Основні теорії генезису козацтва

Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 730

– Мы на месте, – сказала Марин Саймону.

Она остановилась посреди мостовой и смотрела на массивное каменно‑стеклянное здание, которое выросло перед ними. Оно явно было сконструировано так, чтобы выглядеть, как один из роскошных комплексов, построенных в Манхэттене в Верхнем Ист‑Сайде до Второй мировой войны, но современные детали выдавали его – высокие окна, медные крыши, не тронутые ржавчиной, баннеры, висящие вдоль здания и обещающие «Роскошные квартиры от 750 000$». Очевидно, приобретение одной из них включает пользование садом на крыше, фитнес‑центром, теплым бассейном и круглосуточное обслуживание портье, начиная с декабря. Сейчас здание все еще строилось, и таблички «Не входить: Частная собственность» были прикреплены к строительным лесам, которые окружали здание.

Саймон взглянул на Марин. Казалось, она привыкала к жизни вампира довольно быстро. Они пробежали через Квинсборский мост и по Второй‑авеню, чтобы добраться сюда, и ее белые шлепанцы были порваны. Но она ни разу не замедлилась и не удивилась, что не устала. Сейчас она смотрела вверх на здание с блаженным выражением, ее маленькое личико светилось с ожиданием, как показалось Саймону.

– Место закрыто, – сказал он, зная, что утверждает очевидное. – Марин…

– Тихо – Она протянула маленькую ручку и потянула за плакат, прицепленный на углу ограждения. Он отошел со звуком рвущегося картона и вырванных гвоздей. Некоторые из них зазвенели под ногами у Саймона. Марин отбросила картонный квадрат в сторону и улыбнулась дыре, которую она сделала.

Пожилой мужчина, проходивший неподалеку с маленьким одетым в курточку пуделем на поводке, остановился и посмотрел на них.

– Тебе следовало надеть плащ на младшую сестру, – сказал он Саймону. – Такая худенькая, как она, замерзнет в такую погоду.

Прежде чем Саймон смог ответить, Марин развернулась к человеку со злорадной ухмылкой, обнажая все свои зубы, включая клыки.

– Я не его сестра, – прошипела она.

Мужчина побледнел, подхватил свою собаку и заспешил прочь.

Саймон повернул голову к Марин.

– Тебе не стоит этого делать.

Ее клыки пронзили нижнюю губу, такое часто случалось с Саймоном, пока он не привык к ним. Струйки крови сбежали по ее подбородку.

– Не говори, что мне делать, – сказала она раздраженно, но ее клыки убрались. Она провела тыльной стороной ладони по подбородку, по‑детски, размазывая кровь. Потом повернулась к отверстию, которое она сделала. – Пойдем.

Она нырнула в него, и он последовал за ней. Они миновали место, куда команда строителей явно сбрасывала мусор. Там были сломанные инструменты, разбитые кирпичи, старые пластиковые пакеты и банки Колы, валяющиеся на земле. Марин подняла свои юбки и аккуратно выбирала, куда наступить, среди обломков с выражением отвращения на лице. Она перепрыгнула узкую траншею и забралась по сломанным каменным ступенькам. Саймон последовал за ней.

Лестница вела к стеклянным дверям, подпертым в открытом состоянии. За дверьми был декорированный мраморный вестибюль. С потолка свисала огромная выключенная люстра, и в помещении не было света, который мог отражаться от ее кристаллов. Для человека в помещении было слишком темно, чтобы что‑то увидеть. Здесь был мраморный стол для портье, зеленый диванчик под зеркалом с позолоченной рамой, и с каждой стороны в помещении были лифты. Марин нажала кнопку лифта, и, к удивлению Саймона, она загорелась.

– Куда мы направляемся? – спросил он.

Лифт прозвенел, и Марин шагнула внутрь, Саймон последовал за ней. Лифт был отделан красным и золотым, и в каждую стенку было вмонтировано зеркало.

– Наверх.

Она нажала кнопку крыши и хихикнула.

– Наверх, к Небу, – сказала она, и двери закрылись.

– Я не могу найти Саймона.

