Частина І. ЗАГАЛЬНА ПАТОЛОГІЯ 36 страница

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 607

— И, наконец, обратите внимание на пожертвования, — сказал Шерлок. Антея быстро барабанила пальцами по кнопкам своего «блэкберри». — Связь между взносами неочевидна, но я не думаю, чтобы компания вроде «Автомобилей Януса» делала настолько крупные отчисления на благотворительность. Никакие налоговые вычеты не стоят таких расходов.

Он откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к шагам выходящего из кухни Джона.

— Вы точно не хотите чаю? — спросил он Антею, затем взял друга за руку и дал ему нащупать чашку. Просто удивительно, подумал Шерлок, насколько естественно и ненавязчиво он помогает незрячему: подсказывает направление, но не подталкивает, предупреждает желания, но не унижает чрезмерной заботой. Интересно, был ли у него в прошлом подобный опыт или Джон просто настолько хорошо его чувствует?

Ответа девушки он не услышал. Должно быть, Антея просто покачала головой — еще одна вещь, которой Джон тщательно избегал в общении с ним.

— Вы не расстаетесь со смартфоном, — заметил Джон под непрекращающиеся щелчки клавиш. — У вас так много переписки?

— Если бы я могла сокращать слова, было бы легче, — призналась Антея. — Но мистер Холмс... — девушка запнулась, и Шерлок представил себе, какой пренебрежительный взгляд она бросила на него, — мистер М. Холмс совершенно не выносит СМС-арго.

— Он говорит, что это английский с ампутированным правописанием, — вставил Шерлок. — Одна из немногих вещей, в которых мы сходимся.

Вскоре Антея засобиралась, и Джон со своей обычной вежливостью пошел ее провожать. Шерлок слышал, как они болтают, спускаясь по лестнице.

Улыбнувшись про себя, он поднес чашку к губам и сделал глоток. Джон был совершенно прав насчет снятия напряжения: день прошел отлично. Шерлок помог Джону разобраться с его собственной проблемой — таким же образом, как в прошлый раз, — а потом отключился и проспал десять часов подряд. На свежую голову он извлек из документов Майкрофта множество интересных фактов: результатом их обдумывания стали несколько запросов, которые он отправил через Антею. Часть его натуры протестовала против этого, но пока других вариантов не было.

Шерлок не мог двигаться дальше, пока не появится новая информация, поэтому он позволил себе вернуться мыслями к произошедшему прошлой ночью. Честно говоря, ему было немного неловко за собственные слова: он не привык чувствовать направленную на себя любовь. Но Джон заслуживал того, чтобы знать правду.

В тот момент, когда Джон остановился и взял его за руку, Шерлок почувствовал, что тот действительно готов прекратить — несмотря на полную беспомощность Шерлока, несмотря на то, что он ясно знал: это последний шанс, конец всех его надежд. Когда Джон признался ему в любви, Шерлок поверил ему, но лишь в эту минуту он по-настоящему почувствовал и понял, что это значит. Сжимавшие его руку пальцы просили о доверии, но готовность остановиться говорила о любви — и Шерлок доверился, потому что наконец принял эту любовь.

— Знаешь, мне кажется, я стал более наблюдательным, — сказал Джон, входя в комнату. — У Антеи дрогнуло веко, когда она упомянула инициалы Майкрофта. Интересно, почему?

— Должно быть, подчиненные так к нему обращаются, — фыркнул Шерлок, возвращаясь мыслями к настоящему. — Как в тех смехотворных фильмах, которые ты заставлял меня смотреть[7].

— Ах да, вечер с бондианой, — в голосе Джона угадывалась улыбка. Пройдя мимо, он сел в свое кресло, и Шерлока словно коснулась теплая волна приязни. Надо было садиться на диван, с сожалением подумал он. Но тогда рядом могла устроиться Антея, а эта перспектива вызывала у него дрожь.

— Знаешь, мы могли бы попробовать заполнить некоторые пробелы в твоих знаниях в области классического кино. Кое-что можно не смотреть, а просто слушать, — задумчиво предложил Джон. — Как ты относишься к дохлым попугаям?[8]

Пропустив мимо ушей этот дикий вопрос, Шерлок решительно свернул на тему, занимавшую его гораздо больше.

— Сколько это будет продолжаться? — спросил он. — Я имею в виду, спад напряжения.

Джон шумно выдохнул, и на этот раз Шерлок не смог понять, смущен он или скрывает улыбку.

