Глава 21. На игровом поле, окруженном плотной толпой зрителей, вовсю шел крикетный матч.

На игровом поле, окруженном плотной толпой зрителей, вовсю шел крикетный матч.

Уэст, будущий капитан школьной команды, отбил мяч сразу за границу поля, заработав шесть ранов. Публика одобрительно закричала.

– Джонни, ты должен представить меня Уэсту, – заявила своему брату девочка справа от Тита. – Ты просто-напросто обязан это сделать!

– Да я к нему ближе, чем на полсотни шагов, и не подходил никогда, – запротестовал Джонни, грузный ученик младших классов.

– Джонни, дорогуша, – вмешалась его угрюмая мать, – и это все, на что ты способен? Если твоя сестра желает познакомиться с Уэстом, ты должен приложить все усилия, чтобы это произошло.

Каждый год четвертого июня в Итоне проводился большой праздник, длящийся целый день напролет. Традиционно все начиналось с утренних торжественных речей, днем проходил крикетный матч, вечером по Темзе плыла процессия лодок, а заканчивалось действо ночным салютом. Во всех мероприятиях активно принимали участие бывшие выпускники и семьи нынешних учащихся.

Тит уже успел позабыть, что за шумная орда сестер и матерей обрушивается на Итон каждый год, наводняя школу волной пастельных оттенков. Оборочки, ленточки и изобилие юбок с турнюрами. Тысячи шляпок, на которых подпрыгивают и раскачиваются цветы из шелка. А воздух наполняют ароматы роз и лилий.

Такая явная женственность казалась Титу кричащей, почти карикатурной. Самая прекрасная для него сейчас девушка носила короткую стрижку, школьную форму и лихо сдвинутый на ухо котелок.

Тит обвел взглядом толпу. Фэрфакс еще не вернулась. Она отправилась на пикник вместе с Кашкари и Уинтервейлом, чьи семьи также отсутствовали на празднике. Тит мог бы присоединиться к друзьям, но не стал.

Они с Фэрфакс не то чтобы избегали друг друга. Они ежедневно обсуждали новости из Державы, ее тренировки и его поиски заклинания для необратимого лишения инквизитора дееспособности. Но общение их стало формальным, упорядоченным, круг обсуждаемых вопросов день ото дня практически не менялся, да и ответы оставались неизменными.

Наверное, так даже лучше.

Но все же, ему хотелось другого. Особенно после того, как Далберт по просьбе умирающей матери отправился сопровождать ее в религиозное отшельничество на остров Ундины, неподалеку от места ее рождения. Без ежедневных отчетов от камердинера Титу казалось, будто он стоит с завязанными глазами на минном поле.

Хотя последние вести, отправленные Далбертом накануне отъезда, были крайне обнадеживающими: инквизитор перевезена в Атлантиду, вероятно, из-за ухудшения состояния.

Шум за спиной заставил Тита обернуться. Группа людей проталкивалась сквозь толпу, вызывая недовольство оказавшихся на пути. С досадой Тит опознал герб на ливреях идущих к нему мужчин – геральдика Сакс-Лимбурга, вымышленной родины Тита. За людьми в ливреях шествовал одетый как немаг Гринкомб, секретарь Алекта.

– Ваше высочество, – поклонился Гринкомб. – Регент и леди Калиста покорно ждут чести увидеться с вами.

– Они здесь?

– Разумеется. Сегодня же день для встречи с семьей, сир.

Алект и леди Калиста никогда прежде не появлялись на празднованиях Четвертого июня. Тит нахмурился. Вот именно на такие мины и наступаешь, если позволяешь своему незаменимому шпиону отлучиться по личным делам. Что задумала леди Калиста на сей раз?

Гринкомб показал на большой белый навес, установленный на краю поля. Со свитой, расчищающей ему дорогу сквозь толпу, Тит направился прямо к навесу. Гринкомб шагал следом.

Окружающие зашептались. В Итоне Тит никогда не был в центре внимания, но теперь ребята, знавшие его годами, уставились на него во все глаза.

И вот показались находящиеся под навесом люди. Алект выглядел еще более энергичным и бестолковым, чем обычно, а леди Калиста по левую руку от него уже собрала вокруг себя толпу зевак. Справа же от Алекта…

Справа от него стояла инквизитор.

Как и остальные, она нарядилась в одежду немагов. Многоярусная шелковая юбка в сборку с огромным турнюром, украшенная пером шляпка, зонтик с бахромой – и все черного цвета. Она выглядела нелепо, но при этом казалась совершенно здоровой.

