Визначити кореспонденцію рахунків по операціях з обліку операцій з втрати від участі в капіталі

Дата добавления: 2015-09-19; просмотров: 470

6. И последнее: какова связь - между механизмом души и пространством души?

Поскольку механизм души работает в пространстве, очерченном совестью, значит, и пространство души отмерено совестью.

Это та территория, которой реально владеет данный человек.

Для раба - это только собственное тело.

Для потребителя - тоже только собственное тело, но энергопотенциал позволяет ему пастись на соседних грядках, и только поэтому он считает эти грядки своими. (Его почти никогда не бьют по рукам - вот он и остается в приятном заблуждении всю жизнь.)

Для творца это - весь мир.

Каждый из нас живет среди людей. Значит, пространство, которое занимает наша душа, оказывается на чьей-то территории; либо - напротив - кто-то занимает часть нашей территории. Короче говоря, пространство одно, а душ на ней - две (практически n+1). Как же работают механизмы души в этой ситуации? Ведь хотим мы того или нет - они воздействуют друг на друга; счастье, если работают слаженно, чаще - ломают друг друга.

Это можно было рассмотреть на любых примерах; мы выбрали школьную педагогику. Причины:

1) с нею непосредственно знаком каждый из нас;

2) каждый из нас обязан быть педагогом, поскольку мы живем среди людей и работаем с людьми.

Три категории учеников (творцы, потребители и рабы) - и три категории учителей (творцы, потребители и рабы).

Всего девять вариантов сочетаний.

Случай первый: ученик-творец и учитель-раб

Учитель-раб всегда побеждает ученика-творца - низводит его до своего уровня. Он это делает не по злобе - он вовсе не злой человек! - и не намеренно: ведь он не понимает, что творит. Но он считает себя эталоном (помните? - раб видит свою душу как средоточие истины, добра и красоты) и стремится "воспитать" ученика в соответствии с этим эталоном. Он думает: мне попался грязный, невоспитанный, нестриженый мальчишка; я его обмою, постригу, научу хорошим манерам - будет не мальчик, а идеал. На самом же деле процесс иной. Ребенок-творец - счастливый обладатель идеальной гармонии, а к нему подступается доброжелатель, который считает идеалом свой шаблон. Он укладывает ребенка в прокрустово ложе этого шаблона - и все лишнее решительно обрубает...

Почему этот ребенок несчастен? Почему он ненавидит школу? Потому что вся эта экзекуция (казнь!) происходит в пространстве его души, на территории, отмеренной его совестью. Учитель-раб, оказавшись в этом пространстве, начинает потреблять его, хрумкать, пережевывать, как гусеница, упавшая на зеленый лист. И он терпеливо делает свою работу, пока хотя бы кусочек зеленого живого попадает ему на глаза. Потом он теряет к этому мертвому листу интерес - значит, его душа уже не имеет контактов с душой этого ученика. Напрашивается вывод: практически - с точки зрения других людей - совести у этого учителя нет.

Но ведь и энергопотенциал его ничтожен! Как же он умудряется уничтожить переполненного энергией ученика-творца?

А запросто! Ведь и совесть, и энергию ему заменяет власть. И он топчется по чужой душе, пока не убедится, что ребенок весь скукожился, уполз в щель, стал тихим и неприметным, как улитка.

Случай второй: ученик-творец и учитель-потребитель

Учитель-потребитель не кнутом, а пряником - но добивается того же результата. Он начинает нагружать лишь одну составляющую механизма души ученика: его память. Причем вместо истинной памяти, которая формируется как результат собственной деятельности, он пестует суррогат - память, которая складывается из знаний, добытых другими людьми (материалом учебных программ). Гипертрофированная и изуродованная, память сводит к минимуму КПД механизма души, и ему остается одно - так сяк обеспечивать самосохранение, скрипеть в пространстве тела.

Случай третий: ученик-творец и учитель-творец

Им делить нечего. Ведь пространство души каждого из них весь мир. Этот учитель с радостью впускает ученика на свою территорию. Их совести в контакте? Да. Но лишь в самый первый момент. А затем наступает слияние, после чего оба механизма души работают как единое целое. Это идеальный случай, при котором реализуется древнейшая и важнейшая педагогическая заповедь: "Учитель, подготовь ученика, у которого сможешь учиться сам".

