса и качество работы специалистов.
2. Господ Лекланше и Блэка, соседствующих домами в созданном ими городе Расселвилле, штата Арканзас, поздравить с открытками и дарами. Господину Лекланше желательно послать несколько русских медов и архангельских сыров, снабдив их любимейшим им Бородинским хлебом, приобретенном в организованной им русской пекарне города Расселвилл. Господину Блэку послать филипповских сладостей, приобретенными в Булочной Филиппова города Расселвилл, и рахат-лукума Кумдагского или Дашогузского. В открытке неизменно их благодарить за любовь к русским товарам и хлебам и за популяризацию русских хлебов в Соединенных Штатах Америки. Меды же, сыры и рахат-лукумы поставить отдельно, но, прежде уточнив, не открыли ли поздравляемые господа сырных, медовых и лукумовых производств в организованном ими городе Расселвилл.
3. Семью господина Антонио Меуччи, организатора и вдохновителя проекта телефонной линии "Москва-Архангельск", проживавшего по адресу: Королевство Италия, город Флоренция, Набережная Красоты, дом 11, поздравить денежно с личной императорской благодарностью от лица Российского Императорского Дома и от лица Итальянского Королевского Дома, ибо родитель сей семьи господин Антонио Меуччи, будучи Командором Флорентийской Армады, являлся носителем Падуанского Креста св. Антония. Поздравление подобной персоны без участия особ Итальянского Королевского дома невозможно. В Личной Императорской благодарности, направленной прежде Итальянскому королю, отметить заслуги родителя семейства Меуччи, радевшего за славу двух корон, и попросить напомнить семье Меуччи о присвоении их батюшке титула графа Черняховского Саратовской губернии и, следовательно, возможности пользоваться землей, но прежде установить не поселились уже семейство Меуччи в России дабы не вышел неприятный казус.
4. Поздравление за участие господина Джозефа Генри в проект телефонной линии "Москва-Архангельск" направить не только семье и близким, но и Исследовательскому центру наук имени Джеймса Смитсона, объединяющему в себе ряд институтов, музей и зоопарк города Вашингтона, штат Вашингтон. В связи с чем:
во-первых, установить соотношение прибыли Русского Императорского Дома от участия в "Телефонной компании "Москва-Архангельск" и соразмерность ее с прибылью господина Генри и либо передать часть акций Русского Императорского Дома господам Генри, либо отправить им в дар новейшее из изданий российских по физике, химии или математике, испросив у ученых желания подписать свои издания для господ из семьи Генри, ибо в сей семье книги всегда любили превелико. Либо, по возможности, совместить оба дара, ибо вклад господина Генри неимоверно велик и никогда не будет полностью оценен в науку и Российской Империи, и Американской Республики.
во-вторых, Исследовательскому центру наук Джеймса Смитсона, которым господин Генри руководил многолетно и которое любил, как большее из своих детищ, и в коем любим и почитаем, как император, преподнести дар либо музейного, либо зоологического свойства."
К вечеру, после поставления перед Русским дипломатическим корпусом в Американской Республике и в Итальянском королевстве, а также перед представителем Русского Императорского дома в "Телефонной компании "Москва-Архангельск" Матушкой моей родимой, задач, задуманных еще батюшкой удалось установить:
1. Технические сторона вопросов в "Телефонной компании "Москва-Архангельск" постоянно подлежит решению и вызывает не нарекания, а превалирующе похвалы со стороны руководства компании. Русские инженера дают фору многим иным телефонным инженерам и изобретательствами их компания процветает. Доход же таков, что многие из служащих компании могут позволить себе купить поместье, качества не низшего, чем дом нашего гуляки Саввы Морозова на ул Возвиженья. Многие из них подобные дома приобрели и не только в русских землях.
2. Господа Лекланше и Блэк открыли медовое и сырное производство в Расселвилле. По сообщению графа Арутра Павловича Кассини: "Медовое производство среднего качества, быже ни гречишных, ни липовых угодий в Расселвилле еще не развилось. Сырное же производство настолько плохо, что русское посольство уже несколько раз направляло запросы купцу Миронову С.В., имеющему лицензию на производство Двинского и Беломорского сыров в штате Арканзас Американской Республики, о возможсности снятия сих продуктов с производства дабы не позорить Отечество. Онежский же сыр у купца Миронова выходит не плохо, да впрочем так хорош по рецептуре, что испортить его можно лишь при совершенном нестарании и не заботе. Производства Рахат-Лукума в Расселвилле еще не обнаружено и, судя по настроению жителей, устраивать его не собираются. Не исключено, что тому виной качество сыров."
