Спустя неделю я просыпаюсь от резкого прилива адреналина. Сегодня тот самый день. В течение следующих 12 часов я собираюсь пробраться в офис моей мамы и найти то, что она там прячет. Тогда Бетси, Элла и я сможем противостоять ей. У всех домашних перерыв в школе или на «работе» из-за Дня благодарения, и у нас есть целых пять дней, чтобы разобраться в происходящем.
Сегодня тот день, когда мы получим наши жизни обратно.
Единственная проблема — мы не уверены, когда или как сделать это.
Единственный вариант для нас — это найти причину выйти из дома. Согласно нашему окончательному сценарию, когда мама будет занята, например, приготовлением индейки, Бетси скажет, что ей нужен Адвил для мышц и ей слишком больно ехать самой. Я, притворяясь Эллой, вызовусь съездить, а затем мы будем молиться, чтобы это отвлекло маму на некоторое время.
План слабенький, но, пройдя по сотне других, более слабых вариантов, мы решили, что этот лучший. Но я думаю, каждая из нас надеется, что нам представится какая-нибудь естественная, не спланированная, лучшая возможность.
Бетси, Элла и я после завтрака собрались в комнате отдыха. Мама проснулась, но находилась в своём офисе внизу. Я ещё не видела её этим утром. Элла включила телевизор, но никто из нас его не смотрел. Вместо этого мы проводили время, бросая друг на друга многозначительные взгляды.
Ожидая, что что-нибудь случится, я надела эллин любимый кардиган и балетки, а Элла напялила мою новую «тюремную рясу»: потертые джинсы и серый балахон. Её волосы распущены, а ноги подобраны под себя; она сидит на моей стороне дивана.
Поскольку я смотрела в сторону коридора, я увидела маму в дверном проёме раньше девочек. Гнев начал растекаться по венам, но я засунула его подальше и подумала: что сделала бы Элла?
— Привет, мам, — бодро говорю я. Она улыбается.
— Доброе утро, девочки.
Я бросаю взгляд на Эллу, которая намеренно не смотрит на маму. Она хмурится, и на ее лице я вижу ту меня, какой я стала.
— Я собираюсь в душ, а затем поеду в продуктовый магазин. Наша индейка почти готова, и мне надо купить всё остальное, пока очереди не стали слишком длинными. Кто-нибудь хочет со мной?
— Я на середине книги, — говорю я, похлопывая по книге в твердой обложке, лежащей рядом со мной. — Извини.
Я могу ошибаться, но мне показалось, что я увидела проблеск усмешки в глазах мамы, как если бы она не купилась на это. Но вместо того чтобы спросить меня, почему я ношу одежду Эллы, она смотрит на Бетси.
— У меня судороги, — стонет Бет, подводя нас к сценарию «отчаянной попытки», если нам это понадобится. Наконец взгляд мамы падает на Эллу.
Я задерживаю дыхание.
— Я не думаю, что ты хотела бы присоединиться ко мне, Лиззи, не так ли?
Элла не вздрагивает, но я должна укусить внутреннюю часть щеки, чтобы удержаться от лучезарной улыбки: это сработало!
Когда Элла не отвечает ещё несколько секунд, мама закатывает глаза.
— Я поняла. Пойду приму душ. Наслаждайтесь своим шоу.
— Мы потом сыграем в Дженгу? — спрашиваю я, просто чтобы закрепить впечатление. Элла обожает Дженгу.
— Конечно, — говорит мама, снова улыбаясь, прежде чем повернуться и выйти в коридор, ведущий к её комнате. Когда её дверь закрывается, Бетси спрыгивает с дивана и несется вниз по ступенькам. Через две минуты она возвращается.
— Что ты сделала? — спрашивает Элла. Бетси поднимает 2 блестящих ключа: один серебряный и один золотой.
— Сделала твою жизнь проще, — говорит она мне. — Это единственные 2 ключа на маминой связке, которые я не узнаю. Один из них откроет офис.
— Что, если она заметит?
