Головна сторінка Випадкова сторінка КАТЕГОРІЇ: АвтомобіліБіологіяБудівництвоВідпочинок і туризмГеографіяДім і садЕкологіяЕкономікаЕлектронікаІноземні мовиІнформатикаІншеІсторіяКультураЛітератураМатематикаМедицинаМеталлургіяМеханікаОсвітаОхорона праціПедагогікаПолітикаПравоПсихологіяРелігіяСоціологіяСпортФізикаФілософіяФінансиХімія |
Медичного факультетуДата добавления: 2015-10-15; просмотров: 419
Я чувствую, как кто-то теребит меня за плечо. Начинаю потихоньку приходить в себя. Постепенно покидать своё воспоминание. Возвращаться к жизни. И снова у меня такое ощущение, как будто в мой мозг только что закачали кучу информации, такое количество, которое мне сложно переварить. Вставьте здесь кадр из фильма «Джонни-мнемоник» с Киану Ривзом, где в его мозг закачивают столько информации, что он чувствует, что вот-вот умрёт. Теперь вы можете визуально представить, каково сейчас мне. Я только что вспомнила всё своё детство. И вспомнила, почему меня называли Порш. И поняла, почему я взорвала свою школу. Нет комментариев. В очередной раз я убедилась, почему я так не люблю людей. Надо будет попросить Крылова, чтобы он помог мне с этим справиться. Меня снова теребят за плечо. А, точно. Дима. Я же стою рядом с ним. Он предложил довезти меня до дома, и я согласилась. А потом узнала, какой марки его джип, и мне в голову пришло это последнее воспоминание. Всё, вот я и в реальности. Мысль ниоткуда: в своей ли я реальности? Странная мысль. Или странно, что она пришла мне в голову только сейчас, а не гораздо раньше? Дима спрашивает: – Вика, с тобой всё в порядке? Я говорю: – Вроде да. Я ещё кое-что вспомнила. – Да? И что же? – с нескрываемым интересом спрашивает Дима. – Неважно, – говорю я, – поехали на Партизанскую. Я хочу домой. Я слишком пьяна, слишком устала и слишком хочу спать. – Да, конечно, понимаю. Садись в машину. Очень скоро будешь дома. Он нажимает на кнопочку пульта сигнализации, и машина приветственно отзывается приятным писком. Двери открыты. Пожалуйста, входите. Я сажусь в машину. Пристёгиваюсь. На всякий случай: а вдруг мы кого-нибудь собьём? Или: в нас врежется огромный бензовоз, машину разнесёт от взрывной волны, а вместе с ней и нас с Димой, и от нас останутся одни только хаотично разбросанные по проезжей части кусочки плоти и море, море крови... Маленькие частички нас. А может, я всё-таки параноик? Не знаю. Но с «чёрным» воображением у меня, кажется, всё в порядке. Если, разумеется, это вообще можно назвать порядком. Дима садится за руль. Заводит двигатель. Какой приятный звук... Мне нравится. Мысль ниоткуда: «Тррррррнннннн!». Вставьте здесь мою довольную улыбку. И Дима трогает с места. Вы себе не представляете, что это такое – ехать в машине марки Порш. Это просто непередаваемо. Кстати, если представляете, то вы меня поймёте. По пути записываю в ежедневник: «В своей ли я реальности?». И ещё зачёркиваю ту строку, где я делала пометку о прозвище Порш. Вот прямо сейчас я еду в крутой машине и всё же понимаю, что вовсе не зря меня называли Порш. Ага. Пока Дима везёт меня домой, точнее, к месту своего временного пребывания, я не произношу ни слова (Дима, видимо, решил оставить меня наедине с моими мыслями, и сконцентрировался на дороге), лишь только то и дело поглядывая в окно, за которым – ночной город с этими его неугасаемыми огнями, волнующими воображение. Определённо, ночная жизнь мне по вкусу, такие виды меня воистину вдохновляют, как бы размножают ощущение того, что я живу, что я здесь и сейчас, во сто крат, но вместе с тем я понимаю, что это – вовсе не та ночная жизнь, которой я когда-то жила, что моя ночная жизнь была какой-то другой, отличной от этой, не столь мне известной, и что меня как будто выдернули из моей реальности. Всё это вновь возвращает меня в ощущение этой непричастности к происходящему, и я снова понимаю, что всё это вызвано не столько моей потерей памяти, сколько