ЗА ПОКРОВОМ 7 страница

"Друг, ты можешь войти в Сад".

"Не надо спешить, мой мальчик, - сказал свя­щеннослужитель, - Я известен как человек непогре­шимой веры и выдающегося интеллекта и, как тако­вой, не привык, чтобы другие навязывали мне свои решения, потому что думаю сам за себя. Как ты мо­жешь доказать, что это именно Рай, а не какая-ни­будь западня или иллюзия? Хорошенько подумай, прежде чем дать ответ".

Ангел позвонил в колокольчик, и из ворот вышло несколько дюжих небесных стражников.

Ангел приказал им: "Тащите этого внутрь, все в порядке, он свой".

* * *

Узнай, как много нужно знать, прежде чем станет видно, как мы невежественны!

Пословица

 

ТРИ ДОВОДА

Жил некогда могущественный завоеватель, став­ший правителем обширных земель, населенных пос­ледователями разных религий.

Однажды советники сказали ему: "О, великий правитель, представители от каждой конфессии, среди которых мыслители и священники, ожида­ют аудиенции. Каждый из них надеется изменить твой образ мыслей согласно своему учению. Мы в замешательстве, потому что не можем посовето­вать тебе принять идеологию какого-то одного ве­роучения, это лишило бы тебя благорасположе­ния остальных".

Король, в свою очередь, произнес: "Кроме того, не подобает правителю принимать веру, преследуя политические цели, забывая о собственном достоин­стве и благополучии".

Обсуждение длилось несколько часов, пока, нако­нец, мудрый дервиш, уже много месяцев как присо­единившийся к королевской свите и прежде хранив­ший молчание, не выступил вперед.

"Ваше Величество, - сказал он. - Я готов пред­ложить способ учесть интересы всех сторон. Хода­таи будут пристыжены, придворные избавлены от хлопотного поиска верного решения, король смо­жет сохранить уважение к своей мудрости, и ник­то не посмеет сказать, что контролирует мысли пра­вителя".

Дервиш прошептал формулу в монаршее ухо, и правитель пригласил посланников в тронный зал.

Приняв священнослужителей и мудрецов с подо­бающей учтивостью, монарх обратился к ним:

"Сперва я выслушаю доводы тех из вас, кто при этом не заявит: "Уверуй или погибнешь", или "Уверуй и ты обретешь счастье", или "Прими мою веру, потому что ты великий правитель".

Просители разошлись в замешательстве.

 

 

ИЗГНАНИЕ

Имадуддину Ширази за то, что он утверждал, буд­то некоторые древние поэты были суфиями, вопреки ученым, утверждавшим обратное и имевшим влия­ние на Шаха, приказано было покинуть Персию.

Он написал письмо Шаху:

"Приказ Вашего Величества будет исполнен с по­добающим повиновением. Ничтожный субъект по­кинет пределы империи навсегда. Считаю для себя великой честью удостоиться внимания высочайшего Монарха, в своем могуществе превзошедшего само­го Бога".

Шах вызвал его во дворец и потребовал объяснить эти еретические слова.

Ширази объяснил: "Шах выгоняет меня за пре­делы своего царства. Бог, Владыка Вселенной, не смог бы выгнать человека за пределы своих владе­ний. Значит всякий, кто может это сделать, могу­щественней Бога".

* * *

С каких это пор тигр охотится за мышами?

Поговорка

 

ЛЕКАРСТВО

Суфийский учитель, находясь на смертном одре, вручил своему ученику ворох бумаг и сказал:

"Возьми эти листы. Некоторые из них исписаны, другие просто пустые листы. Пустые листы так же ценны, как и исписанные".

Ученик взял листы и стал изучать то, что на них было написано. Пустые листы он хранил также бе­режно, ожидая, когда проявится их ценность.

Однажды, он лежал в караван-сарае, сраженный какой-то болезнью. У него был сильный жар, его лихорадило и люди, опасаясь за его жизнь, вызвали доктора.

Доктор пришел и сказал:

"Нельзя терять времени. Найдите лист бумаги хорошего качества, и я напишу на нем исцеляющий талисман".

Люди повсюду стали искать бумагу и, заглянув, в котомку путника, среди вороха листов, исписанных суфийским учителем, нашли пустые листы бумаги.

