Part II

Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 629

Чтобы сократить стартовые издержки, предприятие "Транзит" может сделать пробеги своих машин более длинными. Приблизительно подсчитанные сбережения от возросшей эффективности равны 260 тыс.руб. в год. Однако оборачиваемость запасов сократится с 8 раз в год до 6. Годовая себестоимость реализованной продукции составляет 48 млн. руб. Следует ли компании поощрять введение нового плана производства, если требуемая норма прибыли на капитал, вложенный в запасы — 15%?

Учебное издание

Кичигина Ирина Михайловна

ФИНАНСОВЫЙ МЕНЕДЖМЕНТ

Методическое пособие

Издается в авторской редакции

Издательство Байкальского государственного

университета экономики и права.

664003, Иркутск, ул.Ленина, 11.

Отпечатано в типографии ЧИ БГУЭП.

672000, Чита, ул.Анохина, 56.

Брошен уж невод широкий, и сети раскинуты в море, Кинутся в сети тунцы среди блеска лунного ночи». Далее. «Такое предсказание изрек вдохновенный прорицатель. Писистрат понял смысл изречения и повел свое войско на врага”. Первая «боевикстическая» сцена. Можно по-простому - первая сцена сражения: Утро. Афинские горожане «как раз в это время дня» завтракают, а после завтрака одни занялись игрой в кости, а другие легли спать. (Последнее даже лучше убрать. Просто играют в кости. Тогда сцена вторжения на фоне этого мирного и милого быта будет еще эффектней и ужасней). Тогда Писистрат с войском напал на афинян и обратил их в бегство. Вторая «боевикстическая» сцена. Когда противники убежали, Писистрат придумал хитрый способ, как воспрепятствовать им собраться снова. Он велел своим сыновьям скакать на конях вперед, настигая бегущих. Сыновья же «предлагали от имени отца ничего не бояться и разойтись всем по домам». Афиняне так и делают. «Таким- то образом Писистрат в третий раз завладел Афинами. Он упрочил свое господство сильными отрядами наемников и денежными сборами как из самих Афин, так и из области на реке Стримон». Третья «боевикстическая» сцена. Он взял затем заложниками сыновей тех афинян, которые сопротивлялись и не сразу бежали, и переселил их на Наксос (Писистрат завоевал Наксос и отдал его во владение Лигдамиду). Четвертая «боевикстическая» сцена: «Кроме того, он “очистил” по повелению оракула остров Делос. А сделал Писистрат это вот как: он велел выкопать из храма всех покойников, погребенных в пределах видимости, и перенести отсюда в другую часть Делоса». Конец: Так Писистрат стал тираном в Афинах. «Что же до афинян, то одни [его противники] пали в борьбе, а другим вместе с Алкмеонидами пришлось уйти в изгнание из родной земли».

На всех афишах должно быть написано внизу средним шрифтом красными буквами и подчеркнуто красной линией, такой, знаете, не толстой и не тонкой, но чтобы придавало значение надписи, гласящей: «Детям до 16 смотреть не рекомендуется».

Сычёва Анастасия, ром/герм, 1-я немецкая
На мой взгляд, боевиком (блокбастером) у Геродота можно считать “сюжет” о Писистрате, который трижды завладевал Афинами и трижды становился тираном. Сначала Писистрат стал вождем гиперакриев, хитростью выпросил у афинян себе охрану и вместе с ней завоевал акрополь. Но Писистрат недолго пробыл правителем, его вскоре свергли сторонники Мегакла и Ликурга и изгнали.
Но потом между врагами Писистрата начались распри, и Мегакл обратился за помощью к свергнутому тирану, предложив ему “ему свою дочь в жены и в приданое – тиранию”. Писистрат согласился и для своего возвращения придумал уловку: убедил афинян, что ему покровительствует сама богиня Афина.
Писистрат вновь стал тираном, женился на дочери Мегакла, но “общался с ней неестественным способом”. Мегакл разозлился, помирился со своими врагами, и Писистрат был вынужден бежать из Афин в Эретрию. Там он собрал войско, деньги и вместе со своими сторонниками пошел на Афины, завоевав по пути город Марафон.
Писистрат смог снова захватить Афины и укрепил там свою власть (“И Писистрат стал тираном в Афинах; что же до афинян, то одни его противники пали в борьбе, а другим вместе с Алкмеонидами пришлось уйти в изгнание из родной земли”).

В итоге Креза помиловали, но он уже потерял веру во все.

Книга I, Клио

163. Жители этой Фокеи первыми среди эллинов пустились в далекие морские путешествия. Они открыли Адриатическое море, Тирсению, Иберию и Тартесс. Они плавали не на "круглых" торговых кораблях, а на 50-весельных судах125. В Тартессе они вступили в дружбу с царем той страны по имени Арганфоний. Он царствовал в Тартессе 80 лет, а всего жил 120. Этот человек был так расположен к фокейцам, что сначала даже предложил им покинуть Ионию и поселиться в его стране, где им будет угодно. А затем, когда фокейцы не согласились на это, царь, услышав об усилении могущества лидийского царя, дал им денег на возведение стен в их городе. Дал же он денег, нескупясь, так как окружность стен [Фокеи] составляет немало стадий, а вся стена состоит целиком из огромных тщательно прилаженных камней.

164. Таким-то образом фокейцы воздвигли стену своего города. А Гарпаг, когда привел свое войско и начал осаду города, то велел сказать фокейцам, что удовольствуется, если горожане разрушат один только бастион на стене и "посвятят" [в знак покорности царю] один дом. Фокейцы же, которые ненавидели рабство, объявили, что просят один день на совещание и затем дадут ответ, а на время совещания пусть Гарпаг отведет свое войско от города. Гарпаг же велел им ответить, что прекрасно понимает их замысел, но тем не менее дает им время на размышление. Однако, когда Гарпаг отвел войско от города, фокейцы спустили на воду свои 50-весельные корабли, погрузили на них жен и детей и все пожитки, а также изображения богов и прочие посвятительные дары из храмов, кроме мраморных и медных статуй и картин. Погрузив затем и все остальное имущество, они взошли сами на борт и отплыли по направлению на Хиос. Фокею же, оставленную жителями, заняли персы.

165. Хиосцы, однако, не захотели продать фокейцам так называемые Энусские острова, опасаясь, что эти острова станут торговым центром, а их собственный остров из-за этого лишится торговых выгод. Поэтому фокейцы отправились на Кирн. Ведь на Кирне за двадцать лет до этих событий они по велению божества основали город по имени Алалия (Арганфоний тогда уже скончался). Отправляясь на Кирн, фокейцы сначала возвратились вФокею и перебили там персидскую стражу, оставленную Гарпагом в городе. После этого они изрекли страшные проклятия тем, кто отстанет от похода. Затем погрузили в море кусок железа и поклялись, что не вернутся вФокею прежде, чем это железо не всплывет [на поверхность]. Во время приготовлений к отплытию на Кирн больше половины граждан охватила мучительная тоска по родному городу и насиженным местам. И вот, нарушив данную клятву, они отплыли назад в Фокею. Те же, кто остался верен клятве, покинули Энуссы и отплыли [на Кирн].

166. По прибытии на Кирн фокейцы пять лет жили там вместе с прежними поселенцами и воздвигли святилища богам. Так как они стали [потом] разорять окрестности и грабить жителей, то тирсены и карфагеняне, заключив союз, пошли на них войной (те и другие на 60 кораблях). Фокейцы также посадили своих людей на корабли числом 60 и поплыли навстречу врагам в так называемое Сардонское море. В морской битве фокейцы одержали нечто вроде Кадмейской победы126: 40 кораблей у них погибло, а остальные 20 потеряли боеспособность, так как у них были сбиты носы. После этого фокейцы возвратились в Алалию. Там они посадили жен и детей на корабль и, погрузив затем сколько могло на него поместиться имущества, покинули Кирн и отплыли в Регий.

