Глава 25. РЎРўРђРЫЙ НЕУДАЧНР�Рљ

Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 484

Иной характер носит живопись Андрея Рублева (ок. 1360 - 1430). Великолепный колорист, Андрей Рублев создавал умиротворенные композиции. В годы кровавых феодальных междоусобиц, вражеских набегов он отразил в живописи народную мечту о мире, спокойствии, благополучии, человеческой близости. Эти черты особенно ярко проявились в его самом знаменитом произведении - "Троице". На иконе изображены трое прекрасных юношей, ведущих неторопливую, дружескую и вместе с тем печальную беседу. Андрей Рублев работал и в области книжной миниатюры. Во времена, когда искусство было большей частью безымянным, он оставил после себя прочную память. Даже в середине XVI в. в одном из завещаний среди множества икон без указания авторов особо выделялся образ "Ондреева письма Рублева".

Традиции Андрея Рублева продолжались в живописи второй половины XV XVI в. Особенно выделяются фресковые росписи Дионисия (лучше всего они сохранились в Ферапонтовом монастыре в Белозерском крае), не только своеобразные по композиции, но и с неповторимо нежным колоритом. Во второй половине XVI в. в живописи появляются уже и первые портретные изображения - "парсуны".

Характерными чертами русского быта XVI в. оставались консервативность и большая, чем в предыдущие периоды, но все еще незначительная дифференцированность: разница в быте между господствующим классом и "черными" людьми по-прежнему была скорее количественной, чем качественной. Мало отличались друг от друга в это время городские и сельские жилища. Город был комплексом усадеб, на улицы и переулки выходили не дома, а высокие глухие заборы. В каждой усадьбе были изба, хозяйственные постройки, небольшой огород с садом. Боярская усадьба имела большие размеры, разнообразнее были хозяйственные постройки, кроме господского дома, стояли "людские" избы, в которых жили холопы. Горожане держали также домашний скот, а потому за городской чертой обязательно устраивались выгоны.

Жилища и представителей высших сословий, и рядовых горожан, и крестьян были, за редким исключением (у самых богатых бояр изредка встречались каменные хоромы), срубными, из сосновых бревен, топились чаще всего по-черному, дым выходил через специальное дымовое отверстие. Каменные печи с дымоходами встречались в самых богатых домах, "белая изба", "белая горница" обычно специально отмечались. Основная постройка называлась избой. Избы феодалов состояли из нескольких срубов, иногда на высоких подклетях; бывали двух- и трехэтажными. На дворе могла стоять и башня - "повалуша" или "терем". Дома украшались высокохудожественной затейливой резьбой. Окна были небольшими, в богатых домах - слюдяные, в бедных - закрытые всего лишь бычьим пузырем.

Больше различий было в одежде. Крестьянское платье этого периода не отличалось от одежды предшествующего времени. Зато знать одевалась богато и разнообразно. Уже в первой половине XVI в. известны щеголи-модники, которые, по словам митрополита Даниила, "красятся и упестреваются... о красоте сапожней весь ум имея и о прочих ризах" (т. е. одеждах). Щеголи размышляют "о ожерелиях, о пуговицах... о стрижении главы, о повышении косм... о кивании главе, о уставлении перст, о выставлении ног", они "украшаются вящше жен умывании различными и натирании хитрыми". Среди боярства были распространены одеяния из дорогих привозных тканей фландрского сукна и венецианского бархата, из восточного "рытого" бархата и из атласа, из тафты и парчи. Если простые люди носили шубы из дешевых мехов - овчины и белки, то на боярские шел соболь, а то и одни "пупки собольи" (брюшко); встречались даже горностаевые шубы. Шуба беличья или даже кунья была недостаточно престижна для знатного боярина. Иван Грозный, презрительно говоря об одном из Шуйских, замечал, что у него бедного была всего одна шуба, к тому же "мухояр (полушерстяная ткань) зелен на куницах, да и те ветхи". Цена шубы зависела не только от стоимости меха: серебряные или даже золотые пуговицы могли стоить столько же, а то и еще дороже, чем сама шуба.

