Операция «Бункер». 6 страница- Сам-то понял, что сказал? – слабым голосом парировал ещё не оправившийся от шока участковый. - Ладно, шутку понял, – мрачно отозвался омоновец, чья нелёгкая биография привела его нрав в соответствие с его фамилией. – Боря, ты там живой? – окликнул он «товарища по цеху», с чьей стороны с полминуты назад тоже прозвучала пара очередей. Безмолвие. - Боря! Тишина. - Боря!! - Д-да! – наконец ответил, заикаясь, Скалин. – Ж-живой. - Боря! – обращение было сдобрено матерком. – Можешь не пугать? Тут и без тебя штаны сортиром станут! - Мужики, у меня глюки… - поведал остальным Борис. – Мне тут показалось, что на меня пёр… зомбарь! - Тут наглючишься… - проворчал сквозь зубы Суровый. – Есть у кого-нить чё посветить? Мне эти бои с тенями нахрен не упёрлись, да и вам, полюбак, тоже… - У меня зажигалка есть, – прозвучал голос Щитова. - Пойдёт и это, – махнул рукой Горислав. Раздался чуть слышный щелчок и крохотный пятачок коридора озарился колеблющимся огоньком. При взгляде на жуткий танец теней на сплошь оккупированных ржавчиной и пылью стенах, создавалось впечатление, что они, бодрствуя, угодили в чей-то кошмар. Полицейские сгрудились возле участкового и в утлой лодочке света зажигалки медленно-медленно поплыли обратно через терзаемое штормом море мрака.
Рекс вёл группу по следу осторожно и неторопливо, так что группа имела возможность как следует осмотреться. Строго говоря, смотреть было не на что. Давным-давно не рабочая осветительная система тянулась по потолку бесконечной вереницей. Из потемневших от времени стен тут и там торчали поржавевшие железные прутья, а сами стены местами исходили трещинами. Бок о бок с «комиссаром» шёл его хозяин. За ним следовали майор Великов – рослый, жилистый, с пышными седыми волосами усами, как у запорожского казака, за что подчинённые называли его между собой «Батько», и Георгий Горцев – самый старший из сотрудников ОМОНа. Остальные шагали чуть поодаль, прикрывая командование с тыла. Что-то загрохотало на высоких тонах по бетонному полу, врываясь в гнетущую тишину, нарушаемую лишь мерными шагами шести пар ног, хлёстко ударив по ушам и нервам, и заставив Рекса резко обернуться, напряжённо навострив уши. Тут же в ту сторону нацелилось несколько стволов. Было ли тому причиной переутомление от изматывающих дежурств или же возможность скорой встречи с неведомым похитителем, так или иначе, все были взвинчены. Виновником переполоха оказался Шварцев – упитанный накачанный омоновец, единственный из всех вооружённый дробовиком. - Тьфу, Тима! – сердито сплюнул Великов. – Засветиться захотелось? - Виноват, товарищ майор! – козырнул Тимофей. – Эта арматурина сама под ногу попалась… - Так смотреть надо под ноги… - устало заметил Горцев. – Ладно, командуйте, товарищ майор. - Да чё тут командовать? Дальше пошли! Пёса наш вон уже куда учесал, - махнул рукой командир. Группа поспешила нагнать Рекса с кинологом, уже успевших скрыться за углом. Титов поёжился, зябко передёрнул плечами. - Лёш, всё нормально? – поинтересовался у коллеги Захаренко. - Нормально, - ответил Алексей. – Ещё б не было холодно. - Да, не Африка, - согласился Филипп. Липкие щупальца холода касались и его тела. Надо было проявить предусмотрительность. Батько вон утеплился – поддел под китель тёплую водолазку. Холод, однако, был не единственной причиной дискомфорта. Нечто зловещее витало в заброшенном укрытии. Обстановка давила на психику многотонной плитой. «Как в могиле» - пришло вайшнаву на ум сравнение. Он не мог отделаться от ощущения недоброго взгляда – будто сами стены буравили спины полицейских