на проведення практики студентів вищих навчальних закладів

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 443

2-го апреля скончался член военно-ученаго комитета главнаго штаба, почетный член конференции Николаевской академии генеральнаго штаба генерал-лейтенант Алексей Иванович Макшеев.

Дворянин Новгородской губернии, А. И. Макшеев родился 12-го мая 1822 года, получил воспитание сначала в Новгородском графа Аракчеева корпусе, а затем в Дворянском полку (ныне 2-е военное Константиновское училище), 18-го августа 1842 года произведен в прапорщики лейб-гвардии в Литовский полк и, спустя два года, поступил в Николаевскую академию генеральнаго штаба. По окончаний курса в академии, А. И. Макшеев просил об определении его на службу на нашу дальнюю восточную окраину, был командирован в отдельный Оренбургский корпус, куда и прибыл в декабре 1847 года, а в январе 1848 года был произведен в поручики, с переводом в генеральный штаб штабс-капитаном.

В том же году, по распоряжению командира отдельнаго Оренбургскаго корпуса, штабс-капитан Макшеев был командирован в Киргизскую степь, причем в одну из экспедиций, на пути следования в Раимское укрепление, по поручению начальства, избрал пункт для возведения промежуточнаго поста между Аральским и Раимским укреплениями; в июле того же года он был отправлен па шкуне «Константин» с лейтенантом Бутаковым в Аральское море, для описания берегов, и за отличное исполнение этого поручения награжден орденом св. Анны 3-й степени.

По возвращении в Оренбург, штабс-капитан Макшеев был назначен старшим адъютантом Оренбургскаго корпуса по части генеральнаго штаба, а в 1850 году был командирован в Пермскую губернию для составления статистическаго ея описания. Посвятив более полугода на собрание необходимых сведений, Алексей Иванович, по возвращении в Оренбург, был командирован (в 1851 году) для осмотра степных укреплений, причем ему было поручено обозреть в окрестностях Аральскаго укрепления, на урочище Казалы, место для возведения там предполагаемаго форта.

В 1852 году А. И. был произведен в капитаны, а в апреле следующаго года, по распоряжению командира отдельнаго Оренбургскаго корпуса, командирован в распоряжение атамана Оренбургскаго казачьяго войска Падурова, назначеннаго начальником экспедиции, предпринятой для очищения от коканских укреплений низовьев реки Сыр-Дарьи. 4-го мая 1853 года отряд выступил из Орской крепости в Киргизскую степь, 3-го июля прибыл в Ак-мечеть и осадил эту крепость. 21-го числа капитан Макшеев, с личным конвоем генерал-майора Падурова, был послан для взятия и раззорения коканской крепости Джулек. Исполнив поручение, он 26-го июля возвратился к Ак-мечети и 28-го участвовал в штурме этой крепости, за что и награжден орденом св. Анны 2-й ст. с Императорскою короною.

По взятии Ак-мечети, Алексей Иванович был оставлен временно в занятом нами крае, для руководства производившимися там рекогносцировками, выбора мест для наблюдательных постов в окрестностях Ак-мечети и для приведения в оборонительное положение бывшаго коканскаго укрепления Камыш-кургана. По окончании возложеннаго на него поручения, капитан Макшеев, в октябре 1853 года, возвратился в Оренбург и в ноябре был назначен на службу в штаб командующаго войсками 3-го, 4-го и 5-го пехотных корпусов, находившагося тогда в г. Бухаресте. Прибыв к месту назначения в феврале 1854 года, Алексей Иванович находился при осаде крепости Силистрии, во время которой участвовал в рекогносцировках, произведенных под личным начальством генерал-адъютанта князя Горчакова, ночью с 16-го на 17-е мая, под сильным неприятельским огнем, находился в траншеях на правом фланге для расположения передовой цепи и прикрытия траншейных работ, а 28-го мая участвовал в наступательном движении к крепости Силистрии, произведенным под начальством генерал-фельдмаршала князя Варшавскаго, графа Паскевича-Эриванскаго.