— Все зависит от человека и от ситуации, — объяснил Джон. — У всех разные сексуальные аппетиты. Кроме того, когда отношения только начались, желание обычно сильнее, а значит, период разрядки короче.

Шерлок обдумал эту мысль.

— Хорошо, остановимся пока на тебе. Сколько?

Джон все-таки рассмеялся.

— Тебя интересует цифра в среднем, после того, как я переехал на Бейкер-стрит или после того, как мы... м-м.. стали ближе? Во всех трех случаях ответ будет разным.

Шерлок поднял брови.

— Например, после вчерашнего, — уточнил он. — Через какое время ты почувствовал бы необходимость повторить этот процесс?

— Не уверен, что мой ответ тебе поможет. Я так давно мечтал об этом, что у меня накопились тонны неудовлетворенных желаний... Впрочем, — добавил Джон после паузы, — ответ такой: примерно полчаса до готовности и час до нетерпения. Меньше, если ты будешь голым.

На лице Шерлока отразилось искреннее изумление.

— Как же ты живешь? — недоверчиво спросил он.

Джон снова засмеялся.

— После нашего знакомства пришлось здорово постараться, чтобы привыкнуть справляться с этим. Все в порядке, Шерлок, я ничего не прошу и не требую от тебя. Я разберусь сам.

— Что, если я хочу... помочь? — спросил Шерлок и услышал судорожный вдох. — Я хочу узнать тебя, Джон, — он встал, подошел к другу и встал между его ног, раздвинув его колени. Наклонившись вперед, он положил руки на бедра Джона и продолжил тем низким, хриплым голосом, который безошибочно срабатывал каждый раз, когда ему было что-то нужно: — Я хочу изучить тебя — по крайней мере, теми чувствами, которые у меня остались.

Джон не мог произнести ни слова, и Шерлок присел перед ним на корточки, медленно водя ладонями вверх и вниз.

— Иначе мы останемся без горячей воды, — буднично добавил он.

Фыркнув, Джон наклонился вперед и запустил обе руки в его волосы.

— Регулярный душ просто необходим тому, кто вынужден делить квартиру с таким... ох, черт! — Шерлок переместил ладони чуть повыше, и реакция Джона привела его в восторг. — С таким потрясающим, но совершенно не замечающим этого типом, — торопливо закончил Джон.

— Потрясающим — это чересчур, — упрекнул Шерлок, ловко расстегивая пряжку ремня на его джинсах.

Джон накрыл его руку своей, вынуждая остановиться.

— Ты просто сногсшибательный, Шерлок, неужели ты сам не знаешь? — он помолчал, явно размышляя. — Давай проверим эту теорию. Засеки и сравни, сколько времени у меня уйдет, чтобы кончить, если ты полностью одет и сколько — если ты голый.

Нахмурившись, Шерлок с осуждением покачал головой.

— Никогда в жизни не проводил настолько антинаучного эксперимента.

Впрочем, он тут же улыбнулся, встал и потянул Джона за обе руки, помогая подняться.

— Но я тебя понял.

Следующие два дня они провели в постели.

* * *

К концу первых суток, когда Шерлок тщательно исследовал спину Джона, проверяя, одинаковы ли на вкус бугорки выступающих позвонков, тот отвлек его внимание, сказав необычно напряженным тоном:

— Можно спросить тебя кое о чем?

Его голос звучал так, словно ему пришлось заставить себя произнести эти слова. Шерлок помедлил, занося в мысленный каталог промежуточные результаты своих опытов.

— Давай, — наконец разрешил он, внутренне готовясь к новой порции вызывающей неловкость терминологии и вопросов, на которые он не знал ответов.

— Вчера на месте преступления, — начал Джон, и у Шерлока немного отлегло от сердца, — Кстати, ты должен извиниться перед Салли, — добавил он, игнорируя негодующее сопение. — Так вот, тогда ты во весь голос практически заявил окружающим, что мы спим вместе.

— Но мы же спим вместе, — пожал плечами Шерлок, перемещаясь чуть ниже: он приближался к особенно интересующему его участку. — По крайней мере, спали бы, если бы у нас оставалось время на сон.

Джон перевернулся на спину, и Шерлок вздохнул. Грудь и живот Джона он изучил на вкус с утра и не хотел повторять тот же эксперимент дважды, не закончив со спиной. Дотронувшись до лица друга, он узнал выражение, словно спрашивающее: «С какой планеты ты прилетел?»

— Я говорю о другом, и ты прекрасно это понимаешь.

Шерлок улегся головой ему на грудь, прислушиваясь к мерному стуку сердца. Внезапно ему в голову пришла новая мысль.