невидимыми глазами, как молчаливые вороны, готовые заклевать незваных гостей. Видно, что-то почувствовал и Рекс. Он вдруг припал к полу, точно его прижала могучая незримая рука, и высоко, протяжно завыл. Работники МВД крепче сжали рукоятки своего оружия. Вой оборвался двумя короткими нотками жалобного скулежа, собака замотала головой и, всё также полулёжа на полу, крутанулась вокруг себя, словно силясь что-то с себя сбросить. - Рексик, что такое? Место, место, Рекс! – засуетился Девяткин. В ответ замерший пёс глухо зарычал и тут же, буквально скачком обратившись мордой к полицейским, разразился хриплым, злобным лаем. Шерсть на загривке стояла дыбом, уши были плотно прижаты, глаза невменяемо горели. Ещё миг – и «комиссар» сделал молниеносный скачок, и, вцепившись Кириллу в штанину, со всей силы дёрнул на себя. Рывок был столь сильным, что кинолог не удержал равновесия и упал. Не медля ни секунды, его питомец вскочил на хозяина с очевидным намерением перегрызть ему горло. - А ну-ка пёсик! – Тимур Тарасович схватил Рекса за ошейник, потянув на себя. Казалось, легче было бы оторвать присосавшегося клеща. Не оставляя попыток дорваться до девяткинской шеи, животное принялось рвать на нём китель. Кирилл истошно закричал, но «фу!» имело нулевой эффект. В ход пошли ноги, и с каждым ударом собаководу казалось, что он бьёт самого себя. Рука майора взлетела вверх и на голову собаки обрушилась рукоятка пистолета. Взвыв от боли, Рекс исступлённо вцепился Великову в руку. Коридор огласился криками боли вперемешку с матерной руганью. Бойцы группы «Рекс», поражённые происходящим, застыли как истуканы. Лишь Кирилл нарезал круги вокруг командира, не решаясь приблизиться к озверевшему подопечному, не прекращая увещеваний в безуспешной попытке достучаться до его отказавшего рассудка. - Да пристрелите, …, эту … псину! – заорал Тимур. Руку разрывала пульсирующая боль. Казалось, ещё чуть-чуть, и обезумевший зверь оформит ему инвалидность. Первым столбняк замешательства отпустил Тимофея. Удар тяжёлого омоновского ботинка отбросил пса в сторону, приклад дробовика с хрустом врезался в морду. Следующее, что увидел Шварц в свете фонаря, была летящая прямо на него пасть, полная окровавленных зубов. Кислое собачье дыхание ударило в нос. Омоновец отшатнулся, машинально подхватывая соскальзывающий с плеча дробовик… Тяжело громыхнуло, коридор осветила короткая вспышка. Рекса отбросило назад, он взвизгнул, грянувшись о пол, перекувырнулся и забился в судорогах. - Рекс!!! – завопил, бросаясь к питомцу Кирилл, осознав, что произошло. - Куда?! Смерти своей хочешь?! – Батько насилу удерживал рвущегося к бьющемуся в конвульсиях псу кинолога. Тимофея бросило в жар. Убивать не входило в его планы. Как это вообще могло произойти?! Наверное, выстрел произошёл случайно, когда столкнулись их тела. Иного объяснения быть не может… - Убил!! Убил!!! – кинувшегося на Шварцева с кулаками собаковода командиру пришлось оттаскивать на пару с Горцевым. Девяткин рухнул на колени рядом с «комиссаром», дёргающимся всё более и более лениво. Его всего трясло от беззвучных рыданий. - Кирюх, чё это было? – спросил начавший, наконец, успокаиваться Тимур. – Его чё, от бешенства не прививали? - Не был он бешеным!! – истерично выкрикнул кинолог. – Всех собак буквально перед нашим выездом сюда проверяли. Как огурец был! Командир наряда глубоко задумался. Всё верно. Осмотр собаки прошли совсем недавно. Бешеных у них не держат… Не всё так просто с этим бункером, ой как не просто! Рановато, видать, они уверовали в свою победу… - Товарищ командир! – подбежавший Титов