Попытка быть братьями

POV Bill

Я не дышал, видя перед собой его напуганные глаза. Такими они были когда-то давно, в детстве. Тогда он еще боялся темноты, так же, как и я. Только я до сих пор боюсь, а он – нет. Тогда я в последний раз видел у него такой взгляд. И вот теперь что-то защемило в груди от понимания того, что мы столько лет потеряли в этой ненависти друг к другу. А из-за чего? Никто из нас уже и не помнит, когда это началось. Да, кажется, что с самого младенчества, еще с пеленок. Но так не бывает, это неправильно. Мы близнецы. Одна душа на двоих. И как мы этого не понимали?

А теперь... Я вижу его расширенные зрачки, закрывшие почти всю радужку. Я сердцем чувствую его рваное дыхание, а мои глаза бегают по его лицу, замечая каждую родинку, каждую ресничку. Мой Том. Мой братик.

POV Avt

Том смотрел на близнеца огромными глазами, пытаясь хоть как-то истолковать и оправдать поступок Билла. Но какое, какое могло быть объяснение этому поцелую? Он ведь был далеко не братский. Да и по-братски они даже не обнимались никогда. На его памяти – никогда. А тут такое. И он только и мог, что вглядываться в это такое знакомое лицо и искать ответы на вопросы. И ждать, что Билл зальется своим противным, как считал Каулитц-старший, смехом и, сгибаясь пополам, скажет, что это была шутка. Глупая, злая насмешка над ним. Пусть уж лучше так, чем...

Но карие омуты смотрели лишь настороженно, выжидающе, ни намека на улыбку. Осознавая это, Том все больше пугался. Его охватывала паника.

«Не молчи», - одними губами произнес Билл, нахмурив брови.

-Что это было? – глупый вопрос, конечно, но больше ничего он не смог сказать, и вот теперь младший усмехнулся.

-Поцелуй, братец. Знаешь, это когда один человек касается губами губ другого. И обычно это бывает приятно... – начал, растягивая слова, Билл.

Он сам не знал, почему из него полилась эта желчь, но остановиться не смог. Напряжение давило, хотелось как-то разрядить обстановку, отвлечься шутками, пусть и плоскими, совсем сейчас неуместными. Появилось желание вернуться на несколько минут назад, в момент, когда он решился сделать то, что сделал... и остановиться...

-Не строй из себя идиота, Билл! – вышел, наконец, из оцепенения Том. – Зачем? Что на тебя нашло?! – он все еще сидел на стуле и, сжимая пальцы в кулаки до боли, смотрел вверх на близнеца, изо всех сил сдерживаясь.

-Я... – парень запнулся и отвел взгляд в сторону. – Я сделал то, о чем ты просил...

-Чего??

-Ты просил сказать тебе правду... – комок в горле мешал говорить.

Страх сковывал младшего брата, он уже проклял все на свете, и Тома, и себя за все произошедшее, но что теперь можно было сделать? Перевести в шутку? Очередной прикол? Нет, сил нарисовать на лице усмешку не хватало, поэтому он продолжал, содрогаясь всей душой, смотреть сверху вниз на лицо, которое словно изучал заново. А близнец хмурился, все еще надеясь уловить блеск в этих глазах, так внимательно вглядывающихся в него.

В голове Тома творился самый огромный беспорядок, какого уже давно не было в его мыслях. Он испытывал такую бурю чувств в этот момент, что не мог толком разобраться, как ему следует реагировать на ситуацию. И самым пугающим был тот факт, что его губы распробовали вкус поцелуя и просили еще. Еще той же осторожной нежности, с которой Билл прикоснулся к ним. Ни одна девушка никогда его не целовала так. Им всем нужна была страсть, все происходило быстро, без церемоний и долгих прелюдий. Часто этого не хватало...

-Твою мать! – воскликнул парень, вскакивая и хватаясь за голову руками.

Его лицо выражало сразу множество эмоций, которые в сочетании друг с другом делали красивые черты искаженными до неузнаваемости, страшными, как у взбесившегося зверя. Брови сведены на переносице так, что сейчас казались сросшимися. Губы скривились то ли в усмешке, то ли в презрительном выражении, а глаза, прищуренные до узкой щелочки, метали сумасшедшие взгляды по сторонам и на худое тело перед собой, которое в ужасе отшатнулось.