— Джон, у тебя есть веснушки?

— Прости, что?

— Веснушки. У тебя они есть? И если да, то много или мало и в каких местах? — В самом деле, без этой детали его мысленная карта тела Джона была бы вопиюще неполной. — Отнесись к моему вопросу со всем вниманием.

Джон слегка толкнул его в макушку, и он послушно поднял голову, вопросительно изогнув бровь.

— Сначала ответь на мой вопрос, — потребовал Джон.

Шерлок ухмыльнулся.

— Ты же не задал никакого вопроса. И перестань закатывать глаза, — Джон ничего не ответил, так что в конце концов Шерлок снова опустил голову ему на грудь и вздохнул. — Не все ли равно, Джон? Какое нам дело до того, что они знают или думают, что знают? Почему это должно нас волновать?

— Мне не все равно, Шерлок, — тихо сказал Джон, перебирая пальцами его волосы. — Для меня это важно. Ты же знаешь, я бы с гордостью открыто заявил о своих отношениях с тобой, но ведь пока у нас, строго говоря, этих отношений нет. Так ведь? — в его тоне было поровну от утверждения и вопроса. — Ты все еще не уверен. Я не тороплю тебя, — добавил он быстро, — я просто хочу сказать, что если ты передумаешь, я бы предпочел обойтись без жалостливых взглядов. И я действительно хочу понять, что творится у тебя в голове.

С минуту Шерлок переваривал его слова.

— Это одна из тех вещей, о которых мы должны обязательно разговаривать? — вот еще одна причина, по которой он всегда избегал романтических отношений: их правила были невероятно запутанными.

— Тебе ведь стало легче? — продолжил Джон, и уткнувшийся лицом в его грудь Шерлок не смог сдержать улыбки. Если учесть, что последние сутки они оба провели без одежды и он не мог представить, что прежнее напряжение возвращается к нему, это утверждение выглядело серьезным преуменьшением даже по британским меркам. С присущей ему дотошностью и убедительностью Джон наглядно продемонстрировал, что не считает ни одну из частей тела Шерлока непривлекательной, а его подвиги по избавлению детектива от последних остатков застенчивости отличались большим вниманием к деталям... Шерлок набрал воздуха в легкие и попытался объясниться.

— У меня есть эти чувства, — слово «чувства» он произнес с той же интонацией, с какой говорил бы об оспе или о мыльных операх. — Но я не помню, чтобы они были у меня до травмы, и это заставляет меня сомневаться в их подлинности.

— И ты думаешь, что когда к тебе вернется зрение, они исчезнут, а ты окажешься втянутым в отношения, которые будут тебе неприятны? — спросил Джон, продолжая гладить его волосы.

— Нет, Джон, это меня не беспокоит, я вполне уверен, что никогда не пожалею ни о чем из того, что делал с тобой, — торопливо ответил Шерлок и приподнялся так, что их лица оказались на одном уровне. — Но я не хочу делать тебе больно и не хочу... как это говорится? Водить тебя за нос. Сейчас мне сложно представить себя без этих чувств, — признался он, — но они появились из ниоткуда, и меня беспокоит, что они могут точно так же внезапно исчезнуть, — Шерлок покачал головой. — Некорректно утверждать, что человек может влюбиться, находясь в коме.

Джон застыл в полной неподвижности. Он попытался что-то сказать, но смог лишь прочистить горло. Шерлоку невыносимо хотелось увидеть его лицо.

Со второй попытки ему удалось выговорить:

— Что ж, если ты считаешь, что эти чувства — просто временные иллюзии, вызванные травмой, может, хотя бы объяснишь их мне?

Шерлок со стоном откинулся на подушки.

— Я не могу! — воскликнул он. — Я ничего не знаю про любовь. Я никогда не понимал ее по-настоящему, — он с силой потер глаза. — Конечно, я могу распознать ее, могу увидеть как мотив преступления, но я никогда не думал о ней применительно к себе. Я не знаю, можно ли назвать мои чувства к тебе любовью: мне не с чем сравнивать, просто нет опыта.

Он почувствовал, как Джон повернулся на бок и, должно быть, приподнялся на локте, потому что его голос зазвучал немного сверху.

— Тогда скажи о том, что знаешь, — предложил он. — Какие чувства ко мне ты можешь определить точно?

Это гораздо проще, подумал Шерлок. Джон умеет задавать правильные вопросы.

— Чувство, что ты мой, — пришло на ум первым. Это объяснялось просто: он никогда не любил делиться. — Чувство связи. Строго говоря, это не эмоция, но я очень сильно ощущаю связь между нами. Наверно, с этого и стоило начать.