был возбуждён и напуган. – Группа «Мухтар» не выходит на связь! Никто не отзывается! Радиоэфир молчит… Пару секунд майор обдумывал услышанное, потом буквально вырвал из кармана рацию. Алексей был прав. Чертыхнувшись, Великов отдал приказ: - Так, Лёша, Георгий! Немедленно возвращайтесь! Найдите вторую группу, окажите им любую поддержку. Всех ведите сюда. Мы будем ждать тут. Если тут такие фокусы со связью, о лучше всем быть на виду. Действуйте! Омоновец с опером козырнули, готовые отбыть. - Стойте! – остановил их командир. Он обернулся к Кириллу, застывшему подле пса, как изваяние. - Киря! – окликнул его Тимур Тарасович. – Давай, дуй с ребятами. Девяткин не отреагировал. - Киря, мне реально жаль, что так вышло, но он сдох! И ему ты уже не поможешь, - сказал Батько жёстко. Кинолог всхлипнул, тяжело поднялся и понуро побрёл за группой поддержки. На повороте он обернулся, бросил на подопечного такой взгляд, словно это был его погибший сын, поспешно зажмурился и скрылся. - Да, жалко Кирю, хороший мужик, - промолвил ему вслед Великов. – И тебя, комиссар, жалко, - обратился он к Рексу, которого, судя по застывшим безучастным глазам, уже не было в этом собачьем теле. – Покойся с миром!
Полицейские не были первыми. Едва только авиация Индры закончила бомбардировку, бойцы Генерального штаба, выбрались из палаток, почти не пострадавших по милости волшебников, защитивших их заградительными чарами, и направились к месту проведения операции. Проходить естественную полосу препятствий, начинавшуюся сразу в полукилометре вглубь леса, им не пришлось. В нескольких метрах от тоннеля, который они два дня назад безуспешно штурмовали, был установлен «Маяк Патагендры» - устройство, похожее на маленький металлический грибок, разработанное в Генштабе на основе передовых инопланетных технологий и позволяющее мгновенно перенести человека или группу в место его установления. Во избежание шокирования хранителей правопорядка, с которыми они вполне могли встретиться, все приняли человеческий облик. Бхима, Мурари и Нанда-кишор примерили на себя те же формы, что и при походе в село, Маха Вира превратился в марвеловского супермена с небольшим различием в деталях, Мадхусудане достался образ мышцастого бугая с квадратной челюстью. Внешность остальных не заслуживала отдельного упоминания – это были самые обыкновенные представители человеческого рода. Исключение составлял лишь Агни-хотра, которому пришлось оставить «родную» форму носа, чтобы не заблокировать его способность выстреливать из него плазмой. Лицо с единственной огромной ноздрёй, похожей на миниатюрное пушечное дуло, было зрелищем не для слабонервных, но под маской эта черта не была заметна. Группа, отправившаяся на новый приступ состояла из восьми генштабовцев – Самвартака и Ачинтья остались караулить лагерь, также в их обязанности входил вызов подкрепления из Генштаба в случае чрезвычайных обстоятельств. Сказать, что члены боевой группы волновались, значит, ничего не сказать. Самым спокойным был брахман, заверивший остальных, что Господь Нрисимха ягью принял, и эта сверхъестественная гроза – тому подтверждение. Бхима, всё же, несмотря на оптимизм жреца, чувствовал слабость в ногах. Эта ягья была их последней надеждой остановить потустороннюю агрессию. Подойдя к колоннам, член высшего командования, шедший направляющим, остановился и, шепнув Параматме: «На всё воля Твоя!», шагнул вперёд… Казалось, прошли сутки Брахмы, прежде чем до него донёсся голос Маха Виры: «Как обстановка командир?». Бхима распахнул глаза, пронзая взглядом тоннель-предбанник и в груди его заработал