КОМПЛЕКСНА КОНТРОЛЬНА РОБОТА

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 638

Шахта Е37, Нижние Уровни

Жеребкинс не верил собственным глазам. Глаза исправно посылали информацию в мозг, но мозг отказывался принимать её. Потому что иначе Жеребкинс должен был бы признать, что его лучший друг, Элфи Малой, застрелила своего командира и пыталась сбежать на поверхность. Такое было абсолютно невозможно, хотя некоторые и пытались отрицать этот факт.

Технический шаттл кентавра был реквизирован отделом внутренних расследований. Операция относилась к юрисдикции этого отдела, так как в совершении преступления подозревался офицер полиции. Всех полицейских удалили из шаттла, а Жеребкинсу позволили остаться только потому, что он один мог управлять аппаратурой наблюдения.

Руководил операцией гном Арк Сул, который обычно ловил перешедших грань закона офицеров полиции Нижних Уровней. Сул был высоким для гнома и напоминал жирафа в шкуре бабуина. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, а на пальцах и в ушах не было никаких золотых украшений, так любимых в некоторых гномьих семьях. Арк Сул был старшим по званию офицером в отделе внутренних расследований и свято верил в то, что полиция Нижних Уровней представляет собой толпу сорвавшихся с цепи хулиганов под предводительством не подчиняющегося никаким приказам командира. Теперь командир был мёртв – пал от руки самой отчаянной хулиганки. Элфи Малой с трудом удалось уйти от ответственности в двух предыдущих случаях. На этот раз ей не избежать наказания.

– Кентавр, – приказал Сул, постучав тростью по столу, чем вызвал немалое раздражение Жеребкинса, – проиграй видео ещё раз.

– Сколько можно смотреть одно и то же? – попытался возразить Жеребкинс. – Не вижу смысла…

Сул заставил его замолчать взглядом налитых кровью глаз.

– Не видишь смысла? Кентавр не видит смысла? Я не считаю это важным членом сложившегося уравнения. Ты, мистер Жеребкинс, находишься здесь, чтобы нажимать на кнопки, а не высказывать собственное мнение. Майор Крут слишком много внимания уделял твоему мнению – и полюбуйся, к чему это привело!

Жеребкинс проглотил не менее дюжины язвительных ответов, уже готовых сорваться с языка. Если его отстранят от операции, он ничем не сможет помочь Элфи.

– Проиграть видео? Есть, сэр. Жеребкинс запустил видеозапись из Е37.

Запись была убийственной. Вот Джулиус и Элфи склонились над генералом Кривцом. Они выглядели крайне возбуждёнными. Затем по какой‑то причине, совершенно необъяснимой, Элфи выстрелила в своего командира, судя по всему, зажигательной пулей. В этот момент передача видеосигнала с обоих шлемов прекратилась.

– Отмотай назад секунд на двадцать, – приказал Сул, наклонившись к монитору, и ткнул тростью в плазменный экран. – А это что такое?

– Поаккуратней с тростью, – сказал Жеребкинс. – Эти экраны – очень дорогие. Я заказываю их в Атлантиде.

– Отвечай на вопрос, кентавр. Что это такое? – Сул дважды ткнул тростью в экран, чтобы продемонстрировать, насколько ему наплевать на игрушки Жеребкинса.

Командир отдела внутренних расследований показывал на едва заметное свечение на груди Крута.

– Я не совсем уверен, – произнёс Жеребкинс – Возможно, тепловое искажение или неисправность аппаратуры. Может быть, просто глюк. Я должен кое‑что проверить.

Сул кивнул.

– Проверяй, хотя я не уверен, что ты найдёшь что‑нибудь новенькое. Малой – обычная преступница. Всегда была такой. В прошлый раз ей удалось улизнуть от меня, но на этот раз её песенка спета.

Жеребкинс знал, что должен прикусить язык, но промолчать и не сказать ни слова в защиту друга он тоже не мог.

– Не слишком ли много совпадений? Сначала мы потеряли звук, поэтому не знаем, что они говорили. Потом возникло это расплывчатое пятно, которое может быть чем угодно, и на основании всего этого мы должны поверить, что награждённый многими орденами и медалями офицер ни с того ни с сего застрелил своего командира, который был ей как отец?

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Жеребкинс, – вкрадчиво произнёс Сул. – Хорошо понимаю. Приятно узнать, что ты способен мыслить логически. Но каждый должен заниматься своим делом. Ты будешь создавать механизмы, а я буду ими управлять. Возьмём, например, эти новые «Нейтрино», которыми вооружены наши полевые офицеры.