Если бы Билл мог, он бы сорвался с места и убежал куда подальше от этого существа, которое вселилось в его брата. Он уже видел нечто похожее, когда доводил близнеца до белого каления. Но даже в такие моменты он не выглядел так устрашающе, как в эту секунду. И, памятуя о том, что Том не скупился на удары тогда, он догадывался, что сейчас ему достанется на орехи по самые орехи.

Парень замахнулся, глухо рыкнув, Билл весь сжался и отошел назад так далеко, как только позволила цепь. Но, к его огромному удивлению и облегчению, он изо всех сил ударил по столу так, что столешница дрогнула и едва не слетела с ножек.

Младший Каулитц смотрел широко раскрытыми глазами на то, как его брат выпрямляется и медленно переводит на него взгляд. А в этом взгляде...

-Что ты делаешь? – дрожащим голосом спросил Билл, когда Том рванулся к телефонной трубке, лежащей все на том же столе и чудом удержавшейся на нем при ударе.

-Я звоню Йосту... – бросил тот, не глядя, и быстро набрал номер, не заметив, как в испуге расширились зрачки янтарных глаз.

-Нет! – закричал Билл, попытавшись вырвать телефон, который Том уже прижимал к уху. – Ты не посмеешь! Ты ему не скажешь!!!

-Мне плевать, хочешь ты этого или нет! Я не собираюсь оставаться здесь с тобой, ясно? – прошипел парень, слушая раздражающие длинные гудки.

-Том... – Билл в отчаянии схватился за рукав футболки брата, поняв, что может натворить одна только новость о том, что он поцеловал своего близнеца.

-Алло, - послышался в трубке голос.

-Дэвид! Твою мать, Дэвид, ты почему так долго не берешь трубку, сукин сын?! – в голосе слышались откровенные истеричные нотки, которые он даже не пытался скрыть.

-Хэй, сопляк, ты следи за языком, не с братцем разговариваешь! – отрезал мужчина. – Чего хотел?

-Дэв, нам надо... Черт, что бы я тебе сейчас не сказал, ты не станешь меня слушать... – вздохнул он, но все равно продолжил. – Давай мы найдем что-то другое... Другой способ... Короче: я не хочу оставаться ним наедине! Как угодно, но только не вдвоем в пустом доме!

-Я так и знал, - хохотнул продюсер, чем-то щелкнув, судя по всему, зажигалкой. – Нет, Том, - он сразу безошибочно определил, кто из близнецов ему звонит, - Ты был прав. Что бы ты ни начал сейчас говорить, я просто положу трубку. Я даже ожидал чего-то подобного, знал, что кто-то из вас не выдержит и позвонит.

-Но Дэв! Этот... – Билл взмахнул в ужасе ресницами и напрягся, уже готовый во что бы то ни стало заткнуть брата, но этого не потребовалось, Том опустил руку с трубкой, из которой доносились короткие гудки: Йост просто сбросил вызов.

-Может, поговорим? – прошептал младший, расслабившись... Рано.

-Иди к черту! Мы с тобой никогда не разговаривали. А сейчас нам и подавно не о чем говорить! – взмахнул руками парень, сбрасывая с плеча тонкие наманикюренные пальчики.

-Но ведь...

-Отвали от меня, кусок пидараса! – взревел Каулитц и сел на стул, демонстративно отвернувшись.

Тик-так, тик-так. Где-то тихие шаги кошачьих лапок по идеально гладкому паркету. Тихое дыхание двух парней, сидящих друг против друга и глядящих в разные стороны. Мысли одного, мечущиеся в панике и непонимании. Эмоции другого, которые он едва сдерживает. И страх. Страх обоих, витающий в воздухе.

***

POV Tom

Я сидел за этим треклятым столом, глядя на свои руки, сложенные передо мной, и судорожно размышлял, копаясь в себе.

Что? Что мне было делать? Господи, я думал, что никогда не найду ответа на этот вопрос, потому что я толком не понимал, что произошло. Не понимал, что чувствую. Поэтому мне было просто необходимо разобраться в себе. Итак, что я имел?

Мой брат оказался... Геем? Неудивительно, вполне ожидаемо, но! Но я почему-то был удивлен и напуган. Почему? Потому, что теперь я боялся за свою шкуру. Раньше меня это не волновало, даже не смотря на то, что я подозревал о его ориентации. Но... Теперь это коснулось меня. Фу, отвратительно. Хотелось проблеваться. На губах до сих пор оставался вкус его губ.