Одежды и украшения знатных женщин стоили не меньше. К платьям боярынь пришивали куски цветной ткани или кожи, часто с вышивками, с драгоценными камнями - "вошвы". Они стоили немало - недаром ходила пословица: "Дороже кожуха вошвы стали".

Отличались и головные уборы. У крестьян - дешевые войлочные шляпы, зимой - шапки из недорогих мехов, у горожан - разнообразные колпаки. Колпаки для знати изготовляли из тонкого фетра с оторочкой из дорогого меха, украшали драгоценными камнями. Так, в одном из завещаний упомянут колпак, унизанный жемчугом, с пуговицами из яхонтов и жемчугов. При дворе в моде были восточные головные уборы - "тафьи", тюбетейки. Иной раз их даже не снимали, входя в церковь, что сурово осуждал в особой статье "Стоглав", предписавший, во-первых, всем, начиная с царя, князей, бояр и "прочих вельмож", снимать в церкви шапки, а во-вторых, чтобы "тафьи... отныне и впредь на всех православных крестьянех никогда же не являлися". Но церковь оказалась бессильной перед модой: Иван Грозный и его опричники входили в церковь в тафьях.

Военное снаряжение, естественно, использовали только феодалы, но у "верхов" и у "низов" этого класса оно различалось. Рядовой сын боярский выходил на службу в стеганом "тегиляе" с нашитыми на него кольчужными кольцами, со старой дедовской саблей, в простом металлическом шлеме. Боярское же военное снаряжение состояло из дорогих привозных вещей, украшенных золотом и серебром.

Различалась и утварь богатых и бедных людей. В боярских домах парадная посуда была из серебра ("суды серебряны"), повседневная - из олова, в домах среднего достатка "суды оловянные" были посудой для гостей, а ежедневно пользовались глиняной и деревянной; наконец, у большинства населения парадной посуды не было вовсе.

Пища даже простого населения в это время была достаточно обильна и разнообразна (разумеется, в годы хороших урожаев, а не в периоды голодовок). Хлеб ели в основном ржаной, из ржаной же муки пекли блины, из пшеничной - разнообразные пироги и караваи. Ели каши и кисели, из овощей самой распространенной была репа (она играла в рационе ту же роль, что впоследствии картофель). Сравнительно недорого было мясо, чаще употребляли баранину. Мясо солили впрок. В погребах и ледниках знати и богачей хранились разнообразные напитки из фруктов и ягод (яблок, груш, вишен и т. д.). Распространенными прохладительными напитками были квас и морс. Дыни и арбузы использовали засоленными или консервированными в патоке. Очень разнообразна была рыбная пища. Рыба употреблялась и свежей, и соленой, и сушеной, и вяленой.

Резко различалась пища скоромная и постная. Посты продолжались долго, к тому же на каждой неделе были постными среда и пятница, когда запрещалось употребление мяса, коровьего масла и молока. В некоторых житиях святых даже описывалось, что будущий праведник еще в младенчестве отказывался от материнской груди по средам и пятницам.

Пищевой рацион бояр был более изысканным, кулинарно изощренным. Митрополит Даниил насмешливо писал о множестве поваров, ежедневно "стекающихся" в "поварню", готовящих "к насыщению чрева пищу" и удивлялся: "...колико тщание и подвиги иметь пища и питие, колико же сребра и злата на сие исчезает, а колики подвиги, и поты, и труды, и болезни приемлют чревоработающие". Жареные лебеди и гуси, часто мясо не просто жареное, а "верченое" - приготовленное на вертеле. Употреблялись и дорогие заморские приправы.