Оторвав клочок бумаги доктор начертил на нем какой-то странный символ, после чего сказал: "Опус­тите этот листок в воду. Когда чернила растворятся, пусть больной выпьет эту воду и через три часа он выздоровеет".

Все было исполнено в точности, как велел доктор, и больной вскоре выздоровел. Исцеление произошло благодаря лекарству, которым суфийский учитель пропитал чистые листы, никому не сообщив об этом.

Когда ученик посетил жилище некоего почтенно­го дервиша и обо всем ему рассказал, спросив о на­значении пустых листов, тот ответил:

"О, человек с блестящими перспективами, ты был исцелен, отнюдь не талисманом, но благодаря целеб­ным свойствам самой бумаги".

"Но почему же мне ничего не было известно о таинственных свойствах бумаги?" - спросил ученик.

"Когда речь идет о спасении жизни, - ответил дервиш, - самым важным становится спасение жиз­ни. Все объяснения приходят потом".

Ученик снова отправился туда, где его постигла болезнь, намереваясь найти того самого доктора. Док­тор же переехал в другую страну, так что лишь после многих испытаний ученику удалось разыскать его, и спросить:

"По какой причине, и в силу каких обстоятельств тогда, в караван-сарае ты решил начертить для меня талисман?".

И вот что ответил доктор:

"Когда я был учеником великого дервиша, всегда скрывавшего свои чудеса, он как-то сказал мне: "Тебя позовут, однажды, к больному в караван-сарае. Если ты определишь, что у него такой-то и такой-то жар, вели принести бумаги и начерти на ней диаграмму. Затем дай больному выпить воды, перед этим окунув в нее диаграмму. Спустя три часа его жар пройдет".

Тогда ученик спросил:

"А дал ли он тебе какие-то инструкции на тот случай, если бумаги не найдется?".

Доктор ответил:

"Я, и в самом деле, спросил об этом учителя, и вот что он сказал: "Если бумаги не окажется, это будет означать, что ты имеешь дело с человеком, ко­торый пренебрег своим долгом, пренебрег указания­ми мудреца. Отсутствие бумаги будет означать, что этот человек сам навлек на себя смерть, и он умрет".

 

 

ОТВЕТ АНСАРИ

Бахауддин Накшбанд сидел однажды в зале при­емов, когда надменный аристократ, путешествовав­ший по поручению некоего султана, потребовал, что­бы его впустили.

"Пусть войдет", - сказал Бахауддин.

После обмена обычными приветствиями послан­ник заявил:

"Я отклонился от своего маршрута и заехал к тебе с одной лишь целью - задать очень откровенный вопрос. Вот он: Каковы на самом деле твое положе­ние и твой статус в этой жизни? О себе, например, могу сказать, что я - Амир и путешествую по пору­чению Императора.

Другие люди - влиятельные господа, купцы, уче­ные и так далее. В цивилизованной стране каждый имеет какой-то статус. Каковы твои притязания, и как нам называть тебя? Люди зовут тебя Королем (Шахом), Господином, а также Учителем. Но чело­век, немного знающий грамоту и поучающий трех мальчишек, тоже является учителем, а также есть цари, за именем которых не стоит никакой власти".

Мирза Ансари спросил:

"Мауляна, не позволите ли мне ответить на этот вопрос?"

Мауляна сказал:

"Если Князь сочтет твой ответ достаточно автори­тетным".

Князь ответил:

"Да, поскольку незачем требовать ответа от кого-либо непосредственно, если можно получить его от осведомленного подчиненного".

Тогда Мирза Ансари сказал:

"Наш господин (Мауляна) - человек, которого посещают цари. Принцы спрашивают его совета. Аристократы и ученые внимают тому, что он гово­рит и показывает им. Купцы и вельможи, военачальники и даже султаны под своими посланиями к нему подписываются; "Ваш Слуга". Поэтому ранг нашего господина никак не может быть ниже их ранга. Владеет ли он землями или нет, ранг его не уступает рангу султана. Ему не присваивают статус более высокий, чем у султана, только потому, что на земле нет человека, который мог бы присвоить ему статус более высокий. На мой взгляд, посетив его, вы нисколько не уронили своего достоинства. Но ваш вопрос, каков его статус, следует отнести к кому-то более высоко стоящему, чем сам император, даже если мы хотим определить этот статус в понятиях этого мира".