конкретно тем, что я забыла. Время уже не детское, и дороги свободны. Наслаждаясь видами ночной Москвы, через несколько минут я оказываюсь возле дома. Возле своего временного пристанища. Когда же я вспомню, где я живу? Поскорее бы. А то надоело уже быть бомжем. Бродягой. С кучей денег. Дима говорит: – Приехали. Тебя проводить? – Нет, спасибо. И спасибо за то, что подвёз. – Да, пожалуйста. Мне не сложно. – Да, с такой-то машиной... – протянула я, – это никогда не сложно. Дима посмеялся. Я предложила ему обменяться номерами телефонов. На всякий случай. Ну, вы меня понимаете, на какой случай. Одинокий – возможно, одинокий – симпатичный молодой человек на хорошей машине, определённо питающий ко мне симпатии – это как раз самый подходящий случай. После того, как мы обменялись номерами, я, крепко обняв Диму, поцеловала его в щёчку, но поцеловала намеренно долго. А что, очень даже хороший намёк: то, что поцеловала в щёчку, означает, что я не сдамся быстро, но то, что обняла и поцеловала нежно и долго, означает, что я готова поиграть. Совсем немного. Ну, если вы девушка, то вы меня понимаете. Надеюсь, он поймёт намёк. Во всяком случае, терять такого парня – это просто глупость. Он говорит: – Ладно, я поехал. Кстати, – уже на полпути к машине сказал он, – как насчёт того, чтобы встретиться на следующих выходных? Мы с друзьями собираемся к моим предкам на дачу – они сейчас во Франции, – и мне было бы очень лестно видеть тебя в качестве компании. Они возьмут своих девушек, так что, тебе будет, с кем посекретничать. – Посекретничать? Хм, – изображаю мыслительный процесс, – я подумаю. Позвони мне на днях. – Хорошо, конечно. Ну, тогда до связи, Вика, – сказал Дима с приятно-флиртующим видом. Нравится он мне. – Пока, Дима. До связи. И он, на прощание как-то весело и позитивно три раза мне посигналив, уезжает. Да, приятный парень. И искренний. Именно искренний. Не то, что Паша. Или Женя. Женя, которого я убила за то, что он обошёлся со мной по-скотски. Паша, которому я разбила каблуком глаз за то, что он обошёлся со мной по-скотски. Или школа, которую я взорвала за то, что все её ученики обходились со мной по-скотски. Надеюсь, если у нас с Димой будет какое-нибудь продолжение, он будет вести себя хорошо. Ведь я за себя не ручаюсь. Ладно, шучу. Захожу в гостиницу, отдаю карту гостя, забираю магнитный ключ и поднимаюсь в номер. Пока я это делала, я обнаружила, что меня шатает – то ли оттого, что я так сильно устала, то ли оттого, что я пьяна в стельку, то ли оттого, что Дима мне так вскружил голову. Вероятнее, от всего сразу. Захожу в номер. Первое желание: упасть в кровать и заснуть. Я ложусь, не раздеваясь и даже не разуваясь. Но не могу заснуть. Слишком много мыслей. Так, надо прокрутить. Включаю телевизор. Да, я его не смотрю, но мне нужен какой-то фон, чтобы не было этого навязчивого звона в ушах, выносящего мозг, какой бывает при абсолютной тишине. Я тишина-фоб, как сказал бы Чак Паланик. Так. Надо попробовать сложить кусочки заново. Кусочки головоломки, которой для меня пока – надеюсь, что пока – является для меня моя жизнь. Так. Детство я вспомнила. Я родилась инвалидом. От нас с мамой ушёл отец, и она меня в этом обвиняла, отчего, очевидно, наши с ней отношения были не очень хороши. Точнее, её отношение ко мне. Из-за того, что мама палец о палец не стукнула для того, чтобы меня отдали в специальную школу для детей с отклонениями, вся школа надо мной издевалась и придумывала мне всякие прозвища. В двенадцать лет, под конец учебного года, я на своей инвалидной коляске приняла участие в забеге, который в итоге выиграла, благодаря чему и получила прозвище Порш. Ага, типа самая быстрая. Не думаю, что большинству этих детей удастся прокатиться с ветерком на Порше, как это сегодня сделала я. Но самое главное – это то, что именно в тот день я впервые почувствовала свои ноги. Всё ясно: это первое