Частина І. ЗАГАЛЬНА ПАТОЛОГІЯ 2 страница

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 678

— Шерлок, ради бога, прости, — задыхаясь прошептал Джон. — Честное слово, я не... Я хотел сказать... — он запнулся, замолк и попробовал сначала: — Клянусь, после больницы я не думал о тебе так... Все это время я не позволял себе...Обещаю...

Он отвернулся и оперся рукой о стол — голос стал тише, скрипнуло дерево. Сбивчивые объяснения постепенно смолкли, завершившись сдавленным ругательством.

Шерлок отступил на шаг и стоял посреди комнаты в растерянности, медленно осознавая случившееся. Похоже, Джон расстроен. Это неправильно — ведь Шерлок сам спровоцировал его. Он вытянул руку и дотронулся до плеча друга.

— Все в порядке, — успокоил он. — Не волнуйся, я не сержусь и не в обиде.

Джон вздрогнул и отстранился. Шерлок опустил руку.

— Но все-таки я не понимаю, — признался он.

Джон невесело усмехнулся.

— Я и не думал, что ты поймешь. По-твоему, я уже пересилил себя?

— Пересилил? — удивленно переспросил Шерлок.

— Но ведь не могло же это стать для тебя полной неожиданностью, — возразил Джон, не оборачиваясь. — Ты прекрасно знал, что нравишься мне, иначе не отшил бы меня в тот вечер у Анжело.

Шерлок задумался, припоминая.

— Я мог просто неправильно понять тебя. В конце концов, тогда мы только познакомились.

— Ага, и в первый же вечер ты рассказал обо мне абсолютно все, — Джон фыркнул. — Единственное, о чем мы умолчали, — моя сексуальная ориентация. Впрочем, позже я понял, что ты намеренно обошел эту тему.

— Возможно, я просто пытался внести ясность, — предположил Шерлок.

— У тебя это прекрасно получилось! Я сотню раз вспоминал тот разговор, так что могу напомнить тебе твои точные слова. Как раз между заявлением, что ты женат на своей работе, и категорическим отказом от отношений со мной ты сказал дословно следующее: «Хотя я польщен твоим вниманием...»

Стол скрипнул снова — должно быть, Джон оттолкнулся от него и повернулся лицом к Шерлоку, потому что его голос зазвучал яснее и громче.

— Ты бы не сказал так без причины. Или великий Шерлок Холмс допустил ошибку? Ты вычислил обо мне абсолютно все — неужели ты мог не понять, что я бисексуал и нахожу тебя привлекательным?

Еще один протяжный скрип: Джон оперся на стол. Шерлок ясно представлял себе, как он стоит с расстроенным и напряженным видом, скрестив ноги и сложив руки на груди.

— Ну же, Шерлок! Ты бы не стал тратить время, отваживая натурала, которому ты совершенно безразличен. Какой в этом смысл?

Шерлок поймал себя на том, что совершенно не хочет спорить. Оглядываясь назад, он уже жалел о своей резкости. Что было бы, если бы он промолчал тогда? Джон начал бы... ухаживать за ним? На что это было бы похоже?

— Что же, — признал он, — пожалуй, я действительно, как ты выражаешься, отваживал тебя. Но мне казалось, что это удалось: с тех пор ты ничем себя не выдал. Кроме того, Сара...

— Да. Бедная Сара, — Джон вздохнул. — С ней я пытался отвлечься от тебя, а все, что она получила в итоге, — похищение и скомканный роман с расставанием в конце. Боюсь, теперь она меня терпеть не может.

— С расставанием? — эхом откликнулся Шерлок.

— Ты пришел в себя месяц назад, — терпеливо напомнил Джон. — На скольких свиданиях, по-твоему, я был за это время?

— Ты почти не отходил от меня, — медленно осознавая, ответил Шерлок. Внезапно его осенила новая мысль, и он поразился, насколько был поглощен собой все это время. — А что с твоей работой? Джон, ты же не ходишь в больницу! Я даже не подумал об этом!

На этот раз Джон рассмеялся по-настоящему.

— Тебе просто было не до меня. Я уволился. Точнее, просто не появлялся и не звонил больше недели, так что меня уволили; в принципе, это одно и то же, — он помолчал и добавил: — Не хочешь присесть? Похоже, у нас намечается долгий разговор. Например, надо обсудить, где найти тебе нового врача...

— Мне не нужен новый врач, — не раздумывая отрезал Шерлок. — Мой врач — это ты.

От слов Джона у него по спине пробежали мурашки и он пожалел, что прислушался к миссис Хадсон. Информация — самая ценная вещь на свете, но ему не нужны были знания, которые могли отнять у него друга.

Снова вздохнув, Джон взял его за руку и подвел к креслу, в которое Шерлок сел с неохотой. Он подозревал, что разговор будет непростым.