Мауляна Бахауддин сказал:

"Поэтому, не лучше ли снять вопрос, поскольку, совершенно очевидно, что он не поддается ответу?".

 

 

ДВА СОВЕТА

Жил-был король, который пытался исполнять свой монарший долг, руководствуясь принципами про­свещенного добра, и почти ничего не контролируя.

Народ же все больше и больше выказывал непри­язнь к Правителю и, вместо уважения к правитель­ству и сотрудничества с властью, подданные проявля­ли все большее недовольство и непокорность.

Однажды король, поглощенный размышлениями об этих проблемах, стоял на крепостном валу одного из королевских замков и вдруг увидел вольного дер­виша в заплатанном одеянии, сидящего на земле у крепостной стены.

Монарх подумал:

"Считается, что дервиши знают все секреты. Не вредно бы спросить у него совета".

И он обрисовал дервишу свою проблему, добавив: "Я хотел бы получить совет".

Дервиш ответил:

"Я дам тебе не один, а два совета".

"Благодарю, - сказал Правитель, - но мне нужен лишь один совет".

"В таком случае, - молвил дервиш, - я сказал бы: приходится править - правь".

Итак, монарх ужесточил свою власть и стал обра­щаться с людьми столь сурово, что они восстали. Вскоре он вынужден был бежать и чудом не погиб, сохранив себе жизнь тем, что переоделся в рубище дервиша.

Оказавшись в лесу, он остановился омыть в ручье лицо, и увидел погруженного в созерцание того са­мого дервиша, что дал ему совет. Правитель восклик­нул: "Вот до чего довел меня твой совет!"

"Не хочешь ли услышать второй?" - спросил дервиш.

"Терять мне больше нечего, так что уж лучше я его выслушаю", - сказал монарх.

"Второй совет таков, - молвил дервиш. - Никог­да не спрашивай совета и не следуй ему, пока не удостоверишься, что советчик знает, о чем говорит".

 

 

ДАРЫ

Трое паломников принесли подарки одному суфийскому учителю.

Первый поднес ему флакон драгоценных духов, второй - платок, в котором были завязаны золотые монеты, третий - подарил редкие специи, ценность которых измерялась их весом в серебре.

Суфий духами смочил ладони, монеты отдал прохо­жему, а специи вернул человеку, который их принес.

Некоторые из тех, кто постоянно приходил и на­блюдал за действиями шейха, обсудили между собой значение этих поступков.

Они решили, что духи были приняты в знак рас­положения к дарителю и признания его духовных достижений, настоящих или будущих. Золото было отдано, чтобы показать безразличие шейха к матери­альным ценностям, а возвращение специй дарителю означало, что шейх резко отказал этому человеку.

Прошло много лет прежде, чем эти люди, кото­рые не были посвященными суфиями, узнали дей­ствительное значение поступков того суфия.

Объяснение, данное обучающим Мастером, таково:

"Шейх воспользовался духами, чтобы ублажить да­рителя, так как этот человек все еще находился на ступени, когда ему необходима поддержка в виде мир­ского поощрения. Чтобы оказать ему эту любезность, шейх и воспользовался подарком. Он отдал золото, чтобы научить дарителя тому, чего ему недоставало, а именно - настоящей щедрости. Возвращая дарителю специи, суфий тем самым давал ему понять, что обла­дание бесценными вещами само по себе не имеет цен­ности; единственное, что имеет значение, так это усилие, затраченное на их приобретение. Именно это уси­лие изменило паломника, и он оказался способным использовать эти специи иначе".

Как же человек в целом далек от способности тол­ковать значение событий! Только в кругу избранных это становится возможным.

* * *

Побрезговал бечевкой - вяжи узлы канатом.

Поговорка

 

ЛИС, ПРЕВРАЩЕННЫЙ В СУФИЯ

Некий лис повадился воровать крестьянских кур в одной местности. Крестьяне обратились к весьма ува­жаемому в народе суфию и попросили его помочь в поимке вора.

Суфий, в определенном месте оставил амулет, и вскоре там нашли лиса, беспомощно оцепеневшего перед амулетом.

Увидев такое, окрестные жители пришли в вос­торг. Пока толпа все прибывала, суфий забрал силу у амулета, и что-то повязал вокруг лисьей шеи. Затем вместо того, чтобы дать людям прикончить лиса, су­фий отпустил его.