Изабель, которая стояла, прислонившись к колонне в «Заводе», и старалась не переживать, подняла взгляд на Джордана, нависающего над ней. Он действительно был необычайно высоким, решила она. Он, должно быть, достигал метра девяносто. Когда она его впервые увидела, то подумала, что он был очень привлекательным с его спутанными темными волосами и зеленоватыми глазами, но теперь, когда она знала, что он бывший парень Майи, она твердо убрала его мысленно в пространство неподходящих парней.

– Ну, я его не видела, – сказала она. – Я думала, ты присматривал за ним.

– Он сказал мне, что тут же вернется. Это было сорок минут назад. Я решил, что он отправился в туалет.

– И что ты за телохранитель? Разве тебе не следовало пойти в туалет вместе с ним? – спросила Изабель.

Джордан выглядел шокированным.

– Приятели, – сказал он, – не ходят друг с другом в туалет.

Изабель вздохнула.

– Скрытая боязнь гомосексуальности всегда выдает тебя, – сказала она. – Пойдем. Поищем его.

Они обошли вечеринку, двигаясь среди гостей. Алек сидел обиженный в одиночестве за своим столом, играя с пустыми бокалами из‑под шампанского.

– Нет, я не видел его, – сказал он в ответ на их вопрос. – Хотя, признаюсь, я не искал.

– Ну, ты можешь поискать вместе с нами, – сказала Изабель. – Тебе будет, чем заняться, кроме того, чтобы выглядеть несчастным.

Алек пожал плечами и присоединился к ним. Они решили разделиться и прочесать помещение. Алек направился наверх, чтобы осмотреть площадки на втором этаже. Джордан пошел на улицу, чтобы проверить террасы и вход. Изабель осматривала вечеринку. Она уже начала задумываться, будет ли поиск под столами выглядеть глупо, когда позади нее появилась Майя.

– Все в порядке? – спросила она. Она взглянула на Алека, а затем в направлении, где исчез Джордан. – Я узнаю, если люди занимаются поисками, когда вижу их. Что вы, ребята, ищете? Какие‑то проблемы?

Изабель посвятила ее в ситуацию с Саймоном.

– Я разговаривала с ним полчаса назад.

– Как и Джордан, но теперь он исчез. И, раз уж его последнее время пытаются убить…

Майя поставила свой бокал на стол.

– Я помогу вам с поисками.

– Ты не обязана. Я знаю, что сейчас ты не чувствуешь большой симпатии к Саймону…

– Это не означает, что я не хочу помочь, если у него проблемы, – сказала Майя, словно Изабель несла чушь. – Разве Джордан не должен был следить за ним?

Изабель развела руками.

– Да, но, оказалось, приятели не сопровождают друг друга в туалет или еще куда‑то. Он не произвел особого впечатления.

– Парни всегда такие, – сказала Майя и пошла за ней. Они смешивались с толпой и выходили из нее, хотя Изабель уже была довольно уверена, что они не найдут Саймона. В желудке у нее рос холодный ком, который становился только больше и холоднее. Ко времени, когда они все собрались за их столом, она ощущала себя так, будто выпила стакан ледяной воды.

– Его здесь нет, – сказала она.

Джордан выругался, а затем виновато уставился на Майю.

– Извини.

– Я слышала и похуже, – сказала она. – И каковы следующие действия? Кто‑то пытался звонить ему?

– Там автоответчик, – сказал Джордан.

– Есть идеи, куда он мог пойти? – спросил Алек.

– В лучшем случае, может быть, назад в квартиру, – сказал Джордан. – В худшем люди, которые преследовали его, в итоге добрались до него.

– Какие люди? – Алек выглядел озадаченным; пока Изабель рассказывала историю Майе, у нее не было шанса посвятить в нее своего брата.

– Я отправлюсь назад в квартиру и поищу его, – сказал Джордан. – Если он там, замечательно. Если нет, я бы все равно начал оттуда. Они знают, где он живет, они отправляли туда сообщения. Может, там будет сообщение, – сказал он без особой надежды.

Изабель приняла решение в долю секунды.

– Я иду с тобой.

– Ты не должна…

– Нет, должна. Я сказала Саймону, что ему следует прийти сегодня; я ответственна за это. Кроме того, я все равно дерьмово провожу время здесь.

– Да, – сказал Алек, оживившись от перспективы покинуть вечеринку. – Я тоже. Может, нам всем следует пойти. Может, скажем Клэри?

Изабель покачала головой.