— Вместо того чтобы использовать шанс, ты хочешь разбивать окно или что-то вроде этого?
— Да, думаю, ты права. Так когда я начинаю? Когда она вернется?
— Нет, — говорит Бетси вполголоса. — Это даже к лучшему. Ты покинешь дом в то же время, что и она. Она никогда не узнает, что кто-то из нас уходил.
— Но что, если она вернется раньше, чем я? Мы не знаем, когда она соберется домой. Элла не может пойти с ней, а ты сказала, что у тебя судороги.
— О, — говорит Бетси так, будто даже не подумала об этом.
— Позвони Шону, — спокойно говорит Элла. — Он любит такие вещи, и он любит тебя. Он будет постоянно следовать за ней. — Она бросает взгляд на закрытую дверь в конце коридора. — Нужно сделать это поскорее: ты знаешь, как быстро она собирается.
Мой разговор с Шоном быстр и эффективен. Он согласен на всё, включая слежку за моей мамой. Он только однажды видел мою маму у почтового отделения, поэтому Бетси тратит несколько минут на то, чтобы включить компьютер и отправить фотографию мамы ему на телефон.
Мы снова занимаем наши места в комнате отдыха, на время, пока мама уходит, и после того как мы слышим, что ворота закрылись, я несусь в свою комнату и хватаю два шпионских телефона. Я использую один, чтобы позвонить на другой, затем отдаю его Элле.
— Теперь у тебя есть номер.
— Отличная идея, — отвечает она. — Хорошо, тебе нужно идти... прямо сейчас.
Я сбегаю вниз по ступенькам и выскакиваю за дверь с Бетси и Эллой, отстающими от меня.
— Звони нам, если что-то найдёшь, — говорит Бетси.
— Будь осторожна, — кричит Элла.
— Хорошо, — говорю я им обеим, прежде чем сесть в машину и завести её. Я выезжаю на подъездную дорожку, затем через ворота вверх по холму, покусывая свою губу на протяжении всего пути.
Паркуюсь на улице рядом с районом офиса мамы, когда звонит Шон.
— Она в магазине, — тихо говорит он. — Я слежу за ней.
— Отлично. Не забывай не попадаться ей на глаза. Она может помнить тебя.
— И что? Не существует закона против посещения продуктового магазина.
— Да, наверное, ты прав. Извини. — Делаю глубокий вдох. — Всё хорошо, я собираюсь войти.
Я поднимаюсь вверх по ступенькам к офису, который просто обязан содержать ответы на все вопросы. Я не уверена, почему решила сначала попробовать серебряный ключ, я думаю, что этот цвет мне нравится больше золотого, но это работает. Я наполовину ожидаю, что завопит тревога или кто-то выскочит на меня из-за открытой двери, но едва ли не больше ужасает то, что ничего не происходит.
Я захожу внутрь и вдыхаю через нос. Место пахнет металлическим антисептиком как в кабинете дантиста. Здесь есть свободная стойка регистрации и дверной проем, ведущий в коридор. Я иду через него и поворачиваю налево, в том направлении, куда шла мама в день, когда я увидела её здесь. В конце коридора находится офис.
Когда я иду, я задыхаюсь.
На трёх стенах расположены пробковые доски с прикрепленными к ним фотографиями и заметками. Это выглядит как офис кого-то, кто следит за семьей мафиози. Не считая того, что на фотографиях изображены не преступники, а мы трое: я, Элла и Бетси.
Я делаю шаг ближе к стене и замечаю, что она моя. Здесь тонны заметок, небрежно написанных на желтой юридической бумаге, но одна особенно бросается мне в глаза: Тенденция к борьбе (против полетов) — различие в нервной системе по сравнению с #1 и #2
Я подхожу к стене Эллы; телефон звонит, и я подпрыгиваю.
— Ты до чертиков меня напугал!
— Извини, — говорит Шон, посмеиваясь. — Просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты внутри?
— Да.
— И? — Я чувствую, как он задерживает дыхание.