Поднялся шум, все говорили: "Что же вы надела­ли? Лис опять придет воровать".

"Не придет, - ответил суфий, - я повязал ему на шею Символ Пути, а так как суфий не воруют, то и лис не будет красть, а сосредоточит свое внимание на диких тварях".

"Но вы же легко могли прикончить его", - гово­рили люди.

"Ах, - вздохнул суфий, - я обязан был лишь не­много его наказать, чтобы он изменил не только свои поступки, но и мысли".

"Что же это за наказание, повесить на него отли­чительный знак суфия?"

"Неужели вы не поняли? Теперь, когда бы и кому бы он ни попался на глаза, его будут гнать из всех мест человеческого обитания со словами: "Провали­вай, о, безмозглый враг ученых, враг наимудрейших из людей".

 

 

КОГДА К ТЕБЕ ПРИХОДИТ ЧЕЛОВЕК...

Бахауддин Накшбанд сказал:

"Когда к вам приходит человек, помните, что в его поведении и речи смешалось многое. Он не про­сто пришел купить или продать что-то, в чем-то убе­дить вас, в поисках комфорта для себя или ради ва­шего комфорта, с тем, чтобы понять что-либо самому или объяснить что-либо вам. Он почти всегда придет за всем этим, и еще за многим другим.

Подобно тому, как открываются чешуйки лукови­цы, так и он обнажит перед вами свои глубинные пласты один за другим. В конце концов, по тому, что он говорит, вы обнаружите, как он внутренне вос­принимает вас.

Когда это время настанет, вам будет абсолютно безразлично видимое содержание и значение его речи или поступков, потому что вы сможете восприни­мать реальность, которая стоит за всем этим.

Хорошенько запомните: индивидуум, совершая все, что я перечислил, сам даже и не подозревает, что гово­рит на "языке сердца" (прямого общения). Он ско­рее вообразит, будто его поведение мотивируется со­ображениями культурного, научного или иного толка.

Этим способом суфии читают умы, которые не в силах прочесть себя сами. Кроме того, суфий знает, насколько человек компетентен в реальном понима­нии, как много этот человек знает на самом деле, - не зависимо от того, что ему самому кажется - и чего он способен достичь.

Это и есть главная цель сохбата (человеческого общения)".

 

 

ЗАМЕТКИ

Эти заметки посвящены разным вопросам: некото­рые - развитию темы, другие представляют собой книж­ные справки, иногда библиографического характера, неко­торые истории, хотя таких мало, вообще не снабжены заметками либо потому, что их смысл самоочевиден, либо потому что, в Суфийском духе, они являются вещью в себе, не допускающей никакого вмешательства со стороны.

НАБЛЮДЕНИЯ ЗА ПОКРОВОМ

Хотя все суфии согласны в том, что суфизм - есть един­ство, ученые, похоже, соперничают друг с другом, чтобы обнаружить "из чего он должен был развиться". Вот неко­торые из "источников" и определений, сделанных несколь­кими специалистами, которые преуспели лишь в демонст­рации того, что суфизм для каждого из них выглядит по-разному:

Гностики: J.W. Redhouse, The Mesnevi (London 1881), p. xiv.

Неоплатонизм и христианство: Gertrude Bell, Poems from the Divan of Hafiz (London, 1928), p.49.

Шиитский ислам, шаманизм, христианство: Dr. J.K. Birge, The Bektash Order of Dervishes (Hartford, 1939), pp.210 ff

Брахманисты и буддисты, бегхардцы и бегинки: Rev. T.P. Huges, Dictionary of Islam (Lahore, 1964 edition), p.620.

Наконец находим у профессора Р.А. Николсона заклю­чение: "Суфизм неопределим" (The Mystics of Islam [London, 1914], p.8).

Эти реакции драматически иллюстрируют "синдром слона в темноте", при котором разные люди принимают разные части слона, за опахало, за столб, веревку и так далее. Первоначальная история из Хакима Санаи и Мауляны Руми дана в моей книге "Сказки дервишей", а также в книге "Суфии".