3. По сообщению господина Нелидова, посланника Российской Империи в Итальянском Королевстве, семья Меуччи перебралась в Черняховск, где обрела покой и питание в покое от Итальянских треволнений. Дом же господина Меуччи, забытый учениками и поклонниками, пребывает в разрушенном состоянии со множеством реторт и порошков, что опечалило взгляд любого рыцаря и Италии, и науки.
4. Также по сообщению графа Артура Павловича Кассини: "Музей Исследовательского центра наук Джонса Смитсона нужду имеет в скелете динозавра вида Ornithischia, либо же в отдельных костях данного вида скелета, а зоопарк Исследовательского центра Джонса Смитсона имеет нужду в туркестанском земзене, белом дагестанском барсе, якулусах в количестве 30-40 особей для исследований и разведения и куланах в количестве 5-8 особей для разведения и красоты."
Обеспокоило меня сообщения о тяжелом состоянии дома Меуччи. Определенно, стоит пригласить к себе родственников великого ученого, перебравшихся в России, и побеседовать с ними о возможности создания музея их великого родителя в опустевшем доме. Уточнить нужна ли для этого финансовая помощь или в счет владения землей родственники способные стали самостоятельно оплатить обустройство. Прежде же поговорить с королем Умберто и узнать его размышления о судьбе доме Меуччи. Все же непорядок в государстве пребывает, когда ученых людей не обеспечивают. Тем более ученых людей пребывающих при наградах Основных королевских орденов! От сих грустных размышлений отвлек меня отец мой Леопольд Ротшильд, который узнав о неудачах сырного производства купца Миронова всячески сокрушался по поводу соответствия качества собственных Онежских сыров требовательным вкусам русских дипломатов и непременно обещался прислать на пробу свои головы.
"Дневник Его Императорского Величества Николая II,
Божьей милостью Всероссийского монарха, защитника государства, народа и веры.
27 сентября 1898 года. Немезида, Танатос и Эрос";
(Оригиналы дневников Его Императорского Величества Николая II Александровича Рюрика-Романова для ознакомления можно испросить в Личной Канцелярии Ее Императорского Величества Елизаветы II, Божьей милостью Соединенного Королевства Британских Островов и иных своих царств Королевы, Королевы Содружества Наций, защитницы веры, народов и государства. Добросовестные копии тех же дневников можно испросить в Канцеляриях монархической династий Королевства Бельгия, Королевства Дания, Королевства Испания, Королевства Нидерланды, Королевства Норвегия, Королевства Шведов, Готов и Венедов, Прекрасной Империи Ниппон, а также в Канцелярии Президента Соединенных Штатов Америки и Библиотеке Конгресса Соединенных Штатов Америки)
Сего дня, 27 сентября 1898 года, в Георгиевском зале Большого Императорского Дворца состоялось оглашение результатов расследования "Об утрате бумаг финансового дома Ротшильд Министерством Финансов Российской Империи". На сем оглашении присутствовали: представитель "Финансового дома Ротшильд" Эдмонд Эдвард Ротшильд III, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Палладий и митрополит Московский и Коломенский Владимир Богоявленский, Министр Финансов князь И.А.Вышнеградский, Министр полиции князь С.Д. Любомирский, Министр Почтовой связи князь М.И. Голенищев-Кутузов.
