Георгий Васильевич Чичерин 28 страница

(das Finden des Rechts), или приговор в собственном смысле, третье есть проявление

власти. Эти стороны могут разделяться так, что или две первые отделяются от

третьей, или две последние отделяются от первой. Судья, руководящий судом,

всегда предписывает исполнение; но могут быть отдельные судьи, которым поручается

или установление факта или даже произнесение приговора.

И так, существенное значение суда состоит в том, что он является высшим

органом правды. Занимая положение третьего лица между тягающимися сторонами,

он взвешивает противоположные доводы и произносит верховный приговор, который,

в силу данной ему власти, приводится в исполнение. Отсюда ясно, что первое

и необходимое свойство судьи есть беспристрастие, а оно возможно только при

полной независимости, как от тяжущихся лиц, так и от власти, охраняющей общественный

порядок и преследующей его нарушения. Судья подчиняется единственно безличному

закону и сам является первым его хранителем; но так как приложение закона

к данному случаю всегда имеет индивидуальный характер, то приговор должен

быть делом личного внутреннего убеждения.

Никакая власть не имеет права предписать приговор, подобно тому как предписываются

действия низшим административным органам. Такое предписание противоречит самому

значению суда, ибо решение зависит не от воли власти, а от беспристрастного

исследования всех обстоятельств дела. Действуя по внутреннему убеждению, судья

не несет и ответственности за свое решение, разве будет доказан злой умысел

или явное нарушение закона, в каковых случаях он сам подлежит суду. Неправильный

приговор может быть только отменен или перевершен высшим судилищем, на основании

нового исследования дела.

Этими началами определяются отношения суда к другим отраслям государственной

власти и к гражданам, а также самое судоустройство и судопроизводство.

Судья может действовать не иначе, как на основании закона; следовательно,

он закону подчинен. Однако, судебная власть, по существу своему, независима

от законодательной и, как правило, должна быть от нее отделена. Законодатель

постановляет нормы общие для всех; он имеет и должен иметь в виду только общие

начала, а не отдельные лица или частные случаи. Только через это закон получает

высшее нравственное значение; он является выражением правды, а не политическим

орудием в руках власти или партий. Судебная власть, напротив, касается единственно

отдельных лиц и частных случаев, и здесь она должна быть совершенно независима.

Как сказано, судья прилагает закон по внутреннему своему убеждению, решая

по совести, на сколько частный случай под него подходит.

При этом однако судья не имеет права ни отменять, ни изменять закон;

но он может, во первых, испытывать действительную его силу. Судья обязан прилагать

только тот закон, который имеет законную силу, то есть тот, который издан

подлежащею властью и в законной форме. Все это исследуется судьею, но только

в приложении к данному случаю. Судья не может вообще объявлять недействительным

тот или другой закон или постановление, но он может не прилагать его к данному

случаю, признавши его, незаконность. Мы видели однако, что власть судьи в

этом отношении различна в различных государствах. Можно сказать вообще, что

при столкновении основных законов с обыкновенными обязанность судьи прилагать

последние может быть оправдана теоретически, ибо законодательная власть, как

источник закона, стоит выше судебной. Только в сложных государствах, для ограждения

прав отдельных штатов, верховное толкование основных законов предоставляется

высшему судилищу. Но обязанность судьи прилагать правительственные постановления,

несогласные с законом, противоречит самому существу суда, как чистому органу

закона. Поэтому там, где признается независимость правительственной власти

от судебной, как во Франции, подобные столкновения изъемлются из ведения судебной

власти и предоставляются особым административным судилищам. Через это, однако,

суд лишается важнейшей своей политической функции-быть органом закона при

столкновении властей или при нарушении прав граждан. При таких условиях, истинный

законный порядок не может быть обеспечен.