Семейный быт строился на основе безоговорочного подчинения главе семьи всех домочадцев - жены и детей. За непослушание следовало телесное наказание. Это и неудивительно: телесные наказания применялись широко, им подвергали даже бояр, они не считались позорящими. И все же было бы неверным считать русскую женщину XV - XVI вв. абсолютно бесправной. Разумеется, браки совершались по воле родителей, "сговорные" и "рядные" записи о будущем браке заключали не жених и невеста, а их родители или старшие родственники. Но соображения материальные и престижные преобладали в феодальных семьях, где выгодный брак сулил приращение вотчин или установление добрых отношений с влиятельными лицами. Среди крестьян и посадских людей, где к тому же ранняя трудовая деятельность помогала общению юношей и девушек, основы брака бывали иными. Встречались исключения и в феодальной среде. Так, в середине XVI в. княжна Авдотья Мезецкая отказалась от навязанного родней жениха, и любящая бабушка вынуждена была продать два села и уплатить неустойку родне жениха. Женщина обладала имущественными правами: муж не мог распоряжаться приданым без ее ведома, а после ее смерти при отсутствии детей оно возвращалось в род покойной. Особенно высокое положение занимали вдовы. Они выступали как своеобразные опекунши своих даже взрослых детей. Например, когда сыновья Ф. А. Басманова делили отцовские владения, грамота о разделе была составлена "по благословению" их матери. В своих вотчинах вдовы были полновластными хозяйками, составляли завещания с имущественными распоряжениями, вели тяжбы с соседями и родственниками-мужчинами. Важные обязанности лежали на жене и при жизни мужа: она была распорядительницей всего домашнего хозяйства, в богатых домах ей подчинялась вся женская прислуга. Не случайно "Домострой" включает особую главу "Похвала женам", где утверждается, что добрая жена дороже "камени многоценнаго", что "жены ради добры блажен муж".

Глава VI

СМУТНОЕ ВРЕМЯ В НАЧАЛЕ XVII в.

1. МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО В КОНЦЕ XVI

НАЧАЛЕ XVII в.

УЧРЕЖДЕНИЕ ПАТРИАРШЕСТВА

В последние годы правления Ивана Грозного Московское государство переживало политический кризис - прямое следствие неудачной Ливонской войны и опричного террора. Со смертью царя в 1584 г. кризис принял характер открытой борьбы различных группировок за власть. Большим влиянием пользовалась княжеско-боярская знать во главе с Шуйскими, которая претендовала на власть, опираясь на знатность рода. Ей противостояли худородные деятели особого "двора" и фавориты покойного государя (например, Б. Бельский), стремившиеся сохранить свои позиции при Федоре Ивановиче. Влиятельной была и группировка Годуновых - Романовых, сильная своими родственными связями с царем. Она и взяла верх, постепенно оттеснив от трона всех своих соперников.

В результате борьбы особенно упрочилось положение царского шурина Б. Годунова, который, получив высший дворовый чин конюшего, стал официально признанным правителем государства. Обеспокоенные возвышением Годунова, Шуйские попытались развести царя Федора с бездетной царицей Ириной, сестрой Годунова. Но прочные позиции при дворе и приязнь царя Федора позволили Годунову перехватить инициативу и расправиться с оппозицией. Влиятельный И. П. Шуйский был отправлен в ссылку, а затем убит. Годунов взял верх, отстаивая принципы самодержавной власти. Победила группировка старомосковских боярских родов, которая связывала свое служебно-местническое и материальное положение в первую очередь с государевой службой и близостью к престолу.

Положение правителя позволило Б. Годунову поставить под свой контроль приказной аппарат. Немало сторонников он имел и в Боярской думе.

Много внимания было уделено правительством Годунова крестьянскому вопросу. По общепринятому мнению, именно в последней четверти XVI столетия в положении земледельцев произошли столь важные перемены, что приходится говорить о переломном этапе в истории становления крепостного права.

История крепостничества и крепостного права - тема, традиционная для отечественной науки. При наличии множества мнений в досоветской историографии существовали две основные теории происхождения крепостного права - указная и безуказная. Возникновение первой связано с именем В. Н. Татищева, который первый обнаружил Судебник 1550 г. и указ 1597 г. о пятилетнем урочном сыске беглых крестьян. Сопоставление двух памятников дало ему основание утверждать, что крестьяне были законодательно прикреплены к земле указом 1592 г. Правда, сам поиск указа не увенчался успехом.