— Это... я не знаю. Это офис со стенами, на которых расположены фотографии со мной, Бетси и Эллой и с грудами заметок. Это как будто она мониторит нас, только она живет с нами. И в большинстве случаев это реально тупые вещи. — Я делаю шаг к стене Эллы. — Как, например, вот: здесь заметка с расчетом того, сколько спит Элла. Очевидно, она спит восемь часов, плюс-минус два, за ночь.
— Что за...?
— Я не знаю, — говорю я, двигаясь вдоль стены. Я замечаю, что есть изображения с отпечатками наших детских ладошек и отпечатки пальцев с маленькими кругами на них, показывающими образцы. Я смотрю на наши с Эллой отпечатки, для моего нетренированного глаза они выглядят одинаково. — Это выглядит так, будто мы её... проект.
— Ты говорила, что она ученый. Ты думаешь, она изучала тебя или чт...
— О Господи! — громко произношу я. Я возвращаюсь к своей стене и в углу вижу нечеткую черно-белую фотографию меня и Шона, покидающих его дом.
— Что? — заинтересованно спрашивает Шон. — Всё в порядке?
— Она знает о нас, — решительно говорю я. — Она, вероятно, знает всё.
Я позволяю этой мысли дойти до меня, и спустя несколько секунд я начинаю чувствовать себя хорошо с ней. Она знает, и она позволила этому продолжаться. Она имеет для этого причину: может быть, где-то в глубине души, она хочет, чтобы я была счастлива.
— Не знаю как ты, но я думаю, что это хорошо.
— Я тоже так думаю, — тихо говорю я. — Эй, давай я тебе перезвоню. Мне необходимы обе руки для обыска.
Шон смеется.
— Окей, я буду следить за целью и позвоню тебе, если что-нибудь изменится.
— Ты слишком много играешь в детективные видео-игры, — говоря, я тоже смеюсь. Затем: — Спасибо, Шон.
— А то.
Мы вешаем трубки, и я задерживаюсь немного дольше у своей стены, затем начинаю просматривать бумаги на мамином столе. Здесь три стопки фотографий и заметок, видимо, она ещё не удосужилась развесить их на стенах, и на половине второй стопки я вижу фото женщины, которую узнаю.
Любопытная Мэри.
Это профессиональное фото, которое вы бы использовали на визитной карточке, напечатанное в черно-белых цветах на многофункциональной бумаге, взятое из интернета. На белой полосе напечатан номер телефона, но имени нет. Не ясно, связаны ли номер и фото.
Я подумываю позвонить по номеру, но вдруг вспоминаю, что я видела машину Любопытной Мэри, когда пила кофе с Элисон. Мне приходит на ум, что, возможно, Мэри — частный детектив или что-то вроде того, нанятый мамой для слежки за собственными детьми.
Мой звонок поражает меня; я бросаю фотографию и отвечаю.
— Привет.
— Твоя мама покинула магазин, — тут же говорит Шон. — Она стояла в очереди в магазине, ей кто-то позвонил, и затем она просто унеслась из магазина. Она бросила свою тележку. Сначала я не последовал за ней... Я думал, она оставила свой бумажник в машине или что-нибудь ещё, но затем я увидел, что она уезжает. Я выбежал и последовал за ней... Она двигалась в направлении вашего дома.
— Насколько она близко? — спрашиваю я, подходя к двери офиса.
— Слишком близко. Тебе ни за что не вернуться вовремя домой. Мне так жаль, что я не позвонил раньше, но я двигался за ней, пытаясь догнать.
Я замолкаю на несколько секунд, задумавшись. Затем вздыхаю.
— Ну что ж, если я в любом случае поймана вне дома, я должна получить все доказательства, которые смогу. Они нужны мне. — Я замолкаю. — Я перезвоню тебе прямо сейчас, только предупрежу Бетси и Эллу.
Из моих последних звонков я повторно набираю другой шпионский телефон, но никто не отвечает. Я оцениваю вероятность попадания этого номера на счета за коммунальные услуги и прихожу к выводу, что к тому времени как придет счет, все уже закончится. Я звоню на домашний, но там тоже никто не отвечает. Я перезваниваю Шону.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал теперь?