Во вторых, судье принадлежит толкование закона. Он не может отговариваться

тем, что закон неясен или недостаточен, ибо спор должен быть решен. Он не

может также обратиться к законодателю за изъяснением, ибо, не говоря о проволочке,

законодательное толкование относится к смыслу закона вообще, а не к отдельным

случаям; в приложении же к последним единственный толкователь есть судья,

которого решения имеют силу закона. Но по этому самому, судебное толкование

не имеет обязательной силы для других случаев. Однако, оно имеет право на

уважение и может быть принято за руководство при последующих решениях. На

этом основан авторитет прецедентов. Отсюда развитие юриспруденции, которое

может происходить не только помимо закона, но и наперекор закону. Так, в Англии,

в прежние времена, законодательство не раз пыталось изменить поземельные отношения,

внося в них начало более свободного передвижения; но суды постоянно своим

толкованием делали эти попытки тщетными и удерживали существующий строй, основанный

на коренящемся Б юриспруденции общем праве (common law).

В третьих, судья восполняет закон в случае пробела. Здесь он еще менее

может обращаться к законодателю, ибо новый закон имеет силу только для будущего,

а судья решает случай в прошедшем. Восполнять закон он может или придерживаясь

общего духа законодательства, или прибегая к началам естественной справедливости.

Так, римское право развивалось главным образом путем судебной практики. Здесь

судья играл даже некоторым образом роль законодателя, ибо претор, при вступлении

в должность, объявлял в своем эдикте, каких общих начал он будет держаться

при решении споров; самое же приложение эдикта предоставлялось особым, назначаемым

им судьям.

Начало разделения законодательной власти и судебной подвергается иногда

исключениям в случае политических преступлений, особенно когда дело идет об

ответственности министров. В Англии, в прежнее время, практиковались так называемые

bills of attainder, то есть, законодательные акты, посредством которых обвинение

в государственных преступлениях прямо подвергались осуждению и наказанию.

Ныне подобные кары без суда отменены; в конституции Соединенных Штатов они

прямо воспрещаются. В замен того, и в Англии, и во Франции по хартиям 1814

и 1830годов, а равно и по нынешней республиканской конституции, нижней палате

предоставляется право обвинения, а верхней политический суд. Последняя, особенно

если она состоит из членов пожизненных или наследственных, заключает в себе

гарантии независимости и беспристрастия; а между тем, политические преступления,

особенно совершаемые ответственными министрами, требуют обсуждения не только

с чисто юридической, но и с политической точки зрения. Но другие законодательства

установляют для этого особые верховные судилища, что согласнее с истинными

началами правосудия. Так постановлено в Пруссии. В Бельгии, как уже сказано,

политические преступления подлежат Кассационному Суду в полном составе.

В Англии, верхняя палата служит высшею инстанцией и для частных споров,

переносимых из судов. Это остаток старинного порядка, который на практике

не имеет существенного значения, ибо 1) эти дела весьма редки, вследствие

значительности издержек; 2) по обычаю, в них принимают участие только лорды-юрнеты,

возведенные в это достоинство из судей. Остальные воздерживаются от подачи

голоса.

Относительно правительственной власти, основное правило состоит и в том,

что суд и управление должны быть разделены. Это две разнородные власти, стоящие

рядом. Судья призван отправлять правосудие, администратор заведывает изменяющимися

общественными интересами; судья действует по закону, администратор по усмотрению;

судья произносит приговор, администратор исполняет приказания; судья, как

беспристрастный третий, должен быть независим от всяких посторонних влияний

и от общественных отношений, администратор погружен именно в эти отношения

и является зависимым колесом простирающейся на все государство бюрократической

машины. Как скоро эти две власти соединяются, так или администратор становится

судьею, и тогда водворяется судебный произвол, или же судья вмешивается в

администрацию, и тогда последняя получает свойственный ей судебный характер.

Некоторые писатели, принимающие в принципе начало разделения, стоят однако

за соединение обеих властей в одних руках в низших инстанциях, на том основании,

что здесь требуется большая простота управления. Но именно в низших инстанциях

административная. власть приходит в ближайшее, постоянное соприкосновение

с гражданами, а потому наиболее для них чувствительна. Здесь открывается самый

широкий простор произволу, который всего невыносимее в этих ежедневных мелких

столкновениях. Для устранения его требуется не только весьма высокое развитие,

но и такое независимое положение низших органов, которое не соответствует

требованиям управления. В Англии, соединение обеих властей в руках мировых

судей основано на том, что последние суть независимые лица, имеющие преимущественно

судебный характер. Но именно недостатки этого порядка вещей повели к тому,

что все отрасли управления, одна за другою, изъемлются из ведомства мировых

судей и организуются на новых началах, с разделением властей. Можно сказать,.