В первой половине XIX в. было запрещено обсуждать крепостное право даже в историческом аспекте. Лишь в канун Великих реформ ученые получили возможность обратиться к обсуждению этой проблемы. Б. Н. Чичерин выступил автором теории государственного закрепощения и раскрепощения сословий, согласно которой необходимость в исполнении определенных государственных повинностей привела к постепенному закрепощению всех слоев населения. При этом "крепость" сословий зависела от характера повинностей. Первыми были "закрепощены" служилые сословия - выполняя ратную повинность, они при этом в силу своего занятия сохранили свободу передвижения. В конце XVI в. возникла потребность закрепощения - прикрепления к земле - крестьян, основного "податного класса". Подход Чичерина предполагал равное отношение власти ко всем сословиям и абсолютизировал лишь одну сторону деятельности государства - быть социальным регулятором.

Б. Н. Чичерин предложил лишь общую схему закрепощения в рамках указной теории. С. М. Соловьев на фактическом материале обосновал ее и включил в общеисторический процесс. Он связывал возникновение крепостного права с обширностью русского государства и острым "недостатком рабочих рук при... обилии земли". Но уже в середине XIX столетия было предложено иное объяснение происхождения крепостного права. М. П. Погодин, отрицая существование закона об отмене Юрьева дня, утверждал, что крепостное право возникло помимо государства, в ходе самой жизни. Любопытно, что ранее близкую мысль высказывал известный государственный деятель М. М. Сперанский, по которому "закрепощение основывалось сперва обычаем, а потом законом". Однако потребовались мастерство и талант В. О. Ключевского, чтобы эти наблюдения выстроились в теорию безуказного закрепощения крестьянства. По Ключевскому, крепостное право сложилось постепенно, в результате роста крестьянской задолженности, без участия государства. Позднее последователи известного историка дополнили экономический фактор закрепощения (задолженность) обычаем - институтом старожильства. В итоге безуказная теория получила широкое признание.

Однако открытые в конце XIX - начале XX в. документы о заповедных летах вновь побудили часть историков вернуться к указной теории закрепощения. При всей фрагментарности найденного материала новые источники поколебали основы безуказной концепции и прежде всего положение о пассивной роли власти в формировании крепостничества.

Советская историография, исходя из утвердившихся методологических посылок, безусловно предполагала участие феодального государства - орудия классового господства - в утверждении крепостничества и крепостного права. Само же становление крепостного права как крайнего юридического выражения внеэкономического принуждения, свойственного феодальной формации, рассматривалось в неразрывном единстве с генезисом феодализма, как длительный процесс. Отсюда и начальная точка отсчета - времена Киевской Руси.

Интерес к социально-экономической тематике, характерный для советской исторической науки, вызвал появление большого числа исследований по истории крестьянства и крепостного права. Удалось даже обнаружить новые документы с известиями о запрещении выхода крестьян новгородских пятин. Однако попытка на их основе реконструировать указ 1592 - 1593 гг., который запрещал выход и утверждал крестьянскую крепость во всероссийском масштабе, в силу недостаточности аргументации не получила широкого признания.

В настоящее время продолжается поиск не только источников, могущих пролить дополнительный свет на историю закрепощения, но и новых подходов к самой теме, преодолевающих ограниченность сугубо классового осмысления этой важной проблемы. Сам процесс закрепощения в конце XVI столетия многие исследователи связывают с хозяйственным разорением, с последствиями опричнины и Ливонской войны. Мотивом правительственной деятельности в крестьянском вопросе был фискальный интерес: резко уменьшившиеся финансовые поступления потребовали ограничения свободы податного населения, которое пыталось разными способами, в том числе переходами и побегами, "избыть" фискальный гнет.

Стремление правительства к закреплению земледельцев отвечало и интересам провинциального дворянства. Ограниченное в своих материальных возможностях, оно остро реагировало на крестьянские выходы, которые все более приобретали характер сманивания и вывоза земледельцев, предоставления им разного рода льгот. Крупные церковные и светские землевладельцы имели здесь все преимущества перед мелкопоместным служилым людом. Однако уходили в прошлое времена, когда в социальной политике правящие круги могли себе позволить равнодушное отношение к коренным интересам помещиков, составляющих основу поместной армии. Государство искало такие меры, которые защитили бы интересы дворянства и службы. Выход был найден в дальнейшем утверждении крепостничества, которое в конечном счете отражало социально-экономическую неразвитость страны, - при скудности ресурсов государство просто не имело иных альтернатив организации "государственной службы" и обеспечения помещиков.