Работа 1

«Взятие Фокеи»

Насколько я знаю, боевик отличает наличие драк, битв, погонь. Сюжет, который вполне бы мог лечь в основу захватывающего блокбастера – осада и захват Гарпагом ионийского города Фокеи. Воспользовавшись хитростью, искусные мореплаватели фокейцы, обманув Гарпага, эвакуировали всех жителей вместе с пожитками из Фокеи и оставили её, пустующую, персам. Однако хиосцы, к которым они хотели «перебраться», их не приняли, поэтому фокейцы отправились в другое место, попутно заехав на родину и перебив там всю персидскую стражу. «После этого они изрекли страшные проклятия тем, кто отстанет от похода. Затем погрузили в море кусок железа и поклялись, что не вернутся в Фокею прежде, чем это железо не всплывет [на поверхность]». Но многие вернулись на родину, несмотря на клятву и недвусмысленные угрозы со стороны земляков. Обосновавшись на Кирне, темпераментные фокейцы не смогли долго вести себя достойно и стали грабить и убивать. Чем, что вполне объяснимо, побудили пойти на них войной тирсенов и карфагенян. В Садонском море произошло крупное сражение, с большими жертвами с обеих сторон, в котором фокейцы всё же победили. Их противники жестоко поступили с пленниками с погибших кораблей – закидали их камнями. Оставшиеся же в живых «посадили жен и детей на корабль и, погрузив затем сколько могло на него поместиться имущества, покинули Кирн и отплыли в Регий». The end. И сложно тут однозначно сказать, были ли Фокеи завоёваны по-настоящему, ведь некоторые из её славного народа всё же уцелели и, хоть и вынуждены были покинуть родину, не погибли. Город завоеван был, но не его народ.

Пережили фокейцы множество битв,
Но мятежный их дух так и не был убит!

(Силантьева Милена, РКИ)

Книга III. Талия

50. Когда Периандр убил свою супругу Мелиссу, то, кроме этой беды, поразила его еще и другая. Было у него от Мелиссы двое сыновей семнадцати и восемнадцати лет. Дед их по матери Прокл, тиран Эпидавра, вызвал юношей ксебе и обласкал их (как это и естественно, ведь они были детьми егодочери). При расставании, провожая их, дед сказал: "Знаете ли вы, дети, кто умертвил вашу мать?". Старший юноша вовсе не обратил внимания на эти слова, а младший, по имени Ликофрон, принял их так близко к сердцу, что, возвратившись в Коринф, не здоровался с отцом, как с убийцей матери, не говорил с ним и не отвечал на его вопросы. В конце концов, Периандр

распалился на сына страшным гневом и изгнал его из дома.

51. А, изгнав [младшего] сына, Периандр стал расспрашивать старшего, о чем с ними говорил дед. Тот рассказал отцу, как ласково с ними обошелся дед, ао словах Прокла при расставании не упомянул, так как не понял их смысла. Периандр же возразил на это: невозможно, чтобы дед не намекнул им на

что-нибудь, и продолжал настойчиво расспрашивать сына. Наконец юноша

вспомнил и передал ему слова деда. Периандр же понял смысл и пожелал в

полной мере показать сыну строгость. Он послал вестника в дом, где жил

изгнанный сын, и запретил [хозяевам] принимать юношу. Теперь, куда бы ни

приходил Ликофрон, отовсюду его прогоняли, так как Периандр грозил [карой]

людям, приютившим сына, и приказывал изгонять его. Так вот, постоянно

гонимый, он, наконец, пришел в дом друзей, которые хотя и со страхом, но

все же дали ему приют, как сыну Периандра.

52. В конце концов, Периандр повелел объявить через глашатая: всякий, кто

примет [в дом] его сына или будет говорить с ним, должен уплатить священную

пеню (определенную сумму денег) в святилище Аполлона. Поэтому-то никто не

желал больше говорить с изгнанником или давать ему приют в своем доме. Да и

сам Ликофрон уже не пытался больше склонить кого-нибудь к нарушению

отцовского приказа, но терпеливо выносил свою участь, скитаясь под

портиками Коринфа. На четвертый день [после этого] Периандр увидел сына,

немытого и голодного, и сжалился над ним. Подавив свой гнев, тиран подошел

к Ликофрону и сказал: "Сын мой! Что тебе милее: твое нынешнее положение или

власть и богатства, которые теперь мои, но будут твоими, если ты

подчинишься отцовской воле? Ты, сын мой, наследственный владыка

"блаженного" Коринфа, избрал, однако, жалкую жизнь нищего, восстав в гневе

на того, кто менее всего должен вызывать твой гнев. Если, действительно,

случилась у нас беда, из-за чего ты питаешь подозрение, то это также и моя

беда: меня она касается ближе всего, потому что я ее виновник. Но теперь,

когда ты изведал, насколько лучше возбуждать зависть, чем сожаление, и что

такое распалиться гневом на родителей и на владык, то вернись в отчий

дом!". А Ликофрон только ответил отцу: отец должен уплатить священную пеню

богу [Аполлону] за то, что разговаривал с ним. Тогда Периандр понял, как

неисправимо зло и как неодолимо оно в его сыне, и отослал Ликофрона на

корабле с глаз своих в Керкиру, которая тогда также была ему подвластна. А,

отправив сына, Периандр пошел войной на своего тестя Прокла, главного

виновника его несчастий. Он завоевал Эпидавр и самого Прокла захватил в

плен живым.

53. Когда со временем, достигнув преклонного возраста, Периандр убедился,

что не в силах больше управлять городом, он послал на Керкиру за

Ликофроном, чтобы передать ему власть. Ведь своего старшего сына Периандр

считал неспособным [к управлению] из-за его слабоумия. Ликофрон, однако,

даже не удостоил ответом отцовского посланца. Периандр же, искренне

полюбивший юношу, вторично послал за ним свою дочь, сестру юноши, думая,

что тот хоть ее-то послушает. А та приехала и сказала: "Брат! Неужели ты

предпочитаешь отдать власть в чужие руки и позволишь расхитить отцовское

добро, вместо того чтобы возвратиться и самому владеть всем? Вернись домой,

перестань терзать себя. [Ложная] гордость – это плохое качество. Не

исправляй беду бедою. Многие ведь отдают предпочтение [гуманному] духу

закона перед его буквой, но многие также, добиваясь материнской доли

[наследства], теряют отцовскую. Царская власть таит в себе опасности; ведь

многие жаждут ее, а отец уже дряхлый старик. Не отдавай своего достояния

чужим!". Так сестра приводила ему по отцовскому внушению самые веские

доводы. А брат отвечал, что не приедет в Коринф, пока знает, что отец жив.

Когда она передала такой ответ Ликофрона, Периандр в третий раз послал

вестника объявить, что сам готов жить на Керкире, Ликофрон же должен

приехать в Коринф и наследовать царскую власть. Сын согласился на это.

Тогда Периандр стал готовиться к отплытию на Керкиру, а сын его – в Коринф <…>

Работа 1

"Периандр и Ликофрон: пропасть двух поколений". Историческая психологическая драма.