вообще, что соединение обеих властей уместно при весьма несложных отношениях;

разделение их несомненно означает шаг к высшему развитию.

При отделении судебной власти от административной требуется. однако и

сохранение взаимной их связи. Органом этой связи служит министерство юстиции,

которое входит в общий состав правительства и которому вверяется управление

судебною частью. Оно заведует личным составом; ему же принадлежит инициатива

всех законодательных мер. Кроме того, оно посредством своих органов, играет

существенную роль в самом производстве суда. Мы видели, что перед лицом суда,

закон, в случае нарушения,. является как бы одною из спорящих сторон. Если

защита его предоставляется самому судье, то последний теряет характер беспристрастного

третьего. Поэтому, обвинителем нередко является правительственное лицо, прокурор,

которого обязанность состоит в преследовании нарушений закона. Но ни прокуратура,

ни поставленная над нею правительственная власть на имеют права вмешиваться

в судебные решения или оказывать какое либо давление на судей. Всякое посягательство

на независимость суда искажает. его значение; он перестает быть органом правосудия

и низводится на степень простого орудия власти.

Самый суд имеет некоторые административные функции. Кроме охранения внутреннего

порядка, во всяком деле требуется предварительное исследование и исполнение.

Для этого суд не только должен иметь свои исполнительные органы, но приказания

его должны быть беспрекословно исполняемы административными лицами. В Англии,

за всякое ослушание судебных предписаний полагаются весьма высокие штрафы,

и это одно поддерживает высокое положение суда ж государстве.

Независимость судебной власти от законодательной и правительственной

определяет политическое ее значение. Суд не занимает в государстве такого

места, как обе предыдущие власти; он стоит не наверху, а внизу, при соприкосновении

власти с гражданами. Но именно вследствие этого ближайшего отношения к гражданам,

он служит первою и самою надежною преградою произволу, как сверху, так и снизу.

Призвание суда-охранять законный порядок, составляющий одну из высших и важнейших

задач государства. Это призвание он может исполнить тем вернее, чем -шире

предоставленные ему права. Самою сильною задержкой произвола служит право

суда испытывать законность постановлений и распоряжений административных властей.

Вся английская конституционная свобода держится правом суда не допускать преступления

законов со стороны правительственных органов и наказывать нарушителей. Многие

права граждан, например свобода печати, имеют и политический характер, вследствие

чего суд, карающий преступления печати, призывается к решению политических

вопросов. Но еще высшее политическое значение он имеет в союзных государствах.

Мы видели, что в Соединенных Штатах он является верховным толкователем конституции,

решителем споров между центральным правительством и отдельными штатами. Здесь

центральная законодательная власть сама становится одною из тяжущихся сторон;

а потому ей, по принципу, не может принадлежать Верховное решение. Всего естественнее

предоставить это независимому суду.

Этим определяются и отношения суда к гражданам. Он служит им главною

защитою, хранителем их прав. Отсюда вытекают следующие начала: 1) никто не

может быть наказан иначе "как по суду. Нарушение этого правила есть оскорбление

правосудия. 2) Суд должен быть установленный законом, а не назначенный специально

для известного случая. Основное требование правосудия состоит в том, что никто

не должен быть отвлекаем от своего законного судьи. Чрезвычайные суды допускаются,

в виде исключения, только при внутренних смутах, и то не иначе, как в силу

закона, определяющего эти случаи. 3) Суд должен быть один для всех, ибо все

равны перед законом. Это опять требование правосудия, которое не взирает на

лица и держит весы одинакие для всех. Этим отменяется всякая привилегированная

подсудность, а также льготы при суде, но не исключаются специальные суды для

отдельных отраслей дел. 4) Всякий гражданин должен найти в суде все возможные

средства для защиты своих прав. Суд установлен для ограждения права, а потому

лишение гражданина средств защиты противоречит его существу. Поэтому а) всякий

должен иметь возможность искать своего права перед судом; б" никто не может

быть обвинен без истребования от него объяснений; в) всякий должен иметь право

или защищаться сам или избрать себе защитника знакомого с судопроизводством;

г) все делопроизводство должно быть известно тяжущимся, подсудимым и их защитникам;

временные исключения допускаются только в уголовных следствиях, где нужна

тайна для раскрытия истины; д) свобода и имущественные интересы подсудимых

не должны быть стесняемы более, нежели требуется делом; е) относительно тяжущихся;

и подсудимых должны быть соблюдены все законом установленные формальности,

ограждающие их от произвола. Можно сказать, что новейшие европейские законодательства

выработали систему судебных гарантий в таком совершенстве, что ничего не остается

более желать. Это составляет великую их заслугу перед человечеством.

