Головна сторінка Випадкова сторінка КАТЕГОРІЇ: АвтомобіліБіологіяБудівництвоВідпочинок і туризмГеографіяДім і садЕкологіяЕкономікаЕлектронікаІноземні мовиІнформатикаІншеІсторіяКультураЛітератураМатематикаМедицинаМеталлургіяМеханікаОсвітаОхорона праціПедагогікаПолітикаПравоПсихологіяРелігіяСоціологіяСпортФізикаФілософіяФінансиХімія |
Антивірусні компанії та програмиДата добавления: 2015-09-18; просмотров: 487
Врачи ведут себя в роли свидетелей по-особенному: каждым словом и жестом они демонстрируют, что, пока дают здесь показания, пока вы их тут держите, в больнице могут умереть пациенты. Честно говоря, это меня раздражает. Я не могу сдержаться, прошу перерыва, чтобы сходить в туалет, наклоняюсь завязать шнурки, размышляю и наполняю свои вопросы многозначительными паузами. Короче, делаю все возможное, чтобы задержать их еще на несколько секунд дольше. Доктор Шанс не был исключением. С самого начала он всем своим видом показывал, что спешит. Он так часто смотрел на часы, будто боялся опоздать на поезд. Только в этот раз Сара Фитцджеральд точно так же хотела, чтобы он поскорее покинул зал заседаний. Потому что пациентом, который ждал его и умирал, была Кейт. Радом со мной тело Анны излучало жар. Я встал и продолжил задавать вопросы. Медленно. – Доктор Шанс, были ли вы уверены в успехе лечения, когда Анне приходилось быть донором? – Когда речь идет о таком заболевании, как рак, ни в чем нельзя быть уверенным, мистер Александер. – Вы объясняли это Фитцджеральдам? – Мы тщательно объясняли все опасности, потому что при лечении одной болезни поражаются другие системы организма. То, что мы используем при одном лечении, позже может обернуться против нас. – Он улыбнулся Саре. – Нужно сказать, что Кейт – невероятная девушка. Никто не думал, что она доживет до пяти лет, а сейчас ей шестнадцать. – Благодаря ее сестре, – заметил я. Доктор Шанс кивнул. – Не у многих пациентов есть и сильное тело, и идеально совместимый донор. Я встал, сунув руки в карманы. – Расскажите, пожалуйста, суду, что подтолкнуло Фитцджеральдов прийти на консультацию в центр генетической диагностики провиденской больницы и зачать Анну. – Когда протестировали их сына и оказалось, что он не может быть донором, я рассказал Фитцджеральдам об одной семье, с которой работал. Они протестировали всех детей, однако никто не смог быть донором, но когда во время лечения мать забеременела, родившийся ребенок оказался идеально совместимым донором. – Вы посоветовали Фитцджеральдам зачать генетически запрограммированного ребенка, который должен был стать донором для Кейт? – Совсем нет, – оскорбился доктор Шанс. – Я просто объяснил, что, даже если никто из существующих детей не может быть донором, это не означает, что другие дети не будут совместимы. – Вы объяснили Фитцджеральдам, что этот генетически запрограммированный идеальный донор должен будет находиться рядом с Кейт на протяжении всей ее жизни? – В тот момент речь шла только о переливании пуповинной крови, – ответил доктор Шанс. – К последующим процедурам прибегли, когда это не помогло. И только потому, что была высокая вероятность положительного результата. – То есть, если завтра ученые изобретут способ лечения рака, когда, чтобы вылечить Кейт, Анне придется отрезать голову, вы порекомендуете такое лечение? – Конечно, нет. Я бы никогда не рекомендовал лечения, которое подвергло бы риску жизнь другого ребенка. – А разве не это вы делали в течение последних тринадцати лет? Его лицо напряглось. – Ни один из курсов лечения не имел серьезных и длительных отрицательных последствий для здоровья Анны. Я достал из портфеля документ и передал его судье, а потом доктору Шансу. – Прочитайте, пожалуйста, отмеченный