Их глаза встретились. Инквизитор улыбнулась – словно оскалился хищник, готовый к прыжку. Она пришла в себя. Знала, что Титу помогал стихийный маг. И прибыла сюда подвергнуть его допросу.

Тита душил страх. Но ноги по-прежнему несли его в сторону навеса. Он – наследник дома Элберона, и не потеряет самообладания у всех на виду.

Регента сопровождала свита из двадцати человек, да и у инквизитора своих приспешников хватало. Зрители шепотом обсуждали происхождение Тита и гадали, каков его статус на самом-то деле. Он бы расхохотался, услышав возглас: «А он следующий кайзер?», кабы все внутренности в этот момент не сжались в плотный клубок.

Когда Тит подошел, регент и инквизитор встретили его поклоном, а леди Калиста присела в реверансе. Тит ответил кивком. Гул толпы стал выше на пол-октавы – зрители ожидали, что это Тит выразит гостям свое почтение, а не наоборот.

– Мой восторг не передать словами, – произнес Тит. – И скоро ли вы уедете?

Толпа смолка. В тишине раздался громкий шепот Купера:

– А я что всегда тебе говорил, Роджерс? Это вам не местечковый принц, а великий князь.

Леди Калиста тихо рассмеялась, будто Тит сказал нечто забавное:

– Ваше высочество, на самом деле мы покинем вас очень скоро. Поэтому давайте насладимся тем временем, которое мы проведем вместе. Мы с регентом и, не сомневаюсь, инквизитор тоже – мы все жаждем познакомиться с вашими друзьями.

И только после этих слов Тит заметил среди свиты инквизитора Неттл Оукблаф. Она смотрела на собравшихся безумным взглядом жадного золотоискателя, готового откопать самородок, который приведет ее к богатству и славе. Рядом с ней с трудом держался на ногах бледный Горацио Хейвуд.

Тита бросило в холодный пот. Инквизитор догадалась, что Иоланта Сибурн должна находиться где-то неподалеку от принца. Чары невоспроизводимости не давали создавать и распространять ее портреты. Но от опознания они не защитят.

Слава небесам, Фэрфакс ушла на пикник.

Хватит ли этого расстояния, чтобы она была в безопасности?

– Нам тут передали список тех, кто входит в ваше окружение, сир, – с улыбкой заявила леди Калиста. – Мы решили познакомиться со всеми.

 

* * *

Иоланта и Уинтервейл лежали на крутом берегу Темзы. Раньше с ними был и Кашкари, но потом он отправился погулять.

Высокие кучерявые облака плыли по ясному голубому небу. Река журчала и тихонько плескалась меж своих берегов. Теплые солнечные лучи нежно согревали кожу.

Иоланта открыла глаза и скривилась. Похоже, она заснула. И даже после такой легкой дремы руки, все руки целиком, болели. Она успокаивала себя, что это хороший знак, и что, чем больше боли, тем, возможно, интенсивнее идет борьба ее потенциала с остатками превратного заклятья. Но борьба эта длилась уже слишком долго, да и власть над воздушной стихией у Иоланты все еще сомнительная.

– Вот черт, – неожиданно воскликнул Уинтервейл.

– Что случилось?

Он сел.

– Помнишь, что Кашкари говорил про теннисный турнир?

– Что сегодня отличный денек погонять резиновый мячик на траве?

– Ну да, а еще, что он хочет в следующее воскресенье устроить турнир, – хмуро заметил Уинтервейл. – Совсем забыл, я в тот день должен уехать ненадолго.

Нога Иоланты дернулась – ребята обычно уезжали, только чтобы семью навестить.

– Я думал, твоя мама в Баден-Бадене.

– Нет, она вернулась на прошлой неделе. Я не стал ничего говорить, а то идиоты вроде Купера не способны понять, почему она решила остаться дома на Четвертое июня.

– Ясно, – хмыкнула Иоланта.

– Да ты не переживай, Фэрфакс. – Уинтервейл выглядел немного смущенным. – Большую часть времени она в порядке. На самом деле она… О, Кашкари, ты уже вернулся? Недалеко ушел.

Кашкари сел между ними.

– Странное дело. Я и пяти минут не прошел, как откуда ни возьмись появился какой-то человек и сказал, что я вышел за границы школы и должен повернуть назад. Я направился на север, а через пару минут повернул на запад, и опять предо мною неожиданно возник другой человек и сказал, что проход воспрещен.

Иоланта нахмурилась. В пансионах, в которых они жили, устраивались несколько ежедневных проверок, дабы убедиться, что учащиеся самовольно не отлучились. Но не слишком точно определенные границы Итона никогда не охранялись.