Он сделал паузу, размышляя.

— Желание защитить, — Шерлок подумал, что это звучит странно. Какой из него сейчас защитник? — Восхищение, уважение, привязанность, разочарование, смущение, гнев...

— Начало понравилось мне больше, — перебил Джон. — Может, остановишься пока на этом?

Шерлок продолжал, не обращая на него внимания:

— Стремление быть рядом, зависимость, притяжение, желание, разочарование...

— Ты сказал «разочарование» дважды, — снова вклинился Джон.

— Ничего удивительного! — внезапно разозлившись, Шерлок опрокинул Джона на спину, навалился на него сверху и запустил обе руки в его волосы; их губы почти соприкоснулись. — Во второй раз я имел в виду конкретно это, — пояснил он, целуя его в уголки рта.

Шерлок поднял голову и вздохнул.

— Любовь ведь должна быть бескорыстной? Твоя именно такая, — он подпер голову локтем и погладил Джона по щеке. — Никому и в голову не придет назвать бескорыстным меня. Если я люблю тебя, то должен думать прежде всего о твоих интересах, правильно? Не знаю, получится ли у меня. Если бы ты захотел уйти от меня, если бы тебе было лучше без меня, отпустил бы я тебя? Если бы существовал способ тебя остановить, воспользовался бы я им?

Он снова лег и вжался лицом в шею Джона.

— Думаю, да, — сказал он так тихо, что не был уверен, слышит ли его Джон. — Мне кажется, я бы сделал все, чтобы удержать тебя. Не могу представить себе такой вещи, которой я бы не сделал, — Шерлок замолчал. Неужели он действительно сказал это? — Это должно пугать, да? — спросил он наконец. Бог свидетель, ему самому было страшно.

— Меня не так-то просто напугать, — в голосе Джона сквозило изумление, но обнимающие Шерлока руки сжались еще крепче. — И я никуда не уйду.

— Чувства — не самое сильное мое место, — признался Шерлок, чуть отворачиваясь. — Просто я очнулся, и они уже были во мне, хотя мне понадобилось время, чтобы их распознать. Но даже сейчас, когда я начал разбираться в них, я все еще не знаю, откуда они взялись. Я им не доверяю, — он поднял голову, чтобы Джон мог увидеть его лицо. — Джон, я не уверен. Прости.

Шерлок почувствовал, как Джон пожал плечами.

— Все в порядке. То, что ты сказал сейчас... Это намного больше, чем я ожидал, — подняв руку, он дотронулся до лица Шерлока. — Даже если ты передумаешь, я ни о чем не буду жалеть.

Через минуту он добавил:

— Я не стал тебя целовать еще и поэтому. Нет, я не соврал, просто вот еще одна причина: мне хотелось, чтобы ты сначала разобрался в себе.

Шерлок решил, что на сегодня серьезных разговоров достаточно.

— Можем мы вернуться к вопросу о веснушках? — спросил он.

* * *

Ближе к концу вторых суток Шерлок услышал звук входящего сообщения на телефоне Джона. Из своего нынешнего положения Джон никак не мог до него дотянуться, а Шерлок был совершенно не намерен его отпускать, так что СМС оставалась непрочитанной еще два часа. Джон пробежал ее глазами, когда Шерлок наконец задремал и он воспользовался возможностью сходить на кухню за чаем и тостами.

— Лестрейд просит нас приехать в Скотланд-Ярд завтра утром, — сказал он, ставя на столик у кровати тарелку и кружки. — Ничего из ряда вон выходящего, он просто хочет посоветоваться с тобой по паре дел.

Он вложил в руку Шерлока тост и улыбнулся:

— Тебе надо поддержать свои силы.

Бросив ломтик хлеба обратно на тарелку, Шерлок схватил Джона в охапку и укусил за шею.

— Мои силы в поддержке не нуждаются, — с этими словами он перекатился на живот, так что Джон оказался под ним.

— Так что ответить? — у Джона в руке по-прежнему был телефон.

— Мне? Мне достаточно простого «да», — отозвался Шерлок, увлеченно целуя его в грудь и опускаясь все ниже.

Джон застонал.

— Лестрейду, Шерлок! — воскликнул он и попытался увернуться от очередного поцелуя. — Что мне ответить Лестрейду?

Шерлок поднял голову и испустил театральный вздох.

— Ладно. Ответь ему, что утром мы приедем, — он подождал, пока Джон наберет текст. — И скажи, что дело должно быть достаточно интересным — написал? — чтобы ради него мы согласились одеться.