Прежде выступил отец мой Эдмонд Эвард III, уподобивший в речи своей банковский кредит, предоставленный Министерству финансовой лестнице, приставленной к стене. Притча, которую он привел была прекрасна, посему позволю себе здесь ее процитировать. "Неумелый кредит подобен молодости, - повествовал отец мой Эдмон Эдвард III: - А молодой человек зачастую подобен любопытствующему, преставляющему лестницу к высокой стене. В молодости нам кажется, что пересечь черту, преодолеть стену, переправиться через бурный ручей - это единственная достойная цель. Хотя я уже в одной лишь этой речи перечислил три возможные цели. В молодости нам совершенно не важно для чего мы преодолеваем трудности. Подняться на самый верх, стать самым быстрым или самым смелым - в этом видит цель молодость. Подняться на верх от будничных проблем - в этом видит смысл и неумелый кредитор. Богатство денег сравнимо с верховенством власти и с пьянящим вином молодости. Но возвращаясь все к той же аллегории лестницы, я хотел бы спросить у присутствующих здесь: как часто, преодолев сложнейший путь, Вы оказывались у иной цели нежели ждали? Как часто Вы оценивали сложность пути и вложенные средства пустой тратой сил и средств, в сравнении с теми результатами, что ожидали? Задача банкира состоит не только в том, чтобы стребовать проценты за предоставленные ссуды. Задача хорошего банкира, а дом Ротшильд считает себя домом хороших банкиров.. Задача хорошего банкира состоит в том, чтобы упредить клиента о возможных трудностях пути и о возможно неверно выбранной цели. Засушливый год был в России, когда господин Бунге попросил у нас кредит. И разве неразумно было с нашей стороны не предоставить средства на поддержку развивающихся фермерских угодий? Но с чем можно сравнить утрату документов по выплате кредита? Тем более утрату документов имперским ведомством? В детстве, пребывая на пастушеских угодьях, куда родители отдавали меня в услужение, я часто возвращал сбежавших овец в стадо. Что их пугало? Некоторых овец пугали хозяйские собаки, лаявшие слишком громко, некоторых овец пугали другие особи из стада и была малая часть, изрядно увлекшаяся вкусной травой, и от того, по медлительности своей остававшаяся на пастбище, до первых палок пастухов. Будучи ранимым ребенком я раздумывал над тем, как неразумно бить овцу, пока за созерцанием одной из таких красоток меня не застиг волк. Больно бьет палка пастуха, да страшнее волчьи зубы. Таково и наше сегодняшнее решение. Оно болезненно, как палка пастуха, но помогает защитить и общества, и господина Бунге и управляющего канцелярией Министерства Финансов графа Растопчина от зубов истинных волков, которые неизменно высматривают сытых животных, уподобляясь дьяволу, выискивающему грешников. Хорошо, что с сыном моим и императором Вашим, мы умело решили сложность данного дела, и Апостольское преображение 27 июля сего года не стало для нас преображением дьявольским."
Речь сия стоит признать была, как нельзя, кстати, и отец мой Эдмонд Эдвард учел все тонкости российского законодательства во многом являющимся законодательством церковным. Последовавшее же за речью Председателя Священного Синода анафематствование господина Бунге и графа Растопчина произвело на всех присутствующих неизгладимое впечатление. Господин Бунге упал в обморок за сим были мы все перепуганы в ожидании медиков. Граф же Растопчин на сем акте устроил целое действо, раскричавшись, что нет с нами Бога православного, католик же приветствовал анафематствование русского князя да и Бога, видимо, нет вовсе. Графу Воронцову пришлось утихомиривать Владимира Васильевича поперву мирными увещеваниями, а после и государевым конвоем, койи поставил преступника на колени в ожидании анафематствования. Медики, прибывшие стали было приводить князя Вышнеградского в чувство, но бывший среди них Евгений Петрович Боткин спустя минуту кропотливых трудов с ампулой у носа ученого расскричался, чтобы "шулер встал немедленно и прекратил ломать оперетточную комедию". Я признаться задумался о том, коим все же образом приобрел Николай Христианович имя свое в академической среде. Николай* же на сие представление не явился и даже не извинился за свою прежнюю настойчивость в назначении Николая Христиановича. Написал нынче ему депешу с приказанием появиться на заседании Государственного Совета в четверг 30 сентября. Буду распекать.