Коринфский царь Периандр в гневе убил свою жену - мать его сыновей, Эвагора и Ликофрона. Когда братья гостили у деда Прокла, тот рассказал им об убийце их матери, и Ликофрон перестал разговаривать и отвечать на внимание отца, тая обиду, за что был изгнан им из дома, будучи 17 лет от роду. Узнав от Эвагора, что дед надоумил младшего сына, Периандр запретил жителям Коринфа давать кров и пищу своему сыну, а позже еще и добавил священную пеню (штраф) за разговоры с ним, поэтому уже сам Ликофрон не просил подаяния, дабы не приносить бед жителям. На 4 день оборванный и голодный сын пришел к отцу, но на его просьбы не таить обид ответил, что царь теперь, согласно указу, должен заплатить пеню за обращение к нему. («Подавив свой гнев, тиран подошел к Ликофрону и сказал: "Сын мой! Что тебе милее: твое нынешнее положение или

власть и богатства, которые теперь мои, но будут твоими, если ты

подчинишься отцовской воле? Ты, сын мой, наследственный владыка

"блаженного" Коринфа, избрал, однако, жалкую жизнь нищего, восстав в гневе

на того, кто менее всего должен вызывать твой гнев. Если, действительно,

случилась у нас беда, из-за чего ты питаешь подозрение, то это также и моя

беда: меня она касается ближе всего, потому что я ее виновник. Но теперь,

когда ты изведал, насколько лучше возбуждать зависть, чем сожаление, и что

такое распалиться гневом на родителей и на владык, то вернись в отчий

дом!". А Ликофрон только ответил отцу: отец должен уплатить священную пеню

богу [Аполлону] за то, что разговаривал с ним. богу [Аполлону] за то, что разговаривал с ним»). Отец, поняв какая пропасть непонимания отделяет его от сына, отправил его в Керкиру. Позже он захватил город Прокла, отомстив за обиду сына. Когда Периандр почувствовал приближение смерти, отправил посла к Ликофрону, приглашая его править в Коринфе. Но тот даже своей сестре сказал, что не вернется в Коринф, пока живет его отец. Отец предложил ему поменяться, на что сын дал согласие, но керкиряне убили Ликофрона, так как не хотели, чтобы Периандр приезжал к ним. За это злодеяние царь Коринфа захватил Керкир и отправил 300 лучших юношей-керкирян на оскопление в Сарды. Так отец отомстил за отрекшегося от него, но любимого сына.

Книга III. Талия

150. Во время похода персидского флота на Самос вавилоняне подняли восстание, прекрасно подготовленное. За время правления мага и заговора семи, в течение всего этого смутного времени, вавилоняне готовились к осаде и делали это, я полагаю, втайне. А когда началось открытое восстание, вавилоняне сделали вот что. Каждый выбрал себе по одной женщине (кроме матери), какую хотел; остальных же всех собрали вместе и задушили. А по одной женщине каждый оставил себе для приготовления пищи. Задушили же своих жен вавилоняне, чтобы не тратить на них пищи.

151. При известии о восстании Дарий выступил со всем войском против вавилонян. Подойдя к Вавилону, царь приступил к осаде города. А вавилонян осада вовсе не беспокоила: они поднимались на стенные зубцы и, кривляясь [и выкрикивая обидные слова], издевались над Дарием и его войском. Один из них сказал: «Что вы сидите здесь, персы, и бездельничаете? Убирайтесь-ка лучше восвояси! Только когда лошачиха ожеребится, возьмете вы наш город!». Так сказал какой-то вавилонянин в уверенности, что лошачиха никогда не жеребится.

152. Между тем прошел уже год и семь месяцев, и Дарий и все его войско были очень раздосадованы, что не могли взять Вавилон, несмотря на всяческие уловки и хитрости. Между прочим, царь пробовал также и хитрость, с помощью которой Кир некогда взял Вавилон, однако вавилоняне неусыпно несли стражу и перехитрить их он не мог.

153. Наконец на двадцатом месяце осады явилось Зопиру, сыну Мегабиза, — отец его был одним из семи мужей, свергнувших мага, — этому-то Мегабизову сыну Зопиру явилось диковинное знамение. Одна из его вьючных лошачих ожеребилась. Когда Зопиру сообщили об этом, он сначала не хотел верить, но когда сам увидел жеребенка, запретил всем видевшим говорить об этом и стал обдумывать [знамение]. Он думал о предсказании вавилонянина, данном еще в начале [осады], именно, что город будет взят, когда лошачихи ожеребятся. Теперь-то, как думал Зопир, по этому предсказанию, Вавилон должен пасть: ведь вавилонянин изрек свое предсказание по внушению божества, а у него [также по божьему промыслу] ожеребилась лошачиха.

154. Так вот, Зопир решил, что отныне Вавилон уже обречен на гибель. Он пришел к Дарию и спросил, очень ли важно завоевать Вавилон. А когда Дарий подтвердил [важность этого], Зопир стал обдумывать, как ему совершить этот подвиг и предать город в руки Дария. Ведь персы выше всего чтят такие доблестные подвиги. Зопир полагал, что может достичь цели только одним путем: именно, изувечить себя и затем перебежать к врагам. Тогда с легким сердцем он нанес себе неисцелимые увечья: отрезал нос и уши, безобразно остриг волосы и со следами ударов бича предстал перед Дарием.

155. А Дарий пришел в ужас, увидев так изувеченным столь почтенного человека. Царь с криком вскочил со своего трона и спросил, кто и почему так его изувечил. А Зопир отвечал: «Нет, кроме тебя, на свете человека, который имеет власть так поступить со мной. Не другой кто сделал это, государь, а я сам себя изувечил, потому что горько мне [терпеть] издевательства ассирийцев над персами». А царь сказал ему в ответ: «Несчастный! Ты стараешься приукрасить свой ужасный поступок, утверждая, что так немилосердно изувечил себя ради осажденных. Разве, глупец, враги скорее сдадутся от того, что ты сам себя изувечил? Не сошел ли ты с ума, так искалечив себя?». А Зопир отвечал царю: «Если бы я открыл тебе мой замысел, ты не позволил бы мне [сделать] этого, [над собой]. Поэтому я так поступил на свой страх. Итак, если ты не откажешь в помощи, мы возьмем Вавилон. Я тотчас же перебегу в город и объявлю, что это ты нанес мне такие увечья. Я думаю, они поверят и поставят меня во главе войска. А ты на десятый день с того дня, как я уйду в город, поставь у так называемых ворот Семирамиды 1000 человек из той части [войска], потеря которой тебе безразлична. На седьмой день после этого поставь еще 2000 человек у так называемых ворот Нина. Затем обожди двадцать дней и пошли 4000 человек против так называемых Халдейских ворот. Ни те первые, ни эти воины не должны иметь при себе никакого другого оружия для защиты, кроме кинжалов. Кинжалы можно им оставить. Наконец, через двадцать дней прикажи всему остальному войску немедленно штурмовать стены со всех сторон. А персов поставь против так называемых Белских и Киссийских ворот. Не сомневаюсь, что, когда я совершу такие великие подвиги, вавилоняне, конечно, доверят мне не только всю защиту города, но даже ключи от ворот. А тогда уж — моя и персов забота, как завершить дело!».

156. После этого Зопир побежал к воротам, беспрестанно оглядываясь [назад], словно настоящий перебежчик. Стражи у ворот, заметив его с башен, спустились вниз, чуть приоткрыли створки ворот и спросили, кто он и зачем пришел. А тот отвечал, что он Зопир и хочет перейти к ним. Услышав такой ответ, привратники повели его к начальникам. Когда Зопир явился перед начальниками, то стал жаловаться, объявив, что увечье, которое на самом деле причинил он себе сам, нанес ему царь Дарий за то будто бы, что он дал совет [снять осаду] и увести войско, так как у царя нет возможности взять город. «И теперь, — сказал он, — я пришел вам на благо, а Дарию с войском — на погибель. Царь дорого поплатится за такие увечья. Я знаю его тайные замыслы и хитрости!».

157. Так говорил Зопир, а вавилоняне, видя знатного перса с отрезанным носом и ушами и покрытого кровавыми рубцами от ударов плетей, вполне поверили, что он говорит правду и пришел к ним как друг и союзник. Они были готовы вверить ему все, о чем он ни попросит. А просил он себе отряд войска. Когда же получил его, то стал действовать так, как было условлено с Дарием. На десятый день Зопир вывел вавилонский отряд, окружил ту 1000 человек, что велел Дарию выставить на первый раз, и перебил их. А вавилоняне, убедившись, что слова перса не расходятся с делом, чрезвычайно обрадовались и готовы были во всем слушаться его. Тогда Зопир, выждав условленное число дней, снова вывел отборный отряд вавилонян и перебил 2000 воинов Дария. За этот новый подвиг вавилоняне осыпали Зопира похвалами, и его имя было у всех на устах. А Зопир опять, обождав назначенное число дней, вывел отряд в условленное место и, окружив персов, перебил 4000 человек. Теперь, после такого подвига, Зопир добился всего: его сделали главным военачальником и комендантом крепости.