абзац. Он надел очки и прокашлялся. – «Я понимаю, что анестезия несет потенциальный риск. Побочные эффекты: реакция на медикаменты, воспаление горла, поражение зубной ткани, повреждение голосовых связок, незначительные боли, снижение восприятия, головные боли, простуды, аллергическая реакция, пребывание в сознании во время общего наркоза, желтуха, кровотечение, повреждение нервов, тромбоз, сердечный приступ, повреждение мозга, паралич или потеря жизни». – Вы знакомы с этой формой, доктор? – Да. Это стандартная форма, которую заполняют перед операцией. – Вы можете сказать, кому делали эту операцию? – Анне Фитцджеральд. – А кто подписывал форму? – Сара Фитцджеральд. Я развернулся на пятках. – Доктор Шанс, анестезия может серьезно навредить здоровью или даже лишить жизни. Это довольно серьезные побочные эффекты. – Именно поэтому и существует данная форма. Чтобы защитить нас от таких людей, как вы, – сказал он. – На самом деле риск практически равен нулю. А процедура забора костного мозга несложная. – Почему же эту несложную процедуру Анне делали под общим наркозом? – Для ребенка это менее травматично, и он не будет выкручиваться. – А после процедуры ощущала ли Анна боль? – Может, немного, – признался доктор Шанс. – Вы не помните? – Это было давно. Я уверен, что сейчас об этом не помнит сама Анна. – Думаете? – Я повернулся к Анне. – Может, спросим у нее? Судья Десальво скрестил на груди руки. – Кстати о риске, – продолжал я. – Расскажите нам, пожалуйста, о побочных эффектах курса инъекций, повышающих количество клеток костного мозга, который Анна прошла дважды перед забором трансплантата. – Теоретически никаких осложнений быть не должно. – Теоретически, – повторил я. – Почему теоретически? – Потому что опыты проводились на лабораторных животных, – объяснил доктор Шанс. – Влияние на людей до конца не изучено. – Успокаивает. Он пожал плечами. – Врачи, как правило, не предписывают лекарств, которые потенциально могут принести вред. – Вы когда-нибудь слышали о талидомиде, доктор? – Конечно. Его недавно опять начали использовать для лечения рака. – Когда-то это было революционное лекарство, – заметил я. – С катастрофическими последствиями. Кстати о последствиях… эта пересадка почки… какие могут быть негативные побочные явления такой процедуры? – Не более чем при любом другом хирургическим вмешательстве, – ответил доктор Шанс. – Может ли Анна умереть от осложнений во время операции? – Маловероятно, мистер Александер. – Что ж, допустим, операция прошла успешно. Как скажется на ее образе жизни то обстоятельство, что теперь у нее будет одна почка? – Особенно не скажется. В этом-то и ее преимущество. Я передал ему буклет, который взял в отделении болезней почек его собственной больницы. – Прочитайте, пожалуйста, выделенный абзац. Он опять надел очки. – «Повышается риск гипертонии. Возможны осложнения во время беременности». – Доктор Шанс поднял глаза. – «Донорам рекомендуют воздерживаться от занятий контактными видами спорта, чтобы свести к минимуму риск повреждения оставшейся почки». Я заложил руки за спину. – Вы знали, что в свободное время Анна играет в хоккей? Он повернулся к ней. – Нет, я не знал. – Она вратарь. Уже несколько лет. – Я помолчал. – Но поскольку эта операция под сомнением, давайте сосредоточимся на тех процедурах, которые уже были. Стимулирующие уколы, переливание стволовых клеток, забор лимфоцитов и костного мозга – Анна все это перенесла. Вы заявляете как эксперт, врач, что в результате этих процедур Анне не был нанесен значительный вред? – Значительный? – Он поколебался. – Нет, не был. – А получила ли она значительную пользу от них? Доктор Шанс долго смотрел на меня. – Конечно, – произнес он. – Она спасла