Герой следующих трех случаев - человек на уровне чувств.

Мы уже столько писали о нем! Но ощущение недосказанности осталось. Это и неудивительно. Творец действует - с ним все ясно; раб избегает действий - с ним тоже нет проблем; а потребитель все время другой, меняет маски, никогда нельзя поручиться, каким он окажется через минуту.

Этим мы вовсе не собираемся утверждать, что он сложней творца или раба. Нет. Но его трудней понять, его трудней прочувствовать; а это необходимо, иначе мы не будем знать, чего от него ждать, в какой степени на него можно рассчитывать. Именно поэтому мы еще раз обращаемся к его душе.

Самое главное его свойство - он потребитель. Но он не знает об этом! Он бы знал, кабы мог увидеть себя в зеркале таким, как есть, кабы был способен на самопознание. Увы! Эта такая простая работа (ну кто из нас не задумывается о себе, не анализирует свои действия, не пытается себя понять?) ему не по карману.

Почему так получается? Для творца (человека на уровне интуиции) самопознание - главная работа. Познавая мир, он познает себя; познавая себя, познает мир. Он творит - значит, преодолевает дискомфорт - не только для усовершенствования мира, но и для приближения к своей сущности. В том, что он сделал, материализована его мысль, которая зафиксирована его памятью и оценена его совестью. Следовательно, то, что он сделал, является зеркалом, в котором он видит свою душу в натуральную величину.

Раб (человек на уровне эмоций) от зеркала отворачивается. Его нетрудно понять: в зеркале он видит загнанного мула, жалкого, слабого, пугливого, несчастного. Существо, у которого вместо мыслей - стереотипы, вместо памяти - хранилище заимствованных образов, чувств и суждений, вместо совести - защитные рефлексы (те действия, что его ограждают, не дают пропасть - те и нравственны). Значит, это существо, душа которого - не живое цветущее растение, а когда-то замороженный, лишенный признаков жизни черенок. Но он-то убежден, что он другой! В десятый раз повторим: он считает себя средоточием истины, добра и красоты. Сами посудите: на кой ляд ему смотреться в зеркало, если он рискует при этом потерять свой покой. И даже если обстоятельства поставят его перед зеркалом, он не поверит зеркалу. Ни за что. Никогда. Значит, он константен в оценке себя. Он всегда таков, каким был всегда. Зеркало ему ни к чему.

А что же наш герой? Как вы помните, территория человека на уровне чувств ограничена его телом. Как и у раба. Но от раба потребитель отличается тем, что вокруг него - сияющий ореол чувств. Он все время нацелен на гармонии. Он ищет их. И если не находит - воображает их. Мечтает, фантазирует. Причем эти мечты и фантазии для него столь же реальны, как и реальные гармонии (иначе мечты утратят функцию источника энергии). Здравствуй, Манилов! Вот где, оказывается, ты, - прекраснодушный, чудесный человек. Чем он занят? Он постоянно, неутомимо потребляет. Если вдуматься - чем он отличается от коровы, непрерывно жующей свою жвачку? Да ничем! Но это сравнение вряд ли понравится нашему блистательному герою, поэтому он прибегает к старому как мир приему: называет черное белым. А это, как вы помните, отработано именно им, человеком на уровне чувств, с помощью облагораживания зла.

Не ловите нас на слове - мы вовсе не пытаемся утверждать, что он творит зло. Помилуй бог! Он на это не способен, во всяком случае, осознанно. Как не способен и творить добро. Все потому же - мал энергопотенциал. И тем не менее зло, которое он несет в мир, совершенно реально, потому что он - яркий, привлекательный, отзывчивый - демонстрирует себя и свой образ жизни окружающим, как образец для подражания. Вот где он активен! (Потому что, возвышая себя - хотя бы только в своих глазах, он становится для себя источником положительных эмоций.) Он читает прорву книг, бегает на все выставки и концерты классической музыки, ходит в турпоходы и даже сочиняет недурные песенки на приятный мотив. Вот где жизнь! Вот как и для чего только и стоит жить! - неутомимо внушает он (вы, конечно, вспомнили - это сцена из любимой им роли Данко) окружающей его толпе рабов. А они видят: он такой же, как они, и при этом насколько красивее живет; значит, и они могут так же?..

