Глава 12. «Проснувшись, я понял, что чувство это никуда не ушло.

POV Билл

«Проснувшись, я понял, что чувство это никуда не ушло.

Мне чего-то недоставало. Но ведь хуже: я точно знал чего. Снов о твоем прошлом. Если истолковать чуть по-другому - мне впору было сдохнуть, потому что мне не хватало ТЕБЯ.

Напиваться - не выход, я знал. Иначе я бы совсем опустился. У меня была еще пара недоделанных дел.

Сегодня был странный день. Туман все еще клубился, уже почти неделю. Никто не был объявлен в розыск. Остался один.

Что мне оставалось? Последнее: добивать. Он не знал, что был одинок как никогда.

Как-то чуждо казалось мне убивать существо, оставшееся в одиночку. Но то, что делал он, перечеркивало жизнь, как понятие. Меня просто пробирало презрение. После того, что я сделал с Томом... Мне уже было непонятно, а что, собственно, осталось. Я никак не мог принять эту мысль. Хотя... Как и всегда было: у меня никого нет, я один, я сам за себя. В конце концов, он был полицейским, а следовательно, моим врагом.

Я не знал, будет ли справедливо убить брата, пусть даже и сводного, после всего.

Но выход был: все же я был Судьей и имел право принимать решение, исходя из наблюдений. Однако для начала я должен был сделать кое-что другое.

***
Был ли мне смысл быть? Пока был. Но что потом? Потом - неизвестность. Я убил единственного человека, кто хоть как-то был близок ко мне. Я снова остался один. Теперь мне было плевать. Теперь я не остановился бы, если бы мое желание жить прервалось. Я не хотел умирать медленно, ожидая пока осознание этого убьет меня, живя только прошлым и не имея ничего в будущем.

Что будет тогда? Я не знал, но Судья внутри меня судил не только других, но и меня самого. И сейчас он принял приговор для меня.

***
Магазин садовых приспособлений.

- Девушка, здравствуйте, - я смущенно улыбнулся, изображая стеснение, - У вас нет семян маргариток?

- Конечно, есть! Сейчас, правда, не сезон, - засмеялась она, наклоняясь куда-то, - Вам какие?

- Да обыкновенные, - интересно, это какие?

- Пожалуйста, - она протянула мне бумажный пакетик, - Розовые. Обычные. Знаете, так редко встретишь молодых парней-садоводов, - она стеснялась. Это было забавно. Только как мне выкручиваться?

- Я недавно увлекся, - я усиленно «смущался» в ответ, - У меня... мама цветы любит. Хочу перед домом цветник разбить.

- Осенью? – подняла брови она.

- Да я... их так посажу, в доме. Попробую, - я едва не прокололся.

В простой беседе о жизни я был, признаться, бесполезен. Высота моя всегда смущала меня в таких случаях.

- Ясно. Сюрприз хотите?

- Ага. Только у нас крыс много в саду... а весной еще больше станет, маме некогда этим заниматься. У вас нет ничего от этих мерзких грызунов? – главным было, чтобы лицо казалось милым.

- Ну, разумеется. Секундочку, я сейчас.

Она скрылась в подсобном помещении. Через пару минут я вышел из магазинчика с пакетиком крысиного яда и семян маргариток. Крошечные цветочки купил только для отвода глаз. Надо будет выбросить потом.

***
Когда-то я научился видеть места, где есть криминал. У каждого, кто хоть месяц провел на зоне, появляется какое-то чутье, указывающее, где искать единомышленников. Бывает, идешь и прямо видишь, какие дела здесь проворачивают. Потому что знаешь, чем дышит этот мир.

- Эй, ты что здесь забыла? - ко мне подошел парень в балахоне с натянутым на глаза капюшоном. Принял за девушку? Отлично.

- Я? Вы местный? – пробормотал я как можно невиннее.

- Да. А чего надо-то?

- Оружие.

Он аж капюшон снял от удивления. Показалось лицо со шрамом в полщеки. Он присвистнул.

- Ну ты, чикса, даешь... Кого стрелять-то собралась?

- Я похожа на киллера? - негодующе похлопал глазами я, - Мало ли для чего?!

- Ну, раз так надо… Пошли. Лет-то тебе сколько? - усмехнувшись, он повел меня в подвал.