– А они здесь при чем? – с подозрением в голосе спросил Жеребкинс.

– Каждому офицеру приписано своё оружие, я прав? Никто другой не может им воспользоваться. Каждый выстрел регистрируется, верно?

– Верно, – согласился Жеребкинс, прекрасно понимая, к чему клонит гном.

Сул размахивал тростью, как дирижёрской палочкой.

– Значит, нам остаётся только проверить регистрацию оружия Малой и убедиться в том, что в указанный на видеозаписи момент ею был произведён выстрел. Если выстрел был произведён, значит, запись соответствует действительности, и Элфи Малой действительно застрелила своего командира, независимо от того, что мы слышали или не могли слышать.

Жеребкинс заскрежетал лошадиными зубами. Конечно, предложение Сула было разумным. Он сам подумал об этом ещё полчаса назад и прекрасно знал, что выявит просмотр файла. Тем не менее он вызвал на экран файл оружия Элфи и прочёл соответствующую строку:

– Оружие зарегистрировано в ноль девять сорок по среднегаванскому времени. Шесть импульсов в ноль девять пятьдесят шесть, затем один импульс второго уровня в ноль девять пятьдесят восемь.

Сул с триумфальным видом ударил тростью по ладони.

– Один импульс второго уровня в ноль девять пятьдесят восемь. Именно так. Что бы ни случилось в этом туннеле, Малой стреляла в своего командира.

Жеребкинс вскочил со своего специального офисного кресла.

– Но импульс второго уровня не мог стать причиной взрыва такой мощности! От него едва не обрушился весь входной туннель!

– Именно поэтому Малой пока не находится под стражей, – сказал Сул. – Потребуются недели, чтобы расчистить туннель. Мне пришлось посылать отряд быстрого реагирования через шахту Е1 в Таре. Они отправятся в Париж по поверхности и попытаются напасть на её след.

– А как быть с самим взрывом?

Сул поморщился, словно вопрос Жеребкинса был горьким куском в восхитительном по вкусу блюде.

– Уверен, этому есть объяснение, кентавр. Взрывоопасный газ, неисправность или простая неудача. Разберёмся со временем. А пока моей первостепенной задачей, как и твоей, является поиск капитана Малой и возвращение её сюда для судебного разбирательства. Я хочу, чтобы ты поддерживал связь с отрядом быстрого реагирования. Постоянно сообщай им, где в данный момент находится Малой.

Жеребкинс кивнул, но без особого энтузиазма. Элфи все ещё была в шлеме. А полицейский шлем мог подтверждать её личность и посылать непрерывным потоком диагностическую информацию на компьютеры Жеребкинса. Звуковых или видеосигналов он не передавал, тем не менее данных было вполне достаточно, чтобы определить местоположение Элфи, где бы она ни находилась, на земле или под землёй. В данный момент она была в Германии. Сердцебиение регистрировалось немного учащённое, но в целом все было в порядке.

«Почему ты убежала, Элфи? – мысленно спросил Жеребкинс своего друга. – Почему ты убежала, если ни в чем не виновата?»

– Скажи, где сейчас находится капитан Малой? – потребовал Сул.

Кентавр усилил прямой сигнал от шлема Элфи на плазменном экране.

– Она все ещё в Германии, точнее, в Мюнхене. В данный момент она не двигается. Может быть, подумает и решит вернуться домой?

Сул нахмурился.

– Я в этом очень сомневаюсь, кентавр. Она насквозь прогнила.

Жеребкинс заскрипел зубами. Только друг мог обращаться к другому подземному жителю по названию вида, а Сул не был его другом. Он вообще ничьим другом не был.

– Мы не можем утверждать это наверняка, – прошипел Жеребкинс сквозь зубы.

Сул наклонился к плазменному экрану, и его лицо расплылось в улыбке.

– На самом деле, кентавр, в этом ты ошибаешься. Думаю, мы можем быть уверены в том, что капитан Малой не собирается возвращаться. Немедленно отзови отряд быстрого реагирования.

Жеребкинс бросил взгляд на экран Элфи. Все графики жизненных функций представляли собой прямые линии. Буквально секунду назад она была напряжённой, но живой… и вдруг умерла. Не было показаний ни пульса, ни деятельности мозга, ни температуры тела. Она не могла просто снять шлем, так как между шлемом и офицером полиции поддерживалась инфракрасная связь. Нет, Элфи умерла, и причины её смерти не были естественными.