Он вешает им на уши лапшу (уверенный, что несет им истину, так как другая истина ему не ведома), а они верят, что это - идеал. Такой понятный, такой близкий, каждому доступный...

Значит, творимое им зло не в том, что он навязывает толпе свой образ жизни и тем ведет ее за собой. Зло в том, что он ведет не по тропе к оазису, а через дикие пески навстречу миражу.

Его зло в том, что он проповедует потребление. Потребление ради потребления. И единственное, чем он отличается от коровы: она потребляет траву, а он - гармонии. Но корова хоть молоко дает! А наш потребитель - ничего. И проку от него для других ровно столько, чтобы поддержать свое существование; его сияние озаряет лишь его собственную жизнь, возле его огня согреться невозможно; тем и знаменит, тем и ловок человек на уровне чувств, что он дает - не отдавая, а монетка, которую он кладет в руку нищему, даже не фальшива! Ее просто нет, она фантом. Нищий радуется ей лишь до тех пор, пока его кулак зажат, но стоит ему взглянуть в свою раскрытую ладонь - в ней пусто...

Потребитель не действует - потому что ему нечем действовать. Он идет только на контакт (с предметами, процессами, явлениями, людьми - теми, что гармоничны), а контакт никогда не был действием. Теперь мы можем сделать вивисекцию его душе.

Ясно, что доминируют в ней чувства. Ими он знаменит, заметен, интересен. Но не показалось ли вам странным, что в связи с ним мы все время талдычим: "чувства, чувства, чувства", и ни разу: "мысли"? Самые толковые из вас уже поняли: а у него - у потребителя - дальше чувств дело не идет...

Вот вам и противоречие. Ведь нормальный процесс - это когда чувство, созрев, как личинка в бабочку, выкристаллизовывается в мысль. "Чувство умирает в мысли", - столько раз писали мы эту фразу. А тут, оказывается, умирать не хочет. Почему? Ответ - самой природе потребителя. Наша бабочка перепархивает на другой цветок не в тот момент, когда выпила весь нектар досуха (вот когда процесс завершен и наступает кристаллизация), а при первом же признаке: сейчас будет дно. Ощущение дна - это уже дискомфорт, и потребитель никогда его себе не позволит. Чувство не только непознаваемо, оно еще и бесконечно, и потребитель ощущает комфорт именно в потоке этой бесконечности. Пока живет чувство - мир прекрасен; зачем же досужим любопытством ("что получится, если это чувство уморить в мысли?") убивать свой вечный кайф?

Напомним: для потребителя любая мысль - это знак дисгармонии. Невозможно представить, чтобы он добровольно проколол свой радужный шарик этим гвоздем.

Как же он умудряется сохранить лицо - жить погруженным в чувства, ловко лавируя между мыслями?

Откроем его секрет: его мышление соответствует его образу жизни; оно - чувственное; попросту говоря - он мыслит образами.

Здесь мы вынуждены разбить еще один миф.

Сколько раз вы слышали похвалу мышлению образами! Учителя музыки и рисования именно его превозносят. Мол, это обязательное условие творчества. И если человек, воспринимая картину или музыку, умеет растворяться в художественном произведении, отдаваться ему, - значит, у него душа художника, значит, он сам без пяти минут творец. И достаточно ему только захотеть...

Хочет он часто, а вот не может - всегда. Потому что отличительная черта творчества (любой талантливой работы) - задача навязывается творцу, задача заставляет творца заниматься собою. Задача вцепляется в него, как баскервильская собака, и не ослабляет своей хватки, пока творец ее не решит.

Творить вообще ("хочется, знаете ли, что-то эдакое налудить") - нельзя. Если человек садится за пишущую машинку или рояль сотворить нечто (например, передать свое настроение или запечатлеть какой-то эпизод) - он может написать стихотворение, или картину, или музыку, но к искусству это не будет иметь отношения. Потому что здесь не было предшествующего дискомфорта, не было преодоления - не было задачи.