* * *

Джон начал понемногу успокаиваться, хотя все еще чувствовал себя выбитым из колеи. Слава богу, Шерлок не выказал ни ужаса, ни отвращения, так что первоначальная паника, нахлынувшая, когда тот отстранился, слегка притихла.

И все-таки у него не укладывалось в голове, что они действительно обсуждают эту тему. Была какая-то странная ирония в том, что ослепший Шерлок мгновенно раскрыл тайну, о которой зрячий не догадывался несколько месяцев.

Джон сел в свое кресло, уперся локтями в колени и вгляделся в лицо Шерлока, пытаясь понять, о чем он думает.

— Пойми, я больше не могу быть твоим врачом, — начал он. — Нельзя одновременно ухаживать за пациентом и за... — он осекся и неловко хмыкнул.

— За кем? — требовательно спросил Шерлок.

Джон покачал головой.

— Никогда не верил, что у нас дойдет до такого разговора... Понимаешь, обычно я запрещаю себе даже думать об этом в твоем присутствии, а последние несколько недель и вовсе закрутил гайки до упора.

— Как тебе удается заставить себя не думать? — с любопытством спросил Шерлок. Ему самому не помогала даже стрельба по стенам.

— По-разному. Посчитать до ста, подумать о футболе. Посчитать до ста по-французски, — он усмехнулся. — Видишь, быть идиотом не так уж и плохо — по крайней мере, мне приходится иметь дело с одной мыслью за раз, а не с целой дюжиной, как тебе. Но иногда не получается. Тогда остается только уйти, побыть одному. Тебе я обычно говорю...

— Что хочешь подышать воздухом, — закончил Шерлок. — Так вот что это было! А я думал, что ты сердишься на меня.

Джон фыркнул, опустил голову и утомленно провел рукой по волосам.

— Обычно так и есть, — признался он. — Но мне лучше держаться подальше от тебя, когда я на взводе по любой причине. Я могу не сдержаться, а ты всегда все замечаешь. Иногда ты настолько меня бесишь, что хочется встряхнуть тебя как следует, а это уже опасно.

— Опасно? Почему? — не понял Шерлок.

Джон застонал.

— Господи, как же с тобой сложно! Опасно быть так близко от тебя, когда я злюсь. Сильные эмоции не разложишь по полочкам, они всегда перемешаны... Неужели у тебя никогда не было секса после ссоры?

Шерлок сидел с ошеломленным видом.

— Когда ты злишься, то хочешь заняться со мной сексом? — осторожно уточнил он.

— Нет! — воскликнул Джон и после паузы добавил тише: — Иногда. Я не знаю, — он откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и с силой потер лицо. — Черт побери, как нас занесло в эту тему?

— Мы начали с того, что ты решил найти мне нового врача, а я сказал, что врач у меня уже есть, — недовольно напомнил Шерлок.

Джон снова выпрямился.

— Шерлок, я не могу больше лечить тебя, это очевидно. Когда кто-то заботится о тебе как врач, он не должен в это же время... желать тебя. Это недопустимо.

— Но ты же... — Шерлок осекся и сжал губы. — Ты сказал, что после больницы не думал обо мне. Так какая разница, нравился я тебе раньше или нет? — он помолчал и добавил совсем тихо: — Все изменилось.

— Что? Ты решил... Нет! — Джон замотал головой, не заботясь о том, что Шерлок его не видит. — С чего тебе взбрело в голову, что мое отношение к тебе изменилось после того, как тебя ранили?

«Господи, неужели Шерлок действительно считает меня такой сволочью?» — в смятении подумал он.

— Мне не взбрело в голову, — возразил Шерлок. — Это очевидно.

— Нет, не очевидно, — настойчиво произнес Джон. — Запрещать себе и не хотеть думать о тебе — это совершенно разные вещи. Неужели ты забыл, что произошло пять минут назад?

Шерлок свернулся клубком в кресле, подтянул колени к груди и обхватил их руками, упрямо выставив вперед подбородок.

— Все изменилось, — повторил он. «Он думает, что я отреагировал бы так на близость с кем угодно», — с ужасом понял Джон.

Было невыносимо видеть, как этот гордый человек искренне убежден в том, что никто на свете не может желать его. Джон понимал, что после всего случившегося должен держаться на расстоянии, но сейчас уже ничто не могло его остановить. Сев на пол перед креслом Шерлока, он осторожно коснулся предплечья друга.

— Шерлок, ничего не изменилось. Просто только что ты разом обрушил всю мою защиту, — успокаивающим жестом он погладил его по руке. — Твое ранение совершенно не при чем, я был уверен, что мне не на что надеяться в любом случае.

Шерлок уткнулся лицом в колени и глухо сказал:

— Джон, я слепой.

В его голосе звучала такая обреченность, словно он уже не считал себя человеком.