 

Глава IV. Судоустройство и судопроизводство

 

Основными началами суда определяются существенные черты судоустройства

и удопроизводства.

Судьи могут быть правительственные и народные. Главные преимущества судей,

назначаемых правительством, состоят; 1) в специальности знаний; правительство

может требовать от них более или менее высокого приготовления; 2) в независимости

от всяких партий и частных влияний; 3) в большом внимании к охранению закона.

Народные судьи, напротив, ближе стоять к тяжущимся и подсудимым, а, потому

служат для них лучшею гарантией; им более известны местные условия и обычаи,

которыми нередко определяются, как существо права, так и степень виновности

лица. Смешанный характер имеют судьи, назначаемые правительством из местных

жителей, каковы например английские мировые судьи. Во всяком случае, первое

и главное условие правильного суда состоит в независимом положении судьи.

Независимость правительственных судей установляется началом несменяемости.

Раз назначив судью, правительство не в праве уже удалить его от должности

иначе как по суду, ни даже переместить его без его согласия. Это начало прилагается,

как в конституционных государствах, так и в самодержавных. В последних граница

очевидно не юридическая, а нравственная; но самоограничение власти есть именно

то, что дает ей нравственный характер. У нас это начало введено судебными

уставами Александра Второго. Иногда, как например в Бельгии, самое назначение

ставится в зависимость от представления списка кандидатов со стороны судебных

мест или законодательных палат.

При несменяемости судей, единственным способом влияния остается возможное

повышение, которое возбуждает честолюбие. В Англии и этот путь отрезан. Там

коронные судьи весьма немногочисленны и получают огромное содержание; идти

им далее некуда, так как они занимают высшие судебные места. Но конечно, такая

полная независимость возможна только вследствие особой судебной организации.

В Англии, мелкие местные дела предоставлены мировой юстиции, а для более важных

дел высшие судьи совершают объезды по округам. Однако, в новейшее время, недостаточность

такого порядка вещей повела к установлению низших, назначаемых правительством

судей для мелких гражданских дел в графствах. Но и последние образуют самостоятельную

отрасль суда, без всякой перспективы повышения.

Народные судьи, по самому своему положению, независимы от правительства.

Но они должны быть независимы и от общественных влияний. Назначение может

быть двоякое: по выбору или жребием. Выборные судьи существовали и существуют

во многих местах, не только в демократических республиках, как Швейцария и

Соединенные Штаты, но и в самодержавных государствах. Наша прежняя система

судоустройства была вся основана на выборном начале; такова же была введенная

в эпоху преобразований мировая юстиция, от которой ныне остались одни обломки.

Для мелких местных дел, особенно там, где не развились еще политические партии

и где способность обеспечивается некоторым образовательным и имущественным

цензом, эта система может быть совершенно уместна. Наши мировые судьи заслужили

признательность русского общества. Но с развитием политической жизни выборы

неизбежно становятся орудиями партий, а это всего менее допустимо относительно

судебной власти. В Соединенных Штатах эти должности служат наградою политических

услуг, с чем вместе сокращаются сроки выборов и уменьшается жалованье; через

это, положение судьи делается крайне зависимым и мало привлекательным для

способных людей.

Жребий делает судей совершенно независимыми от избирателей; но,тут устраняются,

как оценка способности, так и требование специальных знаний или юридической

подготовки. Подобные суды скорее всего могут решать вопросы о факте. Во всяком

случае, в них необходимо руководство со стороны опытного председателя.