из самых сильных впечатлений моей жизни. Кстати, точно! Именно самые сильные впечатления мне и приходят в голову в виде воспоминаний. Только почему мои самые сильные впечатления настолько хреновы? Ладно, неважно. Сейчас-то всё хорошо. Бля, как же меня мутит. Опять вертолётики в глазах. Я явно не алкоголичка. Если кто-то вздумает снова мной воспользоваться, то лучший способ – это меня напоить. Только пообещайте этим не пользоваться, ладно? Так. Надо встать и умыться холодной водой. Что было дальше? Следующее сильное впечатление – это лишение девственности в тринадцать лет. Опять же в конце учебного года. Что, эти уроды специально сговорились доканывать меня именно в конце года? Или это просто совпадение? Говорят, случайности не случайны. Я иду в ванную. Умываюсь. Вроде стало легче. Намного. Снимаю обувь и снова ложусь в постель. Нет, даже не надейтесь, стриптиза не будет. Я не хочу раздеваться. Следующее переживание, которое я помню, это то, как я в четырнадцать лет взорвала школу, отомстив всем за злобное, предвзятое и не толерантное отношение ко мне. Затем, уже в пятнадцать лет, я случайно встретила в метро Женю. А потом столкнула его на рельсы. Тем самым я отомстила последнему человеку из всех школьных анти-товарищей. По телевизору идёт какая-то научно познавательная передача, в ней рассказывают о первой высадке американцев на Луне и о том, что это была всего лишь гениальная провокация, своеобразный ответ Советскому Союзу. Смотрите, мол, мы можем и круче. Ага, могут. Конечно. Отличный фон. Дальше – провал. И провал длится до того момента, как я трудилась для того, чтобы стать красивой, а потом встретила Пашу, и мы полюбили друг друга. И как потом я узнала, что он едва не продал меня в сексуальное рабство. За долги. Грустно. Печально. Но, кажется, я это уже пережила. И хорошо, что я на этом не зациклилась. Очевидно, что к семнадцати годам я стала, можно сказать, звездой, если судить по уму и внешности, но я не помню, что было в промежутке между моментом, когда я убила Женю и моментом, когда я занялась своей внешностью. Ролик на телевизоре сменяется новым, в котором рассказывают о первом полёте человека в космос. Точно, Гагарин. И ещё я не помню, что было после того, как я узнала о тайном заговоре Паши. Я смотрю на свои запястья. Очевидно, тогда я не стала резать себе вены. Может, я впала в сильнейшую депрессию? И пребывала в ней примерно год, и в итоге решила обратиться к психотерапевту, чтобы он помог мне справиться с моими душевными расстройствами? Не знаю. Но очень похоже на правду. По телевизору показывают съёмку запуска космического корабля с Гагариным на борту. И я слышу обратный отсчёт: десять, девять, восемь, семь... А может, я пыталась покончить с собой другими способами, менее кровавыми? В принципе, тоже вариант. Хоть я и люблю себя, но кто знает, что я могла сделать тогда? Я отчётливо помню, как взяла в руку лезвие и уже занесла его для пореза, но никак не могу вспомнить, что было дальше. И я слышу: шесть, пять, четыре... Кстати, что-то знакомое. Какой-то особенно знакомый отсчёт. Никак не пойму, что же он мне напоминает. На руках порезов нет, но ведь со своими деньгами я легко могла сделать пластическую операцию, ведь, как я понимаю, на своей внешности я буквально помешана. Во всяком случае, была помешана. Как получится дальше – не знаю. А как всё-таки это интересно, жить. И я слышу: три, два, один... Хорошо. Теперь моя задача сводится к минимуму: вспомнить, что со мной было в промежутке между пятнадцатью и семнадцатью годами, а также между семнадцатью годами и днём, когда я очутилась в клинике Крылова. Вроде бы и минимум, но вопросов становится всё больше. Впрочем, многое и проясняется. И я слышу: «Поехали!». Точно! Я вспомнила! Ловите момент. Я поняла, почему мне показался особо знакомым этот отсчёт. И я чувствую, как новый поток информации врывается в моё сознание.