За боевыя отличия, оказанныя им во всех этих делах, капитан Макшеев награжден орденом св. Владимира 4-й степени с бантом. В ноябре 1854 года Алексей Иванович, по Высочайшему повелению, был прикомандирован к Императорской военной академии (ныне Николаевская академия генеральнаго штаба) в должность адъюнкт-профессора по военной статистике, и в апреле 1856 года произведен в подполковники. В 1857 году он был командирован, по Высочайшему повелению, заграницу на год, для собрания сведений по военным наукам и военной организации и для изучения военной статистики. При этом ему было указано, сверх главнейших государств Европы, посетить Бельгию, Швейцарию, Испанию, Алжирию, Египет, Сирию и Турцию. По возвращении из командировки, Алексей Иванович, в августе 1859 года, произведен в полковники, в декабре 1860 года утвержден профессором военной статистики, а в ноябре 1864 года назначен членом совещательнаго комитета главнаго управления генеральнаго штаба.

В марте 1866 г. Алексей Иванович был произведен в генерал-майоры и в июне 1867 г., по Высочайшему повелению, командирован в Туркестанскую область для изучения края в стратегическом и статистическом отношениях. 18-го июля он отправился из Орска по Оренбургской линии в Киргизскую степь и Туркестанский край. Проехав через Семипалатинск на Сибирскую линию, он в декабре 1867 г. возвратился в Петербург. В марте 1871 г. Алексей Иванович был утвержден в звании заслуженнаго профессора и в следующем 1872 г. принимал деятельное участие в занятиях международнаго статистическаго конгресса. В последнюю нашу войну с Турциею в 1877—1878 гг. Государь Император, обратив особое внимание на отличную службу офицеров генеральнаго штаба во время военных действий и видя в этом результаты плодотворной деятельности Николаевской академии генеральнаго штаба, соизволил объявить ему, вместе с прочими членами конференции академии, Монаршее благоволение. В августе 1879 г. Алексей Иванович был произведен в генерал-лейтенанты, а в апреле 1880 г. назначен почетным членом конференции Николаевской академии генеральнаго штаба, с оставлением и членом военно-ученаго комитета главнаго штаба.

Как знаток наших средне-азиятских окраин и много трудившийся над изучением Востока, Алексей Иванович оставил несколько весьма ценных литературных трудов, помещавшихся в свое время в «Военном Сборнике», «Русском Инвалиде», «Морском Сборнике», «Вестнике Географ. Общества» и др., а также издаваемых им в виде отдельных книг и брошюр. В числе их мы можем назвать: 1) Описание низовьев Сыр-Дарьи, «Морской Сборник» 1856 г. т. XXIII, № 9; 2) Степные походы, «Русский Инвалид» 1856 г. №№ 19 и 20; 3) Показание сибирских казаков Милюшина и Батарышкина, бывших в плену у коканцев с 1849 по 1852 г., «Вестник Русскаго Геогр. Общества» 1856 г., кн. IV; 4) О военной статистике в России, «Вестник Русскаго Географич. Общества» 1858 г. № 9; 5) Заметки о современном Египте, по поводу сочинения: L'Egypte contemporaine, par Paul Merruau, «Вестник Русскаго Географ. Общества» 1860 г. № 2; 6) Очерк современнаго состояния Алжирии, там же, № 3; 7) Сборник сочинений офицеров Николаевской академии генеральнаго штаба, под редакцией полковника Макшеева (книга); 8) Военно-статистическое обозрение Российской Империи. С.-Петербург, изд. 1867 г. (книга); 9) Остатки стариннаго города на Сыр-Дарье. «С.-Петербургския Ведомости» 1867 г., № 60; 10) Еще несколько слов о развалинах Джаны-кента, «Русский Инвалид» 1867 г., № 87; 11) Поход в пустыню Гаркур. (Перевод с французскаго). «Военный Сборник» 1869 г., № 6; 12) Географическия сведения книги Большого чертежа о киргизских степях и Туркестанском крае. С.-Петербург, издание 1879 г.; 13) Исторический обзор Туркестана и наступательнаго движения в него русских. С.-Петербург, изд. 1890 г.; 14) Описание Аральскаго моря, «Записки Географ. Общества» 1851 г., кн. V; 15) Военно-статистическое обозрение Пермской губернии. С.-Петербург, издание 1852 г.; 16) Оренбургский край, «Военно-Энциклопедич. лексикон» т. IX, издание 1855 г.; 17) О рыбоводстве на озере Великом, Боровичскаго уезда. Памятная книжка Новгородской губернии на 1864 г.; 18) Географические, этнографические и статистические материалы о Туркестанском крае, с картою. «Записки Географ. Общества» т. II, 1871 г.; 19) Из дневника русскаго путешественника по Алжирии, «Всемирный Путешественник». С.-Петербург, изд. 1869 г.; 20) Вместе с П. П. Семеновым составил доклад 8-й сессии международнаго конгресса, бывшей в С.-Петербурге в 1872 г.; 21) Хивинская экспедиция, 1839 г. «Русская Старина» 1873 г.; 22) Несколько дополнений к биографии Якуб-Бека, напечатанных в труде А. Н. Куропаткина «Кашгария». С.-Петербург, 1879 г., 23) Рекогносцировка истока Яны-Дарьи в 1853 г. Напечатано в труде барона А. В. Каульбарса «Низовья Аму-Дарьи». Записки Географ. Общества, т. IX, 1881 г.; 24) Изследование карты Джунгарии. С.-Петербург, 1881 г.; 25) Список ученых и литературных трудов профессоров академии генеральнаго штаба и офицеров, получивших в ней образование. По поводу 50-ти-летняго юбилея академии. С.-Петербург, 1882 г.

