Основні поняття і терміни

Дата добавления: 2015-09-18; просмотров: 439

Саудовская Аравия, Иран и Панама были прекрасным полигоном для увлекательных экспериментов, однако все же были исключением. Две первых страны имели огромные запасы нефти, третья – Канал. Ситуация в Колумбии была более типичной и MAIN была там ведущим проектантом гигантского гидротехнического комплекса.

Один профессор колумбийского колледжа, пишущий книгу по истории пан‑американских отношений как‑то сказал мне, что значение его страны вполне оценил Теодор Рузвельт. По его словам, показывая на карту, американский президент назвал Колумбию «замковым камнем в своде Южной Америки». Я никогда не проверял эту историю, однако, конечно, верно, что на карте Колумбия находится на самом верху континента, как бы скрепляя остальную часть материка вместе. Она соединяет все южные страны с Панамским перешейком и, следовательно, с Центральной и Северной Америкой.

Говорил ли Рузвельт эти слова или нет, но он был лишь одним из многих президентов, которые понимали ключевую роль Колумбии. В течение почти двух столетий Соединенные Штаты рассматривали Колумбию как краеугольный камень – или, точнее, как дверь в Южное полушарие для бизнеса и политики.

Страна к тому же неимоверно красива – впечатляющие побережья Атлантики и Тихого океана, поросшие пальмами, величественные горы, пампа соперничает с Великими равнинами Среднего Запада Северной Америки, гигантские дождевые леса, населенные разнообразнейшей фауной и флорой. Население тоже отличается небывалым разнообразием физических и культурных черт многочисленных этносов – от туземных тайронов до приезжих из Африки, Азии, Европы и Ближнего Востока.

В истории Латинской Америки Колумбия всегда играла ключевую роль. В колониальный период Колумбия была резиденцией всех вице‑королей испанских территорий к северу от Перу и к Югу от Коста‑Рики. Огромные флоты галеонов, груженых золотом, отплывали из прибрежной Картахены, чтобы транспортировать золото из далеких южных Чили и Аргентины в Испанию. Многие важнейшие сражения войн за независимость произошли именно в Колумбии, например, силы Симона Боливара разбили испанских роялистов в победном сражении при Бояке в 1819 г.

Сейчас Колумбия имела репутацию родины нкоторых из самых блестящих писателей, художников и философов Латинской Америки, а также страны с финансово ответственным и относительно демократическим правительством. Она послужила моделью для программы президента Кеннеди по национальному строительству в Латинской Америке. В отличие от Гватемалы, ее правительство не было креативой ЦРУ, и в отличие от Никарагуа, ее правительство было демократически избранным, представляющим льтернативу праворадикальным диктаторам и комунистам. Наконец. В отличие от множества стран, включая сильные Бразилию и Аргентину, Колумбия не выказывала недоверия Соединенным Штатам. Имидж Колумбии как надежного союзника продолжал укрепляться, несмотря на ее наркокартели.

Славное прошлое колумбийской истории, однако, было омрачено ненавистью и насилием. Резиденция испанского вице‑короля была также обиталищем инквизиции. Великолепные форы, гасиенды и города были выстроены на костях индейских и африканских рабов. Сокровища, перевозимые золотыми галеонами, священные реликвии и произведения искусства, переплавленные для удобства транспортировки, были вырваны из сердца древних народов. Сами гордые культуры пали, сраженные мечами конкистадоров и болезями. Не так давно спорные президентские выборы в 1945 г. закончились глубокой враждой между политическими партиями, которая привела к гражданской воне Ла Виоленции (1948‑1957), во время которой погибло боле двухсот тысяч человек.

Невзирая на конфликты и насмешки, Вашингтон и Уолл‑Стрит всегда арассматривали Колумбию как критический фактор в продвижении пан‑американских политических и коммерческих интересов. Тому было несколько причин – в дополнение к важному географическому положению Колумбии это происходило из‑за впечатления, что правители многих стран чутко прислушиваются к Боготе и того факта, что страна экспортировала множество товаров, пользовавшихся спросом в Соединенных Штатах – кофе, бананы, текстиль, изумруды, цветы, нефть и кокаин – а также была рынком для наших товаров и услуг.