Дворянские чаяния совпали с устремлениями государства и вызвали к жизни крепостнические акты, навсегда запретившие крестьянские переходы. Правда, по-прежнему не все ясно в законотворческой деятельности правительства. Высказано предположение, что сами указы появились около 1592 - 1593 гг. (они, по-видимому, носили общегосударственный характер), поскольку указ 1597 г. об урочных летах - пятилетнем сроке сыска беглых крестьян - уже исходит из факта прикрепления всех крестьян к земле. Сами урочные лета, по всей видимости, первоначально имели значение чисто "техническое" - они должны были стимулировать помещика под угрозой утраты владельческих прав к поиску беглого крестьянина-тяглеца. Однако в первой половине XVII столетия именно урочные лета стали центральной проблемой дальнейшего развития крепостничества.

Крепостническое законодательство конца века - важный этап в истории крепостного права. Земледельцы прикреплялись прежде всего к земле, а не к владельцу. Сам запрет перехода относился преимущественно к главе семьи, дворовладельцу, имя которого фиксировалось в писцовых книгах. Иными словами, далеко не все в крестьянской семье утрачивали возможность ухода к новому помещику - крепостному праву было еще куда "развиваться".

В 1597 г. ограничены были права и другой группы феодальнозависимого населения, кабальных холопов. Отныне они не получали освобождения после уплаты долга и оставались в холопстве до смерти владельца. Служившие по "вольному найму", "добровольные холопы", после полугода службы также превращались в холопов и уже не могли в одностороннем порядке разорвать зависимость. Все это законодательство свидетельствовало о возрастании ценности рабочих рук и стремлении землевладельцев любыми средствами закрепить их за собой. Но главное, более отчетливо выстраивались структуры самого общества, основанного на всеобщей несвободе, разных типах зависимости.

При Годунове была предпринята попытка провести так называемое посадское строение. "Черные" посадские люди, скрывшиеся от тягла в привилегированных частновладельческих "белых слободах" (т. е. освобожденных от податей и служб), насильственно возвращались на прежнее местожительство. Так правительство защищало свои фискальные интересы и интересы посадского "мира" - общины.

Важным событием стало учреждение в 1589 г. патриаршества. Зависимость русской православной церкви от константинопольской в XVI в. носила номинальный характер. После падения Константинополя русские с подозрением смотрели на восточное "благочестие", считая, что греки под владычеством турок "пошатнулись" в вере, тогда как отечественная церковь полностью сохранила верность "большому православию". Кроме того, в отличие от всех остальных православных народов, пребывавших под чужеземным иноверческим гнетом, русская православная церковь не утратила "царства", несомненного свидетельства "Божьей благодати". Такой взгляд укреплял мессианские представления об особой роли русской церкви и государства в охранении и распространении истинной веры и естественно питал стремление к обретению полной независимости.

Греки с неприятием относились к этому стремлению. Потребовалась помощь светской власти, чтобы преодолеть их сопротивление. Первым патриархом был избран активный сторонник Годунова митрополит Иов.

Утверждение патриаршества отразило возросшее значение русской церкви в православном мире. Вместе с тем русская церковь все более превращалась в церковь национальную. Не случайно с ее деятельностью окажутся тесно связанными процессы формирования национального самосознания. Становясь национальной, церковь все более сближалась с государством: освобождение от власти константинопольского патриарха оборачивалось для нее возрастанием зависимости от светской власти.

Во внешней политике правительство Годунова склонялось более к дипломатическим средствам разрешения возникающих противоречий. Было продлено перемирие с Речью Посполитой, внушительной демонстрацией силы был удержан от вторжений крымский хан.