– Это вечеринка ее матери. Это будет несправедливо. Давайте посмотрим, что мы втроем сможем сделать.

– Втроем? – спросила Майя, и в ее голосе послышалось слабое раздражение.

– Ты хочешь поехать с нами, Майя? – спросил Джордан. Изабель замерла; она не знала, как Майя отреагирует, если ее бывший заговорит с ней напрямую. Губы другой девушки слегка сжались, и всего секунду она смотрела на Джордана не так, будто бы ненавидела его, а задумчиво.

– Это Саймон, – сказала она в итоге, будто это все определяло. – Я возьму свой плащ.

Двери лифта распахнулись в пространство, полное темноты и теней. Марин снова пискляво хихикнула и протанцевала в темноту, вздохнув Саймон последовал за ней.

Они стояли в большой мраморной комнате без окон. Здесь не было ламп, но в стене слева от лифта были громадные стеклянные двери. Через них Саймон мог видеть гладкую поверхность крыши, а над ней

– черное ночное небо, слабо освещенное звездами.

Ветер снова усилился. Он последовал за Марин к дверям и наружу, под холодный резкий ветер; ее платье трепыхалось вокруг нее, как моль, бьющая крыльями против бури. Сад на крыше был элегантен, как и обещали вывески. Пол был сделан из гладких шестиугольных каменных плит, за стеклами были цветы и изящно постриженные изгороди в форме монстров и животных. Дорожка, по которой они шли, была украшена небольшими сияющими огнями. Вокруг них возвышались громадные стеклянно‑стальные здания, их окна сияли от света.

Дорожка привела к обложенным плиткой ступеням, сверху которых была широкая площадка, окруженная с трех сторон высокой стеной, обрамляющей сад. Это явно было пространство, где жильцы здания могли бы пообщаться. В центре площади был большой бетонный блок, на котором мог бы располагаться гриль, а само пространство было окружено аккуратно постриженными кустами роз, которые зацветут в июне, тогда как решетки вдоль стен однажды исчезнут за зеленым покровом листьев. Однажды здесь будет очень красиво, шикарный сад пентхауза на Верхнем Ист‑Сайде, где можно расслабляться, сидя в кресле, и смотреть, как сверкает на закате Ист‑Ривер, а город простирается перед тобой, словно мозаика мерцающих цветов.

За одним исключением. Плитка на полу была ободрана и заляпана какой‑то черной липкой жидкостью, использованной, чтобы нарисовать неаккуратный круг внутри большего круга. Пространство между кругами было заполнено нацарапанными рунами. Хотя Саймон и не был сумеречным охотником, он видел достаточно рун нефилимов, чтобы узнать некоторые из Серой Книги. Эти ей не принадлежали. Они казались угрожающими и неправильными, как проклятье на незнакомом языке.

В самом центре круга был бетонный блок. На нем стоял прямоугольный предмет, завернутый в темную ткань. Его форма не отличалась от формы гроба. Вокруг основания блока были тоже нацарапаны руны. Если бы в венах Саймона все еще текла кровь, она бы заледенела.

Марин хлопнула в ладони.

– Ох, – сказала она своим тонким эльфийским голосом. – Так красиво.

– Красиво? – Саймон быстро взглянул на сгорбленный образ наверху бетонного блока. – Марин, какого черта…

– Значит, ты привела его, – произнес женский голос, интеллигентный, сильный и – знакомый. Саймон повернулся. На дорожке позади него стояла высокая женщина с короткими темными волосами. Она была очень худая, одетая в длинный темный плащ, подпоясанный вокруг талии, как роковая женщина из фильмов про шпионов сороковых годов. – Благодарю, Марин, – продолжила она. Черты ее лица были строгими и красивыми, с высокими скулами и большими темными глазами. – Ты поступила очень хорошо. Теперь ты можешь идти, – она перевела взгляд на Саймона. – Саймон Льюис, – сказала она.

– Спасибо, что пришел.

В момент, когда она произнесла его имя, он узнал ее. Последний раз, когда он видел ее, она стояла под проливным дождем снаружи бара «Альто».

– Вы. Я помню вас. Вы дали мне свою визитку. Музыкальный продюсер. Вау, вы, должно быть, действительно хотели продвинуть мою группу. Я даже не думал, что мы настолько круты.