Джон чертыхнулся, и Шерлок услышал, как он быстро нажимает кнопку «Удалить», стирая последнее предложение.

— Если ты действительно хочешь проводить со мной время таким образом, я только за, — сказал Джон, отправляя уцелевшую от цензуры часть сообщения. — Более интересных занятий у меня сейчас нет.

— Правда? — спросил Шерлок.

Он почувствовал на себе изучающий взгляд, а потом телефон с глухим стуком упал на пол.

— Вру, — Джон подмял Шерлока под себя. Сигнала нового сообщения они не услышали.

* * *

— Расскажи мне о них, — тихо сказал Джон. Это прозвучало скорее как просьба, чем как требование, и Шерлок почувствовал, как теплая рука отводит волосы с его лба. Он проснулся внезапно и уже несколько минут тихо лежал на спине, не решаясь разбудить Джона: он знал, что уже глубокая ночь. Но, похоже, тот проснулся сам.

— Я знаю, что тебе по-прежнему снятся кошмары, — Джон продолжал гладить его по голове успокаивающими движениями. — Ты спишь не больше двух-трех часов подряд, а когда будишь меня посреди ночи, то вовсе не затем... — он подвинулся ближе. — Хотя, конечно, и затем тоже. Ты не обязан рассказывать, но в свете твоей травмы это может оказаться полезным. Твои сны могут нести в себе смысл.

Шерлок вздохнул.

— Джон, а что снится тебе? — спросил он, пытаясь оттянуть начало очередной исповеди. — Ты все еще видишь кошмары?

— В последнее время нет, — вероятно, Джон уже понял, что Шерлок пытается увильнуть от ответа, но настаивать не стал. — Если твое самомнение нуждается в такой подпитке, имей в виду, что ты вытеснил Афганистан из моих снов, — с легкой усмешкой добавил он. — Честно сказать, чаще всего мне снится, что я тебя целую. Все время.

— Ты имеешь в виду, что во сне целуешь меня много раз? Или часто видишь сон, в котором целуешь меня? — уточнил Шерлок. — Ты выражаешься возмутительно расплывчато.

— Второе, — без сомнения, в этот момент Джон закатил глаза. — Теперь твоя очередь отвечать.

Шерлок медленно выдохнул.

— Их два, — наконец начал он. — Первый, наверное, нельзя назвать настоящим кошмаром, но все-таки он меня... тревожит.

Шерлок подавил в себе желание повернуться к Джону. Надо просто рассказать, и все.

— Прежде всего, в этом сне я слепой. Вокруг меня люди — знакомые люди, вроде Лестрейда. Врагов нет, если не считать Майкрофта.

Джон вздохнул с укоризной, но перебивать не стал.

— Я расследую дело. Я должен найти что-то, но не знаю, что это и где его искать, — Шерлок пожал плечами. — Это все. В этом сне не происходит ничего плохого или страшного, просто я чувствую себя... беспомощным.

В пересказе сон показался ему еще более нелепым.

— Это нелепо, — сказал Шерлок вслух.

— Нет, — живо возразил Джон, — вовсе не нелепо, я понимаю, о чем ты говоришь. Как в снах, в которых ты от чего-то убегаешь. Ты бежишь изо всех сил, потому что не можешь позволить этому «чему-то» поймать тебя, но что оно такое, ты не знаешь. Все, что ты знаешь, — это то, что надо бежать. Безымянный страх.

— Безымянный страх... — медленно повторил Шерлок. — Да, подходящее определение, — он тряхнул головой. — Второй сон я тебе уже рассказывал, он не меняется.

О нем он думать не хотел. Когда ему начали сниться кошмары, он поначалу расстраивался из-за своей слепоты в первом сне, но если бы ему предложили выбор, он бы скорее согласился быть слепым и во втором, только бы не видеть, как каждую ночь на его глазах убивают Джона.

Он повернулся на бок и притянул Джона к себе.

— Отвлеки меня, — попросил он.

Так Джон и сделал.

* * *

Когда на следующее утро они приехали в Скотланд-Ярд, первым, что услышал Шерлок, был знакомый голос Салли Донован. Джон толкнул его локтем, и Шерлок послушно сказал:

— Сержант Донован, какая приятная встреча.

— Псих.

Джон пихнул его еще раз.

— Я должен извиниться за свои неуместные слова во время нашего прошлого разговора.