158. Когда же Дарий по условию приказал со всех сторон штурмовать стены, тут-то и открылся коварный замысел Зопира. На стенах вавилоняне отражали приступы Дариева войска, а Зопир открыл так называемые Киссийские и Белские ворота и впустил персов в крепость. Часть вавилонян увидела, что произошло, и бежала в храм Зевса Бела. Другие же не заметили этого и оставались на своем месте, пока не узнали о предательстве.

159. Так-то Вавилон был взят во второй раз. Дарий же, овладев Вавилоном, повелел, прежде всего, разрушить стены и сломать все ворота, чего Кир не сделал при первом взятии Вавилона. Затем царь приказал распять около 3000 знатнейших граждан. Остальному же населению он позволил жить в городе. А чтобы у вавилонян были жены и от них потомство (своих собственных жен, как я сказал уже, вавилоняне задушили, чтобы сберечь съестные припасы), Дарий сделал вот что. Он повелел соседним племенам послать своих женщин в Вавилон — каждому племени известное количество, так что, в общем, туда собралось 50 000 женщин. От этих-то женщин и произошли нынешние вавилоняне.

160. По мнению Дария, никто из персов ни прежде, ни после не превзошел Зопира в доблести, кроме одного Кира (с ним ведь ни один перс не смеет себя сравнивать). А Дарий, по рассказам, говаривал, что предпочел бы видеть Зопира не изувеченным, чем владеть еще двадцатью Вавилонами. Царь окружил Зопира величайшим почетом. Ежегодно посылал ему дары, которые считаются в Персии самыми почетными, отдал ему в пожизненное управление Вавилон (без обложения податью) и осыпал другими почестями. У этого Зопира был сын Мегабиз, который сражался во главе персов в Египте против афинян и их союзников. А у этого Мегабиза был сын Зопир, который приехал из Персии в Афины как перебежчик.

Работа 1

Книга III, "Талия"

Взятие Вавилона Дарием.

1.Войско персов подходит к Вавилону и осаждает его, однако наглые вавилоняне мало того, что не боятся, еще и всячески дразнят и унижают осаждающих со стен («А вавилонян осада вовсе не беспокоила: они поднимались на стенные зубцы и, кривляясь [и выкрикивая обидные слова], издевались над Дарием и его войском. Один из них сказал: «Что вы сидите здесь, персы, и бездельничаете? Убирайтесь-ка лучше восвояси! Только когда лошачиха ожеребится, возьмете вы наш город!»).
2.Осада длится 7 месяцев, их ничто не берет. "Между прочим, царь пробовал также и хитрость, с помощью которой Кир некогда взял Вавилон, однако вавилоняне неусыпно несли стражу и перехитрить их он не мог".
3.Некий Зопир видит божественное знамение(«<…> Зопиру явилось диковинное знамение. Одна из его вьючных лошачих ожеребилась») и решает взять Вавилон хитростью, чтобы принести Дарию победу, а себе - славу.
4.Зопир увечит себя («отрезал нос и уши, безобразно остриг волосы и со следами ударов бича предстал перед Дарием»), делится хитроумным планом со своим царем, получает согласие, после чего идет к вавилонянам. Он жалуется врагам на жестокость Дария и "переходит" на их сторону. "И теперь, — сказал он, — я пришел вам на благо, а Дарию с войском — на погибель. Царь дорого поплатится за такие увечья. Я знаю его тайные замыслы и хитрости!" Вавилоняне верят ему и ставят одним из своих военачальников.
5.*зрелищные постановочные битвы*
Боевые, заранее согласованные Зопиром и Дарием столкновения у стен города, в которых жертвуется не самыми важными персидскими частями, а Зопир всегда побеждает и тем самым укрепляет доверие вавилонян к себе до такой степени, что становится военачальником.
6.*великая зрелищная битва*
«Когда же Дарий по условию приказал со всех сторон штурмовать стены, тут-то и открылся коварный замысел Зопира. На стенах вавилоняне отражали приступы Дариева войска, а Зопир открыл так называемые Киссийские и Белские ворота и впустил персов в крепость». Так-то Вавилон был взят во второй раз. «Дарий же, овладев Вавилоном, повелел, прежде всего, разрушить стены и сломать все ворота».
*сцены расправы над вавилонянами уже после битвы*
7.Зопира же "царь окружил … величайшим почетом. Ежегодно посылал ему дары, которые считаются в Персии самыми почетными, отдал ему в пожизненное управление Вавилон (без обложения податью) и осыпал другими почестями"
*сцены мирной процветающей жизни города с другим правителем и под другими стягами*

(р/о, 4 англ., Сергеева Ганна)

Работа 2

«Απίστευτο Zopir»(«Невероятный Зопир»), боевик, место действия - предместья г.Вавилона. Зопир, сын одного из семи заговорщиков, свергших самозванца Смердиса, участвует в походе царя Дария против восставшего Вавилона. На 20 месяце осады в рядах уставших воинов зарождается недовольство, - и тогда Зопиру вдруг является знамение, что Вавилон вскоре будет взят («<…> Зопиру явилось диковинное знамение. Одна из его вьючных лошачих ожеребилась»). Тогда Зопир отрезает себе уши, нос, бичует себя («<…>отрезал нос и уши, безобразно остриг волосы и со следами ударов бича предстал перед Дарием») – и, по договору с Дарием, под видом униженного проникает во вражеский стан. Вас ждут увлекательные приключения настоящего мужчины, храброго, самоотверженного Зопира! Хитростью завоевав доверие вавилонян, став комендантом крепости, он в решающий момент открыл ворота персам: так был взят неприступный Вавилон. Зопира же окружили величайшим почетом и даровали во владение взятый с его помощью город, а растроганный царь признался, что предпочёл бы видеть Зопира неизувеченным, чем владеть ещё 20 Вавилонами. Увлекательный уникальный боевик с хэппи-эндом. Билеты уже в продаже!

(Плотникова Ирина, Шиян Роман-1ая нем.ром-герм. )

Работа 3

«История» Геродота необыкновенно содержательна и богата самыми разными сценариями. В качестве боевика может быть вполне использован сюжет, связанный с хитростью Зопира. Необходимо было во второй раз (после Кира) взять Вавилон, в котором вавилоняне подняли восстание. Дарий со своими войсками в течение длительного времени ничего не мог сделать. Один вавилонянин ранее предсказал, что персы захватят город только, когда "лошачиха ожеребится". На двадцатом месяце осады Зопиру явилось "диковинное знамение", что это совершилось («<…> Зопиру явилось диковинное знамение. Одна из его вьючных лошачих ожеребилась»). Видение означало, что настало время завоевать Вавилон. Дарий подтвердил важность этого. Зопир полагал, что достичь цели можно только одним путем: "именно, изувечить себя и затем перебежать к врагам". Тогда он нанес себе "неисцелимые увечья: отрезал нос и уши, и со следами ударов бича, предстал перед Дарием".Последний пришел в ужас. Зопир поведал Дарию о своем плане по взятию Вавилона. Согласно этому плану, Зопир должен перебежать в город и объявить, что именно Дарий нанес ему такие увечья. Зопир полагал, что вавилоняне поверят ему и поставят его во главе войска. Кроме того, план требовал фактически пожертвовать своими войсками (сначала 1000, через 7 дней еще 2000, а еще через 20 дней 4000 человек), потеря которых для Дария безразлична. В результате план был осуществлен. Вавилоняне Зопиру полностью поверили. Каждый раз Зопир выводил вавилонский отряд, окружая своих безоружных воинов и перебивая их. После вавилоняне "сделали Зопира главным военачальником и комендантом крепости". Тогда же Дарий приказал штурмовать стены Вавилона, а Зопир открыл ворота и впустил персов в крепость. Так открылся коварный план Зопира. Затем Дарий повелел разрушить стены и сломать все ворота, а потом распять около 3000 знатнейших граждан. Остальному же населению Дарий позволил жить в городе, прислав им 50000 женщин, чтобы у них были жены. Ведь своих собственных жен вавилоняне задушили, чтобы сберечь съестные припасы.