молоток… Но не пресс злой воли был тому причиной… Не веря своему счастью, Главный Разведчик сделал ещё шаг. И ещё… Свет солнца безудержной радости хлынул по всем каналам в «кабину» его души, и, переполнив её, взмыл вверх, облекаясь на языке в слова, слетая с уст ликующим «Джай Нрисимхадев!!» и устремляясь ввысь и ввысь, за пределы Земли и оболочек Вселенной. Протуберанцы, взметнувшиеся из семи благодарных сердец, слились в единый могучий поток ответного «Джай!!!». Освободившись от жарких объятий, окрылённые вайшнавы, более не медля, спустились в утробу некогда неприступного бункера. Помещение было наводнено чернотой столь осязаемой, что, казалось, об неё можно было удариться. Мурари, который не мог похвастаться видением при любом освещении, опустил на глаза очки, с виду – обычные солнцезащитные, но позволяющие видеть в полной темноте. Монолит непроницаемого мрака растворился, на его месте проявился открывшийся за тамбуром короткий коридор, переходящий в сравнительно небольшой вестибюль. Аналитик зябко поёжился – если снаружи было прохладно, то сам бункер был словно огромный холодильник. - У-ух! – блаженно вздохнул Чандрананда. Мадхусудана ухмыльнулся. - Кайфуешь? Кайфуй, кайфуй, пока можешь. Скоро будет жарко! - Чувствую, клёв будет такой, что забудем обо всём на свете, – проговорил начальник аналитического отдела. - Клёв? – не понял воин. - Это так, цитата из одного старого фильма, – объяснил Мурари. От вестибюля можно было пойти двумя путями: налево по коридору и направо через ржавую бронированную дверь. Бхима и Маха Вира, руководящие ходом операции были единодушно категорически против деления группы – они ещё не знали, какую личину зло приняло на этот раз и в случае нападения могли оказаться востребованы способности любого из них. Право выбора предоставили главному Разведчику. - Не имею желания ходить налево, – заявила без особых размышлений ключевая фигура разведки светлых сил Земли. За дверью обнаружился коридор, напоминавший кают-компанию заброшенной подлодки – длинный, с множеством дверей, расположенных точно друг напротив друга. Командир светлой разведки заглянул в одну из «кают» - квадратное помещение с прямоугольным столом посередине, с ножками, намертво ввинченными прямо в пол. Под столом валялись остатки сидячих мест. В стене напротив входа угадывалось некое подобие встроенного шкафа. По бокам у стен друг напротив друга стояли четыре койко-места, под одним из которых разведчик не без удивления обнаружил полуистлевшую груду ватных матрасов. Под потолком переплетались узорчатые нити паутины с засохшими останками пойманных мух. - Похоже на чьё-то обиталище, – донёсся до верховного командира голос Чандрананды, пока тот осматривал встроенный шкаф, оказавшийся закономерно пустым. - Обиталище пауков… - ответил Бхима, не оборачиваясь. - Я имею в виду другое… - Я понял, о чём ты, – разведчик встретился глазами с льдистым «соотечественником». - Ты прав, это похоже на помещение для жилья. Хорошее решение, чтобы избежать скученности, присущую иным убежищам… Хотя, по мне, это больше напоминает тюремную камеру, – добавил командир разведки, направляясь к выходу. Коридор являл собой настоящий клодайк для дизайнеров уровней стрелялок-ужастиков. Из-под отвалившихся во многих местах щитков, скрывающих коммуникации свисали, как оставившие тела змеи, толстые электропровода. Обнажёнными костями виднелись проржавевшие трубы, железобетонные крепи, подпирающие потолок напоминали чьи-то огромные рёбра, так что складывалось впечатление, что идёшь по внутренностям древнего железного чудища. - Что-то это мне отдалённо