Я тяжело вздохнул и прикрыл глаза, облизнув нижнюю губу. То прикосновение было таким нежным, что, я готов был поклясться, если бы это не был поцелуй моего брата, я бы не отпустил, не остановился бы и не позволил отступить. Это было так...

Какого черта? Как я мог так думать? Это бред, полнейший бред.

Я бросил взгляд на поникшего близнеца, который сидел напротив. Его худые плечи были опущены, спина напоминала знак вопроса, поверх его затылка я видел возвышающиеся лопатки. Он был подавлен, это очевидно. Но почему? Неужели моя реакция на произошедшее так задела его? А чего он ожидал? Что я брошусь его целовать в ответ? Или посмеюсь над ним и все? Ну, уж нет, это слишком. Такая выходка ему с рук не сойдет, будь это шутка или нет.

-Эй, ты! – слишком резко? Возможно, но по-другому теперь не будет.

Он вздрогнул и, кажется, всхлипнул. Через секунду он поднял на меня бледное, как свежевыбеленная стена, лицо с покрасневшими глазами и посмотрел каким-то затравленным взглядом. На моем же лице не дрогнул ни один мускул, я только с таким же прищуром, как и всегда, смотрел на него. И он не выдержал, отворачиваясь. Я заметил, что его губы дрожат, и это вызвало у меня злобную усмешку.

Почему я был так жесток? Потому что я кое-что почувствовал, глядя на его беззащитность передо мной, на его хрупкие плечи, слипшиеся ресницы, дрожащие веки, абсолютно чистую кожу без макияжа. Я чувствовал себя последней сволочью, и оттого злился еще больше. Меня бесило желание, возникшее внутри. Желание улыбнуться ему, сказать, что все в порядке, что я не злюсь. Бросало в жар от таких противоречий. Это было слишком резко.

-Что? – не выдержал Билл через минуту.

-У тебя минута, чтобы все объяснить, - слишком спокойно, и я боюсь, что он поймет мое волнение.

Но нет, не чувствует, он слишком загнан сейчас в собственный страх.

-Думаю, ты все и так понял... – говорит еле слышно, но мне кажется, что он кричит так, что лопаются барабанные перепонки. А на самом деле, это сердце мое стучит в ушах.

-Хочешь сказать, что ты гей? – железным голосом, сам поражаюсь своей выдержке.

-Нет! – беззвучно восклицает он, глядя на меня огромными глазищами. – Мне девушки нравятся, - добавляет хриплым шепотом, опуская взгляд.

-Тогда что это было, черт возьми?

Молчит. И я молчу. Несколько минут проходит в почти абсолютной тишине. Не слышно даже этого чертова кота, который всегда появляется так не вовремя. Только часы отстукивают свое время.

-Мне... – что? Он заговорил? Смотрит в одну точку на стене, теребит пальцами дредлок, его губы дрожат, но он продолжает говорить. – Мне кажется. Что все дело в... наших отношениях...

-Серьезно? – усмехаюсь. – Ты поцеловал меня потому, что мы ненавидим друг друга? Хорошее объяснение.

-Нет, ты не понял, - несмелый взгляд на меня и снова в сторону. – Я думаю, что все... Что мы ведь столько лет ругались... И сейчас тоже ругаемся. А мы же братья. Однояйцовые близнецы. Это неправильно для нас. И... Может, поэтому... Что-то толкнуло меня на это?

POV Bill

Сижу, словно на электрическом стуле, боясь даже пошевелиться. Теперь я сам, покопавшись в себе, решил, что дело, и правда, в нерастраченной братской любви. Почти двадцать лет ненависти, столько же лет невысказанная любовь копилась в нас... Или только во мне, если судить по реакции Тома. И вот она копилась, а теперь решила вылиться вот в такой извращенной форме.

Бред, конечно, но я не нашел другого объяснения, поэтому буду тешить себя этим. Хоть какое-то объяснение...

А Том... Том молчит, глядя на меня такими глазами, будто я только что при нем убил человек сто. Что? Я же не преступник, я не виноват, что чувствую вот так. Не виноват, что поступаю так, как чувствую. Ну же, братец, пойми меня. Хоть раз в жизни пойми и попытайся принять. Или оттолкни, накричи снова. Только не молчи...

А он молча смотрел на меня. Что он искал в моем лице? Что пытался прочесть в глазах? Что я вру? Но я не врал. Хотел понять, насколько я искренен? Возможно. Но разве это не было видно с первого же взгляда на меня? Ведь буквально за минуту до того, как он заговорил, я сумел высушить слезы на щеках. И он это понимает, я уверен. И молчит.