Формулировка была исключительно точной. Шерлока вынудили извиниться банальным шантажом: в противном случае Джон пообещал читать все новые отчеты с шотландским акцентом, что и продемонстрировал самым наглядным образом. Передернувшись от воспоминания, Шерлок широко улыбнулся Салли. В конце концов, он же не сказал «я извиняюсь»?

— В тот момент я был чересчур напряжен, — продолжил он и почувствовал, как Джон предупреждающе сжимает его пальцы, — а Джон еще не разобрался с моей... ситуацией.

— В общем, он очень извиняется, — быстренько закруглился Джон и поволок Шерлока за собой в офис Лестрейда, почти втолкнув его внутрь.

— Что ты за человек такой... — пробормотал он. — И за что мне это наказание?

В комнате было пусто, и Шерлок разжал руку, но только для того, чтобы немедленно скользнуть пальцами под ужасный официальный пиджак Джона и начать поглаживать его спину. Они стояли близко, но не настолько, чтобы вызвать подозрения у тех, кто мог увидеть их сквозь стеклянные стены.

— Я заглажу свою вину, Джон, — пообещал он низким голосом, от которого по телу Джона пробежала дрожь, а дыхание сбилось с ритма. Шерлока пьянило это ощущение власти над ним.

— Господи, я создал монстра, — выдохнул Джон, но тут в офис вошел Лестрейд, и он мгновенно подтянулся.

— Спасибо, что смогли оторваться от дел, джентльмены, — начал инспектор. Шерлок захихикал, Джон чувствительно наступил ему на ногу, и тот едва смог замаскировать свое «ой» под внезапный кашель.

— Салли просила вас на два слова, Джон, если вы не против, — Лестрейд решил не обращать внимание на странности в поведении друзей, — а я пока начну вводить Шерлока в курс дела.

— Отлично, — Джон направился к двери, но внезапно остановился. — Кстати, вы умеете говорить с шотландским акцентом?

— Не задерживайся, — Шерлок торопливо открыл перед ним дверь, — нехорошо заставлять сержанта ждать.

Лестрейд начал рассказывать о первом деле, но Шерлок слушал рассеянно, сосредоточив часть внимания на происходившем в коридоре. Реплик Джона он разобрать не мог, но пронзительный голос Салли был хорошо слышен. «Те слова насчет постели», «засосы на шее» и «улыбается» он выслушал спокойно, но на фразе «злоупотреблять доверием» потихоньку толкнул ногой намеренно не закрытую им до конца дверь.

— Джон, он просто сам не свой, — говорила Салли. — Неужели вы этого не замечаете? Ради всего святого, он на самом деле извинился! — Шерлок окончательно перестал прислушиваться к Лестрейду. — Каково ему будет жить с этим, когда он поправится? А я-то думала, что вы его друг...

Шерлок почувствовал, как его внутренности словно скручиваются в узел от ярости. Он едва удержался от того, чтобы выскочить в коридор и заткнуть эту чертову дуру. Салли ухитрилась напасть на единственный довод, важный для Джона с его сводящим с ума благородством.

Он навострил уши, прислушиваясь к тому, что ответит Джон, и готовясь вмешаться в случае необходимости. Лучше уж раскрыться перед всем Скотланд-Ярдом и расхлебывать последствия, чем позволить Донован убедить Джона.

— Простите, Салли, — сказал Джон. — Я знаю, что у вас добрые намерения, но вы не знаете, о чем говорите.

Это звучало лучше, чем Шерлок мог ожидать.

— Шерлок действительно во многом изменился. Но если не считать зрения, все эти перемены — не следствие травмы. В целом же я думаю, что наша личная жизнь — не ваше дело.

Услышав приближающиеся шаги, Шерлок толчком ноги захлопнул дверь и повернулся к Лестрейду. В тот же момент Джон резко распахнул ее, подошел к Шерлоку и решительно взял его за руку. Почувствовав его напряжение, Шерлок прислонился к нему плечом.

Лестрейд отвлекся на телефонный звонок, и Шерлок повернулся к другу.

— Ты в порядке?

— Все хорошо, любимый, — тихо сказал Джон, но его тон противоречил словам, а по направлению звука было понятно, что он смотрит в пол. Шерлок подтолкнул его локтем.

— Ты снова сказал это.

— Прости, что? — с отсутствующим видом переспросил Джон. — Ах, да... Извини.

— Я же говорил, это... — Шерлок оборвал себя. — Мне нравится.