Я был настороже, хоть и внешне оставался «невозмутимой». Тихонько прикоснувшись ко Лжи и Правде в карманах джинсов, я почувствовал былую уверенность.

- Ну, разве корректно спрашивать у девушки, сколько ей лет?

Здесь было сыро, грязно и пахло трубами. Но я привык к подобным «квартирам», сам не раз ночевал в них.

- Да без проблем. Тебе туда. Можешь не стучать, - он указал на хлипкую деревянную дверь без всяких опознавательных знаков.

Внутри оказалось тихо и светло. Достаточно тепло. Значит, дилер был у них в большом почете, раз жил возле труб.

Парень выглядел невзрачно, грязновато. Как и тысячи других уличных парнишек, продающих случайное оружие и не связанных с серьезными "оружейниками".

- Тебе чего? - поинтересовался он, вставая с грязной койки.

- Пистолет.

- Какой?

- Такой же, - я с усмешкой вытащил из кармана Ложь. Подозрительно и с опаской он покосился на нее. Цену заломить уже не получалось. Ложь сливалась с моей рукой – эти люди видели такие вещи сразу.

- Ладно, - недовольно пробурчал дилер, - Дам недорого. Мокрушный он, ясное дело, в мусорке нашел.

- Сколько?

Зачем я это сделал?

Если жить не захочется, утопать в крови из разрезанных вен глупо. Бросаться с крыши тоже не то. Я не хотел как люди, я хотел как Высший. Что убьет быстрее: пистолет или яд? Наверное, яд. Но это чтоб вернее.

Я не смог бы выбрать Правду или Ложь. Поэтому я купил близнеца. Назвал его Приговор. Он был никто, он не служил мне, потому и убил бы без колебаний. Пусть ему будет все равно.

Но пока я не собирался умирать. Я только чувствовал, что с каждым днем мысли о тебе, Томас, разъедали меня изнутри. И я боялся предать Судью внутри себя.

Боялся не без оснований.

***
Одиннадцать часов. Ты был один. Одинок как никогда. Ты недавно проснулся и звонил Рокстеру, Локсманну, Клюгелю и Айхлеру. Недоступны. Они были далеко. И не ответили бы, даже если бы захотели.

Ты нервничал, тебе не нравилось это групповое «Абонент не отвечает или временно недоступен». Ты подошел к окну, нервно кусая губы. Ты не знал, куда податься. Но жизнь не стояла на месте, и ты вынужден был идти вместе с ней.

На собственный Суд.

***
Двенадцать с минутами.

Я шел недалеко, сливался со стенами домов, прятался в тумане. Я был рядом. Но ты не знал.

Ты, видимо, решил сегодня не ехать на машине. Что побудило тебя на это - гадать бесполезно.

Но мне кажется, сама Судьба.

***
Два часа. Ты потерянно звонил то в квартиры, то на телефоны одного, другого своего друга... Ты казался спокойным, но бледность доказывала – ты был испуган. Мне казалось, еще чуть-чуть, и ты помчишься сломя голову в полицию.

Ты казался мне голым, беззащитным и потерянным. Ты оказался никем без них, как они были никем без тебя.
В мои планы проникло сомнение: остался ли ты тем же? Я не знал. Чего же ты заслужил в этой жизни?

***
Пять. Я все еще шел рядом. Джек, мне начало казаться, что ты изменился. Я думал, такие как ты не меняются. Но я не видел, чтобы ты делал что-то плохое.

Однако Судья во мне улавливал тонкий аромат порока и, словно ищейка, брал след. Он точно знал, что найдет.
Ты зашел в какое-то кафе недалеко от набережной, довольно далеко от центра. Было совсем мало народу.

Ты оглядел зал и почти сразу присел за столик с симпатичной шатенкой. Несмотря на твою довольную улыбку, она нервничала. Это была твоя девушка? Или подцепленная только что?

Я сел поближе.

- Адриана, что с тобой? Все же было хорошо!

- Со мной и сейчас все нормально, Джек.

- Ты нервничаешь.

- Я? С чего ты взял?

- Ты нервничаешь! – раздался тихий, но отчетливый стук кулака по столику. Лицо девушки побледнело.

- Я не хочу с тобой ссориться...

- Что?

- Я должна...

- Что должна? Денег кому-то?

- Нет, что ты! Я... - в свете ламп уличного кафе блеснула слезинка.