POV Avt

Том смотрел прямо в умоляющие глаза близнеца, а Билл и не догадывался, какая борьба происходила сейчас во второй половинке его души, принадлежащей этому человеку напротив. Каулитц старший мысленно стискивал руки в кулаки, не позволяя его рукам даже шевельнуться, чтобы не выдать своих чувств. Кажется, что-то проснулось с тем поцелуем и теперь активно боролось за право власти над парнем.

«Я не могу испытывать к брату ничего такого, - думал он. – Он же брат! Брат! Близнец! Что он там говорил насчет того, как что-то толкнуло его? Кажется, я понял, что он имел в виду, но это же абсурдно, так? После стольких лет не могли вот так проснуться братские чувства. Раз – и все, любовь до гроба. Тьфу, какая любовь?! Я... запутался? А что он так смотрит на меня? Господи, неужели мне его жаль? Почему мне не хочется кричать на него? Не хочется ведь. И даже наоборот. Билли... Билли? Да... Билли».

-Том, - и снова мольба в голосе, как и во взгляде. – Накричи на меня, прошу тебя. Ударь. Избей до полусмерти, только не молчи. Скажи что-нибудь.

Том тяжело вздохнул, облизав губы, и только открыл рот, чтобы что-то произнести, но слова застряли в горле. Он не знал, что говорить. Слова казались слишком блеклыми, чтобы передать все, что сейчас было на душе. А хотелось в точности донести до близнеца истинное свое отношение к ситуации.

А каково оно было? Том и сам еще не понял, не подобрал этому названия. Но в голове билась мысль: «Вместе мы разберемся с этой чертовщиной».

Парень приподнял правую руку над столом на несколько сантиметров и медленно, переместив вперед, опустил на тонкое запястье Билла. Его пальцы осторожно поладили гладкую кожу, передавая все, что было невозможно сказать словами.

-Спасибо...

***

Каулитцы сидели на диване в гостиной на расстоянии полуметра друг от друга. Не потому, что не могли разойтись дальше, а потому что не могли сойтись ближе. Между ними выросла стена. После того прикосновения Тома к руке Билла словно выросло между ними что-то, оба чувствовали.

-Что будем делать? – спросил Билл, набрав в легкие побольше воздуха, но все равно едва не задохнувшись.

-А что? Что нам остается, кроме как попытаться быть братьями? – пожал плечами Том, не глядя на брата.

-Но я ведь... Не братские чувства испытываю к тебе...

-Вот потому мы и попытаемся быть именно братьями. Лучше уж я потерплю тебя как своего близнеца, в полном смысле этого слова, чем...

-Чем позволишь мне покушаться на твой зад? – как-то грустно усмехнулся младший.

-Именно, - кивнул старший.

Они оба тяжело вздохнули и замолчали. На диван вскочил Казимир и прошествовал к хозяину, гордо вздернув хвост и задев им подбородок Тома. Но тот даже слова не сказал, хотя раньше разразился бы гневной тирадой. А кот, как будто удивившись такому непривычному отсутствию реакции, развернулся и под удивленным взглядом Билла, встал прямо на колени Каулитцу-старшему, с любопытством глядя на него и втягивая мокрым носом воздух.

-Что, думал, я тебя опять швырять начну, животное? – спросил парень, поднимая руку, чтобы погладить пушистое существо по голове.

Казимир прижал уши, с опаской покосившись на ладонь с длинными пальцами, но позволил к себе прикоснуться. А Билл, не отводя глаз, наблюдал за этим. От всего происходящего почему-то теплело в районе сердца. Вроде бы такое ничего не значащий жест дал ему надежду на то, что все будет хорошо. Они с Томом найдут, наконец, общий язык, перестанут ссориться, а потом... А вот что будет потом, он предпочел не представлять. На подсознательном уровне он понимал, что эта его отмазка о проснувшихся близнецовых чувствах – полный бред. Но давать себе надежду на большее он не хотел.

День прошел тихо. Братья почти не разговаривали, не спорили друг с другом, когда приходилось что-то решать вдвоем. Но в воздухе повисло напряжение, которое только усиливалось с приближением ночи. Ведь было ясно, что им снова придется спать в одной кровати. Воспоминания о прошедшем утре у младшего близнеца вызывали трепетный страх, а у старшего, который не мог теперь не догадаться о причине такого поведения Билла после пробуждения. Начинали трястись пальцы. Он не хотел назавтра проснуться с растраханной задницей.

