УКРАЇНСЬКЕ СЕЛЯНСТВО І ВЛАДА: ХАРАКТЕР ВЗАЄМОВІДНОСИН НА КАТЕРИНОСЛАВЩИНІ У 1921 Р.

Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 527

Первый – «модернизационный» подход – доминировал на Западе в 50-60-е гг. Он базировался на солидном идейном багаже, накопление которого началось еще в эпоху Просвещения. Активными сторонниками «модернизационного» подхода были Т.Парсонс, А.Инкелес, У.Ростоу, К.Кер, Л.Лернер, Д.Аптер, С.Айзенстадт. При всех нюансах и различиях своих теоретических схемах они разделяли несколько базовых ценностей: мир представляет собой единую систему, устремляющуюся «общим строем» в единое будущее. Среди когорты совместно (глобально) движущихся держав были различимы два типа – традиционные, в которых преобладают традиционные ценности, и модернизированные, т.е. отошедшие от традиций в сторону модернистской унификации (в те годы лишь Запад). Модернизированными считались те социальные организации и культурные установки, которые выработал именно Запад и которые характеризовались индивидуализмом, приверженностью демократии, капитализму, секуляризацией религиозных традиций, обращенностью к науке. Последняя не знает границ и космополитизирует элиты всех стран, создавая планетарное сознание, общие социальные и моральные ценности и «общий язык».

Модернистской точке зрения (1950-1965 годы) были свойственны исторический оптимизм, видение перехода от традиционализма к модернизму как магистрального пути исторического развития, сугубая убежденность в том, что каждое государство (даже недавно образовавшееся) имеет достаточный потенциал для броска в модернистское будущее, для уверенного подключения к мировой экономике, для введения в своей социальной практике самой передовой демократии, для создания царства закона и всеобщей образовательной революции, оставляющей традиционность музеям, а религиозную убежденность – церковным учреждениям.

Теоретики модернистской школы не считали незападные общества безнадежно отставшими. Молодые государства (сто новых за указанный период) подавались ими внутренне цельными, гомогенными, самодостаточными. А у западного мира они не находили каких-либо уникальных и недостижимых особенностей. Это была (почти слепая) вера в то, что вслед за исторически случайным выходом вперед Запада последует быстрая модернизация незападного мира (прежде всего России). Мировое сообщество вскоре, воспринимая умозрительный, теоретический опыт более умудренного Запада, отвратится от косной пассивности в пользу лучезарной будущности. Короче говоря, национально особенное, скажем, в России менее важно, чем то, что внутренне объединяет ее с Западом.

Модернисты не видели, что «вызов Запада» - это исторически сложившийся цивилизационный обгон остального мира. Для них все дело заключалось в ускоренном развитии науки (которая интернациональна) и максимально быстром внедрении достижений науки в жизнь. В первые послевоенные десятилетия внедрение новых технологий, резкое изменение среды, обстоятельств жизни в Западной Европе было названо модернистами «американизацией». Но для того же (пусть более медленного) процесса в остальном мире, в частности в России, никакого термина, кроме «модернизации», не было найдено и не могло быть найдено. Светлая вера в победу технологии над идеологией составляла основу видения тех, кто рассматривал конфликт России и Запада, конфликт первого, второго и третьего миров в широкой перспективе модернизации.

Однако некоторые факторы не поддавались модернистской интерпретации, что в конечном счете вызвало кризис модернизма как интерпретационной системы. Практика показала, что теории линейного прогресса, универсальных ценностей, действенность научного фактора в социальной сфере неадекватны реальности - касается ли дело коммунизма или трайбализма. Общезападная модернистская интерпретация стала опираться на идеологию, на критический анализ. Главная слабость модернизма заключалась в определении мотивации действий отдельных обществ, в частности российского. Модернисты заходили в тупик, объясняя внутренние судороги мира, находящегося под прессом примера и ценностей Запада.

Прямолинейность модернизма вызвала волну критики на Западе и в других регионах во второй половине 60-х гг. Примитивным стало казаться выделение двух простых внецивилизационных ступеней – традиционной и модернизационной, а не анализ межцивилизационных различий. Перемены могут привести к универсализации техники и менеджеристских приемов, но не к универсализации базовых основ мировидения, веры, кода жизни. Западные критики модернизма вспомнили и известную максиму Ф.Ницше о том, что исторический регресс может реализоваться с той же вероятностью, что и исторический прогресс. Реальность требовала более адекватной теории