— Просто убедись, что она идёт домой. Тогда, я полагаю, ты можешь быть свободен.
— Без проблем...
Шон и я остаемся на линии, пока он едет, я рассказываю ему о фотографиях и заметках на стенах, и он вовсю комментирует странности моей мамы, пока не сообщает, что мама поворачивает с главной дороги к нашему дому.
— Просто уходи оттуда, — говорю я. Моё сердце замирает, я думаю о том, что Элла и Бетси пытаются выбраться из этой ситуации в одиночку. Меня раздражает, что они всё ещё не перезвонили.
— Оставайся на линии, хорошо? — говорю я. Слышать Шона — это как забраться под одеяло в темноте: это безопасность. Шон соглашается, затем начинает рассказывать историю о женщине, которая стояла в очереди за мамой в продуктовом магазине: по-видимому, она растеряла всё своё самообладание из-за брошенной тележки. Я открываю рот, чтобы сказать что-то, когда внезапно, без малейшего предупреждения, сильно заряженный всплеск паники проходит через меня.
Я резко вдыхаю и кладу руку на грудь, у меня сильно возрастает количество сердечных сокращений, казалось бы, без всякой причины.
— Лиззи, что случилось? Ты в порядке?
— Я... не могу... дышать, — говорю я, сквозь удушье.
— Что? Ты серьёзно? Что случилось? Ты дотронулась до чего-то странного, что возможно... У тебя есть на что-нибудь аллергия?
— Нет, — говорю я, задыхаясь. — Ничего такого.
— Ты можешь сесть? Положи голову между коленями. — Он ждет мгновение, затем говорит, — Я еду туда, еду к тебе. К чёрту твою маму, тебе необходимо в больницу.
— Н... — пытаюсь я, но у меня недостаточно воздуха, чтобы сказать слово. По ощущениям, моя грудная клетка забетонирована в ограниченное пространство. — Нет. Мне... необходимо... спокойствие.
Шон понимает это и его тон выравнивается.
— Шшш, Лиззи, просто дыши, — говорит он в телефон. — Положи руку на сердце; представь, что она моя. Я здесь, с тобой. Ты в порядке; просто дыши.
Я слышу автомобильный гудок; я представляю, как он делает незаконный поворот, чтобы приехать и помочь мне.
— Дыши со мной, — говорит он, прежде чем сделать глубокий вздох, затем выдох. Моя ладонь по-прежнему лежит на груди — не давяще, но решительно. Я представляю, что это его.
— Сделай вдох. — Шон снова вдыхает и выдыхает. Ещё раз и моё сердце начинает замедляться. В следующий раз я начинаю дышать с ним. Ещё несколько вдохов, и я возвращаюсь в нормальное состояние.
— Ух ты, — произношу я, когда снова могу разговаривать. Только тогда я понимаю, что я на полу в мамином офисе. Я начинаю вставать, но чувствую слабость, так что остаюсь на полу.
— Что случилось?
— Я не знаю. Это было что-то вроде панической атаки. У меня нет идей почему... — мой голос сходит на нет, я озабочена тем, что хотя я теперь нормально дышу, я всё ещё чувствую себя нестабильно. Я нервничаю. Я резко поворачиваю голову в направлении двери. Там никого нет.
— Что происходит? — спрашивает Шон, его голос звучит взволнованно.
— Я не знаю, — повторяю я. — Я... мне интересно, видел ли кто-нибудь, что я пришла сюда?
— Твоя мама выяснит это достаточно скоро, верно?
— Я знаю, но... Я просто ощущаю это странное чувство прямо сейчас. Это так внезапно, я... напугана. Не мамой, но чем-то...
— Тебе нечего там бояться, — говорит он ласково. — Ты в полной безопасности.
В тот же момент я понимаю.
— Я должна идти, — торопливо говорю я.
— Что, сейчас? Что случилось? С тобой всё в порядке?