– Что за нелепость? – фыркнул Уинтервейл. – Это же школа, а не тюрьма.

– Джентльмены, вас зовут.

Они обернулись на зычный голос Сазерленда. Тот пришел не один, а вместе с Бирмингемом, старостой их дома.

– В жизни не видел такого официоза, – посетовал Бирмингем, крупный юноша девятнадцати лет, уже обзаведшийся усами. – Фрэмптон отправил лично меня, будто одного Сазерленда мало, чтобы привести вас троих.

– Привести нас куда? – спросил Кашкари.

– К путешествующему двору Сакс-Лимбургского княжества, – ответил Сазерленд. – Я всегда думал, что Тит один из тех принцев, у которых поместье величиной с акр. Видимо, я ошибался.

– Прибыла его семья? – встревожилась Иоланта. Принц об этом не говорил.

– Что? – тут же воскликнул Уинтервейл.

Естественно, он тоже знал, что путешествующего двора Сакс-Лимбургского княжества не существует. Как и самого Сакс-Лимбургского княжества.

– Только дядя. Ах, но какая дама его сопровождает. – Сазерленд повернулся к Бирмингему. – Они что-нибудь говорили, Елена Прекрасная не жена этого дяди?

– Держу пари, она лишь его любовница. Что ты хочешь от этих европейцев! – Бирмингем опомнился и повернулся к Уинтервейлу, который, как и принц, считался родом из небольшого европейского княжества. – Без обид!

– И не думал обижаться, – отозвался Уинтервейл, все еще выглядевший потрясенным.

– Пора идти, джентльмены, – поторопил Сазерленд. – Мы и так вас долго искали. Его высочество станет волноваться.

 

* * *

По всему телу Тита бежали мурашки.

Инквизитор не пыталась влезть к нему в голову – огромная толпа стала препятствием для мага мысли, который жаждал обследовать один конкретный разум. Но сидеть рядом с ней – та еще нервотрепка. Полудюжина приспешников инквизитора не спускали с Тита глаз, дабы увериться, что он ничего не предпримет и не помешает им в поисках.

Но он бы с легкостью все это перенес, находись Фэрфакс где-нибудь в Сибири. А вместо этого она направлялась к нему в сопровождении Сазерленда и Бирмингема.

День становился все жарче, сорочка липла к спине.

Вот она, человеческая натура налицо. Очередь из жаждущих быть представленными двору Сакс-Лимбурга росла в геометрической прогрессии. Ученики и выпускники Итона налаживали связи с Титом, надеясь подобраться поближе к прекраснейшей из живущих на земле – к леди Калисте. Сестры и матери – ну разве англичанкам есть дело до континентальных князьков? И все же они терпеливо стояли в очереди, их белоснежные зонтики напоминали надетые на нить жемчужины.

К сожалению, длина этой очереди не будет иметь никакого значения, когда появится Фэрфакс. Ее тотчас выведут вперед.

Если сердце Тита застучит еще сильнее, ребро не выдержит и треснет.

Это Купер снова вернулся в начало очереди? Разве он еще не засвидетельствовал свое почтение? Для Купера это было развлечением. Этот остолоп-показушник отрывался вовсю.

Тит жаждал его задушить.

Хотя… Быть может, получится этого идиота использовать?

Когда Купер снова склонился перед леди Калистой, Тит громко сказал:

– А вы что тут делаете, Неттл Оукблаф? И вы тоже, Хейвуд? Разве Инквизиторий теперь дает своим заключенным выходные? – Потом насмешливо улыбнулся Куперу: – Купер, прекрати быть таким бесполезным олухом. Ты ведь чье-то место занимаешь. Убирайся! Хотя нет, подожди. Отправляйся и найди Бирмингема с Сазерлендом. Почему они до сих пор не вернулись? Они оскорбляют меня своей бестолковостью.

 

* * *

Сазерленд без умолку твердил о красоте леди Калисты. Бирмингем от излияний Сазерленда был уже не в восторге.

– Не отрицаю, леди Калиста прекрасна, но она же возраста наших мам или даже старше.

– И что? – спросила Иоланта, слегка толкнув Сазерленда локтем. – Мне-то она мамой не приходится.

– Точно, – засмеялся Сазерленд. – Вот Фэрфакс меня понимает. Хотя мне бы хотелось, чтобы ее не сажали рядом с той ведьмой. У меня от этой женщины кровь в жилах стынет.

Иоланта остановилась на ходу. Эта женщина.

– Ты имеешь в виду кормилицу принца?

Бирмингем с Сазерлендом хихикнули.