Саша ввечеру пыталась успокоить мои драматичные мысли о сложности выносимых нами, лицами государственными, приговоров о лишении жизни. С интересом она истолковала слова отца моего Эдмонда Эдварда, что чиновник, а уж тем более ученый, уподобляющийся пресыщающейся овце, хуже голодного волка, ибо от спасения агнца часто страдает агнец человеческий и, не изгнав паршивую овцу, многих младенцев мы превратим в жертву. Посему и государь может быть строг. Заговор жены моей с Эдмонд в изложении притчи расскрыл я быстро. Хоть Саша, смутившись и уверяла меня, что расспросила Эдмонда о его служении у пастухов, пока я беседовал с митрополитом Владимиром Богоявленским о бедах творившихся в поместье графа Растопчина и о недогляде церкви за семи безумствами. Впрочем, Саша быстро созналась, что Эдмонд от матушки узнал о моем депрессивном настрое к смертной казни и многое время они проговорили о моем нелегком грузе Отца державного. Саша переживала, что за моей спиной велась подобная беседа и что она не сразу созналась об участии в ней, ибо звали ее только для прикрытия, а лишь спустя сутки и то после того, как заговор сей я раскрыл. И Сашино смущение, и ее милый голос меня здорово раззадорили. Вел себя неприлично. Сменил пять холщовых тряпок. Саша же заметила, что недаром в своей речи упомянул я, изобретенное мной, поименование "Пуританский понедельник". Подобной оценки своей речи в газетах я наверняка не встречу, посему был весьма счастлив гордостью жены моим разумом. Обещался и Эдмонда наказать за нежелание говорить с государем прямо.
*___
Великий князь Николай Николаевич в марте 1896 года был исключительно настойчив в желании назначить профессора Киевского императорского универститета Н.Х.Бунге Министром Финансов Российской Империи. Истеричным образом грозил Государственному Совету судебными тяжбами по невниманию к мнению персоны Императорского Дома в случае отказа.
| Соблюдая наказы батюшки: особое внимание уделять завершающим и связующим этапам между строительствами железнодорожных веток, в сентябре 1896 года, сразу после завершения государственного визита нового короля Болгарии Фердинанда, Николай II Александрович отправился лично наблюдать за строительством Котласской ветви. Строительству должно было продлиться еще полгода и на время пребывания в Перми от всего губернского общества император был приглашен на гостевое проживание, к местному юридическому светилу Петру Николаевичу Дягилеву. Гостевое проживание было интересно Николаю Александровичу еще и тем, что в тоже время, в пермском суде рассматривалось дело "О долговых обязательствах золотодобывающих приисков в бассейне реки Лена". - Дело интереснейшее! - с воодушевлением рассказывал за обедом императору Петр Николаевич: - Купец Гинзбург скупил долговых обязательств на полтора миллиона у 7 приисков и предъявил им претензию одновременно. А дело в том, что долговое обязательство выпустил к тому моменту только один прииск. Хозяин его собирался возвращаться в Смоленск, ибо жена и новорожденный сын с трудом переносят тяготы таежного климата. Купец Пряшников его звали. Сразу после заключения обязательства уехал он в Смоленск. А Гинзбург не будь дурен да сообразил и, подделав обязательства семи приисков, обратился в торговый дом Якова Полякова на том и погорел. Решил Поляков перед покупкой сверить подписи. Спустя два месяца вот.. в Пермь судебное поручение пришло: вызвать Ефрема Гинзбурга да купцов ленских. Представляете, я им письма пишу! А они уже в дверь стучатся! Сознательный у нас все-таки народ! Тяжело, говорят, к Вам, с Лены добираться - мы решили поторопиться. Промышленники, оказывается, на все время суда жили в Перми и часто наведывались к доброму судье в гости. В вечер приезда же императора, будучи предупрежденными приезжать побоялись. Николай Александрович, хоть и не был удивлен, но все же попросил Петра Николаевича, если не в тягость, пригласить промышленников на ужин для беседы. Да будь скор.. через день и сам отправился на судебное заседание, дабы почтение засвидетельствовать да в гости пригласить. Разбирательство было непростое. Гинзбург тот всячески хитрил да изворачивался, грозил серьезными связями, то в Лондоне, то в Париже. Показывал бумагу заверенную известным банкиром Гинцбургом и аж графом Шуваловым. - Друг он мне, друг, - бил себя кулаком в грудь Гинзбург: - князь Ваш, Шувалов! А Гораций Евлоизович - родственник! - А с императором, простите, Вы лично не встречались? - привстал Николай Александрович с места слушателя: - Петербург, знаете ли, город маленький. - Не знаком! - вспылил Гинзбург и ткнул пальцем в портрет на стене: - Но Вас от него отличу! Хоть Вы и внешне похожи! Только у Вас вот аксельбантов меньше, чем на