НИЗКИЙ ПОКЛОН ВОРУ

Джунайд из Багдада (Абуль-Касим Джунайд), IX век. Его суфийское имя Принц Группы (Сейид ат-Тайфа). Бе­зупречный в области официальной науки, он был прозван за это Павлином Ученых (Таус аль-Улама). Своих формаль­ных учеников он наставлял публично, а учеников мистичес­ких - за закрытыми дверями. Он концентрировался на одной из восьми формулировок Хабиба Аджами (VIII век), а его школа называлась джунайдиты (джунайдийа). Допол­нительные материалы смотрите в моей книге "Путь суфия".

КРИТИК

Описанная здесь техника предназначена не для того, чтобы подменить обычный способ вынесения человечес­ких суждений по проблемам, но, чтобы установить, поми­мо очевидной, дополнительную точку зрения. Другие при­меры нелинейного мышления даны в моих книгах "Размышления", "Караван сновидений" и "Мудрость идиотов".

МЕСТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Здесь содержится ссылка на "время, место, люди" (За­ман, Макан, Ихван) - осуществление суфийского учения в соответствии с подлинными особенностями ситуации, а не через воспроизводство догматического поведения или других внешних форм.

НЕОБЫЧНОЕ СТАНОВИТСЯ ЗАУРЯДНЫМ

Алим Азими делает себя объектом для нападок, чтобы драматизировать ситуацию. Это известно как техника Маламати: навлекать на себя осуждение, тем самым иллюст­рируя абсурдность самого осуждения, либо ограниченность ума нападающего, либо поверхностность предположений аудитории. Дальнейшие объяснения смотрите в моих книгах "Суфии" и "Сказки дервишей".

НЕВИДИМОЕ СЛУЖЕНИЕ

Довод в пользу того, что эмоция может поставить барь­ер восприятию.

ИЗГНАННЫЙ

Гнев, примененный как динамический рычаг, чтобы под­вигнуть кого-то, а не унизить. Часто использовался Муллой Джами и Наджмуддином Куброй; смотрите книги "Су­фии" и "Сказки дервишей".

ЧЕТЫРЕ ОБЩИНЫ

Обращается внимание на суфийскую процедуру "пред­писания", соответствующего конкретному человеку, кому это предписание дается, а не применение фиксированных формул обучения, без учета индивидуальной ситуации.

НАКОПЛЕННЫЕ МОЛЬБЫ

Суфийская точка зрения, что правильное намерение сосредоточивает внутреннюю силу, которая приносит пользу лишь тем, у кого столь же правильное намерение. Но это учение отрицает принцип, что "если что-то ощущается как добро, оно и есть добро".

МНЕНИЕ И ФАКТ

Это полностью расстраивает все обычные, уютные убеж­дения, будто можно судить по внешнему виду. Образ дей­ствий Маламати (способность навлекать на себя осужде­ние ради высшей цели), совершенно уникален в суфийской среде и считается ими реальностью, в то время как мазо­хизм и упивание "святым страданием", считается вырож­дением этой реальности или болезнью.

ПОЛНЫЙ ЦИКЛ

Это не поучительная история, но "обучающий рассказ", с намерением скорее повести ум незнакомыми тропами, чем вселить веру в скрытый механизм. Тех, кто воспримет эту историю во втором смысле, суфий счел бы слишком склонными к фантазиям.

БЕЗУМЦЫ

Аджнаби ("Чужестранец") часто фигурирует в суфийской традиции, как испытующий искренность. Если люди, например, дают деньги, оказывают уважение или служат ради внешнего эффекта или личного удовлетворения, то это должно быть обнаружено прежде, чем индивидуум сможет сделать прогресс в нахождении своего подлинно­го "я". Дервиши, стремящиеся обессилить свое "искус­ственное я", посадив его на скудную диету, обычно рабо­тают в этом направлении и отказываются от подарков и почестей.

ГРУППА СУФИЕВ

Такие эксперименты, как этот, часто повторяются в дервишеской науке; цель в том, чтобы обнаружить повер­хностность суждения, основанного на социальных, а не духовных критериях.