напоминает, – прошептал Чандрананда. - Вольфшанце, – так же шёпотом отозвался Бхима. Многие из них помнили ту памятную операцию в бывшем бункере вождя немецких нацистов, когда их группу атаковал отряд призрачных эсэсовцев. Они бы не удивились, если бы сейчас из-за угла выскочил скелет в шлеме с красной звездой и дал по ним очередь из «ППШ». Никто, тем не менее, не выскочил, зато коридор начал извиваться обезумевшим ужом. Такая иррациональность в планировке объекта поставила в тупик даже выдающийся ум Мурари. Рация в ухе Главного Разведчика подала голос. - Приём… - отозвался он. - Приём Как меня слышно? – послышался голос Ачинтьи. - Отлично. - Как у вас дела, прабхуджи? - Всё нормально, ни на кого пока не нарвались. Как у вас? - Тоже нормально. Защитные чары вроде работают, правда, поводов это проверить ещё не было. - Вот и кэробно! Волшебник издал короткий смешок. - Ладно, не теряйтесь там, будьте на связи. - Постараемся, насколько возможно. - Что значит «насколько возможно»? - В нестабильных зонах сюрпризы в порядке вещей. Будь готов к перебоям со связью, с тревогой не торопись. Если не будем выходить на связь в течение шести часов, тогда… - Понял тебя. Победы вам, ребята! - Спасибо, Ачинтьяджи, не помешает! - Будем молиться с Самвартакой за успех мероприятия. - Сделайте одолжение, братья! - До связи! - Харе Кришна! - Хари Хари! Архитектурное безумие кончилось, коридор обрёл прежнюю прямолинейность. Над головой нахохлившимися скелетами проплывали осветительные арматуры. Генштабовцы проверили ещё несколько жилых отсеков, но в них оказалось не больше ценного, чем в первом. К тому времени, как они подошли к развилке, которой заканчивался коридор, и которая немного скрасила его угнетающее однообразие, воины успели немного заскучать. Мадхусудана пошутил, что эта операция войдёт в историю Генштаба, как завершившаяся без единого выстрела. - Убоялись демоны Нрисимху! – заулыбался Шабда. - Тихо! – перекрыл Главный Разведчик начавший было зарождаться среди его братьев поток весёлости. Ему показалось, что он уловил шум движения по коридору слева. Бхима жестом приказал остальным скрыться, что те сделали без разговоров, разбежавшись по крайним отсекам на противоположных сторонах «кают-компании». Оставшись в одиночестве, разведчик активировал маскировочный браслет, превратившись в струйку «знойного марева», вынул из кобуры на поясе пистолет и осторожно заглянул за угол. Чувства его не обманули. К ним приближалась тощая человеческая фигура. Но на фигуре вся человечность и заканчивалась. Кожа существа была бледной с прозеленью и, казалось, просто висела на костях. Длинную, тонкую, будто состоящую из одних хрящей шею венчала абсолютно лысая голова. Нос на лице этого страшилища не угадывался совсем, широко раскрытые неподвижные, немигающие глаза казались стеклянными. Одним словом, перед ним предстал типичный представитель зомбиевской братии, которыми пугала и продолжала пугать мир столица западной киноиндустрии. Разве что не наблюдалось традиционно присущих зомби медлительности и неповоротливости. Тварь двигалась хоть и неуклюже, не с хищной целеустремлённостью. Бхима направил пистолет на выползня из преисподней и во мраке убежища дважды раздался похожий на глухой удар плетью звук. Монстр споткнулся, пару мгновений стоял, бессмысленно глядя перед собой лишёнными век глазами, начал медленно заваливаться назад, с глухим стуком свалился на бетон и тут же, на глазах у изумлённого разведчика начал распадаться, не оставляя после себя и косточки. - Ну и с кем нас свела судьба? – поинтересовался Маха Вира, когда группа вновь