Джон встал на колени и обеими руками приподнял голову Шерлока.

— А я нет, — ответил он. — И я схожу по тебе с ума.

Едва заметная тень облегчения промелькнула на замкнутом, бледном лице Шерлока, но для Джона ее было мало. При всей своей самоуверенности и даже дерзости Шерлок никогда не считал, что может просто нравиться окружающим. Обычно это его не волновало, разве что он хотел чего-то добиться от человека, но сам себя он ценил лишь за интеллектуальные способности. И сейчас, когда возможности Шерлока уменьшились, он определенно чувствовал себя никчемным.

Джон изо всех сил хотел переубедить его и, будучи честным и прямолинейным человеком, выбрал самый простой способ. Раньше он боялся, что позволяет себе слишком много, но сейчас в том, что он собирался сделать, не было ни страсти, ни намека на продолжение. Это был просто... способ выразить свое восхищение.

Очень, очень медленно он подался вперед, легонько дунув на лицо Шерлока, чтобы тот мог почувствовать его приближение. Невидящие глаза широко распахнулись, но Шерлок не отшатнулся. Когда между ними осталось несколько дюймов и Джон счел, что его намерения уже невозможно истолковать неправильно, он тихо спросил:

— Можно?

Шерлок улыбнулся:

— Так ты будешь спать со мной?

* * *

На улице было холодно.

Шерлок стянул одной рукой края воротника, защищая от ветра шею и затылок. Ему не нравилась короткая стрижка — с ней он чувствовал себя беззащитным и каким-то голым. А идиотские темные очки, которые привез в прошлый раз Майкрофт вместе с говорящими часами и кучей прочего инвентаря для богадельни, просто бесили его.

От большей части барахла ему удалось отбиться, но на очки он все-таки согласился, хоть и с неохотой. Шерлок знал, что люди теряются от его взгляда, а теперь, расфокусированный и блуждающий, он, должно быть, производил совсем жуткое впечатление. Что ж, по крайней мере, Джон сказал, что день ясный и солнечный, так что он не выглядит глупо.

До чего же странно, подумал Шерлок, чувствовать, как все на тебя смотрят. Он привык наблюдать и знать больше всех, но сейчас любой идиот мог видеть то, что было недоступно ему. Он ощутил внезапный приступ неуверенности и крепче взял Джона за руку.

Тот немедленно сжал пальцы в ободряющем жесте, и Шерлоку пришло в голову, что Джон даже не задумывается о том, что делает: забота о друге стала для него второй натурой. И все же сложно было поверить в то, что все это время он ухитрялся скрывать от Шерлока свою привязанность к нему, — коварство и хитрость были не в природе Джона. От осознания своей ошибки Шерлоку стало неуютно.

Но когда они уже подходили к Риджентс-парку, он понял, что на самом деле Джон не столько скрывал свои чувства, сколько пытался избавиться от них, не желая расстраивать Шерлока и ставить под угрозу их дружбу. И Сара не была формальным прикрытием, Джону она по-настоящему нравилась. Но, оглядываясь назад, Шерлок видел, что он был для Джона важнее всех с самого начала, а не только в последние недели.

Чем больше он раздумывал об этом, тем больше случаев всплывало в его памяти. Например, той ночью, когда убили Су-Линь, разве не должен был Джон — мужчина, солдат — остаться защищать девушку, которой грозила смерть? А он оставил ее, чтобы броситься на выручку Шерлоку. Почему же он не видел этого раньше?

То, чего от него по всей видимости хотел Джон, никогда не интересовало Шерлока. Романтические отношения казались ему до крайности запутанными, а мысль о сексе вызывала только брезгливость. Те вещи, которые проделывали друг с другом влюбленные люди, представлялись ему исключительно негигиеничными и, если не затрагивать вопросы продолжения рода (а об этом в его случае речи не шло), бессмысленными.

Поэтому он не представлял себе, что произошло бы, если бы Джон поцеловал его тогда, как собирался. Но после его вопроса он почему-то выругался, вскочил и заявил, что они отправляются на прогулку, потому что ему нужен свежий воздух.

Должно быть, они уже были в парке — шум машин отдалился, зато голосов вокруг стало больше. Шерлок слышал обрывки разговоров: лондонцы и туристы дружно наслаждались редким погожим днем. Кто-то прошел мимо, задев его плечом, и Шерлок придвинулся ближе к другу.

Джон совсем другой, подумалось ему. От его прикосновений Шерлок не испытывал тошнотворного ощущения контакта с чем-то чужеродным, как было с любым другим человеком. Он спокойно дотрагивался до него, так же легко позволял касаться себя. Может быть, с Джоном все эти малоприятные действия окажутся не такими уж страшными? Он совершенно точно знал, что больше не хочет просыпаться в одиночестве.