Вполне успешно завершилась кратковременная война со Швецией в 1590 1593 гг. По Тявзинскому миру 1595 г. Русское государство вернуло ранее утраченные земли и города Ям, Ивангород, Копорье, Корела. Продолжалось энергичное продвижение в Западной Сибири, где были построены Тюмень, Сургут, Тобольск - будущая "столица" Сибири - и другие города. Правительство уделяло много внимания укреплению южных рубежей государства. В конце века идет освоение лесостепи южнее Тульской оборонительной линии (так называемой засечной черты). Строятся города Орел, Курск, Воронеж, Ливны, Елец, Белгород и др. Это медленное "сползание" границ на юге имело два следствия: затруднялись набеги татар и одновременно осваивались плодородные земли.

В 1591 г. в Угличе погиб царевич Дмитрий Иванович. Расследование, которое возглавил В. И. Шуйский, пришло к официальному заключению, что страдавший "падучей" (эпилепсией) отрок "сам себя поколол ножом". Вскоре появились слухи о том, что Б. Годунов повинен в организации убийства царевича. Вопрос этот за недостаточностью источников до настоящего времени остается окончательно невыясненным. Неубедительными кажутся заключения, сделанные из логической посылки заинтересованности Годунова в смерти наследника престола для собственного воцарения. В начале 90-х годов XVI в. подобные претензии выглядели проблематичными. Однако определенно можно сказать, что убийство или случайная гибель царевича Дмитрия обернулись к пользе Бориса.

В 1598 г. умер бездетный царь Федор Иванович. Пресеклась династия Рюриковичей. Началась острая борьба за опустевший престол. На этот раз Годунов столкнулся со своими недавними союзниками Романовыми, клан которых после смерти в 1586 г. Н. Р. Юрьева возглавил его старший сын Ф. Н. Романов (отец первого Романова, царя М. Ф. Романова). Б. Годунов имел все преимущества перед своими соперниками. Он контролировал деятельность администрации. В его руках были внешнеполитические нити. От благосклонности правителя зависели служебные назначения и пожалования. Многие из придворных были ему обязаны, а те, кто колебался, предпочитали ориентироваться на самого сильного - Бориса. Наконец, Годунов опирался на поддержку патриарха Иова. Годунов имел власть реальную, тогда как роль Романовых была скорее придворной, почетной. Эти обстоятельства предопределили победу правителя.

В 1598 г. Земский собор избрал Бориса царем. На престол вступил талантливый и опытный политический деятель, бывший в курсе всех государственных дел. Вместе с тем это был человек, прошедший школу опричнины, неразборчивый в средствах, скоро обнаруживший "недостаток нравственного величия" (С. М. Соловьев).

Печать выборности сильно стесняла нового государя: многие шаги царя Бориса были предопределены необходимостью упрочить свое положение. Он попытался добиться консолидации господствующего класса вокруг своего трона, помириться - на основе безусловного признания лигитимности династии - с недавними соперниками. Но ему не удалось избавиться от оппозиции в кругах знати.

В 1600 - 1601 гг. царь расправился с Романовыми и их сторонниками. Глава Романовых, Федор Никитич, был насильно пострижен под именем Филарета в монахи и отправлен в монастырь. Опала Романовых, носившая отчасти превентивный характер, не принесла успокоения.

Правительственный курс Бориса уже как царя был продолжением его прежней политики. Однако складывался он в условиях крайне неблагоприятных. Росла социальная и политическая напряженность. Хозяйственную стабилизацию 90-х годов прервал неурожай 1601 - 1603 гг. Светские и духовные феодалы, имевшие большие запасы зерна, не спешили расстаться с ними в надежде нажиться на народном бедствии. Не отставали от них и корыстные приказные. Таким образом, правительственные меры оказались неудачными и привели лишь к озлоблению низов общества.

Размеры бедствия побудили царя Бориса частично разрешить крестьянский переход. В 1601 и 1602 гг. появились указы, по которым земледелец мог покинуть помещика по своей воле, спасаясь от голода и притеснений - "налог и продаж". Восстановленный выход касался помещичьих крестьян и не затрагивал крупные владельческие и монастырские земли из-за опасения, что именно сюда устремится поток обездоленных хлебопашцев. Годунов старался не допустить разорения основной массы служилых людей. Однако эти меры не могли радикальным образом поправить ситуацию.