– Оставь свой сарказм, – сказала женщина. – Он бессмыслен, – она посмотрела в сторону. – Марин. Ты можешь идти.

В этот раз ее голос прозвучал жестко, и Марин, которая колебалась, как маленькое приведение, слабо пискнула и бросилась к дверям, через которые пришла. Он наблюдал, как она испарилась за дверьми, ведущими к лифтам, ощущая почти сожаление, что она ушла. Марин была не особо хорошей компанией, но без нее он чувствовал себя очень одиноко. Кем бы ни была эта странная женщина, от нее явно исходила аура темной силы, которую он, опьяненный кровью, не заметил ранее.

– Ты заставил меня постараться, Саймон, – сказала она, и теперь ее голос исходил с другой стороны в нескольких метрах от него. Саймон повернулся и увидел, что она стояла возле бетонного блока в центре круга. Тучи быстро неслись по небу, отбрасывая движущиеся узоры из теней на ее лицо. Из‑за того, что он был у подножия ступенек, ему пришлось вскинуть голову, чтобы посмотреть на нее. – Я думала, что поймать тебя будет просто. Всего лишь обычный вампир. Новичок, тем более. Я даже сталкивалась со Светочами, хотя уже сотню лет ни одного не было. Да, – добавила она с улыбкой в ответ на его взгляд, – я старше, чем кажусь.

– Вы выглядите довольно старой.

Она проигнорировала оскорбление.

– Я послала за тобой своих лучших людей, и вернулся только один с какой‑то глупой сказкой о святом огне и руке Господа. После этого он стал мне довольно бесполезен. Мне пришлось убрать его. Это напрягает меня больше всего. После этого я решила, что должна разобраться с тобою сама. Я пошла за тобой на твое глупое музыкальное выступление, а после, когда я подошла к тебе, я увидела твою Метку. Как та, кто знал Каина лично, я очень знакома с ее формой.

– Знал Каина лично? – Саймон покачал головой. – Вы не можете ожидать, что я поверю в это.

– Верь этому или нет, – сказала она. – Мне без разницы. Я старше, чем сны твоего народа, маленький мальчик. Я ходила по дорожкам сада в Эдеме. Я знала Адама до Евы. Я была его первой женой, но не была послушна ему, поэтому Бог изгнал меня и создал для Адама новую жену из его собственного тела, чтобы она всегда была ему послушна, – она слабо улыбнулась. – У меня много имен. Но ты можешь звать меня Лилит, первая из демонов.

Услышав это, Саймон, который не чувствовал холода месяцами, вздрогнул. Он слышал имя Лилит прежде. Он не мог точно вспомнить, где, но знал, что это имя ассоциировалось с тьмой, злом и жуткими вещами.

– Твоя метка поставила меня в тупик, – сказала Лилит. – Видишь ли, Светоч, ты мне нужен. Твоя жизненная сила – твоя кровь. Но я не могу заставить тебя или навредить тебе.

Она сказала это так, будто нужда в его крови была самой естественной вещью в мире.

– Вы… пьете кровь? – спросил Саймон. Он ощущал головокружение, словно застрял в странном сне. Разумеется, это не могло происходить в реальности.

Она рассмеялась.

– Кровь это не пища для демонов, глупое дитя. То, чего я хочу от тебя, не для меня самой, – она протянула тонкую руку. – Подойди ближе.

Саймон помотал головой.

– Я не войду в этот круг.

Она пожала плечами.

– Ну, что ж, хорошо. Я просто хотела, чтобы у тебя был лучший обзор.

Она слегка подвигала пальцами, почти невзначай, жест кого‑то, отодвигающего занавеску. Черная ткань, накрывающая похожий на гроб предмет между ними, испарилась.

Саймон уставился на то, что открылось его взору. Он не ошибся насчет схожести с гробом. Это была большая стеклянная коробка, длинная и достаточно широкая, чтобы в ней мог лежать человек. «Стеклянный гроб, – подумал он, – как у Белоснежки». Но это была не сказка. Внутри гроба была мутная жидкость, а в ней плавал – обнаженный выше пояса, его белые волосы плавали вокруг него, как бледные водоросли – Себастьян.

