Пять лет учебы в институте начались.

А где же, спросите вы, встреча на Эльбе, когда же наступит тот желанный миг, когда Судьбе будет угодно свести всех наших героев вместе? Подождем еще немного, ведь учебный год только начался.

«Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь».

ГЛАВА 3. БРАТИКИ – ДЕГЕНЕРАТИКИ...

На город спустилась ночь. Тысячи звезд высыпали на небе. Но в узеньких улочках Старого города было темно, как у негра под мышкой. Улочки набегали друг на друга, теснились и переплетались с такими же пыльными переулочками в три дома, извивались змеей, словно их разбил паралич. Тут и днем – то нужно было ходить с опаской, глядя под ноги, чтобы не свалиться в какое-то подземелье и не свернуть себе шею. А лучше всего без провожатого и особой нужды не соваться в дебри этого архитектурного заповедника. Посетите лучше Старую крепость, где все прилизано и вычищено, послушайте болтовню экскурсовода, полюбуйтесь на это великолепие. Но все это будет завтра, а сейчас - ночь. А ночью все люди должны спать или решать демографическую проблему.

Юрсему не спалось. Что – то мучило его, это было неизведанное им до сих пор чувство томления и беспокойства. В школе он особо не был избалован вниманием девчонок. Просто было не до них, уж слишком рьяно защищал он футбольные ворота в спортивной секции. Игры и тренировки забирали все его свободное время, да и занятия в школе требовали кой – какого внимания. А сегодня была действительно волшебная ночь: тихо шелестели деревья в соседнем парке, попискивали в своих норках мышки, тщетно пытаясь поживиться хоть чем-нибудь после ужина в студенческом общежитии. Да и не очень – то хотелось на ночь глядя, штудировать

«Очерки истории исторической науки в СССР «. Душа требовала чего-то большого и возвышенного. Хотелось решить глобальную проблему, разгадать какую – то тайну, над которой билось человечество последние тысячу лет…

Старой крепости тоже не спалось. Это только для непосвященных может показаться, что могучая каменная кладка мертва, что все одиннадцать башен безмолвны. Это далеко не так. Старая крепость многое могла рассказать такого, от чего бы вся эта стройная картина развития человеческого общества встала бы с ног на голову и многие исторические светила перевернулись бы в гробу от стыда за свои «"гениальные" открытия и теории, за которые они получили свои профессорские звания. Эх, если бы кто-то смог заставить заговорить Старую крепость!

Братики Яворские устали от занятий в школе. Их хватило дней на десять. Ну, право ж, сколько можно измываться над бедными детками! Они и так старались не пропускать уроков и понравиться своим учителям, которые за все эти годы так и не удосужились научиться различать братиков, которые были похожи как кошка с собакой. Для учителей два брата всегда были одним целым – эдаким Змеем Горынычем о двух головах, от которого постоянно ждали какой - то пакости. И объяснение тут очень простое: братики бывали на уроках в исключительных случаях и то по большим праздникам. Таким, например, как день Первого звонка. Эх и весело ж отметили хлопцы этот праздник со слезами на глазах! А сколько было выпито «Золотой осени «вместе с такими же придурками, как и они сами в крепостных руинах. Ночь на второе сентября братики провели в придорожной канаве у стен Старой крепости. Как туда они попали и сколькое было выпито в этот вечер, для всех останется навсегда тайной. Известно только одно: как говорил товарищ Райкин:» Пить, курить и говорить они начали одновременно. «Уже с первых дней своей сознательной жизни два мальца стали сущим наказанием для своей мамки, которая родила их поздно, лет в сорок, отбив у соседки ее законного муженька, дядю Колю. Но старый конь, как известно, борозды не портит и вот на старости лет, послал Бог этой грешной паре пару таких же грешных детишек. Вовчик всегда верховодил в этом дуэте. Юрка, весело помахивая хвостиком, выполнял любую прихоть брата. По доброте своей душевной он не замечал, что братец просто использует его и загребает жар чужими руками. Детишек за многочисленные подвиги и в угол ставили, и пытались проводить душещипательные беседы, и оставляли без ужина, но братья лишь закалялись в этой борьбе с родителями, готовя себя совсем к другой жизни великих уркаганских авторитетов... Эх, знал бы Вовка, как он потом будет кусать себе локотки в зоне от бессилия и злобы. Хоть у кого-то сбылась его детская мечта, пусть и такая идиотская! Эх, мальчишки, ну почему вы так спешите вырасти из коротких штанишек и стать взрослыми с их сигаретами, бабами, наколками, самогонкой и тюремными нарами?