Кризис углублялся.

2. НАЧАЛО СМУТЫ. АВАНТЮРА ЛЖЕДМИТРИЯ I

На рубеже XVI - XVII вв. страна переживала кризис, который по глубине и масштабу можно определить как структурный, охвативший все сферы жизни. Экономический кризис был тесно связан с хозяйственным, порожденным Ливонской войной, опричниной и ростом феодальной эксплуатации. Экономический кризис стимулировал усиление крепостничества, вызывающего социальную напряженность в низах. Социальную неудовлетворенность испытывало и дворянство, возросшая роль которого мало соответствовала его положению. Этот наиболее многочисленный слой господствующего класса претендовал на большее - и в плане материального вознаграждения за государеву службу, и в служебном продвижении, ограниченном чиновными рамками и местничеством.

Глубоки были и политические причины смуты. В процессе собирания земель Московское княжество превратилось в обширное государство, сильно продвинувшееся на путах централизации в XVI в. Существенным образом изменилась социальная структура общества. Однако самодержавная тираническая модель взаимоотношения власти и общества, навязанная Иваном Грозным, доказала свою ограниченность. Сложнейший вопрос XVI в. - кто и как, какими правами и обязанностями будет обладать в государстве, которое уже перестало быть собранием разрозненных земель и княжеств, но еще не превратилось в единое органическое целое, был перенесен в смуту.

Политический кризис усугублял кризис династический, вовсе не завершенный с избранием Бориса Годунова.

Наконец, в годы царствования Ивана Грозного оказались расшатаны, по определению В. О. Ключевского, "духовные скрепы общества" - нравственные и религиозные чувства. Казни без суда, опалы возвели насилие и произвол в норму. Человеческая кровь проливалась с необычайной легкостью, ценилось угодничество, ловкость и беспринципность. Не случайно многие действующие лица смуты так или иначе прошли школу опричнины. Даже самозванство было до известной степени порождением прежнего правления, когда царь Иван, "отрекаясь" от престола, прятался под именем Иванца. Смута - лишь обильная жатва, печальный итог века, уже познавшего раскол общества и подготовившего общество к расколу новому.

Смута открылась авантюрой Лжедмитрия I. Представляется упрощением трактовать самозванство как только порождение "наивного монархизма" масс. Самозванство - одно из проявлений "нормального" монархического сознания, модель поведения, созданного и отточенного в годы смутного лихолетья. Самозванство имело то преимущество, что служило внутренним оправданием для выступления против правящего государя. При сакральном восприятии царской власти поддержка истинного монарха - будь то царь, сидящий на престоле, или претендент-самозванец, доказывающий законность своих притязаний, становилась обязательной, угодной Богу, моментом спасения. Эти особенности национального самосознания и придавали самозванству на русской почве особый размах.

Первым самозванцем стал молодой галичский дворянин Григорий Отрепьев. Существуют свидетельства, что противники Годунова готовили бойкого сына боярского к роли царевича Дмитрия еще в Москве. Опала Романовых заставила его искать спасения под монашеским клобуком. Он обосновался в Чудовом монастыре. Однако непомерное честолюбие и угроза разоблачения побудили его бежать из Москвы в Речь Посполитую. Здесь Отрепьев и открыл крупным магнатам Вишневецким свою "тайну": он - законный московский государь, чудом спасшийся царевич Дмитрий Иванович.

Ряд исследователей высказывают предположение, что сам Отрепьев искренне уверовал в свое высокое происхождение и лицедействовал с внутренней убежденностью. Но, конечно, решение поддержать самозванца польской стороной было принято исходя из собственных интересов. Король Сигизмунд III решил использовать его для ослабления Бориса Годунова. Прельщали и обещания, сделанные самозванцем. К Речи Посполитой должны были отойти Смоленск и Северская земля, невесте Марине Мнишек, дочери сандомирского воеводы Юрия Мнишека, - Новгородская земля. Приняв тайно католичество, Отрепьев заручился поддержкой Папы Римского.