Жеребкинс почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Неужели и Элфи тоже…

– Отозвать отряд? Сул, ты сошёл с ума? Мы должны найти Элфи! Выяснить, что произошло!

Но вспышка гнева Жеребкинса оставила Сула совершенно равнодушным. Могло даже показаться, что он получил от этого удовольствие.

– Малой была предательницей, явно вошла в сговор с гоблинами. Каким‑то образом её гнусный план обернулся против неё, и она погибла. Я хочу, чтобы ты немедленно включил программу кремации шлема, и мы закроем дело этого офицера полиции, вставшего на путь предательства.

Жеребкинс пришёл в ужас.

– Активировать дистанционный крематорий? Я не могу так поступить!

Сул закатил глаза.

– Снова собственное мнение. У тебя нет никакой власти, ты должен только подчиняться!

– Но буквально через тридцать минут я получу изображение со спутника, – запротестовал кентавр. – Мы можем немного подождать!

Сул локтем оттолкнул Жеребкинса от клавиатуры.

– Ответ отрицательный. Ты знаешь правила. Нельзя оставлять тел, которые могут обнаружить люди. Правило жестокое, я понимаю, но необходимое.

– Шлем мог выйти из строя! – хватался за соломинку Жеребкинс.

– Могло ли случиться так, что показания всех жизненных функций исчезли с экрана одновременно из‑за неисправности аппаратуры?

– Нет, – вынужден был согласиться Жеребкинс.

– Какова вероятность такого события?

– Один шанс на миллион, – с несчастным видом произнёс технический советник.

Сул пытался разобраться в клавиатуре.

– Если у тебя не хватает храбрости, кентавр, я сам это сделаю.

Он ввёл пароль и привёл в действие детонатор в шлеме Элфи. На крыше мюнхенского отеля шлем исчез в облаке кислоты. Теоретически то же самое должно было произойти с телом Элфи.

– Вот и все, – удовлетворённо произнёс Сул. – Её больше нет, и мы можем спать спокойно.

«Только не я, – подумал Жеребкинс, в отчаянии глядя на экран. – Лично я не скоро смогу спать спокойно».

Темпль Бар, Дублин, Ирландия

Артемис Фаул очнулся от полного кошмаров сна. В них странные красноглазые чудовища распороли ему грудь похожими на ятаганы клыками и пожирали его сердце. Он резко сел на короткой койке и машинально коснулся ладонями груди. Его рубашка заскорузла от засохшей крови, но никакой раны не было. Артемис сделал несколько прерывистых глубоких вдохов, чтобы усилить приток кислорода к мозгу. «Оценивай ситуацию, – так всегда говорил Дворецки. – Если оказался на незнакомой территории, ознакомься с ней, прежде чем отрывать рот. Десять секунд наблюдения могут спасти тебе жизнь».

Артемис осмотрелся, хлопая веками, как затвором фотоаппарата, подмечая малейшие детали. Он находился в небольшом чулане площадью примерно три квадратных метра. Одна стена была полностью прозрачной и, судя по всему, выходила на набережные Дублина. Судя по положению моста Тысячелетия, комната находилась где‑то в районе улицы Темпль Бар. Сама комната была построена из какого‑то странного материала, похожего на серебристо‑серую ткань, жёсткую и одновременно эластичную. На непрозрачных стенах Артемис увидел несколько плазменных экранов. Несмотря на наличие высокотехнологичной аппаратуры, комната выглядела старой, словно заброшенной несколько лет назад.

В углу на стуле, сгорбившись, сидела девочка. Она обхватила голову обеими руками, и плечи её тряслись от рыданий.

Артемис тактично откашлялся.

– Девочка, почему ты плачешь?

Она резко выпрямилась, и он сразу понял: это не совсем обычная девочка. Вернее, совсем не обычная, как если бы она была вовсе не человеком.

– Остроконечные уши, – с поразительным хладнокровием заметил Артемис. – Протезы или настоящие?

Элфи едва не улыбнулась сквозь слезы.

– Узнаю Артемиса Фаула. Всегда рассматриваешь несколько вариантов. Мои уши – настоящие, и ты это прекрасно знаешь… знал.

Артемис помолчал несколько секунд, оценивая все богатство информации, содержавшееся в одной‑единственной фразе.