Судьи, назначаемые по жребию, существовали уже в древности. Таковы были

афинские гелиасты. Общее число их простиралось до шести тысяч, по шести сот

из каждой филы; в кандидаты записывались только желающие. Для производства

суда эта масса, опять же по жребию, делилась на десять отделений, или дикастерий,

в которых смешивались заседатели, принадлежавшие к разным филам. Такие многочисленные

судилища мало однако отличались от народных собраний; они подвержены были

таким же увлечениям, как и последние. Нравственное их значение поддерживалось

еще, пока судьи не получали жалованья, что естественно сокращало число желающих.

Но с введением платы кандидатов оказывалось много, и жребий попадал главным

образом на низшие классы, более многочисленные. С тех пор пошли совершенно

неправильные решения, которых историки приводят многие примеры.

В новых государствах назначаемые по жребию судьи суть присяжные. Они

выбираются в небольшом количестве, при чем сторонам, для большей гарантии,

дается право отвода в определенном числе. Весьма важно, чтобы составление

общих списков было вверено независимым людям. В Англии, классической стране

суда присяжных, от них требуется известный ценз и допускаются многие изъятия.

Во Франции, кроме гражданской непорочности, требуется только' умение читать

и писать. Но надобно заметить, что в Англии ведомство присяжных гораздо шире:

они судят не только уголовные дела, но и гражданские. Для -решения последних

нужно гораздо высшее развитие, тогда как для определения виновности по фактическим

данным, разъясненным в суде, достаточно простого здравого смысла и знания

жизни. Суд присяжных в уголовных делах служит важнейшею гарантией для подсудимых.

Как ограждение личных прав, например свободы печати, он получает и высшее

политическое значение. Борк говорил, что вся английская конституция существует

для того, чтобы посадить двенадцать беспристрастных людей на скамью присяжных.

Но зато требования закона не всегда находят в них достаточную поддержку. В

политических делах они увлекаются господствующим течением, а в частных они

склонны быть слишком снисходительными к подсудимым. Отсюда случаи оправданий,

возмущающих общественную совесть.

Кроме судей и присяжных, в суде принимают участие прокуроры и адвокаты.

О первых сказано выше. Адвокаты необходимы, и как поверенные тяжущихся и как

защитники подсудимых. Ни те, ни другие часто не в состоянии изложить свое

дело перед судом; на это нужны опытные юристы. Обыкновенно адвокаты, или присяжные

поверенные, образуют корпорации, для вступления в которые требуется более

или менее высокий ценз образования. Корпорация имеет свой совет, облеченный

дисциплинарною властью. Это нужно для поддержания нравственного уровня этого

звания, которое составляет весьма важный элемент суда. Адвокатура ре только

имеет значительное влияние на решение дел, но она является настоящим рассадником

для судебных должностей. Независимая адвокатура открывает широкое поприще

для молодых сил и талантов; в ней выдвигаются люди с выдающимися дарованиями.

В Англии, из ее среды назначаются высшие судьи. В Соединенных Штатах, она

служит сдержкой и поправкой выборному началу в суде. Из адвокатов выходили

замечательные государственные люди и парламентские ораторы, хотя надобно сказать,

что, вообще, судебная практика сообщает уму казуистическое направление, мало

пригодное для собственно политических вопросов. Слишком часто любовь к фразе

заслоняет настоящее дело. Низкое состояние адвокатуры служит признаком невысокого

гражданского развития общества.

Так как суд требует не столько быстроты действия, сколько тщательного

обсуждения обстоятельств, то, по существу своему, он должен быть коллегиальный.

Исключение делается для маловажных дел и проступков. При множестве таких дел

и ежедневном их повторении, нужно прежде всего быстрое решение, а простота

их не требует особенного обсуждения; поэтому здесь уместен и единоличный состав,

при чем однако допускается апелляция коллегиальному присутствию. При суде

присяжных, которые уже составляют коллегию, может быть достаточно и одного

судьи для приложения закона. Одною из важнейших гарантий правильного суда

служит гласность судопроизводства, с которою связана и словесность. При таком

порядке, тяжущиеся и подсудимые получают все средства защиты, суд ставится

под контроль общественного мнения, и народу внушается доверие к отправлению

правосудия. Напротив, письменное судопроизводство влечет за собою канцелярскую

тайну, ставит тяжущихся и подсудимых в полную зависимость от суда и открывает

широкое поле для всяких темных влияний.