- Говори!

- Прости, я не могу! - она вскочила и выбежала на набережную. В полутьме мелькнуло ее сиреневое платье.

Ты сорвался за ней.

На улице было более холодно и сыро, чем в городе. Река властвовала в воздухе. Ее мощь была видна даже сквозь темноту. Фонарей оказалось не так много.

- Стой, я сказал! - раздалось невдалеке. В пятне света возле моста на мгновение возникли две фигуры. Негромкий всхлип разорвал тишину.

Над нами нависла громада моста. Она давила на меня.

- Что ты должна сказать, Адриана?! Говори! – угрожал голос.

- Я ухожу от тебя, Джек! – отчаянно прокричала она.

- Почему? - голос брата стал тише.

- Потому что я не в силах больше это терпеть!

- Меня? Ты, сука, меня больше не можешь терпеть?

- Да! Твои издевки, извращения, жестокость! Хватит! Я не хочу больше...

Раздался хлопок. Звонкая пощечина была такой силы, что девушка чуть не упала, хватаясь за кирпичную кладку моста.

- Значит вот как, да? Значит, я зверь по-твоему? Так? А ты в курсе, чего я сейчас хочу?

Она плакала, не отвечая, усиленно пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания.

Она уже знала, как и я, что Джека слезы только злили.

- А я бы хотел тебя здесь и сейчас! Под этим чертовым мостом! – крикнул он.

Я ощутил, как моя рука сжалась на рукояти Лжи.

Судья во мне довольно улыбнулся и поднял голову.

- Но раз в этой гребаной жизни ты захотела быть с кем-то другим, пи*дуй отсюда, шалава подзаборная! - бедняжка, услышав эти слова, еще не веря в это, по стеночке, не отрывая затравленного взгляда с Джека, отошла… и вдруг побежала, не оборачиваясь, пока он не передумал.

- Сука... - сплюнул он.

Сейчас был хороший момент, Судья во мне медленно брал верх, но пока я еще мог оправдать сводного брата. Я шел за ним. Я давал последний шанс. Бесшумной тенью наблюдал из сгущающейся темноты осеннего вечера.

Шанс был, и внутри меня разрывало от желания убить и желания помиловать. Я сам – и то лучшее, что я взял от Тома.

***
Опять это же кафе. Только теперь ты был один, пил виски, сидя за столиком. Твои глаза были наполнены злостью, она готова была перелиться через край. Но пока ты еще был достоин жизни, пусть и самой низкой.

К тебе подошел мальчик. Странно... Ах, вот в чем дело, свободные места кончились.

Парнишка был чем-то похож на меня в юности. Такой же хрупкий, с подведенными глазами и взъерошенными обесцвеченными волосами.

Да, я готов был отпустить его, пусть живет. Как знает. Жалкий, брошенный, один на один с собой.

Я смотрел в темноту неотвратимо наступающей ночи. Что теперь? Что дальше? Я ведь так и не узнал Берлина. Туманная набережная Эльбы, готика храмов, то, что я еще не видел… Я хотел впитать это до конца, оставить в душе его образ, запомнить его навсегда.

***
Мимо меня прошел тот самый мальчик, он спешил. Наверное, его тоже привлекла красота реки. Побродить ночью одному - когда-то мне было достаточно и этого.

Да, наверное, пора. Я положил на стол деньги, допил свой кофе и поднялся, в последний раз оглядывая зал.

А где Джек?

Где он? Нет, рано я собрался уходить!

Быстрым взглядом я окинул ближайшие освещенные пятна. Его не было.

Может, в другую сторону?

Я обернулся. Буквально край бежевой куртки мелькнул в свете фонаря. Джек. Куда ты шел? Тебе было в другую сторону.

Я последовал за ним вдоль набережной. Это была самая старая часть города. Слишком мало фонарей, слишком много старых заброшенных зданий. Что ты забыл здесь?

Еще пару десятков шагов…

- Эй, вы что?!

- Не дергайся!

- Помогите! Помо...

- Заткнись! – раздался сдавленный крик.

Я побежал. Темнота на мгновение отступила, я был частью тишины и напряженным, как пружина на курке.

Это оказался тот самый мальчик. И Джек, зажимая ему рот, запихивал его в какое-то ветхое здание.

А ведь я чуть было не отпустил эту мразь!