Дядя Коля не любил своих детей. Вернее, не замечал их. Они мешали ему всегда. И как это он ухитрился на старости лет их сварганить? Дернуло его в ту ночь прийти к пышной молодице - соседке, выпить своих фронтовых сто грамм и, нате вам - двойня! Разве о такой жизни он мечтал? У каждого человека в его жизни есть его розовая мечта, его «блюдечко с голубой каемочкой «. Дядя Коля был слегка помешан на певчих птицах. Канарейки, попугаи, всякая иная издающая звуки живность в перьях, притягивала его. Заливающийся в экстазе кенарь или маленький птенчик - ну что может быть лучше в жизни! В крохотной квартирке, где ютилось семейство Яворских, все свободное пространство было уставлено клетками. Эти пернатые Шаляпины и Карузо не умолкали ни на секунду. Они верещали, пищали, свистели, раскидывали по всему дому свой корм и проклятые перья, разбрызгивали воду из кормушек и гадили, гадили, гадили! Вонь от этих прелестных созданий стояла необыкновенная! Посторонний человек, попадая в квартиру к Яворским, несколько первых минут хватал воздух раскрытым ртом, словно ему со всего размаха съездили под дых. Потом отпускало и даже можно было провести в комнате несколько бесконечно долгих минут, чтобы затем вылететь пробкой на воздух и хватать раскрытым ртом зловонный, но такой живительный воздух города. Этот воздух после птичьих ароматов казался приятнее самых изысканных французских парфюмов. Тут, среди своих любимцев, дядя Коля и проводил большую часть своей жизни. А маленькие бандиты Вовка и Юрка, делали все, чтобы вывести своего отца из равновесия. Все семейные заботы, жалобы жены, сопливые дети - как это все было пошло по сравнению с божественными выходцами с Канарских островов. Дядю Колю нельзя было назвать плохим человеком. Он, как юный садовод – мичуринец, отсекал все то, что мешало взрастить Прекрасное. Если молодая канарейка упорно не хотела высвистывать нужную мелодию или безбожно фальшивила, ее просто убивали, откручивали ее безмозглую головку, чтобы другим было неповадно идти этой неправильной дорогой к птичьей славе. О, мой дорогой читатель! Выращивать этих пересмешников, оказывается – целая наука! Не дай Бог, во время обучения прозвонит телефон или будильник, птичка тут же вплетет этот звук в свою незамысловатую песенку и, считай, обучение коту под хвост. Поют только кенары-самцы, а самочки вообще не поют, у них и без этого забот полон рот, вернее - клюв. Целых восемь месяцев дядя Коля издевался над птенчиками, заставляя их выучить песенку, записанную на стареньком магнитофоне. Самым сложным было повторить звон хрустальных бокалов - «динь-дон». Кенар в своей жизни заучивает одну единственную песенку с разными коленцами. А работу с ним начинали с месячного возраста. Эх, как жаль, что Вовка с Юркой не могли заливаться соловьем, как бы их любил дядя Коля!

В один солнечный, но отнюдь не прекрасный день, когда дядя Коля понес на базар продавать своего очередного ученика, маленький Вовчик залез в клетку с канарейками и решил поиграть с этими маленькими теплыми и пушистыми комочками с крылышками. Совсем случайно он придавил лучшего папкиного солиста-желтенькую веселую птичку. А когда дядя Коля вернулся домой, он показал мальцу, кто в доме хозяин! Вовка был избит солдатским ремнем до полусмерти. Он уже даже не плакал, а лишь жалко раскрывал ротик и не мог пошевелиться, чтобы дать сдачи и убить своего родителя. Вовке шел третий годик, и он ясно понял, кто его самый главный враг в этой проклятой жизни. Юрку на этот раз пронесло: он спал под стеночкой и Вовка просто не успел разбудить его и похвастать своими подвигами. Когда мать пришла с работы, неравная битва Давида и Голиафа была завершена. Вовка валялся на полу, весь исполосованный до крови. Рядом с ним, пытаясь развлечь брата, ползал Юрка. Дяди Коли нигде не было. Его ждали клиенты, он сегодня продавал очередную партию своих певцов на базаре. Юрка пытался подкормить избитого Вовку сладкой морковкой, которую дядя Коля оставлял для канареек, чтобы они не теряли своей окраски. Если бы это увидал дядя Коля, он бы наказал сорванцов: это преступление тянуло на пожизненное заключение. Так Вовка узнал, что в этой жизни бывают не только пряники, но и кожаные ремни с металлическими пряжками.

В пять лет братья в первый раз слиняли из дома. Уже никто не помнит из - за чего разгорелся весь сыр - бор. Но ту ночь они провели вместе с лохматым псом на цепи, благо будка у него была большая и туда поместились оба Гавроша. Хозяин благородно уступил свои хоромы своим братьям меньшим и с этих пор часто ему приходилось ночевать на улице, охраняя сон и покой братьев. А потом они выросли и… перестали помещаться в собачьей будке. Война родителей со своими детками была проиграна в первом же бою. Братья сами себе присвоили звания генералиссимусов, их было двое и им нечего было терять.

Рано или поздно, братья Яворские должны встретиться с таким же изгоем, как и они, с черноглазым Сашкой. И тогда эта маленькая волчья стая будет творить большие и грязные дела, пока в один прекрасный день не загремят в места не столь отдаленные. Но автору не очень хочется быть свидетелем этой встречи. Не хочу и все тут! Пусть наших героев по- прежнему разделяет маленькая речушка, глубиной по колено, но она станет надежной границей между ними - ведь Сашка достоин лучшей участи, чем колония для несовершеннолетних придурков...