*** И тогда меня снова осенило: вот оно, то, что ходило за мной по пятам весь этот последний год, то, о чём я никак не мог догадаться, но при этом было где-то рядом. Это было то, что само пришло вместе с тобой тогда в мой кабинет. Я понял, что последнее, что я должен сделать – это объясниться с тобой, извиниться и оставить тебе всё, что я нажил, ибо оставлять больше некому. Я понял, что то, от чего я бежал все эти годы, в конце концов, пришло за мной само. Всё верно: от себя не уйдёшь.
*** Врубаетесь? Всё это время, все эти несколько недель, на меня смотрели как на дебила. Не на мою девушку. На меня. Это на меня удивлённо смотрели в метро. Это на меня удивлённо смотрели в компьютерном центре. Это на меня удивлённо смотрел тот самый парень-с-мобилой. А знаете почему? Всё просто. Моя девушка – это я. Я же сразу сказал, что я и она – это одно целое. Я серьёзно. Просто вышло так, что я засел в Интернете. До этого момента я был нормальным человеком. Хорошим. Добрым. Да, у меня были некоторые сложности в жизни. Комплексы и страхи. Как и у всех. И я справлялся с ними по мере возможности. Но с того дня, как я зарегистрировался на Привет.ру, от меня отделился какой-то кусок. Всё самое хорошее, всё самое логичное по природе, что во мне есть, воплотилось в порождении моего разума. В моей девушке. Всё остальное я оставил себе. Точнее, той части сознания, что по-прежнему считала себя за истину. Как только я создал свой блог, моё сознание раздвоилось. Я создал часть себя в Сети, в результате чего отдал себя ей полностью. Зато я написал книгу. Целое исследование интернет-зависимости. Может, так было нужно. Решать не мне. Решайте сами. Почти год я провёл в своём блоге. Да, я был популярен. Да, я исследовал людей. Подопытные кролики здесь совершенно не причём. А потом та часть меня, всё то самое доброе и хорошее, воплотившееся в моей девушке, сказала: хватит. Хватит торчать в блоге. Хватит сливать свои проблемы и переживания в несуществующий мир. Пора решать проблемы, а не думать о них. Ходить вокруг да около. Да, так всё и было. Честно. Вы мне верите? Для меня это не так важно. Важнее то, что я сам себя заставил перестать заходить в Сеть. В свой блог. В «аську». В анкету в социальной сети. На самом деле, это не так просто. Попробуйте сами. Нет, не раздвоить сознание. Отказаться от Интернета. Посмотрим, получится ли у вас. Если вы почувствуете злобу, отчуждение, недостаток чего-либо, пустоту, взявшуюся ниоткуда, то просто поймите: это следствие. Следствие борьбы с зависимостью. С моей зависимостью. С вашей зависимостью. Вы можете сказать: нет, я не виртуальный торчок. Может, так оно и есть. Даже наверняка. Но только в том случае, если вы пользуетесь Интернетом только в информативных целях. Ну, проверить электронную почту. Найти нужную информацию. Если вы делаете больше – всё, пиши пропало. У вас зависимость. Если вы пытаетесь найти дружбу или любовь в Сети, вы зависимы. Сто процентов. Если в Сети у вас больше собеседников, чем в реальной жизни, и вам с ними интересно, вы зависимы. Если у вас есть анкета в социальной сети, вы зависимы. А если у вас есть свой блог, то вы точно зависимы. Я серьёзно. Задумайтесь. Пока ещё не поздно.
|