Дыхание сбилось от быстрого бега, я должен был успеть.

Пахло затхлостью и сырым бетоном. Вокруг валялись доски и разный хлам. Одной рукой Джек прижимал кисти мальчика к стене, другой пытался содрать с него одежду. Он кричал, но ветхие стены безмолвствовали.

Так вот где он решил сорвать свою злость! Значит, я был тем переломным моментом, после которого злость твоя приняла формы насилия над молодыми неокрепшими юношами?!

Я подобрал какую-то доску с пола.

- Эй, Джек!

Оборот и мгновенный удар. Он даже не успел ничего понять.

- Как ты? – я подошел к парнишке, бьющемуся в истерике.

Он смотрел на меня затравленно и хлопал пронзительно-голубыми глазами.

- Как тебя зовут?

- М...Макс...

- Вот что, Макс. Я знаю, иногда хочется побыть одному. Но однажды никого может не оказаться рядом, - я положил руку ему на хрупкое плечо, отчего он вздрогнул.

- С..спа...сибо...

- А теперь беги отсюда. Беги тем же путем. И никогда, слышишь, никогда не вспоминай об этом.

Он кивнул и вышел, хватаясь за стены. На пороге обернулся и вопросительно посмотрел на меня. Шок не прошел.

- Иди. И забудь про это.

Он скрылся. Только гулкое эхо от шагов раздавалось все тише.

Я снова был там, в темном подвале до смерти похожего дома. Я был в темноте. Только на этот раз не один.

Судья не даст человеку выйти. Это то, что не прощают. Это то, что сделали со мной. Он не изменился, он остался таким же. Он был гнилым уже от корня.

Кем был твой отец, Джек? Не думаю, что Элена бы охотно рассказала тебе это. Ты не заслуживал ни жизни, ни быстрой смерти.

Я должен был помочь тебе все вспомнить.

Меня вдруг посетила внезапная идея.

Ты хотел изнасиловать? Ты хотел так? Что ж, бери. Желания имеют свойство исполняться.

Как было сделать все интереснее? Я умел ставить представления.

Я снял перчатки. Громкий шлепок наотмашь пронзил тишину. На его левой щеке осталось отличное покраснение. Задержится надолго. Отлично.

Я усиленно натер тыльные стороны запястий о шершавую стену. Закусил губу. Вдавил изо всех сил. Было больно... но я готов был это потерпеть.

Я снял плащ, свернув его. Из кармана выпал пакет. Паспорта его дружков, крысиный яд, пистолет... Однако это неплохое предложение, дорогая Судьба.

Ты сделал в жизни слишком много «хорошего». Это чтобы тебе сиделось надежнее.

Я тщательно обтер Приговор. Это было символично. Мой приговор тебе.

Я вновь одел перчатку, вложил пистолет в руку Джека и сжал пальцы, тщательно проставляя их в нужных местах. Положил рядом с правой рукой.

Пули, конечно не идентичны. Но для определения нужна баллистическая экспертиза, пистолеты очень похожи. Баллистическая экспертиза – это долго. СИЗО же – не самое лучшее место.

Если Джек все-таки выйдет, я буду уже далеко. Он не успел меня увидеть. Каким бы он не вышел, прежним он не останется.

Я стер с паспортов свои отпечатки и поставил его. Вложил их во внутренний карман его куртки.
Ты засядешь надолго, братец. Обещаю.

Мне было жаль тебя... Я презирал жалость. Но для крысы жалость могла бы послужить спасением. Так пусть же он будет крысой.

Я достал из его бумажника листок и ручку и нацарапал записку. Подложил туда твое спасение. Если захочешь. Выбор все-таки был.

Я прощупал боксеры. Да, он до сих пор любил такие, с крошечными кармашками. Раньше он прятал там презервативы.
При обыске спрятанный туда тоненький листочек не заметят.

Оставались последние штрихи. Я положил в пакет плащ, Правду, Ложь, все свои вещи и спрятал за большим куском бетона. Полиция не станет обыскивать такие места.

Я взъерошил себе волосы, сел у стены около Джека, положил рядом доску с чуть запекшейся кровью на краешке. Джек был жив, я только вырубил его.

Я вынул его мобильник и позвонил в полицию.

Я знал, все получится красиво. Мои пьесы оказались на диво правдоподобными».