САЛИК ПО ДОРОГЕ В КАНДАХАР

Иллюстративное действие такого рода традиционно применяется, чтобы подчеркнуть, что надежда и страх - фак­торы, посредством которых манипулируют, действуя на поверхностном уровне. Последние западные исследования механизмов обусловливания только сейчас, мало-помалу, обнаруживают эти механизмы для современного ума. Рабийя аль-Адавийя увековечила чаще всего повторяемую фразу на эту тему, сказав: "Господи, если я поклоняюсь Тебе из страха перед адом, ввергни меня в ад. Если я поклоняюсь Тебе в надежде на рай, откажи мне в рае. Я хочу служить Тебе лишь ради Тебя Самого". (Смотрите книги "Путь суфия" и "Суфии").

ОТСУТСТВУЮЩИЙ

Халкави передает много "демонстрационных анекдо­тов", как этот. Его важная история "Райская пища" ("Сказ­ки дервишей") была

превращена Робертом Грейвсом в детскую книжку, издан­ную в 1968 году под названием "Бедный мальчик пошед­ший за своей звездой" - The Poor Boy who followed his Star (London, Gassell). Действующие же здесь лица (ко­роль, суфий) как и во многих суфийских историях, с по­добными взаимоотношениями являются персонажами вымышленными, олицетворяющими мыслительные процессы. Руми говорит в "Маснави": "Люди счита­ют, что это истории о событиях давно минувших. Но упо­минание имени "Моисей" служит лишь в качестве внеш­него обозначения. Моисей и Фараон - это две из твоих сущностей, добрый человек".

ТРИ СУФИЙСКИХ МАСТЕРА

Повторяющаяся суфийская тема, что язык имеет и иные функции, помимо передачи очевидного значения слов. На мозг может воздействовать звук (смотрите мою книгу "Особые проблемы в изучении суфийских идей" - Special Problems in the Study of Sufi Ideas (London, Octagon press, 1968); а в общественных ситуациях одна энергия может быть рассеяна другой энергией.

ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ

"Терапия отторжения" - не новое открытие. В этом рассказе описывается процесс прополки: сначала удаляют тех, кто легко поддается влиянию; потом тех, кто одер­жим. В этом смысле суфийский отбор учащихся полнос­тью отличается от других методов, которые часто нацеле­ны как раз на привлечение легковерных (их приветствуют как людей просветленных), и на поддержку от одержи­мых. Дальнейшие примеры содержатся в моих книгах "Ка­раван сновидений" и "Мудрость иди­отов".

ТОЛПА

Суфийская способность отстраняться от объектов, тем самым предупреждая развитие "идолопоклонства" и фик­сации на внешнем, служит как целям самосохранения, так и обучения. Комментаторы зашли в тупик, пытаясь опре­делить "во что верят суфии" и сталкиваясь с отречениями и противоречиями (в суфийском учении), и были вынуж­дены, на основе собственных предположений, рассматри­вать суфизм как "хаотичный" или "разделенный на раз­ные самостоятельные догматические учения". Широкая доступность в последнее время суфийских материалов на Западе и их изучение непредвзятыми наблюдателями, при­вели к тому, что на наших глазах появляются интересней­шие образцы переоценки суфизма. Поэты, так же как и ученые, различают в материалах существенное, не страдая от отсутствия в них жесткой догмы, которую можно толь­ко либо принять, либо отвергнуть. Например, выдающий­ся поэт Тед Хьюз говорит ("Лиснер" - Listener, London, October 29^th, 1964): "Суфии, имеющие силу в пятьдесят миллионов последователей, должно быть самое большое сообщество разумных людей, когда-либо существовавшее на земле".

БЫТЬ НЕВИДИМЫМ

Суфийское действие невидимо. Суфийская литература, будучи насущной, не является священной. "Священное - это то, что нельзя уничтожить". - Тайфури.

АХМАД ЯСАВИ

Суфии работают посредством исключения, так же как и посредством включения, людей, действий и идей. Ясави (умер в 1166 году) фигурирует одновременно и в накшбандийской и в бекташийской "Линиях Передачи" суфизма. Он был учеником Мастера Абу-Юсуфа Хамадани (умер в 1140 году). Примечание о нем содержится в "Systematics VI" от 4 марта 1969 г., стр. 313-314. По поводу его центрального учения смотрите мою книгу "Книга книг".

ПАР ИЗ КОТЕЛКА ИХТИАРИ

Ихтиари значит "Человек, обладающий выбором". Шейх Имдад Хуссейн из ордена Кадири недавно описал неразбе­риху, вызываемую на Западе и Востоке предумышленным поведением суфиев. (Смотрите книгу "Тайный сад Мах­муда Шабистари" - The Secret Garden of Mahmud Shabistari, перевод: Johnson Pasha [London, Octagon Press, 1969]).