Одной из важнейших услуг, которые мы продавали Колумбии в конце двадцатого столетия, была строительная и техническая экспертиза. Колумбия была похожа на большинство мест, где я бывал. Сравнительно легко было продемонстрировать, какие выгоды страна получит от взятия огромного кредита и реализации проектов, выплачивая долг в т.ч. природными ресурсами. Огромные инвестиции в электросети, шоссе и телекоммуникации позволили бы Колумбии освоить свои обширные газовые и нефтяные месторождения, нехоженые амазонские территории, а эти проекты позволили бы получить доход, достаточный для выплаты долга и процентов по нему.

Это в теории. В действительности же в наши намерения, как и повсюду в мире, входило подчинить Боготу глобальной империи. Моя работа, как обычно, состояла в обосновании размеров огромных кредитов. В Колумбии не было Торрихоса, и я понимал/, что мне не остается ничего другого, кроме как надувать экономические прогнозы и прогнозы роста нагрузки электросетей.

За исключением нескольких встреч по работе, Колумбия стала моим уединенным убежищем. Энн и я провели здесь несколько месяцев в начале 1970х гг. и даже сделали down payment маленькой кофейной фермы в горах на карибском побережье. Я думаю, это время как ни одно другое могло бы залечить раны, причиненные друг другу за прошлые годы. Однако, раны были слишком глубоки. После того как наш брак развалился, я смог по‑настоящему познакомиться со страной.

В 1970‑х гг. MAIN получила много контрактов на проектирование инфрраструктуры, включая сеть гидроэлектростанций и линий электропередач из джунглей к городам высоко в горах. Мне выделили офис в прибрежном городе Барранкилья, и там в 1977 г. я встретил красивую колумбийку, которая кардинально изменила мою жизнь.

У Паулы были длинные светлые волосы и зеленые глаза – совсем не то, что большинство иностранцев ожидают увидеть у колумбийки. Ее мать и отец приехали из Северной Италии и по наследству она стала модельером. Она пошла дальше и построила маленькую фабрику, где ее работы воплощались в жизнь и продавались в дорогих магазинах по всей стране, в Панаме и Венесуэле. Она была очень внимательным человеком и помогла мне преодолеть травму разрушенного брака и некоторые комплексы в отношении женщин, которые мне так мешали. Она также помогла мне больше узнать о последствиях моей работы.

Как я говорил раньше, наша жизнь составлена из ряда событий, над которыми мы не властны. Что касается меня, таки событиями стали учеба в средней школе в провинцальном Нью‑Гэмпшире, в которой преподавал мой отец, встреча с Энн и дядей Франком, Вьетнамская война, встреча с Эйнаром Гривом. Однако даже перед лицом таких событий у нас есть выбор. Вся разница состоит в том, какой именно выбор мы сделаем. Например, к моему нынешнему месту в жизни привели мое стремление быть первым в школе, женитьба на Энн, вступление в Корпус Мира и выбор професии ЭКа.

Паула была таким же событием, и ее влияние приведет меня к действиям, которые изменят мою жизнь. До тех пор, пока я не встертил ее, большей частью я мирился с системой. Я часто сомневался в том, что делал, чувствовал свою вину, но всегда находил рациональное оправдание своему пребыванию в системе. Возможно, Паула просто появилась в нужное время. Возможно, я совершил бы необходимый шаг так или иначе, поскольку мой опыт в Саудовской Аравии, Иране и Панаме подтолкнул бы меня к этому. Но я был уверен, что как одна женщина – Клодин – убедила меня присоединиться к ЭКам, так и другая – Паула – была катализатором того, что мне было так нужно. Она убедила меня заглянуть глубоко внутрь себя и увидеть, что я никогда не буду счастлив до тех пор пока играю эту роль.