собралась. - Ямадут их знает, – пожал плечами Главный Разведчик – Похожи на мертвяков, которыми мы по детству баловались. - Мёртвое тело само по себе ходить не может, – сказал ведущий аналитик. – И ты, дорогой брат это сам прекрасно знаешь. Какой отсюда напрашивается вывод? - Дай-ка угадать, – ответил командующий разведкой – Кто-то ими управляет, так? Мурари, улыбнувшись, чуть заметно кивнул. - Значит задача – найти и… провести воспитательную беседу, – подытожил Бхима. - А где останки? – спросил, заглянув за угол глава Боевого отдела. - Вот в этом-то, как выражается уважаемый Лалита Мадхава, и прикол. У этой мрази шарира за полминуты разложилась… Они успели пройти по маршруту зомби с десяток метров, когда одна из дверей слева противно заскрипела, отворяясь. Из дверного проёма показалась сначала схватившаяся за косяк бледная рука-грабля, затем её обладатель – худосочная тварь с подвижной длинной шеей, лысой головой, без нижней челюсти и с рядом внушительных, сочащихся слюной клыков, торчащих из верхней. Выстрелившие как из пулемёта огненные шары отшвырнули противника обратно в отсек, несколько секунд за дверью мерцал охвативший тело огонь, затем вновь воцарилась тьма. - Мерзость! – содрогнулся Нанда-кишор. - Всё, понеслась жара! – проговорил Мадхусудана, поглаживая бластер. - Это ещё не жара, – возразил заведующий льдом и снегом. – Это оттепель.
В Заречном Взгорье повсюду виднелись следы отгремевшей бури: одуряюще пахло сырым лесом, стебли бурно разросшегося папоротника и громадные лопухи на мясистых стеблях блестели как отполированные, с серебристых еловых лап срывались перламутровые капли. Чёрно-серая клубящаяся масса зависла чащей дамокловым мечом, готовая расстрелять потоками воды три бредущие далеко внизу фигурки. Такой вариант для Гриши Милодарова был желателен меньше всего, и он с отвращением морщился всякий раз, когда какая-нибудь дрогнувшая под лёгким прикосновением ветра еловая ветвь просыпала ему за шиворот водяные жемчужины. Романтический ореол их похода развеялся окончательно, и теперь суровая реальность противно липла к ногам мокрыми по колено штанами и зудела под ухом роями озверевших от влаги членистоногих кровопийц. Свой накомарник Гриша великодушно отдал Простакову и теперь нещадно хлопал себя по лицу и шее, ругая, на чём свет стоит, Илью, за то, что тот вытащил их на эту проклятую экскурсию, и себя, за то, что согласился. Несколько раз он порывался заявить, что с него хватит, и он входит из этой не стоящей свеч игры, но, обернувшись, видел перед собой лишь глухие дебри и, понимая, что не имеет понятия, как идти обратно, спешно нагонял друзей. Временами отдалённый треск сучьев заставлял его боязливо озираться и вспоминать байки о медведях, облюбовавших эти леса. Карабин на плече Большакова немного успокаивал, но косолапый – это всё-таки не лось… - Илья, ну долго ещё?! - воскликнул Милодаров на грани истерики, провалившись по колено в труху насквозь прогнившего дерева. Рядом с его ногой на Божий свет из неё выползла потревоженная многоножка, от одного вида которой становилось не по себе. Большаков открыл «Руководство» и долго, нахмурившись, изучал схемы эвакуационных маршрутов. На лице его читалась некоторая неуверенность. «Не хватало ещё, чтоб этот дылда заблудился» - подумал Гришка раздражённо - «Сусанин, блин!». - Ещё чуть-чуть! – уверенно заявил Илья, захлопывая документ. – Ща до озера дойдём, а там уже оно… - Какого озера? – спросил Руслан. Сын директора лишь неопределённо дёрнул плечом. Григорий выдернул ногу из гнили, зачерпнув её целый сапог. Он очень надеялся, что не захватил