— Я в порядке. Но я поняла только что. Я, может быть, и в безопасности, но другие нет. Элла и Бетси в беде.
Я позвонила домой пять раз за то время, пока ехала домой, но никто так и не ответил.
— Пожалуйста, пусть всё будет в порядке, — говорю я вслух, чувствуя, что происходит что-то серьёзное. — Вы должны быть в порядке.
Я прокручиваю все подробности у себя в голове, пока еду. Шон сказал, что мама получила звонок, что она бросила свою тележку с продуктами в магазине перед Днем благодарения и внезапно вернулась домой. Теперь, после того как она приехала домой, я ощущаю это ужасное чувство, что девочки в опасности. Но это не имеет смысла: мама никогда не будет делать что-либо, что может навредить Элле и Бетси.
Или будет?
Я пролетаю через стоп-сигналы и в мгновение ока оказываюсь на своей улице. Перед воротами я останавливаюсь, прежде чем въехать, гадая, есть ли кто дома. Шон снова звонит, но я позволяю ему переключиться на голосовую почту; мне надо подумать. Я вижу мамину машину, припаркованную внизу; никаких других машин рядом нет. Я крайне напугана, но должна преодолеть это ради Бет и Эллы.
Я припарковываюсь и вхожу в дом.
— Ау? — зову я с лестничной площадки. — Бетси? Элла? — Жду. — Мама?
Никто не отзывается. Я снова зову их. И снова ничего.
Я просматриваю комнату за комнатой на первом этаже в поисках моей семьи. Затем я взбегаю по ступенькам и проверяю комнату отдыха; шпионский телефон, который я оставила им, на кофейном столике. Лихорадочно я проверяю все четыре спальни и три ванные комнаты. В конечном итоге я оказываюсь у лестницы, бесцельно оборачиваясь.
Мой телефон звонит.
— Их здесь нет. Что-то случилось. Я чувствую это.
— Может, они просто вышли куда-нибудь? — говорит Шон. — После того как твоя мама вернулась. Может, они пошли искать тебя.
— Нет. Я знаю это. Они не перезвонили мне и телефон здесь; они бы не ушли без него. Я просто знаю, что что-то не так.
— Потому что ты можешь почувствовать это, — говорит Шон, почти вопрос.
— Да, — я говорю немного отрывисто. — Я могу чувствовать это. Это не происходит постоянно, но каждый раз, когда что-то случается, все знают. Я знала о том, что Элла сломала руку, когда мы были младше, ещё до того как мама сказала мне об этом. В прошлом месяце, когда я вернулась домой, Бетси пела песню, а я слушала её в машине. Это как форма телепатии. Так что да, я могу чувствовать это.
Вместо того чтобы успокаивать меня, Шон понижает голос.
— Тебе нужна моя помощь?
На мгновение я задумываюсь, затем отвечаю:
— Да. Встреть меня у офиса мамы. Я пришлю тебе адрес. У меня есть идея.
Шон уже у офиса, когда я приезжаю, прислоняясь к своей припаркованной машине. Он следует за мной внутрь здания, делая паузу, чтобы рассмотреть стены Бетси, Эллы и мою по дороге к маминому кабинету, как это сделала я в свой первый визит. На этот раз я не останавливаюсь; я спешу к столу и начинаю открывать ящики.
— Что мы ищем? — спрашивает Шон, когда приходит в себя и отводит свой взгляд от моей стены. Он присоединяется ко мне у стола; он стоит, а я сижу.
— У моей мамы ужасная память. Она всегда всё записывает. — Я дергаю ящик слева, чтобы увидеть, есть ли что снизу него. — Пароли. Мы ищем пароли.
— Понял, — говорит Шон, потянув стопку файлов из нижнего правого ящика и начиная поиск.