К двери квартиры Джордана не было прицеплено записок, ничего не было ни на, ни под ковриком, и ничто не бросалось в глаза и в квартире. Пока Алек охранял внизу, а Майя и Джордан рылись в вещах Саймона в гостиной, Изабель, стоя в дверях спальни Саймона молча смотрела на место, где он спал последние несколько дней. Она была такой пустой – просто четыре стены без какой‑либо отделки, голый пол с матрасом и белое одеяло, свернутое в ногах, и еще окно, которое выходило на Б‑авеню.

Она слышала шум города – города, в котором она выросла, чьи звуки всегда окружали ее с тех пор, как она была младенцем. Она сочла тишину Идриса чуждой без звуков сигнала, кричащих людей, сирен скорой помощи и играющей музыки, которая в Нью‑Йорке никогда по сути не умолкала, даже глубокой ночью. Но сейчас, стоя здесь и глядя на маленькую комнату Саймона, она думала, как одиноко звучал этот шум, как отдаленно, и чувствовал ли он себя одиноко здесь по ночам, глядя в потолок в одиночестве.

Хотя, не то чтобы она видела его спальню дома, которая, скорее всего, была заполнена плакатами групп, спортивными трофеями, коробками от любимых игр, музыкальными инструментами, книгами – всеми ненужными вещами обычной жизни. Она никогда не просилась в гости, а он никогда не предлагал. Она стеснялась знакомиться с его мамой, сделать что‑то, что подразумевает более серьезные отношения, чем она хотела. Но теперь, глядя на эту пустую комнату, ощущая темную суету мегаполиса вокруг нее, она ощутила укол страха за Саймона – смешанный с такой же долей сожаления.

Она развернулась к остальной части квартиры, но замерла, когда услышала тихие голоса из гостиной. Она узнала голос Майи. Она не была разозлена, что само по себе удивляло, учитывая, как сильно она вроде бы ненавидела Джордана.

– Ничего, – сказал она. – Какие‑то ключи, стопка бумаг с записями из игры. – Изабель высунулась из дверного проема. Она увидела Майю, стоявшую с одной стороны кухонного стола, ее рука была в кармане рюкзака Саймона. С другой стороны стола за ней наблюдал Джордан. Наблюдал за ней, подумала Изабель, не за тем, что она делала – так парни наблюдают за тобой, когда они настолько влюблены, что увлечены каждым движением, которое ты делаешь. – Я проверю его бумажник.

Джордан, который переоделся из формальной одежды в джинсы и кожаный жилет, нахмурился.

– Странно, что он оставил его. Можно взглянуть? – он протянул руку через стол.

Майя дернулась назад так быстро, что уронила бумажник, а ее рука отлетела.

– Я не хотел… – Джордан медленно убрал руку. – Прости.

Майя глубоко вдохнула.

– Слушай, – сказала она, – я говорила с Саймоном. Я знаю, что ты не хотел обращать меня. Я знаю, что ты не знал, что с тобой происходит. Я помню, каково это. Я помню это состояние ужаса.

Джордан медленно и осторожно положил руки на стол. Это было странно, решила Изабель, видеть, как кто‑то такой высокий пытается выглядеть безобидным и маленьким.

– Мне стоило быть там ради тебя.

– Но Защитники не позволили бы тебе, – сказала Майя. – И, давай посмотрим фактам в глаза, ты не знал, как быть оборотнем; мы были бы, как двое с завязанными глазами, спотыкающиеся в круге. Может, даже лучше, что тебя там не было. Это заставило меня сбежать туда, где мне помогут. К Стае.

– Сначала я надеялся, что Волки‑Защитники возьмут тебя в стаю, – прошептал он. – Чтобы я снова смог увидеть тебя. Потом я понял, что это было эгоистично, а я должен был мечтать, чтобы ты не заразилась. Я знал, что это пятьдесят на пятьдесят. Я подумал, что ты можешь быть одной из счастливчиков.

– Ну, я не стала, – сказала она как ни в чем не бывало. – И с годами я убедила себя, что ты кто‑то вроде монстра. Я думала, что ты знал, что делал, когда сотворил это со мной. Я думала, это было местью за то, что я поцеловала того парня. Поэтому я ненавидела тебя. И эта ненависть сделала все куда проще. Появился кто‑то, кого можно винить.

– Ты и должна была винить меня, – сказал он. – Это моя вина.