Суды разделяются на обыкновенные, специальные и чрезвычайные. Обыкновенные

суды суть гражданские и уголовные, первые для разбора частных тяжб граждан

между собою, вторые для наказания преступлений. Последние подразделяются на

собственно уголовные и полицейские, наказывающие проступки против общественного

порядка. Специальные суды заведывают делами особенного рода. Таковы суды ремесленные,

торговые, военные, политические. Чрезвычайные суды установляются в чрезвычайных

случаях, в замен обыкновенных. Иногда они учреждаются для важных политических

преступлений; но нередко, в смутные времена, ведомство их простирается на

преступления всякого рода. Таковы, в особенности, суды военные, которые, при

большей быстроте делопроизводства и большей строгости наказаний, скорее всего

содействуют укрощению мятежей и восстановлению порядка. Страна, или местность,

в которой учреждаются военные суды," обыкновенно объявляется в военном или

осадном положении; но иногда военный суд назначается просто для преступлений

известного разряда, особенно опасных: Мы уже видели, что в конституционных

государствах установление чрезвычайных судов или вовсе воспрещается, или требует

согласия народного представительства или, наконец, предоставляется правительственной

власти, однако с непременным условием представления принятых мер на последующее

утверждение палат.

Гражданские и уголовные суды нередко соединяются. В мировой юстиции,

решающей маловажные дела, это даже обыкновенное правило. Но высшие суды, при

систематической организации, делятся на гражданские и уголовные отделения.

Так делается во Франции, в Пруссии и у нас. Это обусловливается различием,

как законодательства, так и делопроизводства в обоих случаях.

Гражданский суд имеет предметом частные споры граждан. Он не определяет

вины, а только разрешает юридические столкновения и установляет права спорящих

сторон. Поэтому, здесь вопрос по преимуществу юридический, не столько о факте,

сколько о праве. Для решения его требуется специальное знание законов, вследствие

чего гражданские,суды лучше всего составляются из бессменных правительственных

судей. Однако, кроме законов, в этой области нередко действуют обычай и юриспруденция,

а этим вводятся в суд другие элементы. Отсюда разнообразие в устройстве гражданского

суда. В Риме, выборный претор своим эдиктом установлял выработанные юриспруденцией

общие начала суда; затем, в каждой отдельной тяжбе, он ставил вопросы; самое

же решение предоставлялось судье, назначаемому им из сведущих в правоведении

сенаторов, а впоследствии из всадников. Так как сам претор обыкновенно выбирался

из юристов, то этим обеспечивалась специальность знаний. Господство обычая

точно также ведет к установлению заседателей, но не из юристов, а из народа.

Таковы были германские скабины (Schoffen). Здесь державшему суд господину

или назначенному им судье принадлежало ведение дела и исполнение приговора;

самое же решение предоставлялось назначаемым им народным заседателям, ближе

знакомым с обычным правом, В феодальные времена, заседателями являются равные

тяжущимся или подсудимому. Это вытекало из сословного начала, в силу которого

каждый человек подлежал суду только себе равных. Со введением римского права,

которое требовало специального образования, суд скабинов исчезает; во в Англии,

где сохранилось неприкосновенным древнее общее право, из него развилось участие

присяжных не только в уголовных, но и в гражданских делах. В некоторых местах,

как сказано, существуют и выборные судьи.

Самое судопроизводство в гражданском суде может иметь двоякий характер:

состязательный и следственный. Первое состоит в сборе тяжущихся или их поверенных

между собою. Судья выслушивает и решает на основании представляемых ему данных,

но сам не вмешивается в дело. Во втором случае, напротив. судья сам исследует

дело, пополняет его нужными сведениями и принимает все нужные меры для составления

себе убеждения. Так как гражданское судопроизводство есть частная тяжба, то

ему свойствен состязательный xapaктер. Этим устраняется, вместе с тем, лицеприятие

и полагается предел частным проискам и тайным влияниям. Но во Франции, рядом

с адвокатами, высказывает свое мнение и прокурор, который является толкователем

закона. Судьи произносят приговор на основании выслушанных мнений.

Гражданский суд установляется обыкновенно в нескольких инстанциях. Здесь

предметом спора является вопрос юридический, которого решение требует специальных