– Да скорее камень даст молоко, чем она, – заметил Бирмингем.

– Мои шарики скукожились бы навсегда, если бы мне пришлось пить из ее груди, – заявил Сазерленд.

Иоланта сделала вид, что хмыкает. Инквизитор. Когда же она пришла в себя? И что она делает в таком общественном месте, знакомится с друзьями принца и все? Сможет ли она словно кувалдой разбить его разум, когда вокруг тысячи людей?

Перед ними выскочил Купер:

– А, вот вы где. Мне поручили вас найти.

– Фрэмптон и тебя отправил? – Голос Бирмингема звучал не особо радостно, ведь это намекало на его некомпетентность.

– Нет, принц лично послал меня за вами, – гордо ответил Купер.

Тревога Иоланты тут же усилилась. Принц без причины никогда и ничего не делает. Он наверняка знал, что Сазерленд и Бирмингем уже пошли за ними. Так зачем еще и Купер?

– Ну и денек у тебя сегодня, Купер! – сказала она. – Тебе всегда нравилось, когда принц вел себя соответствующе.

– Словами и не описать, насколько он величественный. Человек, рожденный властвовать.

Бирмингем фыркнул.

– А еще кто-нибудь прибыл из двора Сакс-Лимбурга, окромя его дяди, прекрасной леди и той страхолюдины? – поинтересовалась Иоланта.

– Ага, целое полчище слуг.

Купер задумался. Иоланте казалось, что она могла услышать, как у него в голове вертятся шестеренки.

– Может, и не все из них слуги. Принц назвал по имени двух из них и сказал что-то вроде «А когда из Транзитория стали выпускать арестантов?». Как думаете, некоторые из них могут быть политическими заключенными?

– Ну ты и кретин. – Бирмингем явно устал от болтовни Купера. – Кто приведет политзаключенных на школьный праздник? И что это за слово такое – «транзиторий»?

– Я лишь повторил, что сказал принц.

Иоланта не слышала ничего, кроме шума в ушах. Вот оно, сообщение принца: учитель Хейвуд и миссис Оукблаф привезены в Итон для опознания. А после – ее тут же схватят.

«Беги! – вопило чувство самосохранения. – Перескочи куда-нибудь. Куда угодно. Убирайся отсюда!»

Но что случится с ним, если она убежит? Если вдруг закадычный друг принца пропадет с лица земли, когда в Итон приехали способные опознать Иоланту Сибурн, то даже Алект сможет сообразить, что к чему. И принц снова окажется в Инквизитории. И на сей раз никого не будет рядом, чтобы помешать инквизитору буравить его мозг.

Если только…

Нет. Вот уж совсем безумная идея.

Но придется. Выбора нет. Больше помочь ей некому.

– Ой! – вскрикнула Иоланта, обхватив живот руками.

– Что такое? – одновременно спросили ребята.

– Живот. Не стоило мне пить то имбирное пиво. Готов спорить, старая карга варит его на воде из канавы.

– Быстро беги в уборную, – посоветовал Бирмингем. – Когда имбирное пиво просится наружу, бьет от души.

– Хочешь, пойду с тобой? – с готовностью предложил Купер

– И что? Будешь мне задницу подтирать? Ты – личный посланник принца, так и передай ему от меня сообщение. Скажи, что я появлюсь сразу после свидания с толчком.

Уже на этих словах Иоланта побежала.

Чтобы через минуту врезаться на полном ходу в Трампера и Хогга, преградивших ей дорогу.

– О, посмотрите, кто сегодня без друзей и без бейсбольной биты! – воскликнул Трампер.

Хогг хмыкнул, ударив кулаком одной руки по ладони другой.

– Попрощайся со своим смазливым личиком, Фэрфакс. После того, как мы поработаем с тобой сегодня, ты будешь похож на паштет из печенки.

Ругнувшись, Иоланта ударила Трампера в живот. Тот взвыл. Хогг бросился на нее и руками обхватил ее шею в удушающем объятии. Она ударила его локтем по почке. Хогг взвизгнул от боли и отскочил назад. Трамперу, снова присоединившемуся к драке, Иола засадила коленом в пах. Трампер с пронзительным криком свалился на землю.

Она снова побежала и нырнула в пустой проход между двумя зданиями. Затем, опираясь руками о шероховатую кирпичную стену, совершила скачок.

И… открыв глаза, поняла, что не сдвинулась с места.

Пункт назначения в пределах ее диапазона. Должно было получиться. Иоланта попыталась снова. И еще раз. И еще…

Напрасно.

Атлантида превратила всю школу в закрытую для скачков зону.