никого вроде той многоножки. Пару раз ему, правда, мерещилось, что в сапоге кто-то шевелится, но вытряхивать труху времени не было – ребята уже бодро шагали дальше по тропинке, постепенно забирающей вверх. Петляющая меж стволов тропа вскоре пропала из виду, затерявшись во всё густеющей траве, которая вскоре стала им по пояс. Они шелестели по мокрым зарослям с минуту, пока испуганный вскрик Простакова не заставил их подскочить. Милодаров успел заметить что-то чёрное, метнувшееся из-под ног в друга, в страхе прыгнувшего назад. - Русь, чё это было? – спросил обеспокоенный Гриша. - З-змея, - проговорил Руслан, отходя. - Это уж, - бросил Илья, даже не взглянув в их сторону. «Уж!» - передразнил про себя Милодаров, - «Чё ты видел?». Он поймал себя на мысли, что начинает ненавидеть этого зажравшегося папенькиного сынка. Далее двигались осторожно, внимательно глядя под ноги. До обещанного Большаковым озера - небольшого зелёного овала, окружённого зелёными спичками высоченных сосен – добрались быстро. - Ух, высотища! – восхитился Руслан. - Отлично! – победоносно воскликнул отпрыск лесхозовского директора. – Мы у цели! Осталось тока спуститься. Сделать это оказалось сложнее, чем сказать. Минут пять они преодолевали неслабой крутизны спуск, устланный прошлогодней хвоей и перевитый выпирающими древесными корнями. Ещё столько же шли вдоль озера, по тропинке то и дело переходящей в узкий карниз между отвесной скалой и обрывом, на дне которого виднелись громадные валуны. При каждом шаге на такой карниз гришкин предатель-ум начинал рисовать, как он будет выглядеть лежащим на этих валунах, если оступится. Ноги наливались свинцом и противно дрожали. В такие моменты он сильно сожалел, что ладони его не клеятся ко всем поверхностям, как у человека-паука. Вход в убежище они обнаружили, лишь дойдя до края озера, и то не сразу. Он, густо покрытый мхом, практически сливался с окружающей зеленью и располагался на несколько метров ниже озера. От затопления его спасала лишь сооружённая бобрами плотина, упирающаяся в нутро «предбанника». При одном взгляде на тоннель Гришка застыл, как громом поражённый. Он был точь-в-точь таким, каким тот видел его во сне! Как это возможно?! Это не может быть простым совпадением! Или может? Маловероятно. Может этот сон был своего рода предупреждением? А что если Костя прав? Мальчик тряхнул головой. Нет! Поздно. Глупо отказываться сейчас. Что подумают Руся и Илья? Конечно, они сочтут, что он просто трус и балабол. Нет! Только вперёд! Он решительно спустился по плотине в «предбанник», где его уже ожидали Большаков со скучающим выражением на лице и нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу Руслан. Ведущая вниз лестница тонула во мраке. Пришлось достать карманные фонарики. Холодную, скользкую, сплошь облепленную тёмно-зелёным влажным мхом дверь тамбура удалось отпереть лишь совместными усилиями. Простаков чуть слышно ахнул от восхищения. Даже Гришка позабыл о зарождающейся неприязни к потомку большого начальника. Смотреть и впрямь было на что. Объект действительно оказался невероятно старым: грязные стены были бурыми от покрывавшей их плесени. Ноздри пощипывал густой запах сырости, тут и там на полу виднелись кляксы луж – в этом месте грунтовые воды подходили очень близко к поверхности и с течением времени всё больше просачивались в убежище. Илья пробежался глазами по плану УГООН и с видом знатока махнул рукой влево, где сразу же виднелась насквозь проржавевшая дверь: - Туда! Фонарики осветили коридор за ней и Руся заозирался, разинув рот, как чукотский оленевод, оказавшийся в Париже. По