– Настоящие остроконечные уши? Значит, ты принадлежишь совсем к другому виду, ты – не человек. Возможно, фея?

Элфи кивнула.

– Да, я принадлежу к волшебному народцу. Я – эльфийка. К тому же я – лепрекон, но это уже профессия.

– А феи говорят по‑английски?

– Мы говорим на всех языках. Способность к языкам – часть нашей магии.

Артемис понимал, что от услышанных откровений должен был перевернуться весь его мир, но вместо этого он просто спокойно внимал каждому слову. Словно он всегда подозревал о существовании волшебного народца, а сейчас его догадки подтвердились. Странно, но он не припоминал, что когда‑либо до этого дня задумывался о феях.

– И ты утверждаешь, что знаешь меня? Лично или по каким‑либо наблюдениям? У тебя определённо есть необходимая для этого техника.

– Артемис, мы знакомы уже несколько лет. Ты первым вступил в контакт, и с тех пор мы не спускаем с тебя глаз.

Артемис был слегка удивлён.

– Я первым вступил в контакт?

– Да. В декабре, два года назад. Ты меня похитил.

– И теперь ты решила мне отомстить? Это взрывное устройство? Мои ребра? – Ужасная мысль пришла в голову молодого ирландца. – А Дворецки? Он погиб?

Элфи постаралась ответить на все вопросы.

– Это месть, но не моя. А Дворецки жив. Просто мне было необходимо перенести тебя в безопасное место, чтобы спасти от очередного покушения на твою жизнь.

– Значит, сейчас мы друзья? Элфи пожала плечами.

– Может быть. Посмотрим.

Все это могло сбить с толку. Даже гения. Артемис скрестил ноги в позе лотоса и прижал пальцы к вискам.

– Думаю, будет лучше, если ты расскажешь мне все, – закрыв глаза, сказал он. – С самого начала. Не упуская ни единой детали.

Элфи так и поступила. Она рассказала, как Артемис похитил её, но в самый последний момент освободил. Она рассказала об их путешествии в Арктику, где они спасали его отца, как они подавили финансируемый Опал Кобой мятеж гоблинов. Она подробно остановилась на операции в Чикаго, куда они отправились, чтобы вернуть Око – суперкомпьютер, созданный Артемисом на основе украденных у волшебного народца технологий. Наконец тихим голосом она поведала о смерти майора Крута и таинственном плане Опал Кобой объединить подземный мир и мир людей.

Артемис сидел совершенно неподвижно, впитывая сотни невероятных фактов. Он слегка хмурил лоб, словно с трудом переваривая информацию. Наконец, когда мозг классифицировал всю информацию, он открыл глаза.

– Очень хорошо, – сказал юноша. – Я ничего не помню, но верю тебе. Готов признать, что у людей есть волшебные соседи под землёй.

– Так просто?

Артемис насмешливо скривил губы.

– Едва ли. Я взял твой рассказ и сверил его с известными мне фактами. Единственный альтернативный сценарий, который может объяснить то, что произошло, включая твоё странное появление, связан со сложной теорией заговора с участием русской мафии и первоклассной команды хирургов по пластическим операциям. Вряд ли такая версия выдержит проверку на прочность. Но твоя история все объясняет, вплоть до фактов, которые не могли быть тебе известны, капитан Малой.

– А именно?

– После предполагаемого стирания моей памяти я обнаружил у себя в глазах и глазах Дворецки зеркальные контактные линзы. Расследование показало, что я лично заказал эти линзы, хотя я сам и не помнил об этом. Подозреваю, что я заказал их в надежде обмануть ваш гипноз.

Элфи кивнула. Подземные жители обладали способностью гипнотизировать людей, но для этого помимо гипнотического голоса был необходим зрительный контакт. Зеркальные контактные линзы позволяли человеку полностью контролировать ситуацию и притворяться, что он находится под гипнозом.

– Так я мог поступить только в одном случае – если оставил где‑то своего рода пусковое устройство, которое должно восстановить в моей памяти все, что касается волшебного народца. Но что это за устройство?

– Понятия не имею, – сказала Элфи. – Я надеялась, что для восстановления памяти достаточно будет моего появления.

Артемис улыбнулся. При виде этой его улыбки многим становилось не по себе. С такой улыбкой мог бы смотреть взрослый на ребёнка, который заявил, что луна сделана из сыра.