Книга I. КЛИО

Был у Амасиса в числе наемников один галикарнассец,та по имени Фанес, человек умный и храбрый воин. Этот Фанес поссорился с Амасисом и бежал из Египта на корабле, чтобы предложить свои услуги Камбису. Но так как Фанес имел большой авторитет среди наемников и был посвящен во все дела в Египте, то Амасис послал поспешно погоню, чтобы захватить его. А послал царь в погоню на триере самого верного своего евнуха. Тот захватил Фанеса в Ликии, а, захватив, не смог, однако, доставить в Египет, так как Фанес его перехитрил. Он напоил своих стражей допьяна и бежал в Персию^[3]. А Камбис в это время как раз собирался в поход на Египет и не знал, как пройти безводную пустыню. Тогда явился Фанес, сообщил Камбису о положении дел у Амасиса и указал путь через пустыню. А именно, он посоветовал Камбису послать к царю арабов с просьбой обеспечить безопасный проход через его землю.

<…> 13. Египтяне же, потерпев поражение в той битве, обратились в беспорядочное бегство. Их оттеснили в Мемфис, и Камбис отправил туда к ним вверх по реке на митиленском корабле персидского вестника с предложением сдаться. А египтяне, завидев подходивший к Мемфису корабль, толпою бросились из города, потопили корабль, людей порубили в куски и тела их потащили в город. Затем [персы] осадили город, и египтяне после долгой осады вынуждены были, наконец, сдаться. Соседние же с Египтом ливийцы в страхе, как бы их не постигла участь Египта, без сопротивления покорились персам, сами наложили на себя подать и послали царю дары. Так же поступили киренцы и баркейцы, устрашившись, подобно ливийцам. Камбис милостиво принял дары ливийцев, дарами же киренцев остался недоволен, как я думаю, потому что они были ничтожны (ведь киренцы послали царю всего 500 мин серебра). Царь взял деньги и собственноручно разделил своему войску.

Работа 1

"Геродот и Голливуд" (выполнила Рябцева Мария,6я англ.гр)

Боевик:

Книга 3.Микросценарий по сюжету похода персов на египтян. Начинается действие с экспозиции похода персов (как процесса), в котором эллины и финикийцы мстят Фанесу за то, что он помог привести вражеское войско в Египет, и жестоко убивают его сыновей прямо на его глазах, в результате - кровавая битва в ответ. Египтяне обращаются в бегство («А египтяне, завидев подходивший к Мемфису корабль, толпою бросились из города, потопили корабль, людей порубили в куски и тела их потащили в город»). Основное массовое сражение - у города Мемфис: "А египтяне, завидев подходивший к Мемфису корабль, толпою бросились из города, потопили корабль, людей порубили в куски и тела их потащили в город. Затем [персы] осадили город, и египтяне после долгой осады вынуждены были, наконец, сдаться". Воцарение Камбиса в Египте, жестокая расправа с египтянами как "отмщение за митиленцев, погибших с кораблем в Мемфисе".

Книга I. КЛИО

176. Со временем, однако, педасийцы все же были покорены. Ликийцы же, когда Гарпаг вступил с войском в долину Ксанфа, вышли ему навстречу и доблестно сражались небольшими отрядами против огромного войска. Потерпев поражение, они были оттеснены в город [Ксанф]. Тогда ликийцы собрали на акрополе жен, детей, имущество и рабов и подожгли акрополь, отдав его в жертву пламени. После этого ксанфии страшными заклятиями обрекли себя на смерть: они бросились на врага и все до единого пали в бою. Ведь среди нынешних жителей Ксанфа, которые выдают себя за ликийцев, большинство – пришельцы, за исключением 80 семей. Эти 80 семей в то время случайно находились в чужом краю и потому избежали этой страшной участи. Так‑то Гарпаг овладел Ксанфом. Подобным же образом он захватил и город Кавн, так как большинство кавниев последовало примеру ликийцев.

Работа 1

«История» Геродота, несомненно, прекрасный источник вдохновения для режиссеров. Внимательный глаз найдет в этом огромном труде множество захватывающих сюжетов, которые при качественной обработке могли бы стать успешными проектами современного кинематографа. В произведении Геродота преобладают трагические сцены, и это неудивительно, ведь в античном мире царила монархия, а как известно, там, где идет борьба за власть, совершаются самые ужасные преступления.

Неплохим микросценарием для боевика могла бы стать история покорения Гарпагом ликийского города Ксанфа (книга I, Клио). Против огромного войска Гарпага сражались лишь небольшие отряды ликийцев, однако им удалось уничтожить практически половину войска Гарпага. После первой битвы выжившие вернулись в Ксанф, «собрали на акрополе жен, детей, имущество и рабов и подожгли акрополь». Принеся таким образом в жертву все, что им было дорого, они покинули город, «бросились на врага и все до единого пали в бою». Из жителей Ксанфа в живых остались лишь 80 семей, которые в то время по случайности находились в другой стране. Они вернулись в покоренный город, и род погибших героев продолжился. Войско же Гарпага понесло значительные потери. Таким образом, в этом эпизоде центральными являются сцены насилия, что и характерно для боевика.
Ксения Кропачева, р\г, 3 французская группа

Книга I, Клио

76. Так вот, Крез, перейдя с войсками Галис, прибыл в так называемую Птерию в Каппадокии (Птерия – весьма сильно укрепленное место в этой стране – лежит приблизительно около Синопы, города на Евксинском Понте). Там царь разбил свой стан и начал опустошать поля сирийцев. Город птерийцев он захватил, а жителей продал в рабство. Он взял также все окрестные города, а ни в чем не повинных жителей‑сирийцев изгнал. А Кир собрал свое войско, присоединив к нему воинов всех народностей, через земли которых он проходил, и пошел в поход на Креза. Еще до своего выступления Кир послал вестников к ионянам побудить их к отпадению от Креза. Ионяне, однако, отказались. Когда Кир с войском прибыл, он разбил свой стан против [стана] Креза. Здесь, на Птерийской земле, персы и лидийцы померялись своими силами. Сеча была жестокой, и с обеих сторон пало много воинов. В конце концов ни той, ни другой стороне не удалось одержать победы, и с наступлением ночи противники разошлись.

77. Так сражались оба войска друг с другом. Крез же считал свое войско слишком малочисленным (и действительно, оно значительно уступало численностью войску Кира). На следующий день Кир не возобновил битвы, и Крез с войском отступил к Сардам. Он хотел призвать на помощь своих союзников‑египтян (с Амасисом, царем Египта, Крез заключил союз еще раньше, чем с лакедемонянами). Крез собирался отправить послов и к вавилонянам, также бывшим с ним в союзе (царем Вавилона был тогда Лабинет). Наконец, Крез велел сообщить лакедемонянам, чтобы те явились на помощь в условленное время. Собрав все эти вспомогательные боевые силы и объединив их со своим войском, Крез по окончании зимы, в начале весны, намеревался выступить против персов. Таковы были его замыслы. По прибытии в Сарды царь послал вестников к союзникам, предлагая собраться на пятый месяц в Сарды. Войско же свое, состоявшее из наемников, которое сражалось с персами, он распустил по домам. Крез ведь вовсе не ожидал, что Кир после столь нерешительной битвы пойдет [прямо] на Сарды.