Шерлок глубоко вздохнул, вбирая окружающий мир всеми оставшимися у него чувствами. Джон до сих пор не сказал ни слова, осознал он. Должно быть, думает обо всем, что случилось, и все больше запутывается в своих предположениях. Шерлок открыл рот и начал:

— Давай купим... — как назло, нужное слово тут же вылетело у него из головы.

Услышав досадливое восклицание, Джон успокаивающе сжал его пальцы.

— Опиши другими словами, — предложил он. Этот метод помогал при аномии лучше всего.

Недовольно ворча, Шерлок подчинился. Иносказание, вот как это называется. Сложный термин он почему-то помнит, а самые простые слова вылетают из памяти.

— Черный, сладкий, горячий, в чашке...

— Кофе? — подсказал Джон.

— Да кофе, спасибо. Судя по запаху, его продают где-то рядом.

Джон покрутил носом:

— Ничего не чувствую.

— А вот и нет! — назидательно заявил Шерлок. — Человек способен различить до десяти тысяч запахов, сейчас ты чувствуешь не меньше сотни, просто не можешь распознать среди них кофе.

Внезапно он остановился и повернулся к Джону.

— Но тебе это не надо, ты видишь все и так, — тихо сказал он.

* * *

Джон посмотрел на него и почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Печальная покорность, с которой Шерлок воспринимал свое увечье, возможно, была правильной, но видеть ее было невыносимо. Он протянул было руку, но отдернул ее, не дотронувшись, — жалость только оскорбила бы его.

Оглядевшись по сторонам, Джон увидел тележку продавца напитков на другой стороне пруда, но туда падала тень, а день был холодным. Поэтому он подвел Шерлока к скамейке на солнечном месте и оставил одного, пообещав вернуться с кофе через пару минут.

Переходя пруд по мосту, он несколько раз оглянулся. Шерлок сидел запрокинув голову и подставив лицо солнцу. Джон попытался представить его загорелым, но мысли немедленно приняли такое опасное направление, что пришлось спешно переключить себя на другую тему. Впрочем, в последние недели ему было не привыкать.

Он знал, что не имел морального права принимать на себя врачебные обязанности по отношению к Шерлоку, но у него не было выбора. Шерлок страстно желал вырваться из больницы и вернуться домой, а отпустить его соглашались лишь при условии постоянного надзора.

Пожалуй, теперь, когда схлынула первоначальная паника, Джон даже был рад, что они наконец объяснились. Он все равно не продержался бы долго: чем менее беспомощным и больше похожим на себя прежнего становился Шерлок, тем труднее было смотреть на него исключительно как на пациента. Рано или поздно ему пришлось бы раскрыться, хотя, видит бог, он понятия не имел, как это сделать.

Он рассеянно заказал два кофе и снова задумался, стоя в ожидании. Новый врач все-таки понадобится; теперь, когда Шерлок не оставил камня на камне от его защиты, он уже не сможет вести себя так, как будто ничего не произошло. Если они хотят остаться друзьями, коллегами, соседями по квартире, Джону придется соблюдать дистанцию.

Ему с самого начала было совершенно ясно, что Шерлоку не нужны близкие отношения, он просто не создан для них. Джон был готов к этому: он ничего не просил, ни на что не надеялся и был бы рад, если бы Шерлок выбросил из головы навязчивую мысль о том, чтобы спать в одной постели. Почему он против того, чтобы Джон ночевал на диване в гостиной?

Даже сегодня, после того как все раскрылось, Шерлок по-прежнему хотел спать с ним рядом. Честное слово, подумал Джон, расплачиваясь за кофе, у этого человека представления о приличиях хуже, чем у двухлетнего ребенка. Он устало вздохнул. День выдался тяжелым, и просвета впереди пока не наблюдалось.

Держа по стаканчику в каждой руке, Джон обернулся и посмотрел на другой берег пруда. Шерлок по-прежнему сидел на скамье, вытянув длинные ноги и глубоко засунув руки в карманы пальто. Он склонил голову на грудь, и ветер играл с упавшими на его лоб кудрями.

Джон вгляделся пристальнее и застыл, широко раскрыв глаза. Стаканчики с кофе выпали из онемевших пальцев. Невыносимо долгое мгновение он не мог пошевельнуться, но армейские рефлексы не подвели, и Джон сорвался с места, судорожно нащупывая на поясе сначала оставшийся дома пистолет, а потом телефон. Не глядя он ткнул пальцем в клавишу быстрого вызова и вихрем понесся к мосту, прижимая мобильник к уху.

— Риджентс-парк, Йоркский мост, быстро! — рявкнул он в трубку, расталкивая таращившихся на него в недоумении прохожих и ни на секунду не отводя взгляда от цели.

На другом конце скамейки, с хищным интересом глядя на не подозревающего ни о чем Шерлока, сидел Мориарти.