портрете! - Да у меня и императорской ленты нынче нет, - улыбнулся Николай Александрович: - Но заверения графа Шувалова и Горация Евлоизиевича я привез. Конечно, оплошность со стороны государя лично привозить свидетельства обвиняемых да уж больно дорого Пермскому суду нарочных оплачивать и до Санкт-Петербурга, и до Нью-Йорка. Мы с радостью рассмотрели прошение осуществить помощь ленским промышленникам за счет государя. Хотя уж не знаю.. судить ли Вас или благодарить. Заинтересовали Вы Горация Евлоизиевича. "Раз, говорит, долговые обязательства скупают, значит, прибыльное у Вас дело, а я сомневался. Больно далеко эти золотые прииски в России, в Сибири, да разбойников у Вас видимо не видимо. А раз уж и купцы, и долговые обязательства, стало быть пойдет дело в гору." Собрался вот скупать акции нескольких приисков. Надеюсь, что как Вы с нами не поступит. - А что я! - подскочил было "родственник" да тут же и унялся, ибо председатель суда рассматривал предоставленные государем заверения. На том суд и закончился. Пришли вечером купцы в дом Петра Николаевича да и Пряшников подоспел с женой и уже с двумя маленькими детьми. Купцы и радуются и не верят: - Вы, - говорят: - Николай Александрович, уж не обессудьте, но позвольте с Вашим портретом сверится. Вот у Петра Николаевича висит. Правда ли, что Вы на нем в полный рост? - Правда, - смеется император: - Да Вы не стесняйтесь, можем и вместе с Вами сфотографироваться. Императорскую семью об этом часто просят.. У Петра Николаевича и фотоаппарат есть, да и у меня, признаюсь, есть страсть к этой забаве. Правда, я все больше природу фотографирую да портреты делаю. В минуты отдыха, знаете ли, очень полезно. Жена сей страсти не разделяет. Она у меня художница. А портрет-то Вам зачем коронационный, Петр Николаевич? Он же недешевых денег стоит? - Да, - рассмеялся Дягилев: - Племянник, понимаете ли. Он у меня тоже натура творческая. Вот вдохновился. Кутнул на всю стипендию! Да на премию, что я ему после окончания института выделил. Только вот, юристом быть не хочет... Как бы не по следам батюшки пошел. Павел-то, как и Иван, в Петербурге у нас. Уж не знаю откуда такие деньги у служилых людей, но живут исключительно хорошо. Как нам и присниться не может.
|
Анна Александровна Танеева, 25-летняя дама, окончившая финансовый факультет Московского государственного университета, внимательно слушала спор своего батюшки, главного управляющего канцелярией Его Императорского Величества, с императором.
- Нет, Николай Александрович, - вежливо, но настойчиво отказывался Александр Танеев: - Не могу я, Ане, этого позволить. Это, простите, уже некое рукомойничество получается. Я ведь Анечку специально и в Москву учится отправил, чтобы не значилось ее имя в списках Императорского университета. Не хорошо мне Вашему главному секретарю подобные казусы создавать. Не хорошо это. Вы вот и в коронационной речи говорили о том, что нынче люди, преступающие закон появляются в любой сфере. А чиновничество в данном случае наиболее уязвимо.
- Так вот посему я и прошу Вас помочь, - с жаром подхватил Николай Александрович: - Не так просто найти нынче в Министерстве финансов дельного человека! Особенно, после всех событий с Витте и расследованием Плеске! Иван Петрович, меня поддержит!
Иван Петрович Шипов, назначенный министром финансов, и действительно вступился за свою собственную идею:
- Вы ведь меня поймите, Александр Сергеевич, я ведь свой собственный пост, свою вотчину прошу Анечку занять. Казначейство - это же чрезвычайной важности-с объект. Там не только усердие требуемо, но и преогромнейшее внимание к просьбам и бумагам. А если бы не Анечкин диплом, чтобы мы делали и как бы обнаружили наши проблемы на железной дороге! А теперь сам Ротшильд зовет нас в гости, чтобы благодарить за обнаруженные недостачи!
А дела с министерством финансов в стране были непростые. Вот уже два года бушевал в стране скандал, связанный со скупкой земель под железнодорожное строительство. Назначенный на пост Министра Путей Сообщения Сергей Витте повел совершенно иную политику скупки земель, нежели его предшественник Апполон Константинович Кривошеин. Земли скупались ненадлежно легкомысленно и зачастую без оформления должных бумаг. Земли, зачастую никому не принадлежавшая, покупалась у лиц со странными фамилиями, странными званиями и чинами и по цене, совершенно не соответствующей для сибирского типа территории. Земли, стоимость которых по кадастровому реестру, относились к первичной цене покупались по цене имения. Губернские общества неоднократно подавали в суды на Министерство путей сообщения и слали печалования сначала в Министерство путей сообщения, позже в Министерство финансов и Императору.