Она пробежала пальцами по краю стола, избегая его взгляда.

– Я виню тебя. Но… не так, как раньше.

Джордан поднял руку и схватил себя за волосы, сжав кулаки.

– Дня не проходит, чтобы я не думал о том, что сделал с тобой. Я укусил тебя. Я обратил тебя. Я сделал тебя тем, что ты есть. Я поднял на тебя руку. Я ударил тебя. Единственного человека, которого люблю больше всего на свете.

Глаза Майи заблестели от слез.

– Не говори так. Это не поможет. Ты думаешь, от этого лучше?

Изабель громко прокашлялась, входя в гостиную.

– Итак. Нашли что‑нибудь?

Майя отвернулась, быстро моргая. Джордан, опуская руки, сказал:

– На самом деле, нет. Мы как раз собирались проверить его бумажник. – Он подобрал его оттуда, куда Майя его уронила. – Вот, – он бросил его Изабель.

Она поймала бумажник и открыла. Пропуск в школу, нью‑йоркское государственное удостоверение не‑водителя, медиатор, засунутый в отделение для кредитной карты. Десятидолларовая купюра и купон на игру. Кое‑что еще привлекло ее внимание – визитка, засунутая под фото Саймона и Клэри, подобные фото можно сделать в дешевой фото‑кабинке. Они оба улыбались.

Изабель достала карточку и посмотрела на нее. На ней был узор из парящих гитар на фоне облаков. А ниже было имя.

Сатрина Кендалл. Музыкальный продюсер. Еще ниже был номер телефона и адрес на Верхнем Ист‑Сайде. Изабель нахмурилась. Некое воспоминание, всколыхнулось на краю ее сознания.

Изабель протянула карточку Джордану и Майе, которые были заняты тем, что избегали взглядов друг друга.

– Что вы об этом думаете?

Прежде чем они смогли ответить, дверь квартиры открылась, и внутрь вошел Алек. Он хмурился.

– Нашли что‑нибудь? Я уже полчаса там внизу стою, и ничего даже отдаленно угрожающего не прошло мимо. Не считая студента нью‑йоркского университета, которого стошнило на ступени.

– Вот, – сказала Изабель, протягивая карточку своему брату. – Взгляни на это. Ничего не кажется странным?

– Не считая факта, что ни один музыкальный продюсер не был бы заинтересован в отстойной группе Льюиса? – спросил Алек, беря карточку двумя длинными пальцами. Между его глазами появилась морщинка. – Сатрина?

– Это имя о чем‑то тебе говорит? – спросила Майя. Ее глаза все еще были красными, но голос был ровным.

– Сатрина это одно из семнадцати имен Лилит, матери всех демонов. Это в честь нее колдунов называют детьми Лилит, – сказал Алек. – Потому что она рождала демонов, а они породили расу колдунов.

– И ты все семнадцать имен знаешь наизусть? – спросил изумленно Джордан.

Алек холодно посмотрел на него.

– Напомни, кто ты?

– Ой, заткнись, Алек, – сказала Изабель тоном, который она использовала только с братом. – Слушай, не у всех из нас такая память на скучные факты. Полагаю, что ты не знаешь остальных имен Лилит?

С видом собственного превосходства Алек начал перечислять их:

– Сатрина, Лилит, Ита, Кали, Батна, Тальто…

– Тальто! – вскрикнула Изабель. – Вот оно. Я знала, что что‑то было в памяти. Я знала, что была связь! – Она быстро рассказала им о церкви Тальто о том, что Клэри нашла там, и как это связано с младенцем полу‑демоном в «Бет Израэль».

– Хотел бы я, чтобы ты рассказала мне об этом раньше, – сказал Алек. – Да, Тальто это еще одно из имен Лилит. А Лилит всегда была связана с младенцами. Она была первой женой Адама, но сбежала из эдемского сада, потому что не хотела подчиняться Адаму или Богу. Бог проклял ее за непослушание – все дети, которых она родит, умрут. По легенде она снова и снова пыталась завести ребенка, но они рождались мертвыми. В результате она поклялась, что отомстит Богу, ослабляя и убивая человеческих младенцев. Можно сказать, что она демоническая богиня мертвых детей.

– Но ты сказал, что она мать демонов, – сказала Майя.