свою сестру. Мы с Анной обедали на втором этаже, когда вошла Джулия. – Это частная вечеринка? Анна помахала ей, и Джулия села рядом, даже не взглянув на меня. – Как дела? – спросила она. – Хорошо, – ответила Анна. – Я только хочу, чтобы все закончилось. Джулия открыла пакетик с заправкой для салата и выдавила содержимое на обед, который принесла с собой. – Ты даже не заметишь, когда все закончится. Говоря эти слова, она мельком взглянула на меня. Этого было достаточно, чтобы я вспомнил запах ее кожи и родимое пятно в форме растущей луны на груди. Вдруг Анна встала. – Я пойду выгуляю Судью, – заявила она. – Как же, там все еще полно репортеров. – Тогда я погуляю с ним в коридоре. – Нельзя. Он может гулять только со мной. Это часть дрессировки. – Тогда я пойду в туалет, – сказала Анна. – Мне ведь можно еще хоть что-то делать самой, правда? Она вышла из комнаты, оставив там Джулию, меня и все, чего не должно было быть, но произошло. – Она оставила нас одних специально, – сообразил я. Джулия кивнула. – Она сообразительная девочка, прекрасно разбирается в людях. – Джулия отложила вилку. – В твоей машине полно собачьей шерсти. – Я знаю. Все время прошу Судью заплетать косички, но он не слушается. – Почему ты меня не разбудил? Я улыбнулся. – Потому что мы бросили якорь в спальной зоне. Джулия даже не улыбнулась. – Прошлая ночь была для тебя развлечением, Кемпбелл? Я вспомнил старую поговорку: «Если хочешь увидеть, как Бог смеется, запланируй что-то». Я был трусом, поэтому схватил Судью за ошейник. – Мне нужно выгулять его, пока нас не позвали обратно. Голос Джулии догнал меня у самой двери. – Ты мне не ответил. – Ты не хочешь, чтобы я отвечал, – сказал я, не оборачиваясь. Так я мог не смотреть ей в глаза.
Судья Десальво отложил слушание дела до трех часов дня – у него был сеанс у костоправа. Мы с Анной вышли в вестибюль, чтобы найти ее отца, но Брайана не было. Сара удивленно посмотрела вокруг. – Может, его вызвали на пожар, – предположила она. – Анна, я… Но я положил руку Анне на плечо. – Я отвезу тебя на станцию. В машине она сидела тихо. Я въехал на парковочную площадку возле пожарной станции и оставил мотор включенным. – Послушай, – проговорил я. – Вероятно, ты не поняла, но первый день был у нас удачный. – Все равно. Она молча вышла из машины, и Судья перепрыгнул на освободившееся переднее сиденье. Анна пошла к станции, но затем свернула влево. Я сдал назад, а потом, вопреки здравому смыслу, выключил мотор. Оставив Судью в машине, я завернул следом за Анной за угол. Она стояла, как статуя, и смотрела в небо. И что мне было делать? Я никогда не был отцом, я еле справляюсь с собой одним. Анна заговорила первой. – Вы делали когда-нибудь что-то неправильно, хотя это казалось правильным? Я подумал о Джулии. – Да. – Иногда я себя ненавижу, – пробормотала Анна. – Иногда, – сказал я, – я тоже себя ненавижу. Это ее удивило. Она посмотрела на меня. Потом опять на небо. – Они там, вверху. Звезды. Даже когда мы их не видим. Я сунул руки в карманы. – Когда-то я каждую ночь загадывал желание на падающую звезду. – Какое желание? – Разные. Бейсбольные карточки для коллекции. Золотого ретривера. Молодую хорошенькую учительницу. – Папа говорил, что группа астрономов нашла новое место, где рождаются звезды. Только нам понадобятся две с половиной тысячи лет, чтобы их увидеть. – Она повернулась ко мне. – Вы ладите со своими родителями? Мне хотелось солгать ей, но вместо этого я покачал головой. – Раньше я думал, что, когда вырасту, стану таким, как они, но не стал. Дело в том, что в какой-то момент мне расхотелось этого. Солнце обливало светом ее кожу, очерчивая линию шеи. – Я поняла, – сказала Анна. – Вы тоже были невидимым.
|