78. Пока Крез обдумывал эти свои замыслы, все окрестности города внезапно наполнились змеями. С появлением змей кони бросили пастбища и поедали змей. Это явление Крез счел божественным знамением, как это и было в действительности. Тотчас царь отправил послов к тельмесским толкователям знамений. Послы прибыли к тельмессцам и узнали смысл этого чудесного знамения. Но им не пришлось уже передать ответ Крезу: ибо не успели они отплыть в Сарды, как Крез был уже взят в плен. Тельмессцы же истолковали знамения так: Крезу следует ожидать нападения чужеземного войска на свою страну. Войско это придет и истребит туземных жителей. Ведь змея, говорили они, – дитя родной земли, конь же – нечто враждебное и чуждое ей. Такой ответ дали тельмессцы [послам] Креза, вовсе ничего не ведая о Сардах и об участи самого Креза, бывшего тогда в плену.

79. А Кир, лишь только узнал после битвы при Птерии об отступлении Креза и о том, что тот намерен распустить свое войско, то решил как можно скорее идти на Сарды, пока лидийцы не успели снова собрать войска. Этот свой замысел Кир быстро привел в исполнение. Он совершил вторжение с войском в Лидию и сам явился вестником к Крезу. Крез оказался в весьма затруднительном положении, так как ход событий оказался совершенно иным, чем он предполагал. Тем не менее царь повел своих лидийцев в бой. В то время не было в Азии народа, сильнее и отважнее лидийцев. Они сражались верхом на конях, вооруженные копьями, и были прекрасными наездниками.

80. Так вот, оба войска сошлись на большой, лишенной растительности равнине перед городом Сардами. Через эту равнину протекало много рек, и среди них Гилл, впадающий в самую большую реку под названием Герм. Герм берет начало со священной горы Матери Диндимены и впадает в море у города Фокеи. Тут Кир, увидев, что лидийцы стоят в боевом порядке, готовые к бою, в страхе перед их конницей по совету мидянина Гарпага поступил вот так: всех вьючных и нагруженных продовольствием верблюдов, следовавших за войском, Кир велел согнать, разгрузить и посадить на них воинов в одежде всадников. Затем он поставил верблюдов впереди войска против конницы Креза, пехоте же приказал следовать за верблюдами, а позади пехотинцев расположил все остальное войско. После того как все заняли свои места, Кир отдал приказ умерщвлять без пощады всех попадавшихся лидийцев, только самого Креза не убивать, даже если тот будет защищаться при захвате в плен. Таково было приказание Кира, а верблюдов он велел поставить против неприятельской конницы потому, что кони боятся верблюдов и не выносят их вида и запаха. Эта хитрость была придумана для того, чтобы сделать бесполезной именно ту самую конницу, которой лидийский царь рассчитывал блеснуть. Битва началась, и лишь только кони почуяли верблюдов и увидели их, то повернули назад и надежды Креза рухнули. Но все же лидийцы и тут не потеряли мужества. Когда они заметили происшедшее, то соскочили с коней и стали сражаться с персами пешими. Наконец после огромных потерь с обеих сторон лидийцы обратились в бегство. Персы оттеснили их в акрополь и начали осаждать [Сарды].

81. Так‑то лидийцы были осаждены, а Крез, рассчитывая на долгую осаду, отправил из города новых послов к своим союзникам. Прежние послы были посланы к союзникам с приказанием собраться в Сарды на пятый месяц, а на этот раз они просили немедленной помощи, так как Крез был в осаде.

Работа 1

Крез отправился опустошать поля сирийцев. Навстречу ему выступил Кир. “Здесь, на Птерийской земле, персы и лидийцы померялись своими силами. Сеча была жестокой, и с обеих сторон пало много воинов. В конце концов ни той, ни другой стороне не удалось одержать победы, и с наступлением ночи противники разошлись.”На следующий день Кир не стал биться, отступил, Крез распустил свое наемничье войско, Кир в это время пошел прямо на Сарды. “Крез оказался в весьма затруднительном положении, так как ход событий оказался совершенно иным, чем он предполагал <…> Царь вел лидийцев в бой. Они сражались верхом на конях <...> и были прекрасными наездниками.”Войска сошлись на равнине у Сард. Кир поставил против конницы Креза верблюдов. Хитрость была направлена на то, что кони не выносят вида и запаха верблюдов. Кир отдал приказ умерщвлять без пощады всех лидийцев, а Креза не убивать, даже если тот будет защищаться. Страшная битва началась, кони испугались верблюдов; лидийцы не теряли мужества. Они соскочили с коней, сражались врукопашную. После огромных потерь лидийцы бежали в акрополь, где их начали осаждать противники. Город был захвачен, Крез взят в плен. ”А Кир повелел сложить огромный костер и на него возвести Креза в оковах, а с ним «дважды семь сынов лидийских»”.
(Наталья Дровалёва)

Работа 2

Собрал однажды своё войско Кир и пошел против Креза, опустошавшего различные земли, встречавшиеся ему на пути. Встретившись на Птерийской земле, "персы и лидийцы померились своими силами" в жестокой битве, в которой пало множество воинов. Однако победы одержать никому не удалось, на этом и разошлись. Не встретив повторного нападения Кира, Крез отступает к Сардам, где, распустив войска, решает созвать союзников для усиленного сопротивления персам. А Кир тем временем напал на беззащитных лидийцев, застав царя врасплох. Против отважного войска Креза Кир выдвинул вьючных верблюдов, превратившихся в основное оружие персов - именно это лишило Креза его блестящей конницы, ведь известно, что кони не выносят вида и запаха верблюдов. :D В конце концов после огромных потерь лидийцы обратились в бегство, а персы начали осаждать Сарды, которые были взяты благодаря упущению древних правителей, недостаточно защитивших крепость. Крез был взят в плен и приговорен к сожжению, но по воле бога произошло чудо, спасшее жизнь нерадивому царю...

(Приходько Диана,5ая англ.группа р.о.)

Книга I. КЛИО

201. После покорения этого народа Кир задумал подчинить массагетов. Эти массагеты[147], как говорят, многочисленное и храброе племя. Живут они на востоке по направлению к восходу солнца за рекой Араксом напротив исседонов. Иные считают их также скифским племенем.

202. По рассказам некоторых, Аракс[148]больше Истра; другие же, напротив, считают эту реку меньше. На Араксе, как передают, много островов величиной с Лесбос. На этих‑то островах живут люди, летом питающиеся разными кореньями, выкапываемыми из земли. В летнюю же пору они собирают спелые плоды с деревьев и затем сохраняют их про запас. Там есть будто бы также и другие деревья, приносящие особого рода плоды. Собравшись толпой в одно место, массагеты зажигают костер и затем усаживаются вокруг и бросают эти плоды в огонь. От запаха сжигаемого плода они приходят в состояние опьянения, подобно тому как эллины пьянеют от вина. Чем больше плодов они бросают в огонь, тем сильнее их охватывает опьянение; пока наконец они не вскакивают, пускаются в пляс и начинают петь песни[149]. Так рассказывают об образе жизни этого племени. Река же Аракс берет начало в Матиенских горах, откуда течет и Гинд, который Кир разделил на 360 упомянутых выше каналов. Аракс извивается, [образуя] 40 рукавов, из которых все, кроме одного, теряются в болотах и топях. В этих‑то болотах, по рассказам, обитают люди, питающиеся сырой рыбой[150]и обычно носящие одежду из тюленьих шкур. Одно единственное устье Аракса течет по открытой местности, [впадая] в Каспийское море. Каспийское же море – это замкнутый водоем, не связанный ни с каким другим морем. Ведь море, по которому плавают эллины, именно то, что за Геракловыми Столпами, так называемое Атлантическое и Красное море, – все это только одно море[151].