Мой уровень тревожности растет с каждой секундой. Каждые пять минут я останавливаюсь, чтобы либо позвонить домой или на другой телефон, либо для того, чтобы проверить свою голосовую почту, даже несмотря на то, что на шпионском телефоне стоит наибольшая громкость звонка и он лежит рядом со мной. Через пятьдесят минут поиска я собираюсь начать плакать от расстройства, в то же время Шон вынимает маленькую коробочку из нижней части ящика, стоящего напротив письменного стола. Я наблюдаю за тем, как он открывает её, а затем улыбается.
— Бинго!
— О, слава богу, — быстро говорю я, подбегая и забирая розовый стикер из его рук. Это просто написанный от руки список странных комбинаций чисел и слов, без объяснений, какая для чего предусмотрена... могла бы и упростить нам задачу. Но я всё равно дышу спокойнее, зная, что какая-то комбинация из этого списка — ключ к нахождению Эллы и Бетси.
Я включаю компьютер, открываю интернет, затем начинаю вводить типичное название веб-сайта, которое автоматически заполняет благодаря частым визитам мамы. Я печатаю адрес электронной почты мамы в поле логина, затем начинаю подбирать пароль. В тот самый момент я надеюсь, что это не один из тех сайтов, которые блокируют пользователя после нескольких неудачных попыток.
— Что это такое? — спрашивает Шон, вглядываясь в карту Соединенных Штатов поверх моего плеча. На ней мигает маленькая зеленая точка, что дает мне маленькое чувство облегчения.
Кроме того, что она мигает над Невадой.
— Это они, — объясняю я Шону, инстинктивно дотрагиваясь до своей шеи. — Это ожерелье.
— Должны ли мы позвонить в полицию? Заявить о похищении?
— Они же не существуют, — отвечаю я. — Кроме того, прошел только час. Они нам не поверят. — Я замолкаю на несколько секунд. — К тому же, мы даже не знаем, что произошло.
— Лиззи, разве не очевидно, что твоя мама... сделала что-то? — нетерпеливо говорит Шон. — Что она стоит за этим? Я имею в виду, посмотри на это место. — Он показывает на стены. — Она наблюдала за вами троими — и сейчас, в день, когда ты собиралась узнать все её секреты, внезапно, она, Элла и Бетси пропали. Маловероятно, что она в этом не участвует.
— Возможно, — говорю я, неспособная представить, что мама заставляет Эллу и Бетси пойти куда-то с ней... без меня. Я избавляюсь от этой мысли.
— Единственная вещь, о которой я могу думать, это то, что я должна последовать за следящей системой, — говорю я, вставая из-за стола с конкретной целью. Я начинаю отсоединять мамин ноутбук, чтобы взять его с собой и иметь возможность наблюдать за тем, где они остановятся. Я складываю компьютер, блок питания и интернет-кабель в сумку, найденную напротив маминого стола и затем наконец смотрю на Шона. Он смотрит на меня так серьёзно, что моё сердцебиение ускоряется. Ему не нужно говорить, о чём он думает.
— Ты попадешь в неприятности, — протестую я без особого энтузиазма.
— Я так не думаю. Как только я объясню это маме, всё будет в порядке. К тому же ты того стоишь.
— Не знаю, Шон. Я не могу просить тебя...
— Ты и не просишь, — прерывает он меня, затем делает шаг ко мне. Он смотрит так решительно, так непоколебимо. — Я сам иду.
Делая всё возможное, чтобы просчитать на несколько шагов вперед, я трачу пару минут, собирая некоторые документы на мамином столе и снимая несколько заметок со стен. Возможно, они необходимы мне в виде преимущества, а возможно, я просто тяну время. Теперь уже нет способа это узнать.
Шон следует за мной обратно к дому на своей машине; мы оба паркуемся на подъездной дорожке. Мы заходим внутрь, и я торопливо кидаю некоторую одежду и зубную щетку в сумку — я не знаю, как долго это продлится. Когда я готова идти, Шон убеждает меня оставить седан дома — его машина заправлена и он в лучшем расположении духа для вождения. Мы останавливаемся у его дома, он быстро забегает внутрь и также берет некоторые вещи; я остаюсь снаружи и слежу за его мамой. Достаточно скоро мы оказываемся на шоссе, ведущем в Лос-Анджелес.