А что же было? Была демонстрация технической умелости. Ремесло. Память дает материал, а руки привычно кладут кирпич к кирпичу - глядишь, получилось нечто... Только что не было этого - и вот уже есть; но если оно вдруг исчезнет - мир не потеряет ровным счетом ничего.

Отчего же такое "творчество" бесплодно?

Потому и бесплодно, что в основе его - только настроение, чувственность и переливы образов.

Творчество - всегда впереди; это задача, которую еще только предстоит решить. А "творец", оперирующий образным мышлением, обращен назад. В прошлое. Потому что чувство возникает из узнавания, то есть оно всегда - мост из прошлого. Куда? В данный миг. А может ли чувство протянуть мост в будущее? Может. Но тогда возникает два варианта:

1) чувство напарывается на неведомое, и возникший дискомфорт превращает его в мысль - для потребителя случай совершенно неприемлемый;

2) чувство уносится в некую беспредельность, в эмпиреи - вот она, фантазия! Но если самокритично проанализировать, куда оно залетело, потребитель будет вынужден признать: в прошлое.

Потому что любая фантазия - это воспоминание.

Давненько мы не баловали вас законами - кирпичиками нашей парадигмы. А очередной напрашивается, он уже рядом стоит. И мы уверены, что если вам сейчас его не представим - через два-три абзаца будет поздно: вы скажете, что открыли его прежде нас. Так уже случалось, и это было досадно. А потому примите в вашу коллекцию очередной маленький

закон самодостаточности комфорта:

человек, который откладывает действие ради наслаждения, - творческий импотент.

И - следствие из этого закона:

творец - действуя, решая задачу, создавая новое (ассимилируя дискомфорт) - переживает свои собственные чувства;

потребитель наслаждается чувствами чужими - и не знает об этом.

Любя триаду, мы не успокоились, пока не нашли и второе, и третье следствия этого закона. Но пока не приводим их сознательно - даем вам возможность проверить свои силы. Кто из вас жаловался, что не может увидеть задачу? Вот она - получите!

Образное мышление потому и бесплодно, что оно не способно конденсироваться в мысль.

Чем же оно так привлекательно? Тем, что имитирует творческий процесс.

Но творчество невозможно без работы мысли, без смены поколений мыслей, когда одни мысли умирают, чтобы родить новые, приближающие творца к решению задачи. Образное мышление имитирует этот процесс, занимая воображение чередой образов. Если бы хотя б один из этих образов можно было задержать, рассмотреть и зафиксировать - родилась бы мысль. Однако этого не происходит. Что же в таком случае ощущает, угадывает, чем вдохновляется наш любитель прекрасного?

Пред-мыслью. Пред-мысль - это инструмент компромисса, который позволяет избыточную энергию (получаемую от гармоний) направлять не на действие, а на сохранение комфорта.

Вот еще одна ловушка. От этой конфетки так трудно отказаться!.. Она - неиссякающий источник радости, грез нарву; но она и умертвляет потребность в творчестве! Зачем оно, если и так хорошо?..

"Мысль изреченная есть ложь", - сказано как раз о пред-мысли. Потому что - зафиксированная - она оказывается либо банальной, либо пустой. Потребитель чувствует это - и всеми способами избегает любой конкретики. Хорошо - и слава богу.

На этом вивисекцию души потребителя закончим. Что же мы получили? Каковы его память, мысль и совесть?

Душа потребителя живет данным, сиюсекундным, текущим мгновением. Напрашивается вывод, что памяти у него нет. Но так у здоровых людей не бывает (а все потребители - практически здоровые люди). Следовательно, его память - только прислуга. Она на подхвате. Причем это образная память. Он "читал", "слушал", "видел" - и от этих процессов осталась память чувств. Мыслей там нет, и сформулировать, что именно он помнит, потребитель внятно не сможет; ничего, кроме восторженных междометий и выражающих превосходные степени прилагательных, вы от него не добьетесь. Разумеется, все эти столь бережно лелеемые им чувства - чужие. Ведь он не сотворил ни одного, все до единого - потребил, и запомнил - ну конечно же! - именно то удовольствие, которое получил при потреблении.