По возросшему ощущению внимания он понял, что Джон поднял голову и смотрит на него, и внезапно почувствовал острое желание оказаться дома, в объятиях Джона, чтобы никто не стоял между ними и не надо было беспокоиться ни о чем, кроме них двоих. Он поймал себя на том, что невольно тянется вперед, и остановился. Интересно, можно прочитать эти мысли на его лице?

— Извини, — добавил он.

Джон выдохнул с облегчением.

— Все в порядке, — сказал он, и Шерлок снова услышал улыбку в его голосе.

Раздалось деликатное покашливание. Шерлок осознал, что Лестрейд давно закончил телефонный разговор, и повернулся к нему.

— Ну что там дальше? Продолжайте! — нетерпеливо взмахнул рукой он, одновременно с этим незаметно прижимаясь щиколоткой к ноге Джона. — У нас мало времени!

К концу разговора его терпение истощилось окончательно. Джон подал ему пиджак, продолжая болтать с Лестрейдом — подумать только! — о том нудном вечере, когда заставил Шерлока смотреть фильмы о Джеймсе Бонде.

— Думаю в следующий раз попробовать показать ему что-нибудь из «Монти Пайтона», — зловеще пообещал Джон.

— Блаженны сыротворцы! — воскликнул Лестрейд. Почему-то эта абсурдная фраза развеселила Джона, и он с готовностью ответил:

— Думаю, он имел в виду всех производителей молочных продуктов![9]

Мужчины расхохотались. Шерлоку это совершенно не понравилось.

— Пошли уже, Джон, — нетерпеливо сказал он, переминаясь с ноги на ногу у двери.

Смех затих.

— Удачи, — пожелал Лестрейд. — Хотел бы я посмотреть на его реакцию.

— Вы не поверите, — сказал Джон. Слава богу, он хотя бы направился к выходу. — Представьте себе, он пристрастился к развлекательным передачам после дела Конни Принс. Кроме... — словно споткнувшись, он резко втянул воздух и замер как вкопанный.

Черт.

Шерлок крепко взял за руку не сопротивлявшегося Джона и потащил его за собой к лифтам, на ходу попрощавшись с Лестрейдом. Будем надеяться, что Джон достаточно в себе, чтобы найти выход из здания, подумал он. Так и вышло, и они в полном молчании уселись в такси.

— Ничего страшного, конечно, — сказал Джон через какое-то время. Его голос звучал приглушенно — он отвернулся к окну. — Итак, ты оставил меня в дураках. Притворился, что полностью увлечен той передачей по телевизору, чтобы я ушел и не мешал тебе связаться с Мориарти.

У Шерлока появилось ощущение, что пора извиниться, но он не смог сообразить, с чего начать, и промолчал.

— Ты соврал мне и о том, что отдал карту памяти Майкрофту. Все это мелочи, — по голосу было не похоже, чтобы врач убеждал себя.

— Прости, Джон.

— Все в порядке. Ложь бывает разная, верно? — он прочистил горло. — Почему-то иногда она звучит более правдиво.

Дома обстановка стала еще более напряженной. Джон приготовил обед, который Шерлок послушно съел, хотя не был голоден. Потом он уселся в свое кресло и тихим, невыразительным голосом прочитал маявшемуся на диване Шерлоку свежие отчеты от Майкрофта. К вечеру Шерлок понял, что с него довольно.

— Почему бы тебе просто не наорать на меня и не покончить с этим? — потребовал он.

Мгновением позже Джон навис над ним.

— Я могу сделать это, — сказал он, и Шерлок невольно отшатнулся от его тона и неожиданного приближения. Джон всегда внимательно следил за тем, чтобы не напугать его резким жестом, и Шерлок успел забыть, насколько быстро он умеет двигаться.

— Ты, долбаный идиот, — он не кричал, но так было только хуже. — Как ты мог отправиться один к этому психопату и убийце в долбаный закрытый бассейн, не сказав ни единого долбаного слова о том, куда отправляешься, и оставив своего долбаного лучшего друга за бортом?

Он уперся руками в спинку дивана по обе стороны от головы Шерлока. Его голос стал еще ниже, угроза в нем — еще явственнее, и Шерлок почувствовал, как по позвоночнику у него пробегает холодок, но не только от страха.

— Лучшего друга, который готов умереть за тебя, который убивал ради тебя, который, черт побери, любит тебя! Ты просто упрямый, эгоистичный, наглый... ублюдок.

В повисшем молчании было слышно только тяжелое дыхание пытавшегося взять себя в руки Джона. Похоже, у него действительно накопилось многое.

— Теперь лучше? — спросил Шерлок, чувствуя, что пульс у него гораздо чаще нормы.