ПУТЕШЕСТВИЕ

Подобный пример того, как избежать предубеждения в оценке действия, скрывая этот маневр от участника, от­ражен в нескольких суфийских методиках, описанных че­тырнадцатью востоковедами в "Новом исследовании со­временных философских систем" на симпозиуме "Октагон пресс" (Лондон, 1968) – New Research on Current Philosophical Systems (London, 1968).

Я НЕ ЗНАЮ

В этой индийской истории индус выявляет специфику суфия лучше, чем его собственные последователи. Совре­менный обзор суфийской теории и технических приемов, связанных с этой спецификой дан в книге Уильяма Фостера "Суфийская учеба сегодня" - Sufi Studies Today (London, Octagon Press, 1968 o.o.p.).

КАК КАШМИР ПОЛУЧИЛ СВОЕ НАЗВАНИЕ

Неожиданное в суфийской теории и действиях. Смот­рите также книгу Р.У. Дэвидсона "Документы о совре­менных дервишеских сообществах" - Documents on Contemporary Dervish Communities (London, Octagon Press, 1966).

ПУТЬ, КОТОРЫЙ КАЖЕТСЯ ВЕДУЩИМ К НИКЧЕМНОСТИ...

Сходные и связующие случаи можно найти в моих кни­гах "Размышления", "Караван сновидений" и "Путь суфия".

КАЧЕСТВА

Кхидр, "невидимый руководитель". (Смотрите книги "Суфии" и "Караван сновидений".) Этот очень типичный рассказ из серии преда­ний о Кхидре подчеркивает различие между воображае­мыми и подлинными добродетелями.

АНВАР АББАСИ

Ставит акцент на выборе между репутацией и эф­фективностью. Для этой же цели часто используется выдуманный персонаж мулла Насреддин (см. мои книги "Подвиги несравненного муллы Насреддина" и "Шутки удивительного муллы Насреддина").

ЗАЩИТА

Сахл (сын Абдуллы из Тустара) был учителем Мансу­ра, великого мученика десятого столетия (см. книгу "Суфии"). Его последователи назывались сахли; дервиши на стадии предельного усилия (муджахида) на­зываются сахли - от Сахла.

АРИСТОКРАТ

В число потомков Мухаммада входит много суфийских учителей, включая Абдул-Кадира из Гилана и Бахауддина Накшбанда. Однако традиция семьи требует, чтобы пред­полагаемые унаследованные способности были перенесе­ны в действительность через достижения в обычном мире. (См. статью Уильяма Фостера "Семья Хашима" в "Контемпорари ревю" - The Family of Hashim, in Contemporary Review, London, May 1960).

ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ

Самонаблюдение сопряжено с анализом печали и ра­дости. Это не то же самое, что чувство тревоги и самоко­пание. Бесчисленное количество суфийских историй пред­назначено для целей самонаблюдения.

МАГ

Это один из многих суфийских анекдотов, в этой книге они считаются обучающими на различных уровнях, тогда как их фактический смысл наименее важен. Ознакомле­ние с предписанной суфийской литературой может стать существенной частью подготовки учащегося. Кажущийся парадокс суфийского высказывания, что "написанное сло­во бессмысленно", а также призыв к его изучению - оз­начает, что толкование писаний становится возможным на ступени более поздней, чем их изучение. Как недавно отметил российский ученый М. Фильштинский, материал находится "обычно на двух планах. Земное в них - лишь аллегория небесного... В этом взаимообмене земного и ми­стического планов лежит тайна могучих влияний, оказы­ваемых тончайшими примерами суфийской лирики". ("Арабская литература", Академия наук, "Наука", Моск­ва, 1966, стр. 201).

ГРАММАТИКА

Эта история, как и другие подобные ей, являясь, совер­шенно очевидно, критической по отношению к ученым, традиционно вызывала бурю негодования со стороны тех, кто усматривал в ней нападки на научную деятельность и личность ученого. Ее цель, однако, в том, чтобы выразить упрек доктринерству и поверхностным предположениям, в худшем случае, недостаточной учености.

"Плохой ученый", есть воплощение, сопутствующего ему недоразвитого мышления.