Многочисленные ученики и сослуживцы Алексея Ивановича Макшеева с самым теплым чувством помянут светлую личность покойнаго. Обладавший большими познаниями, как профессор, всегда скромный и приветливый, Алексей Иванович представлял собою редкое сочетание прекрасных качеств ума и сердца.

Н. Д.

________________________________________________________

Заслуженный профессор (военной статистики) Николаевской Академии Генеральнаго Штаба, Алексей Иванович Макшеев скончался 2-го апреля 1892 г. По складу своего ума, стремившагося при изследовании проникать в глубь предмета, и по роду занятий это был историк по преимуществу. Предмет, избранный А. И., которому он посвятил всю свою жизнь, было изучение Туркестанскаго края, куда он попал в молодые годы. Начав свою службу в Генеральном Штабе в Оренбурге (в 1848 г.), А. И. принимал участие в тогдашних степных походах и экспедициях, которые дали ему возможность близко познакомиться с краем. Вынесенныя им из командировок наблюдения он выражал в представляемых им отчетах и проектах. Воспоминаниям об этой живой, богатой, впечатлениями эпохе своей жизни и посвящены записки А. И., интересныя, как свидетельство непосредственнаго участника в нашем движении в глубь Средней Азии и как наблюдения одного из первых изследователей края. А. И. так сильно заинтересовался раскрывшейся перед ним новой страною, где только-что начиналась русская колонизация, что посвятил себя всего изучению ея климатических, бытовых и исторических условий. Перейдя из Оренбурга в действующую армию в Молдо-Валахии (в 1854 г.), он обратился к Милютину с просьбой о назначении его по военно-учебной части или при Академии, чтобы иметь возможность на досуге разработать собранный им за шести-летнюю службу в Оренбурге матерьял. Назначенный (в 1855 г.) адъюнкт-профессором при Николаевской Академии Генеральнаго Штаба, А. И. продолжал заниматься излюбленным предметом, посвящая ему свои лекции и труды. В том же 1855 г. он был избран в действительные члены Географическаго Общества, которое еще и раньше, и впоследствии печатало его статьи в своих записках. Средней Азии посвящены почти все ]сочинения А. И. Его близкое знакомство с представляющеюся для русской деятельности широкою ареною в Азии внушило ему мысль о неправильной у нас постановке военной истории. Вот что писал он Начальнику Академии (в 1858 г.) во время своего путешествия заграницу, где подготовлялся к занятию кафедры военной статистики, слушая знаменитых профессоров в Берлине и Париже и изучая новейшую литературу по занимавшим его предметам:

«Мне кажется, это один из главных недостатков нашей Академии заключается в том, что она целиком берет военную науку с запада и не обращает достаточно внимания на особенности собственно русскаго историческаго опыта и призвания. Академия много толкует напр. о Тюреннах, Монтекукулях и проч. и, если не ошибаюсь, ни слова не говорит о Чингиз-Хане, Тамерлане, Шах-Надире и пр. и особенно о Ермаке, в то время, когда мы давно не воюем по примеру Монтекукули, часто имеем дело с азиатскими полчищами и постоянно продолжаем дело Ермака. Говорят, что в действиях азиатских полководцев и наших казаков-героев, завоевавших Сибирь, нет военнаго искусства, нет науки. Да, в смысле немецкой систематичности и догматической непогрешимости, стоившей нам так много в последнюю войну (в 1855 г.) — ея нет действительно, но есть наука живая, практическая, чувствуемая в Азии, кому удавалось принимать участие в нашем движении на восток» и т. д.

Мысль о Средней Азии не покидала А. И. и во время его путешествия; о ней он думал, когда предпринимал поездки в Алжирию и Египет. В одном из писем к Начальнику Академии он высказал, по поводу этих поездок, свой взгляд на роль России в Азии: «Как ни далеки Алжирия и Египет от нашего отечества, но изучение современнаго состояния этих стран и мест имеет для нас во многих отношениях практический интерес. Россия поставлена географическим положением между Европой и Азией, между миром образованным и невежественным. Заимствуя семена цивилизации с запада, она разносит их далеко на восток. Может быть, в этом и заключается главное историческое назначение нашего отечества. Как бы то ни было, но на западе наши отношения территориальныя, экономическия и политическия все более и более устанавливаются, тогда как на востоке остается еще широкое поприще для самой разнообразной деятельности. Со времен Иоанна IV и даже ранее мы неустанно стремимся к востоку и хотя достигли уже в этом отношении громадно-широких результатов, но далеко не имеем еще права сказать, что дело наше кончено и дальнейшее стремление прекратилось. Нет, оно не могло прекратиться, потому что оно есть следствие не столько политических разсчетов, сколько потребностей самого народа. Разбор историческаго хода постепеннаго движения нашего в Азии, начиная от Ермака до заведения укреплений в Киргизской степи и на Амуре, вполне подтверждает эту мысль. Если, кроме этого, примем в соображение, что параллельно нашему движению в Азии с севера на юг, совершается англичанами такое-же движение с юга на север, то убедимся, что вопрос о нашем стремлении на восток в настоящее время никак нельзя считать окончательно решенным, и потому изучение всего, что может клониться к его разъяснению, должно быть для нас близко. Мне удалось познакомиться с этим вопросом практически, во время 6-ти летняго служения в Оренбурге и частаго пребывания в Киргизской степи в то время, когда там только что началась заводиться русская оседлость, строились первыя укрепления и делались попытки земледельческих поселений. Мне бы хотелось теперь дополнить свои наблюдения сравнением. В Алжирии я бы желал посмотреть поближе на природу африканских гор и степей, на быт и характер кабилов и кочующих арабов, на отношения к ним французов, на систему администрации, на успехи колонизации и т. п., а в Египте на долину р. Нила, имеющую много общаго с долинами рек Сыр-и Аму-Дарьи, на систему ирригационнаго земледелия, на свойства степей, находящихся вне долины Нила и особенно около Суэцкаго перешейка, на отношения европейцев к стране и проч.».

Эти слова показывают нам историка с глубоким взглядом на изучаемую им страну. Культуртрэгерство России в Азии — вот основная идея всей деятельности А. И. Ею он был проникнут и в своих путешествиях, и в кабинетных трудах, которыми он занимался почти до самой смерти. Многолетнее изучение Туркестана он положил в свое серьезное изследование «Исторический очерк Туркестана и наступательнаго движения в него русских». Он собрал довольно большую библиотеку по истории и географии занимавшаго его края.

Думаем, что путешествия этого полезнаго деятеля будут прочтены с интересом и по живости их изложения, и как страничка из русской истории на наших средне-азиатских окраинах. Что же касается начал, проводимых А. И., то они самыя гуманныя, о чем могут засвидетельствовать все, знавшие покойнаго. Гуманность была основою его жизни.