– Нет, капитан. Я предполагаю, что технология стирания памяти вашего мистера Жеребкинса является усовершенствованной версией препаратов для подавления памяти, с которыми сейчас экспериментируют многие правительства людей. Понимаешь, мозг – очень сложный прибор. Если тебе каким‑то образом удалось убедить его в том, что чего‑то не существует, он будет изобретать всевозможные сценарии, чтобы поддержать эту иллюзию. Так сказать, ничто не заставит его изменить точку зрения. Если сознание восприняло нечто, стирание памяти убедит подсознание в том, что этого не было. Таким образом, как бы убедительно ты ни выглядела, моё изменённое подсознание упорно стоит на своём. Возможно, оно считает тебя галлюцинацией или миниатюрной шпионкой. Нет, память вернётся ко мне только в том случае, если подсознание не сможет представить разумный контраргумент действительности. Скажем, если человек, которому я доверяю безоговорочно, представит неопровержимое доказательство.

Элфи почувствовала первые признаки беспокойства. Артемис раздражал её как никто другой. Ребёнок, который относился как к детям буквально ко всем окружающим.

– И кто же этот человек, которому ты доверяешь?

Артемис улыбнулся. Это была первая его искренняя улыбка с тех пор, как он прилетел в Мюнхен.

– Конечно я.

Мюнхен

Дворецки очнулся и почувствовал, что с кончика носа капает кровь. Она капала прямо на белоснежный колпак шеф‑повара отеля. Повар, в окружении служащих отеля, стоял в центре полуразрушенного навеса. Он сжимал в волосатом кулаке огромный тесак, на тот случай, если гигант, валяющийся на застрявшем между стропилами матрасе, окажется сумасшедшим.

– Прошу прощения, – сказал он необычайно вежливым для шеф‑повара тоном. – Вы живы?

Дворецки обдумал вопрос. Очевидно, каким бы невероятным это ни могло показаться, он был жив. Матрас спас его от странной ракеты. Артемису тоже удалось остаться в живых. Он помнил, что чувствовал биение сердца подопечного, прежде чем потерять сознание. Но сейчас он его не чувствовал.

– Я жив, – прохрипел он, отплёвываясь от крови и пыли. – А где мальчик, который был со мной?

Люди, собравшиеся под рухнувшим навесом, переглянулись.

– Никакого мальчика не было, – сказал наконец шеф‑повар. – Вы свалились на крышу вполне самостоятельно.

Несомненно, от Дворецки ждали объяснений, в противном случае свидетели происшествия обязательно обратятся в полицию.

– Конечно, никакого мальчика не было, – сказал Дворецки. – Просто после падения с третьего этажа мысли иногда путаются.

Все собравшиеся одновременно кивнули. Кто посмел бы упрекнуть такого гиганта за то, что он немного растерялся?

– Я прислонился к перилам балкона, наслаждаясь лучами солнца, и перила не выдержали. К счастью, я успел схватить матрас, прежде чем рухнуть вниз.

Такое объяснение было встречено с заслуженным скептицизмом. Сомнение толпы выразил шеф‑повар:

– Вам удалось схватить матрас? Дворецки пришлось думать быстро, что весьма непросто, когда большая часть крови скопилась в области лба.

– Да. Он лежал на балконе. Я отдыхал на солнце.

Все эти слова о солнце вряд ли звучали убедительно. Учитывая тот факт, что была середина зимы. Дворецки понял, что у него есть только один способ разогнать толпу. Достаточно радикальный, но другого выхода не было.

Он достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот.

– Конечно, я собираюсь предъявить отелю иск о возмещении ущерба. Думаю, один моральный ущерб обойдётся в несколько миллионов евро, не говоря уже об ушибах. Полагаю, вы, как законопослушные граждане, согласитесь выступить свидетелями.

Шеф‑повар побледнел, все остальные – тоже. Дать показания против работодателя – первый шаг к безработице.

– Не…. Не знаю, сэр, – пролепетал повар. – На самом деле я ничего не видел. – Он втянул носом воздух. – Кажется, горит мой фруктовый торт. Десерт будет испорчен!

Шеф‑повар, перепрыгивая через осколки черепицы, скрылся в отеле. Остальные поспешно последовали его примеру, и Дворецки остался один. Он не смог сдержать улыбки, хотя боль тут же распространилась вниз по шее. Угроза судебного разбирательства разгоняет свидетелей так же эффективно, как артобстрел.