— Это, безусловно, не то, что я ожидала от сегодняшнего дня, — спокойно говорю я, смотря в окно на мимо проплывающий ландшафт. Мои руки обнимают живот: я чувствую нервозность, как свою, так и их.
— Мы найдём их, — решительно говорит Шон. — Я обещаю.
Я думаю о том, что он не должен давать обещания, которые могут быть невыполнимыми, но я ничего не говорю. Я ценю, как минимум, его поддержку.
— Я просто беспокоюсь, что может быть слишком поздно. Они двигаются действительно быстро, они, очевидно, в самолете.
— Мы сделаем это, — снова говорит господин Уверенность. Я улыбаюсь ему, затем осознаю кое-что.
— Но как они могут быть в самолете? — говорю я вслух, спрашивая скорее себя, чем Шона.
— Что ты имеешь в виду? — Он смотрит на меня, затем снова на дорогу.
— У них нет паспортов. То есть, у нас он один — и он у меня. Нет никаких способов сесть на самолет без паспорта.
— Парень мамы, с которым она как-то встречалась, имел лицензию пилота, и как-то мы летали с ним, — говорит Шон, объезжая медленно движущегося водителя. — Мы просто подъехали прямо к взлетной полосе. Это был действительно маленький аэропорт, который осуществляет чартерный бизнес. Нам не нужны были паспорта.
— Они находятся в чартерном самолете? — спрашиваю я, думая, как бы странно это ни звучало, что мы находимся в фильме о Джеймсе Бонде. — Кто ещё фрахтует самолеты?
Шон пожимает плечами.
— Богатые люди, я полагаю.
Я думаю о тайных деньгах мамы и заставляю себя дышать ровно. Что, если она действительно забрала их куда-нибудь?
— Мы можем послушать музыку или что-нибудь ещё? — спрашиваю я, чувствуя, что я из кожи вон лезу от беспокойства.
— Конечно, — говорит Шон, снимая свой iPod с центрального держателя и протягивая мне. — Ты выбираешь.
Я добавляю в плей-лист несколько дорожных песен и, в конце концов, музыка начинает оказывать на меня благоприятное воздействие. Ну, и рука Шона, лежащая поверх моей, посылает мне постепенное осознание спокойствия.
Мы съезжаем на обочину за пределами Лос-Анджелеса, чтобы проверить следящее устройство в кафе, которое предлагает Wi-Fi. Этот сайт — один из тех, которые открываются только на компьютере или телефоне пользователя. Это расстраивает, потому что нам приходится останавливаться каждый раз, когда я хочу посмотреть, что бывает достаточно часто. Шон и я уже устали от всего кофе, которое мы покупали, чтобы использовать Интернет.
— Они остановились, — говорю я Шону, указывая на экран. Он протягивает мне латте, от которого меня уже тошнит. Я делаю глоток и убираю его в сторону.
— Где? — спрашивает он, проскальзывая на кресло с моей стороны стола.
— Денвер. Интересно, конечный ли это пункт назначения.
Я смотрю на мигающую точку в надежде, что она даст мне ответ.
— Будем надеяться, что так, — говорит Шон. Он вынимает свой iPhone из кармана и начинает нажимать на экран. Я наклоняюсь и вижу, что он смотрим на GPS. Я замечаю, что его правое колено подпрыгивает вверх и вниз; я убираю и его латте в сторону. — Мы можем быть там утром, если будем ехать всю ночь.
— Шон, — говорю я, смотря на него. — Это безумие.
Он отмахивается, смеясь.
— Я в порядке. Мы выпили столько кофеина, прибавь к этому адреналин и 10 часов сна прошлой ночью. Я остановлюсь, если устану, но на самом деле, это не так уж и сложно.
Я обдумываю, как сильно я хочу найти Эллу и Бетси, насколько мне необходимо убедиться, что они в порядке.
— Хорошо, но ты должен позволить мне вести часть пути.
— Без проблем.