Совесть потребителя, как вы помните, ограничена его телом. Но в себе он пасется лишь изредка - когда нет возможности наслаждаться гармониями извне: Значит, его любимое занятие - объедать окружающие грядки. Тем самым он оказывается на чужой территории. Как же ему найти компромисс со своею совестью? А очень просто. Все, что дает наслаждение, то и нравственно, - бесстрашно утверждает потребитель. Из чего мы можем сделать вывод, что он - аморален. Естественно, таким совесть не может быть на виду, то есть и она - прислуга, затвердившая единственную фразу: "Чего изволите?"

Так путем исключения мы пришли к выводу, что ведущий механизм души потребителя - мышление. Образное мышление.

Вспомним, как работает классический механизм мышления. Сырье, которое он перерабатывает, - это чувства; промежуточный полуфабрикат - образы; конечный продукт - мысли.

Потребитель доводит сырье до состояния полуфабриката изумительно ловко, но дальше... Чтобы образ стал мыслью, полуфабрикат следует подвергнуть специальной обработке; для этого требуется энергопотенциал иного качества, более высокого, чем энергопотенциал потребителя. Выпускать недожаренные котлеты? Никогда в жизни! Халтура противна самой сущности нашего любителя прекрасного. Вот почему, не способный родить мысль, потребитель производит совсем другое! - пред-мысль. Пожалуйста, не думайте, что пред-мысль - это ступенька к мысли. Это разные инструменты, и функции их противоположны. Если мысль выражает действие и фиксирует дискомфорт, то пред-мысль, тасуя образы, охраняет покой.

Так отчего же ему недоступно самопознание?

Почему он не видит себя в зеркале? Самопознание складывается из мыслей, оно объективно. А что же можно сложить из пред-мыслей? Напомним, они выполняют охранительные функции. Значит, из них складывается (выдумывается!) образ себя - субъективный, мерцающий, романтический портрет. Насколько же он соответствует оригиналу? А ни насколько. Потому что этот образ - суть совокупность чужих идеалов.

А в зеркале он не видит себя потому, что смотреть на свое отражение у него сил нет: сияние чувств столь ярко, что глазам больно. Святой - да и только! И самое последнее. Внимательный читатель уже ерзает от нетерпения, обнаружив кричащее противоречие. Прежде, описывая человека на уровне чувств, мы утверждали: он привлекателен - благодаря ореолу чувств, и интересен - благодаря точным мыслям. С чувствами нет проблем, но куда делись "точные мысли"? Ведь у потребителя их нет - не тот энергопотенциал; потому он и обходится пред-мыслями. Так где же истина - прежде или теперь?

Противоречия нет; есть два уровня подачи одного и того же материала. Раньше вы были менее подготовлены к его восприятию, и мы поднесли его в упрощенной форме; теперь вы готовы больше - мы излагаем его в форме, более близкой к истине. Есть еще и третий уровень, но он неотделим от понимания критичности, значит, только в разговоре о ней мы и придем к точному (только вот окончательному ли?) ответу.

То, что окружающие принимают за мысли (именно так мы это преподносили), на самом деле ими не является. Они только производят впечатление мыслей. Почему? Во-первых, оценки потребителя всегда безусловно точны (ведь в его распоряжении совершенная психомоторика); во-вторых, они опираются на образы. Точность (лучше, хуже, безобразно, пластично) производит впечатление на окружающих, дает минимально необходимую информацию. Образы своей недосказанностью дают простор для фантазии слушателей; каждый домысливает в меру своих сил и все это приписывает источнику - человеку на уровне чувств.

Мысль - конечна, предметна и неотделима от своего источника. Она конкретна в отличие от пред-мысли, которая расплывчата, многозначна, послушно принимает удобные слушателю формы. Тем и привлекательна для слушателя пред-мысль, что для него она является катализатором направления собственного мыслительного процесса. Потому и нравится человек на уровне чувств, что чужую пред-мысль легко и приятно додумать. До чего? До собственной пред-мысли.

Значит, если вы хотите найти с другим человеком взаимопонимание - переходите на язык пред-мыслей.