203. Напротив, Каспийское море – это море совершенно особого рода. Длина его – пятнадцать дней плавания на гребном судне, а ширина в самом широком месте – восемь дней. На западе оно граничит с Кавказским хребтом – самой обширной и высокой из всех горных цепей. Много разных племен обитает на Кавказе, большинство которых питается дикими древесными плодами. В этой стране есть, как говорят, деревья с удивительными листьями. Из этих‑то листьев изготовляют краску, растирая их и смешав с водой[152], и затем наносят ею узоры на свою одежду. Узоры эти не смываются, а истираются только вместе с шерстяной [материей, на которую их наносят], как будто бы они были вотканы в материю с самого начала. Совокупление у этих людей происходит совершенно открыто, как у скота.

204. Так вот, с запада Кавказ граничит с так называемым Каспийским морем, а на востоке по направлению к восходу солнца к нему примыкает безграничная необозримая равнина. Значительную часть этой огромной равнины занимают упомянутые массагеты, на которых Кир задумал идти войной. Много было у Кира весьма важных побудительных причин для этого похода. Прежде всего – способ его рождения, так как он мнил себя сверхчеловеком, а затем – счастье, которое сопутствовало ему во всех войнах. Ведь ни один народ, на который ополчался Кир, не мог избежать своей участи.

205. Царицей массагетов была супруга покойного царя. Звали ее Томирис. К ней‑то Кир отправил послов под предлогом сватовства, желая будто бы сделать ее своей женой. Однако Томирис поняла, что Кир сватается не к ней, а домогается царства массагетов, и отказала ему. Тогда Кир, так как ему не удалось хитростью добиться цели, открыто пошел войной на массагетов. Для переправы войска царь приказал построить понтонные мосты[153]через реку [Аракс], а на судах, из которых состояли мосты, воздвигнуть башни.

206. Пока войско Кира было занято этими работами, Томирис велела через глашатая сказать Киру вот что: “Царь мидян! Отступись от своего намерения. Ведь ты не можешь знать заранее, пойдет ли тебе на благо или нет сооружение этих мостов. Оставь это, царствуй над своей державой и не завидуй тому, что мы властвуем над нашей. Но ты, конечно, не захочешь последовать этому совету, а предпочтешь действовать как угодно, но не сохранять мир. Если же ты страстно желаешь напасть на массагетов, то прекрати работы по строительству моста через реку. Переходи спокойно в нашу страну, так как мы отойдем от реки на расстояние трехдневного пути. А если ты предпочитаешь допустить нас в свою землю, то поступи так же”. После этого Кир призвал к себе персидских вельмож на совещание, изложил им дело и спросил совета, как ему поступить. Все единогласно сошлись на том, что следует ожидать Томирис с ее войсками здесь на этой земле.

207. Присутствующий на совещании лидиец Крез не одобрил, однако, это решение. Он высказал свое возражение в таких словах: “Царь! Я уже раньше (после того как Зевс предал меня в твои руки) обещал тебе сколь возможно отвращать всякую беду, грозящую твоему дому. Мои столь тяжкие страдания послужили мне наукой. Если ты мнишь себя бессмертным и во главе бессмертного войска, то мое мнение, пожалуй, тебе бесполезно. Если же ты признаешь, что ты только человек и царствуешь над такими же смертными людьми, то пойми прежде всего вот что: существует круговорот человеческих дел, который не допускает, чтобы одни и те же люди всегда были счастливы. Так вот, в настоящем деле я держусь другого мнения, противоположного мнению твоих вельмож. Ведь если ты допустишь врагов в нашу собственную землю, то вот какая грозит нам опасность: потерпев поражение, ты погубишь всю свою державу. Ведь совершенно ясно, что, одолев тебя, массагеты не побегут в свою сторону, но вторгнутся в твои владения. В случае же победы над врагом твой успех, думаю, будет вовсе не так велик, как если бы ты победил массагетов в их стране и стал преследовать бегущих. Я хочу сравнить твои преимущества и их: ведь, разбив неприятеля, ты сможешь прямым путем вторгнуться во владения Томирис. Да и, кроме того, Киру, сыну Камбиса, было бы постыдно и нестерпимо подчиниться женщине и позволить ей вторгнуться в твою страну. Так вот, по‑моему, нам следует перейти реку и затем проникнуть в глубь страны, насколько враги отступят, а затем попытаться одолеть их, поступив вот как. Как я узнал, массагетам совершенно незнакома роскошь персидского образа жизни и недоступны ее великие наслаждения. Поэтому‑то нужно, думается мне, устроить в нашем стане обильное угощение для этих людей, зарезав множество баранов, и сверх того выставить огромное количество сосудов цельного вина и всевозможных яств. Приготовив все это, с остальным войском, кроме самой ничтожной части, снова отступить к реке. Ведь если я не обманываюсь [в своем суждении], то враги при виде такого обилия яств набросятся на них и нам представится возможность совершить великие подвиги”[154].

208. Так мнения советников разошлись. Кир же отверг первое мнение и принял совет Креза. Царь велел объявить Томирис, чтобы она отступила, так как он намерен переправиться в ее владения. И царица отступила [с войском], верная своему прежнему обещанию. Тогда Кир вверил Креза своему сыну Камбису, которого он назначил своим наследником. При этом царь настоятельно внушал сыну почитать Креза и покровительствовать ему ( в случае неудачи переправы и похода в страну массагетов). С таким поручением Кир отпустил Камбиса и Креза и отправил их в Персию, а сам с войском начал переправу через реку.

209. После переправы через Аракс уже на земле массагетов ночью Кир увидел вот какой сон. Царю представилось, что он видит старшего из сыновей Гистаспа[155]с крыльями на плечах, осеняющим одним крылом Азию, а другим Европу. Самым старшим из сыновей Гистаспа, сына Арсама, из рода Ахеменидов был Дарий, в то время еще юноша около двадцати лет (юноша оставался в Персии как негодный еще по молодости лет к военной службе). Пробудившись, Кир стал размышлять о смысле сновидения. Царь решил, что сон имеет важное значение. Он велел затем позвать Гистаспа и без свидетелей сказал ему: “Гистасп! Сын твой уличен в кознях против меня и моей державы. Мне это точно известно, и я скажу тебе откуда. Боги пекутся обо мне и заранее открывают мне грозящую беду. И вот теперь прошлой ночью я видел во сне старшего из твоих сыновей с крыльями на плечах, причем одним крылом он осенял Азию, а другим Европу. Во всяком случае из моего сновидения совершенно ясно, что твой сын посягает на мою жизнь. Поэтому возвращайся как можно скорее в Персию и позаботься представить твоего сына к ответу, после того как я покорю эту страну и возвращусь домой”.

210. Кир говорил так, полагая, что Дарий имеет против него злой умысел. Однако божество этим сновидением желало лишь открыть, что царь примет смерть здесь[156], в стране массагетов, а его царство перейдет к Дарию. Гистасп же отвечал царю такими словами: “Царь! Лучше бы не родиться тому персу, который посягнет на твою жизнь! А если есть такой, то да погибнет он и как можно скорее! Ведь это ты из рабов сделал персов свободными и из данников другим народам – владыками всех. А если сновидение возвестило тебе, что сын мой замышляет мятеж, то я отдаю его в твои руки: поступай с ним как тебе угодно!”. Такой ответ дал царю Гистасп. Затем он, переправившись через Аракс, возвратился в Персию, чтобы [в угоду Киру] схватить и держать сына под стражей.

211. А Кир между тем проник с войском за Аракс на один дневной переход и затем поступил по совету Креза. Оставив на месте только слабосильных воинов, сам царь с лучшей частью войска снова отступил к Араксу. Тогда третья часть войска массагетов напала на оставленных Киром воинов и, несмотря на храброе сопротивление, перебила их. [После победы], увидев выставленные в стане персов яства, массагеты уселись пировать. Затем они наелись досыта, напились вина и улеглись спать. Тогда пришли персы, перебили большую часть врагов, а еще больше захватили в плен. В числе пленников был и сын царицы Томирис, предводитель массагетов, по имени Спаргапис.