– Она была способна рождать демонов, бросая капли своей крови на землю в месте под названием Эдом, – сказала Алек. – Они рождались от ее ненависти к Богу и человечеству, поэтому становились демонами. – Осознав, что они все уставились на него, он пожал плечами. – Это просто предания.

– Все предания правдивы, – сказала Изабель. Это был ее принцип с детства. Все сумеречные охотники верили в это. Не было религии, правды – или мифа, в которых не было смысла. – Ты знаешь это, Алек.

– Я знаю еще кое‑что, – сказал Алек, протягивая ей карточку. – Этот телефонный номер и этот адрес абсолютно бессмысленны. Ни при каких обстоятельствах они не могут существовать.

– Может быть, – сказала Изабель, убирая карточку в свой карман. – Но нам больше негде начать поиски. Значит, мы начнем оттуда.

Саймон мог только смотреть. Тело, плавающее внутри гроба – тело Себастьяна – не казалось ему живым; по крайней мере, он не дышал. Но он явно не был абсолютно мертвым. Прошло два месяца. Будь он мертв, Саймон был уверен, он выглядел бы гораздо хуже, чем сейчас. Его тело было очень белым, как мрамор; одна рука была забинтованной культей, но в основном он был цел. Он казался спящим, его глаза закрыты, а руки свободно лежали по бокам. Только тот факт, что его грудь не вздымалась и не опускалась, доказывал, что было что‑то очень неправильное.

– Но, – сказал Саймон, зная, что прозвучит глупо, – он мертв. Джейс убил его.

Лилит положила бледную руку на стеклянную поверхность гроба.

– Джонатан, – сказал она, и Саймон вспомнил, что на самом деле это было его именем. Ее голос стал на удивление мягким, когда она произнесла его, будто она пела колыбельную ребенку. – Он прекрасен, не правда ли?

– Эм, – произнес Саймон, глядя с ненавистью на создание внутри гроба, которое убило девятилетнего мальчика, Макса Лайтвуда. Создание, которое убило Ходжа. Которое пыталось убить их всех. – По правде говоря, не в моем вкусе.

– Джонатан уникален, – сказала она. – Он единственный известный мне сумеречный охотник с кровью Высшего Демона в венах. Это делает его очень могущественным.

– Он мертв, – сказал Саймон. Он ощущал, что, почему‑то, было важно продолжать утверждать это, хотя Лилит и не обращала на это внимания.

Лилит, глядя на Себастьяна, нахмурилась.

– Это правда. Джейс Лайтвуд подошел к нему сзади и вонзил нож в спину, сквозь сердце.

– Откуда вы…

– Я была в Идрисе, – сказала Лилит. – Когда Валентин открыл проход в демонические миры, я прошла сквозь него. Не для того, чтобы сражаться в его глупой битве. Скорее, из любопытства, чем еще по какой‑то причине. У этого Валентина, должно быть, такая гордыня… – Она осеклась, пожимая плечами. – Небеса покарали его за это, разумеется. Я видела жертву, которую он принес; я видела, как ангел появился и обратился против него. Я видела, что все обратилось вспять. Я старейшая из демонов; мне знакомы Старые Законы. Жизнь за жизнь. Я устремилась к Джонатану. Было почти слишком поздно. Его человеческая часть умерла мгновенно – его сердце перестало биться, а легкие дышать. Старых Законов было не достаточно. Я пыталась вернуть его. Но он ушел слишком далеко. Это все, что я смогла сделать. Сберечь его для этого мгновения.

Саймон на миг задумался, что случится, если он рванется мимо безумного демона и сбросится с крыши здания. Ему не могли навредить другие; это был результат действия Метки, но он сомневался, что ее сила распространялась на защиту его от удара о землю. Все же, он был вампиром. Если он упадет с высоты сорока этажей и сломает каждую кость в своем теле, выживет ли он? Он тяжело сглотнул и увидел, что Лилит смотрит на него с весельем во взгляде.

– Ты разве не хочешь узнать, – сказала она своим холодным, чарующим голосом, – какой момент я имела в виду?

Прежде чем он успел ответить, она наклонилась ближе, оперевшись локтями о гроб.

– Полагаю, ты знаешь историю о том, как появились нефилимы? Как ангел Разиэль смешал свою кровь с кровью человека и дал ему выпить, а затем он стал первым нефилимом?