Гигант‑телохранитель стряхнул с себя обломки стропил. Ему крупно повезло, что он не напоролся на балки. Матрас поглотил большую часть удара, а стропила были достаточно гнилыми, чтобы рассыпаться, не причинив ему вреда.

Дворецки спрыгнул на пол и стряхнул пыль с костюма. В первую очередь следует отыскать Артемиса. Возможно, лицо, покушавшееся на жизнь мальчика, взяло его в заложники. Впрочем, непонятно, зачем брать в заложники человека, которого собирался убить. Если, конечно, этот неизвестный враг не решил воспользоваться ситуацией и получить выкуп…

Дворецки вернулся в номер. В номере ничего не изменилось. Не было ни малейших признаков взрыва. Дворецки после тщательных поисков нашёл лишь небольшие кучки мёртвых насекомых и пауков. Интересно. Неужели синяя вспышка оказывает губительное воздействие только на живые существа, оставляя нетронутыми здания?

«Полоскалка», – подсказало подсознание, но сознание не обратило внимание.

Дворецки быстро сложил аппаратуру Артемиса в чемодан, не забыл собрать и свои вещи. Оружие и аппаратуру наблюдения он оставит в хранилище аэропорта. Отель «Кронски» он покинул, не выписываясь. Слишком ранний отъезд мог вызвать подозрение, кроме того, Дворецки намеревался решить проблему до возвращения группы школьников домой.

Телохранитель сел в стоявший на стоянке отеля «хаммер» и поехал в аэропорт. Если Артемиса похитили, похитители могли передать касающиеся выкупа требования только в особняк Фаулов. Если Артемису удалось избежать опасности, он должен был немедленно отправиться домой – об этом они условились с Дворецки давным‑давно. В любом случае след вёл в особняк Фаулов, и именно туда направлялся Дворецки.

Темпль Бар, Дублин, Ирландия

Артемис пришёл в себя настолько, что к нему вернулось его природное любопытство. Он обошёл комнату, касаясь пальцами пористой поверхности стен.

– Что это за место? Укрытие для наблюдений?

– Угадал, – сказала Элфи. – Несколько месяцев назад я вела отсюда слежку. Несколько гномов‑мошенников встречались неподалёку со скупщиками краденого. Снаружи ничего не видно, обычный кусочек неба чуть выше здания. Это хам‑оболочка.

– Кам? Камуфляж?

– Нет, хамелеон. А этот костюм – кам, камуфляж.

– Знаешь, мне кажется, что хамелеоны не меняют окраску под цвет окружающей среды. Они изменяют её в зависимости от настроения и температуры.

Элфи посмотрела на улицу Темпль Бар за прозрачной стеной. Далеко внизу тысячи туристов, музыкантов и горожан бродили по узким улочкам ремесленников.

– Тебе следует рассказать об этом Жеребкинсу. Он даёт названия всем своим изобретениям.

– Ах да, – сказал Артемис. – Жеребкинс. Он – кентавр, не так ли?

– Так. – Элфи повернулась к Артемису лицом. – Ты слишком спокойно ко всему относишься. Многие люди, узнав о нашем существовании, впадают в экстаз, другие бывают потрясены до глубины души.

Артемис улыбнулся.

– Я к их числу не отношусь.

Элфи отвернулась. Ей нечего было возразить на это утверждение.

– Скажи, капитан Малой, если я представляю такую угрозу для волшебного народца, почему ты исцелила меня?

Элфи прижалась лбом к прозрачной стенке.

– Это в нашей природе, – ответила она. – Кроме того, ты мне нужен, чтобы найти Опал Кобой. Нам удавалось это раньше, удастся и на этот раз.

Артемис подошёл и остановился рядом.

– Сначала вы стираете мне память, потом нуждаетесь во мне.

– Да, Артемис, злорадствуй, сколько хочешь. Могущественная полиция Нижних Уровней нуждается в твоей помощи.

– Конечно, мы должны обсудить мой гонорар, – сказал Артемис, застёгивая пиджак, чтобы закрыть окровавленную рубашку.

Элфи резко повернулась к нему.

– Твой гонорар? Ты серьёзно? После всего, что волшебный народец сделал для тебя? Неужели ты не способен совершить добрый поступок хотя бы раз в жизни?