Билл же боялся смотреть на Тома, прекрасно понимая, что он испытывает. На подсознательном уровне он чувствовал, что брат теперь будет с ним крайне настороженным. Даже если будет делать вид, что все в порядке. Да, они решили быть братьями, но сможет ли все на этом закончиться?

Парень весь день пытался раскопать в себе истинную причину своих чувств. Он знал, что все это искренне, что ему не кажется, но это было странно. Так быстро ведь не могло измениться его отношение к собственному близнецу. Которого ненавидел всю свою сознательную жизнь. Но самокопание ни к чему не приводило, кроме головной боли.

Из раздумий их вытащил телефонный звонок, разразившийся тревожной трелью по дому. Это ожил мобильный Тома, сразу же завибрировав и поехав по столу прочь от хозяина. Но парни одновременно подорвались с соседних кресел и потянулись к неумолкающему аппарату. Билл не подумал о том, что, раз телефон принадлежит его старшему брату, то и звонящий хочет слышать именно его. Но его рука все равно потянулась к супермодной вещице, заливающейся громким рэпом.

Том тоже потянулся к своему телефону. Даже не заметив близнеца, и только когда кончики их пальцев соприкоснулись, а затем одна кисть по инерции накрыла другую, они отлетели друг от друга, словно их облили кипятком. Цепь жалобно звякнула и натянулась, больно сдавив наручниками запястья парней. А они не обращали на это внимания, глядя друг на друга широко открытыми идентичными глазами. И плевать уже стало на разрывающийся мобильник.

-П-прости, - заикаясь прошептал Билл, отводя глаза. – Может, ты возьмешь трубку? – спросил он, когда звонок раздался во второй раз.

Том сглотнул и дрожащей рукой потянулся к телефону.

-Алло, - он попытался сделать голос как можно спокойнее, увидев имя звонившего.

-Том, сынок, как вы там? – взволнованный тон матери дал понять, что Дэвид позвонил ей и сообщил о том, что Том пытался с ним поговорить.

-Да уже все хорошо, мамуль. Мы в полном порядке.

-Мы? – низким шепотом в шоке повторила женщина: ее сыновья никогда не говорили «мы», если речь шла о них обоих одновременно.

-Ага. Ма, ты, может, хочешь с Биллом поговорить?

Он говорил уже совершенно спокойно, а брат сидел в соседнем кресле и удивленно смотрел на него. Удивленно, но все равно улыбался. «Мы» согрело душу.

-Да, давай, - Симона все еще была растеряна, но в ее сердце уже поднималась волна радости за сыновей. Конечно, она не ожидала, что ее мальчики так быстро сойдутся, но размышлять о возможном подвохе не было желания.

Каулитц-старший протянул мобильник, а Билл принял его дрожащими пальцами, пытаясь не задеть ни ноготком руки близнеца, и прижал к уху.

-Мам, - протянул он робко.

-Билли, солнышко, что с твоим голосом? У тебя все хорошо? – женщина, видимо, услышала что-то такое в тоне сына, что ее взволновало.

-Да, Том же сказал...

-Нет-нет, Билл, постой. У тебя такой голос, будто... Скажи, он обидел тебя? Нет-нет, ничего не говори, просто скажи «да», если я права. Он обижает тебя? Заставляет говорить, что все хорошо?

-Да что ты такое говоришь, мама? – Парень не на шутку возмутился. Его обидели слова матери, будто они были о нем самом. – Как ты можешь так думать о Томе? У нас все хорошо, мы не ругаемся, и он меня не обижает! У нас все в порядке!

Его брат сидел с удивленным лицом и открытым ртом. Симона думала, что он не услышит его слов, но динамик его телефона был очень громким. И он все прекрасно слышал. И реакция Билла его удивила. Приятно удивила.

-Ох, Билл, прости, - снова начала успокаиваться мать. – Наверное. Зря я плохо подумала на Тома, да? Он ведь слышал все, так? Ты извинись перед ним за меня, а то Гордон зовет... Мы собрались в ресторан. Сам понимаешь, романтика...

-Конечно, мам, - уже спокойно ответил ей сын. – Удачного отдыха. Пока.

-Я люблю вас. Обоих! – Последнее слово она выделила особенно ярко.

-Да, ма. Мы тоже тебя любим...

#9#