До того общество оказалось накалено и озлоблено, что в Санкт-Петербург прибывали многочисленные делегации. Чтобы проверить нарушения Государственным банком и Министерством финансов была создана Комиссия по расследованию нарушений. В Комиссию в числе прочих вошла и диссертант Московского государственного университета Анна Александровна Танеева. Ей в Комиссии досталась наиболее сложная часть: корреляционное соотнесение удачных судебных заседаний для губернских обществ и заседаний неудачных. Для выявления сего требовалось собрать запросы от ни много, ни мало, но 90 губернских судов и 160 волостных судов и, конечно, же от того же числа обществ, волостных и губернских. И на все это отводился годовалый срок. Витте же на время расследования находился под домашним арестом и всячески изображал переживания от собственных недостатков. Счета его, обнаруженные в банках, были заморожены. 9 же апреля 1902 года в четверг на Чистой неделе состоялось первое судебное заседание по делу Витте. Сергей Юльевич, по воспоминанию Эдуарда Дмитриевича Плеске, управляющего Государственным банком России и руководителя Комиссии по ненадлежащей скупке земель для железнодорожных работ, владел собой не очень хорошо, но вступительную речь к следствию прочитал замечательную. Суд же с учетом временных затрат на приезд свидетелей из самых дальних уголков Российской империи продлился полтора года, вплоть до 16 августа 1903 года, и вынес Витте приговор на осуждение его тюремным заключением до трех лет. И все бы так и осталось спокойным в Российской империи, если бы ровно на двухлетие первого судебного заседания не было совершенно покушение на гланого обвинителя Витте управляющего Государственным Банком Эдуарда Дмитриевича Плеске. Покушение страшное, тяжелое, заставившее содрогнуться всю страну. Тогда же было совершенно покушение и на Министра финансов Ивана Алексеевича Вышнеградского, коему повезло увернуться от пуль и спрятаться в кованной будке конвоя при Министерстве. В обоих случаях, преступники оставили на месте своего присутствия записки: "За Чистый понедельник 1902 года благодарим". Напуганные объявленным террором сотрудники министерства финансов и Государственного банка во множестве увольнялись и найти новых и толковых было сложно. Посему и уговаривали новоназначенный, после отставки Вышнеградского, министр финансов Иван Дмитриевич Шипов и новый управляющий Государственным банком Алексей Владимирович Коншин начальника канцелярии Его Императорского Величества отпустить дочь на казенную службу в Министерство финансов. Посему был даже заготовлен особый акт, снимающий запрещение Императора на занятие постов родственниками Членов Государственного Совета и Высшего государственного управления.
Александр Сергеевич, хоть и серчал, но все же от принятия решения отказался, раздумывая и о непростом положении императора,
- Я над дочерью теперь не властен, - усмехнулся он, но все же укоризна взяла верх: - С мая она у меня дама замужняя. Пусть супруг и решает, благо он Вашему императорскому величеству, словно родной брат.
"Родной брат" императора, со школярных лет знакомец по Санкт-Петербургской духовной семинарии секунд-майор князь Григорий Распутин вот уже два года, как находился в должности управляющего Британским императорским департаментом Особой канцелярии Министерства обороны.
- А что, - пожал плечами разведчик и бущущий муж: - Вполне удачный вариант. Я при должности существую, не беда будет, если и Аннушка за порядком в стране последит. А что касается родственных отношений, так меня Николенька с семинарских лет братом кличет. Так что закон вот уже два года, как нарушен.
- И это плохо, молодые люди! - поднял указательный палец вверх полноватый Александр Сергеевич Танеев: - Ни в коем случае и никогда не смейте нарушать Указы, которые Вы же сами издавали! Ни ради дружбы, ни ради любви, ни даже ради семьи, ибо тогда люди сочтут Вас глупцами и людьми, не способными держать слово, а это ни в коем случае не должно присутствовать в мнении народа о персонах, им управляющих.