обеим сторонам вглубь уходили бесконечные ряды дверей. Та же картина наблюдалась в уходящем вправо ответвлении. Большинство из них были столь старыми и ржавыми, что едва открывались, а то и не открывались вовсе. За одну из дверей троица всё же попала, но там царил настоящий развал – груды железок, кусков бетона и арматуры вперемешку с кучами ваты и обрывков истлевшей заплесневевшей ткани. Они свернули в коридор справа и углубились дальше. В следующем помещении, куда им удалось зайти, порядка было больше: койко-места и стол были на своих местах, правда, дверцы «шкафа», то ли выломанные, то ли сами отвалившиеся со временем лежали на полу, заваленном неровными кусками чего-то чёрного. Большаков нагнулся за одним из них и разочарованно сплюнул. - Гады! – выругался он. Гришка осмотрелся – пол устилали обрезки толстой резиновой изоляции. Самих же проводов не было в помине. Какие-то охотники за цветметом обобрали отсек подчистую. Видно, местонахождение убежища было не такой уж и тайной. Хватило же им терпения допереть досюда! - Идём дальше, братва! – скомандовал сын директора с плохо скрываемым раздражением. – Тут нам ловить нечего. Милодаров невесело улыбнулся. До него начал доходить смысл брошенной Большаковым фразы про Стива Джоббса. Разумеется, на военном объекте больше ценного, чем на каких-нибудь задворках сельсовета. Но идти за трофеями одному ему, конечно, было «рога». Сверстники его на это не пойдут – дураков мало. Кто остаётся? Конечно, они – шестиклашки, которым только наплети про романтику объектов-призраков… В следующем отсеке им повезло больше: два провода оказались нетронутыми. Большаков, не мешкая, достал из куртки складной охотничий нож, окончательно убеждая Гришку в правильности его подозрений. - Илья, дай я тоже! – загорелся Простаков, глядя на директорского сынка, исступлённо перерезающего провод. - Кто не даёт? – пробормотал тот, не отвлекаясь. Порывшись в рюкзаке, Руслан извлёк оттуда перочинный нож и пристроился сбоку, рядом с Ильёй. Правда очень скоро ему стало ясно, что его орудие – большаковскому не чета, да и позиция была не самой удобной – птенец важной птицы расположился так, что не подступиться. Картинно вытерев со лба почти не выступивший пот, Руся, пригорюнившись, уселся на бывшее спальное место. Метнув на него самодовольный взгляд, Большаков отрезал немного от отхваченного им провода и бросил на койко-место, как бросают кость собаке: - На, бери! - Спасибо, Илья! – печаль в огромных простаковских глазах сменилась восторженной преданностью. Милодаров скривился от отвращения, поспешно шагнул обратно в коридор… и застыл от необъяснимого ужаса, волной накатившего на него. Сердце замерло и затрепетало, как мышь, на которую из тёмных зарослей вдруг глянула змея… - Илья, - осторожно окликнул он. – Мож отвалим? Простаков бросил на друга, предающего его лучшие мечты, взгляд, исполненный горечи: - Гриш, ты тупишь! Мы только пришли! - Кто наложил в штаны, может отваливать, - добавил Илья с нескрываемым презрением. – Дабы не смущать реальных челов своим ароматом. - Заткнись! – огрызнулся Гришка. Большаков не снизошёл до ответа. Они уходили всё дальше и дальше, пока не наткнулись на настоящую золотую (точнее, медную) жилу – в очередном отсеке вся проводка была в целости и сохранности. У Руслана, подготовившегося к походу основательнее всех, сыскался второй перочинный нож, и Гришка, решивший, что грех не воспользоваться представившимся шансом, принялся снимать изоляцию с вожделенного цветмета. Делать это перочинным ножом и впрямь было удовольствием не из лёгких, но мальчик не сдавался.
|