— Пошли в постель, — ответил Джон.

* * *

Несколько часов спустя, переодевшись в пижамы, они снова завалились на диван. Джон хотел посмотреть какую-то кошмарную криминальную программу. Он предложил Шерлоку остаться в постели и хоть немного поспать, но тот не захотел расставаться и потащился за ним, сказав, что хочет поразмыслить. Джон взял с него обещание не портить зрелище своими догадками.

Шерлок действительно хотел подумать — о Джоне, об их отношениях и о происхождении этих загадочных чувств, связавших их так крепко. Он лежал, вытянувшись вдоль спинки дивана, а Джон уютно устроился перед ним. Левую руку он подсунул под шею Джона и положил ему на грудь, — не пытаясь играть с его сосками, потому что в последний раз получил за это по рукам; просто слушал ладонью стук его сердца. Правой рукой он накрыл бедро Джона — не пытаясь запустить пальцы под пижаму, потому что спокойному просмотру шоу это точно бы не способствовало.

Шерлок вспоминал. Несомненно, он вышел из комы с чувствами, которых не испытывал раньше. До ранения Джон был для него другом и коллегой. Да, иногда между ними возникало определенное напряжение... «В коридоре», — рассеянно подумал он, но тут же снова ухватился за нить рассуждения. Эти моменты не смущали Шерлока, не влияли на их отношения. Его все устраивало.

А потом... потом он очнулся в больнице, и Джон уже был для него словно воздух: жизненно необходимый, важный, как часть его самого. Между ними возникла связь. Шерлок попытался представить себе, что на следующее утро он проснется без этих чувств. Будет ли ему неприятно присутствие Джона в его постели? Он не мог себе этого представить. У них еще даже не было настоящего секса: может ли наступить день, когда у него исчезнет желание узнать, какие звуки издает при этом Джон?

Если зрение вернется к нему, он, конечно, уже не будет так зависеть от Джона, и все может пойти по-старому. Но опять же, отчаяннее всего он мечтал снова стать зрячим не в те моменты, когда слепота мешала работе: он хотел видеть Джона. Его лицо, его настроения, его реакции, которые он больше не скрывал, — он хотел видеть то выражение, которое описала ему миссис Хадсон.

Он представил себе, что они снова просто друзья, что он не отвечает на любовь Джона, и она растрачивается впустую. Потом подумал о том, насколько Джон всем нравится, как легко находит с людьми общий язык. Он бисексуал, а значит, может оказаться мишенью для кого угодно. И он практичный человек: если Шерлок отвергнет его, он не уйдет в монастырь. Рано или поздно он примет другое предложение... может быть, много других предложений. Шерлок почувствовал горечь во рту и поспешил сменить тему.

Он вспомнил свой гнев на Салли, когда та пыталась рассорить с ним Джона, и его реакцию на ее слова. Джон явно не видел в нем особых перемен, хотя сам Шерлок знал, что стал другим. Могло ли случиться так, что он просто начал жить этими неизвестно откуда пришедшими чувствами вместо того, чтобы продолжать анализировать их?

Шерлок думал об этом очень долго.

Внезапно ему пришло в голову, что они лежат на диване почти в той же позе, что и в ту ночь, когда Джон, не просыпаясь, подарил ему его первый поцелуй. Приподнявшись на локте, он потянулся вперед.

— Джон, — пробормотал он. Тот не ответил. Он смотрел эту смехотворную программу уже битых два часа и все еще не догадался, кто преступник.

— Джон, — повторил он шепотом, прикусывая его за ухо.

— Шерлок, еще пять минут, — попросил тот, отгораживаясь плечом. — Можешь потерпеть пять минут?

— Джон, это был мойщик окон. Я уверен.

— Мойщик... Шерлок! — возмущенно воскликнул Джон. — Ты не мог помолчать еще несколько минут? И что значит «я уверен»? Еще бы ты не был уверен! Должно быть, ты уже к первой рекламной паузе все разгадал, просто услышав, как преступник чихнул!

— Нет, Джон, ты не понимаешь. Я уверен.

Джон замер на мгновение, потом нащупал пульт и выключил телевизор. На диване было слишком тесно, чтобы он мог повернуться, так что он теснее прижался к груди Шерлока и обернулся.

«Да, именно так». Шерлок взял руку Джона и положил ее себе на затылок — в точности как той ночью. Сам он коснулся ладонью лица Джона: не совсем та поза, но это лучше, чем промахнуться мимо цели. В любом случае, Джон не узнает.

— Я уверен, — выдохнул он, склоняя голову.