Случай четвертый: ученик-потребитель и учитель-раб

Учитель-раб - моралист, и потому воздействует на совесть аморального (только потому, что он любит пастись в чужом огороде) ученика- потребителя. Как вы помните, эта борьба может иметь два исхода:

1) если нравственное чувство ученика полноценно, он отступает, пока не выйдет из контакта с учителем; при этом потребитель весь прячется в раковину и все же остается самим собой; поэтому стоит обстоятельствам измениться, как он тут же расцветает как ни в чем не бывало;

2) если нравственное чувство ученика ущербно, он начинает войну с учителем, и ведет ее до тех пор, пока не превращается в "черного человека"; с учителем у него нейтралитет, а вместо души - апсия.

Случай пятый: ученик-потребитель и учитель-потребитель

Этот учитель сразу выделяет нашего ученика. "Что требовать с твоих товарищей! Они серы, нелюбопытны и ленивы. А тебе дано. Ты - можешь. Значит - должен..." А что "можешь"? Этого учитель не в силах выразить (пред-мысль не позволяет!), но он "чувствует". То же самое - "должен". Почему "должен"? Кому "должен"? Что именно "должен"?..

Выбор учителя понятен: этот ученик столь привлекателен, что само собою разумеется - он должен быть источником гармоний. Добиться этого проще всего через педагогический процесс: нужно загрузить ученика знаниями; переработав их, он будет выдавать гармонии, которые будет потреблять учитель, получая наслаждение от своих педагогических успехов.

Как действует этот учитель - нетрудно догадаться. Мысль - не его инструмент; совесть - только подстилка; остается память. И он начинает загружать память ученика: прекрасными книгами, прекрасной музыкой, прекрасной наукой. И ждет, когда же любимый ученик сам станет источником гармоний. Ждет напрасно. Потому что этот ученик не может подняться выше пред-мысли, а пред- мысль не может быть гармонией, поскольку она только 1) отражение, причем 2) осколка гармонии, и в довершение всего 3) искажена словом.

О последнем нужно сказать особо. Беда учителя-потребителя в том, что он требует от любимца невозможного. Он не понимает, что тот в силу своей нынешней природы не может выразить гармонию словом. Ведь слово, обозначающее пред-мысль, фактически - пустышка. Ученик преподносит ее восторженно, а учитель смотрит удивленно: "И вот этому он радуется? Этим гордится?" - и разочаровывается.

Вывод: этот учитель, перегружая память ученика, уродует его психомоторику, сажает энергопотенциал и гасит критичность; а когда, потеряв свой недавний ореол, ученик весь оказывается в раковине, учитель теряет к нему интерес: "Мальчик казался таким интересным, а на поверку выяснилось - мыльный пузырь".

Случай шестой: ученик-потребитель и учитель-творец

Для этого учителя не имеет значения, в каком состоянии находится совесть, память и мысль ученика, потому что он работает с душой ученика как с целостностью. Его принцип: совместное с учеником действие. Его методика: он берет задачу (но именно задачу! Значит, еще не решенную и им самим) - и решает ее вместе с учеником. Естественно, в этой работе он все время чуть-чуть впереди, и поэтому процесс решения лишается - для ученика - дискомфорта. Цель методики: ученик научается ощущать гармонию процесса решения задачи. То есть, решая самую первую свою задачу, ученик научается воспринимать ассимиляцию дискомфорта как гармонический процесс.

Дальше - ясно. Решенная задача выдергивает потребителя с уровня чувств на уровень интуиции. И наливает его такой энергией, что он с удовольствием вгрызается в первый же подвернувшийся ему дискомфорт. Теперь он - творец. Навсегда. На всю оставшуюся жизнь. И если даже судьба зашвырнет его на самое дно, в гущу рабов, достаточно ему будет справиться с переутомлением и наладить образ жизни (поднакопить энергопотенциал), - как он увидит задачу, вцепится в нее, и она вынесет его наверх - на уровень интуиции - словно поплавок.

Герой последних трех случаев - ученик на уровне эмоций. Раб.

Его душа ограничена его телом.

Его совесть щепетильно фиксирует границы его раковины. Он потому и моралист, что "если все будут поступать по совести", то его никто не тронет - а о большем он и не мечтает.