– Вы, эльфы, как я вижу, крайне эмоциональные существа. Людей больше интересует деловая сторона вопроса. Факты таковы: ты – беглец от правосудия, кроме того, ты пытаешься спастись от кровожадной и гениальной пикси. У тебя нет денежных средств, да и другие ресурсы ограничены. Только я могу помочь тебе выследить эту Опал Кобой. Думаю, такие услуги стоят нескольких слитков золота.

Элфи смотрела на него испепеляющим взглядом.

– Ты прав, вершок, мои ресурсы весьма ограниченны.

Артемис развёл руками.

– Готов поверить тебе на слово. Если ты гарантируешь мне получение одной метрической тонны золота из вашего фонда выкупа заложников, я разработаю план, при помощи которого мы победим эту Опал Кобой.

Элфи понимала, что находится в безвыходном положении. Артемис, несомненно, сумеет помочь ей победить Опал, но как же это отвратительно, когда человек, которого ты считаешь другом, требует за свою помощь деньги.

– А если Кобой победит нас?

– Если Кобой победит и, вероятно, убьёт нас обоих, можешь считать долг потерявшим силу.

– Грандиозно, – проворчала Элфи. – И мне почти не придётся об этом сожалеть.

Она отошла от прозрачной стены и принялась рыться в аптечке.

– Знаешь, Артемис, сейчас ты такой, каким был при нашей первой встрече. Алчный вершок, которому наплевать на всех, кроме себя самого. Ты действительно собираешься оставаться таким всю оставшуюся жизнь?

Лицо Артемиса оставалось непроницаемым, но в душе бушевали эмоции. Конечно, он имел право спросить о вознаграждении, было бы глупо не сделать этого. Но даже просто спросив, он почувствовал себя виноватым. Виной всему эта идиотская новообретенная совесть. Мать может приводить её в действие, когда захочет, и это волшебное создание тоже способно на это. Следовало лучше контролировать свои эмоции. Элфи перестала рыться в аптечке.

– Итак, мистер Консультант. Наши действия?

Артемис не стал медлить.

– Нас всего двое, и ростом мы не вышли. Нам нужно подкрепление. Пока мы разговариваем, Дворецки едет в особняк Фаулов. Возможно, он уже добрался до него.

Артемис включил свой мобильный телефон и нажал кнопку быстрого набора номера Дворецки. Он услышал, что абонент находится вне зоны действия сети. Отклонив предложение телефона набрать номер ещё раз, он позвонил в особняк Фаулов. После третьего гудка включился автоответчик. Родители, очевидно, уже выехали на курорт в Уэстмит.

– Дворецки, – произнёс Артемис в микрофон. – Надеюсь, с тобой все в порядке. Со мной тоже. Выслушай очень внимательно мои слова и поверь мне: каждое слово – правда… – Артемис кратко описал события дня. ‑Скоро мы приедем в особняк. Предлагаю собрать все необходимое и проследовать в безопасное место… Элфи похлопала его по плечу.

– Нам пора уходить. Кобой – далеко не дура. Не удивлюсь, если у неё разработан запасной план на тот случай, если мы останемся в живых.

Артемис прикрыл микрофон ладонью.

– Согласен. Я поступил бы именно так. Эта Кобой может появиться здесь в любой момент.

Словно по сигналу одна из стен комнаты, зашипев, растворилась и в проёме появилась Опал Кобой в сопровождении Мерва и Сканта Крилей. Близнецы были вооружены прозрачными пластмассовыми пистолетами. Ствол пистолета Мерва был немного раскалён после расплавившего стену выстрела.

– Убийца! – закричала Элфи и потянулась к своему оружию.

Мерв небрежно выстрелил в её сторону, заряд прошёл так близко, что опалил брови Элфи. Элфи замерла, потом покорно подняла руки вверх.

– Опал Кобой, я полагаю? – спросил Артемис.

Если бы он не услышал рассказ Элфи, то принял бы стоявшую перед ним пикси за обычную девочку. Её чёрные волосы были заплетены в косу, одета она была в клетчатый фартук, какие носят миллион школьниц по всему миру. Уши её, конечно, не были остроконечными.

– Артемис Фаул, как я рада тебя видеть! Мне кажется, в других обстоятельствах мы могли бы стать союзниками.

– Обстоятельства имеют обыкновение изменяться, – сказал Артемис. – Может быть, мы все ещё можем стать союзниками.

Элфи решила не принимать слова Артемиса всерьёз. Возможно, он ведёт себя как предатель, чтобы спасти их шкуры. Возможно.

Опал захлопала длинными изогнутыми ресницами.