212. А царица Томирис, узнав об участи своего войска и сына, велела отправить вестника к Киру с такими словами: “Кровожадный Кир! Не кичись этим своим подвигом. Плодом виноградной лозы, которая и вас также лишает рассудка, когда вино бросается в голову и когда вы, персы, [напившись], начинаете извергать потоки недостойных речей, – вот этим‑то зельем ты коварно и одолел моего сына, а не силой оружия в честном бою. Так вот, послушайся теперь моего доброго совета: выдай моего сына и уходи подобру‑поздорову из моей земли, после того как тебе нагло удалось погубить третью часть войска массагетов. Если же ты этого не сделаешь, то клянусь тебе богом солнца, владыкой массагетов, я действительно напою тебя кровью, как бы ты ни был ненасытен”.

213. Кир, однако, не обратил никакого внимания на слова глашатая. А сын царицы Томирис Спаргапис, когда хмель вышел у него из головы и он понял свое бедственное положение, попросил Кира освободить его от оков. Лишь только царевич был освобожден и мог владеть своими руками, он умертвил себя. Так он скончался.

214. Томирис же, узнав, что Кир не внял ее совету, со всем своим войском напала на персов. Эта битва, как я считаю, была самой жестокой из всех битв между варварами. О ходе ее я узнал, между прочим, вот что. Сначала, как передают, противники, стоя друг против друга, издали стреляли из луков. Затем исчерпав запас стрел, они бросились врукопашную с кинжалами и копьями. Долго бились противники, и никто не желал отступать. Наконец массагеты одолели. Почти все персидское войско пало на поле битвы, погиб и сам Кир. Царствовал же он полных 29 лет. А Томирис наполнила винный мех человеческой кровью и затем велела отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем, издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: “Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэтому‑то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью”. Из многих рассказов о кончине Кира этот мне кажется наиболее достоверным[157].

Работа 1

"Великое царство". Сценарий охватывает всю историю походов Креза - от блистательного завоевания Лидии до его последней битвы с массагетами. Фильм открывается ретроспективной вставкой: дается краткая историческая справка о том, как Крез пытался покорить персов и что из этого вышло. Затем появляется Пифия, произносящая пророческие слова: «Тот, кто перейдет через границу, разрушит великое царство». Экспозиция - Кир дарует Крезу жизнь, и тот сокрушенно произносит: «Нет на свете столь неразумного человека, который предпочитает войну миру. В мирное время сыновья погребают отцов, а на войне отцы - сыновей».
Следом появляется само название фильма и начинается основное действие (подавляющее большинство - батальные сцены). Мы становится свидетелями того, как Кир покоряет Грецию и Малую Азию; как он из усмирителя бунтов превращается в агрессивного захватчика; как он отваживается идти на Вавилон и захватывает древнейший восточный город. Мы видим Кира на вершине успеха, пресыщенного властью и победами. Он решает покорить дикое племя массагетов, но ему не удается одолеть его различными хитростями, и тогда войска персов и массагетов сходятся в решающей битве на земле варваров. Жестокая схватка приводит к гибели персидского войска и смерти Кира. Томирис, царица массагетов, мстит ему за смерть сына и подносит трупу Кира мех, наполненный человеческой кровью, чтобы он мог утолить свою алчность («А Томирис наполнила винный мех человеческой кровью и затем велела отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем, издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: “Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэтому‑то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью”»). Финальная сцена - утро после победы массагетов: по пустому полю, над которым кружат вороны и коршуны, идет постаревший, полубезумный Крез и повторяет: «Кто перейдет границу, тот разрушит великое царство…».

(Андрей Завгородний,10 португальская,
Анна Швец,7 английская)

Работа 2

Исторический блок-бастер «И целого мира мало...»

Главный герой — персидский царь Кир, матерью которого была дочь мидийского царя Астиага Мандана. До его рождения ей предсказали, что она родит сына, который станет владыкой мира. И всё вроде к этому и шло. Киру стали подвластны и Вавилония, и Лидия, и Мидия, и Персида. Но ему было мало, и захотел он взять под свою власть многочисленное и храброе племя, что живёт на востоке по направлению к восходу солнца за рекой Араксом напротив исседонов. У Кира было много важных причин для этого похода, но прежде всего – пророчество, из-за которого он мнил себя сверхчеловеком, а затем – счастье, сопутствовавшее ему во всех войнах. Ведь ни один народ, на который нападал Кир, не мог избежать своей скорбной участи.
Правила массагетами супруга покойного царя царица Томирис. К ней‑то Кир и отправляет послов под предлогом сватовства, желая будто бы сделать ее своей женой. Понимая, что Кир сватается не к ней, а домогается её царства, Томирис отказывает ему. Тогда Кир открыто начинает войну. Он ведёт свои войска к реке, за которой начиналась земля массагетов и начинает готовить переправу. Томирис посылает к нему гонца со словами: «Зачем ты хочешь войны, Кир? Ведь исход ее никому не ведом. Царствуй над своим царством и не мешай нам царствовать над нашим. Если же ты непременно хочешь померяться силами, изволь: мы отойдем от реки на три дня пути, и ты переправишься к нам, или ты отойди от реки на три дня пути, и мы переправимся к тебе».
Кир призывает к себе персидских вельмож на совещание и просит совета, как ему поступить. Все единогласно сходятся на том, что следует ожидать Томирис с ее войсками на своей земле. И лишь присутствующий на совещании лидиец Крез не одобряет это решение: «Царь! <…> я держусь другого мнения. Ведь если ты допустишь врагов в нашу собственную землю, то вот какая грозит нам опасность: потерпев поражение, ты погубишь всю свою державу. Ведь совершенно ясно, что, одолев тебя, массагеты не побегут в свою сторону, но вторгнутся в твои владения. В случае же победы над врагом твой успех, думаю, будет вовсе не так велик, как если бы ты победил массагетов в их стране и стал преследовать бегущих. <…> Да и, кроме того, постыдно и нестерпимо подчиниться женщине и позволить ей вторгнуться в твою страну». И Кир послушал Крёза.
Первая битва была даже не битвой, а резней. Персы разбивают стан в степи, разжигают костры, зарезают множество баранов, выставляют вино, и сверх того всевозможные яства, а сами незаметно отступают. Массагеты нападают на стан персов, набрасываются на незнакомые яства, объедаются, напиваются и один за другим валятся спать. Тут и ударяют по ним персы: многих перерезали, многих взяли в плен, в том числе и сына царицы.
Томирис опять присылает к Киру гонца со словами: «Кровожадный Кир! <…> Плодом виноградной лозы, которая и вас также лишает рассудка, когда вино бросается в голову <…>, ты коварно и одолел моего сына, а не силой оружия в честном бою. <…> выдай моего сына и уходи подобру-поздорову из моей земли <…>. Если же ты этого не сделаешь, то клянусь тебе богом солнца, владыкой массагетов, я <…> напою тебя кровью, как бы ты ни был ненасытен». Кир не слушает и двигается дальше.
Вторая битва была самой жестокой из битв, какие бывают между варварами. Сначала, противники, стоят друг против друга, издали стреляют из луков. Затем, исчерпав запас стрел, они бросаются врукопашную с кинжалами и копьями, рубятся мечами, когда ломаются копья. Бьются долго, но никто не желает отступать. Наконец, массагеты одолевают противника. Все персидское войско полегло в массагетской степи. Томирис заполняет кожаный мешок человеческой кровью и посылает отыскать среди павших мертвого Кира. Мертвому Киру она отрубает голову и бросает в мешок со словами: «Напейся досыта, кровожадный Кир!»(« <…> издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: “Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэтому‑то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью”»).

(Кузнецова Полина, 3-я французская )

Книга I. КЛИО