Его память - источник положительных эмоций. Однако в жизни есть не только хорошее, но и плохое. Поэтому у него два механизма энергетической подпитки. Когда это приятные воспоминания процесс идет напрямую; когда неприятные - он пользуется приемом облагораживания зла. Он мстительно мечтает (помните? - память всегда адресована в будущее), как расквитается за обиду, но это, конечно же, будет благородная месть, и так сладко воображать ее снова и снова. Какие прекрасные мечты - о торжестве справедливости...

Его мысль - о каких бы высоких материях он ни рассуждал - всегда чужая, заимствованная. По форме - стереотип. Но вряд ли стоит пытаться открыть ему глаза на то и другое. Ведь он до всего доходит своим умом, и все его мысли - это откровения, которыми он рад безвозмездно поделиться с кем угодно. И его, конечно же, обижает, что никто почему- то не хочет его слушать, а если и слушает, то не слышит.

Случай седьмой: ученик-раб и учитель-раб

У них формальный контакт. Каждый из них воспринимает другого как неизбежное зло (учитель: "В школе было бы совсем приятно работать, если б в ней не было учеников"). Их души - галактики, каждая летит через космос своим путем. Оба моралисты, но в другом каждый видит аморальную личность, значит, и недостойную малейшей симпатии и доверия. Оба пользуются одними и теми же стереотипами, но каждый понимает их смысл по-своему. Эти стереотипы не выходят за пределы учебника к школьного распорядка, но для учителя это формальное исполнение своих функций, для ученика - границы дискомфорта.

Это чужие люди, которые ничего не знают друг о друге. Может быть, поэтому у них нет потребности делать друг другу добро. Впрочем, они и не пакостят. Конечно, могли бы... да мал энергопотенциал.

Случай восьмой: ученик-раб и учитель-потребитель

У них мирное сосуществование. Этот ученик вызывает у учителя дискомфорт, и учитель, не имея права отвернуться, имитирует контакт. Ученика это устраивает. Ему приятно находиться под радужными лучами, любование которыми рождает в нем положительные эмоции. Он не завидует этому учителю, но благодарен ему за наглядный пример другой, более свободной жизни. Этот учитель не поднимает его до себя - нечем; но если б ученик все-таки захотел всплыть, учитель, желая поддержать его усилия, стал бы так загружать ему память, что он тут же камнем пошел бы на дно.

Этот учитель не может научить мыслить, не может научить жить, но он останется в памяти ученика-раба приятным добрым огоньком.

Случай девятый: ученик-раб и учитель-творец

Творец провоцирует раба на сотрудничество. Для этого:

1) пускает его на свою территорию и дает понять, что на ней раб в безопасности (учитель стремится, чтобы ученик сам раскрыл створки своей раковины полностью);

2) дает понять, что он такой же, ничем не отличим (кроме уровня ЭПК- но эти тонкости ученик поймет позже, когда поднимется до учителя), значит, чем владеет один - доступно и другому;

3) точно выбирая действие - небольшое, но интересное и доступное ученику, он увлекает ученика за собой; тот подражает - и получает удовлетворение от свободной траты своего энергопотенциала; сперва - минимально, затем - больше, потом - совсем смело, пока однажды ему не придется затратить все, что он успел накопить, но зато - прогрызшись сквозь стену - он с изумлением узнает, что решил задачу, и это ему так понравится, что он навсегда останется творцом этой бесконечно прекрасной работы.

Учитель, врач, хлебороб - как они работают

Если это понять, если это освоить - наша жизнь станет ясной, в ней появится смысл, и самое главное - установятся гармония и взаимопонимание с окружающим миром. Ведь один учит быть свободным; второй - возвращает нам свободу, когда она утрачена; третий дает к ней ключ (см. главку "Три святых профессии").

Свобода - пусть не истинная, пусть мнимая, мимолетная, призрачная - нам необходима хотя бы потому, что без нее не может быть счастья. Того счастья, которое мы ищем, ждем, добиваемся всю жизнь. Почему мы увязываем счастье именно со свободой? Потому что только свободный человек счастлив не за чей-то счет - он получает счастье, как яблоко с древа свободы. С дерева, которое он вырастил сам. Каким образом? - вам это уже известно: творческим трудом.