– Соблазнительно, но нет. Думаю, в этом мире достаточно места только для одного гениального ребёнка. Сейчас я пытаюсь выдать себя за ребёнка, поэтому таким гением стану я. Познакомьтесь с Белиндой Зито – девочкой с большими планами на будущее.

Элфи протянула руку к оружию, но замерла, когда Мерв навёл на неё свой прозрачный пистолет.

– Я вас знаю, – сказала она. – Близнецы‑пикси. Видела по телевизору.

Скант не смог удержаться от улыбки.

– Да, в «Канто». У шоу был самый высокий рейтинг в сезоне. Мы подумываем о том, чтобы написать книгу, верно, Мерв? О том, как мы…

– Заканчиваем друг за друга фразы, – сказал Мерв, понимая, как дорого ему это обойдётся.

– Заткнись, идиот, – рявкнула Опал, бросив на Мерва убийственный взгляд. – Держи оружие наготове, а рот закрытым. Здесь я – самая главная. Не забывайте об этом, и, возможно, мне не придётся ликвидировать вас обоих.

– Да, конечно, госпожа Кобой. Вы – самая главная.

Опал едва не замурлыкала от удовольствия.

– Вот именно. Я всегда самая главная. И здесь я – самая главная.

Артемис незаметно сунул руку в карман. Ту, в которой он держал мобильный телефон, соединённый с особняком Фаулов.

– Если позволите, госпожа Кобой. Такое болезненное самомнение часто встречается у тех, кто недавно вышел из комы. Этот симптом получил название нарциссизма. Я опубликовал статью по данному предмету в «Журнале прикладной психологии» под псевдонимом «Доктор Фред Сигизмунд». Вы провели так много времени, так сказать, в собственном обществе, что все окружающие для вас стали нереальны…

Опал кивнула Мерву.

– Ради всего святого, заткни его. Мерв был рад повиноваться и выпустил голубой заряд в грудь Артемиса. Мальчик свалился на пол, так и не закончив фразы.

– Что ты наделала? – закричала Элфи, опускаясь на колени рядом с Артемисом.

К своему глубокому облегчению, она почувствовала ровное биение сердца под окровавленной рубашкой.

– О нет, – сказала Опал. – Он не умер, просто оглушён. Богатый на события выдался денёк для молодого Артемиса.

Элфи испепеляла взглядом пикси, её прелестное личико исказилось от горя и ярости.

– Что тебе от нас нужно? На что ещё ты способна?

Лицо Опал выражало абсолютную невинность.

– Не осуждай меня. Ты сама во всем виновата. Сначала я просто хотела разрушить наше подземное общество в том виде, в каком оно существует, и ты, конечно, не могла этому не помешать. Потом я спланировала пару достаточно простых заказных убийств, но ты упрямо оставалась в живых. Кстати, почёт тебе и слава за то, как ты сумела улизнуть от биобомбы. Я наблюдала за тобой с высоты двадцати метров из своего невидимого шаттла. Отличная мысль – попытаться ограничить действия солиния при помощи полицейского шлема. Но теперь, учитывая то, сколько хлопот и волнений ты мне принесла, я не могу отказать себе в небольшом удовольствии.

Элфи попыталась проглотить подступавший к горлу страх.

– В удовольствии?

– О да. Вообще‑то я разработала этот мерзкий сценарий для Жеребкинса, нечто зрелищное, связанное с Одиннадцатью чудесами света. Но теперь решила, что вы заслуживаете участия в этом представлении.

Элфи напряглась. Придётся попытаться применить оружие, другого выхода не было. Но она вынуждена была спросить, это было в натуре эльфийки:

– Насколько мерзкий?

Опал улыбнулась, но такое выражение можно было назвать только злобным.

– Мерзкий, как тролль. Кстати, вот ещё что. Я говорю тебе это только потому, что ты все равно умрёшь, и я хочу, чтобы, умирая, ты ненавидела меня так же сильно, как я ненавижу тебя. – Опал помолчала, дав напряжению сгуститься в воздухе. – Помнишь ту красную точку на моей бомбе для Джулиуса?

Элфи почудилось, что сердце заполнило всю её грудную клетку.

– Помню.

Глаза Опал сверкнули.

– Так вот, никакой точки не было. Элфи попыталась схватить оружие, но Мерв выстрелил ей в грудь голубым зарядом. Она потеряла сознание, не успев упасть на пол.