– Я слышал об этом.

– В результате ангел создал новую расу. А теперь, с Джонатаном, была рождена другая раса. Как Джонатан сумеречный охотник возглавил первых нефилимов, так этот Джонатан поведет новую расу, которую я хочу создать.

– Новая раса, которую вы хотите… – Саймон поднял ладони. – Знаете, что, хотите вести новую расу, начинающуюся с мертвого парня, удачи. Я не понимаю, как это связано со мной.

– Это сейчас он мертвый. Ему не обязательно оставаться таким. – Голос Лилит был холодным, без эмоций. – Есть, конечно, определенный вид обитателей Нижнего Мира, чья кровь дает возможность, так сказать, восстановления.

– Вампиры, – сказал Саймон. – Вы хотите, чтобы я обратил Себастьяна в вампира?

– Его имя Джонатан, – ее тон был резким. – И да, в каком‑то смысле, я хочу, чтобы ты укусил его, выпил его крови, а затем дал ему своей в обмен…

– Я не стану этого делать.

– Ты так уверен в этом?

– Мир без Себастьяна, – Саймон использовал это имя нарочно, – лучше, чем с ним. Я не сделаю этого. – Гнев быстро охватывал Саймона. – В любом случае, я не смог бы, даже если хотел. Он мертв. Вампиры не могут вернуть к жизни мертвых. Вы должны знать это, если так много знаете. Когда душа покинула тело, ничто не может вернуть человека назад. К счастью.

Лилит опустила взгляд на него.

– Ты и правда не знаешь, да? – сказала она. – Клэри не сказала тебе.

Саймон был сыт по горло.

– Не сказала что?

Она усмехнулась.

– Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь. Чтобы предотвратить хаос, должен быть порядок. Если жизнь отдана Свету, то и Тьме должна быть отдана жизнь.

– Я, – медленно и решительно сказал Саймон, – совершенно не имею понятия, о чем вы говорите. И мне плевать. Вы задумали недоброе, и ваши жуткие евгенические планы начинают надоедать мне. Так что сейчас я уйду. Вы можете попытаться остановить меня, угрожая или причиняя мне боль. Я даже призываю вас попытаться.

Она взглянула на него и ухмыльнулась.

– Каин восстал, – сказала она. – Ты походишь на того, чью Метку носишь. Он был упрямым, как и ты. И безрассудным.

– Он пошел против… – Саймон поперхнулся на слове бог. – А я имею дело всего лишь с вами, – он повернулся, чтобы уйти.

– Я бы не стала поворачиваться ко мне спиной, Светоч, – сказала Лилит, и было что‑то в ее голосе, что заставило его обернуться и посмотреть туда, где она облокотилась на гроб Себастьяна. – Ты думаешь, что тебя нельзя ранить, – сказала она с ухмылкой. – Я и вправду не могу поднять на тебя руку. Я не идиотка; я видела святой огонь Всевышнего. У меня нет желания, чтобы он повернулся против меня. Я не Валентин, чтобы заключать сделки с тем чего не понимаю. Я демон, но очень старый. Я знаю человеческую натуру лучше, чем ты можешь представить. Я понимаю слабость гордости, жажду власти, желаний плоти, жадности, тщеславия и любви.

– Любовь не слабость.

– Разве? – спросила она, посмотрев холодным взглядом куда‑то мимо него.

Он обернулся, не желая этого, но зная, что должен, и посмотрел позади себя.

На кирпичной площадке стоял Джейс. На нем был темный костюм и белая рубашка. Перед ним стояла Клэри, по‑прежнему одетая в свое красивое золотое платье, в котором она была на вечеринке. Ее длинные, волнистые рыжие волосы выбились из прически и свисали ей на плечи. Она стояла неподвижно в тесной хватке рук Джейса. На первый взгляд это могло показаться романтическими объятиями, если бы не тот факт, что в одной из рук Джейс держал длинный блестящий нож с костяной рукояткой, прижатый к горлу Клэри.

Саймон в полном шоке смотрел на Джейса. Лицо Джейса не выражало ни единой эмоции, в его глазах не было огня. Он выглядел абсолютно безразличным.

Он слегка склонил голову.

– Я привел ее, госпожа Лилит, – сказал он. – Как вы и просили.