D. zrychlené čtení instrukcí z instrukční paměti

Дата добавления: 2015-03-11; просмотров: 564

Во все времена во всем появлялись лица, которые стремились к господству в мире, стране, коллективе. Можно вспомнить таких властителей как Македонский, Чингисхан, Наполеон, Гитлер и т.д. Но вряд ли они могли добиться того чего добились, если бы не было людей которые пошли за ними, подчинились, поверив и доверившись им (а возможно и по другим причинам). Что же заставляет людей, личностей, даже самых великих, имеющих свое мнение идти «за и/или на поводу» у подобных лиц. Что в их психике (душе) есть общего, объединяющего.

Для начала рассмотрим архетип завоевателя.

Довольно четко можно проследить этот архетип, обратившись к астрологии: наиболее ярко он проявлен в овне. Под его знаком родились такие личности как Гитлер, Бисмарк, Вильгельм 1, Берия, Степан Разин, Казанова – они были завоевателями в прямом смысле этого слова.

Архетип Завоевателя проявляется в непреодолимом стремлении Овна "сразиться", в бесконечных попытках завоевать что-либо (или кого-либо). Эта жажда сражения вдохновляет Овна на многое. Он знает, что может преодолеть любые преграды и стать победителем - сознание этого придает ему новые силы и толкает к активным действиям. Овен постоянно стремится доказать (в основном самому себе), что у него достаточно сил и способностей для достижения любой цели. Овен это, к тому же первый знак в созвездии соответствующий сектору эклиптики[1] от 0° до 30°, что достаточно символично.

Хотя с другой стороны кто такой овен – тот же баран (лат. Ovis): упертый, а в простонародье считающейся «глупым» животным. И в общем то результат деятельности завоевателей типа того же Гитлера оказался в какой то степени этому отражением. Он шел напролом к своей цели при этом, не обращая внимание на все предостережения и уроки прошлого. В частности ещё один овен говорил: «Война между Германией и Россией — величайшая глупость. Именно поэтому она обязательно случится»[2] и даже предупреждал «Война на два фронта убийственна для Германии, Она убийственна даже на одном фронте, если на этом фронте воюет Россия»[3].

Завоеватель смотрит на свою жизнь как на череду боевых задач. Он ставит перед собой цель и, благодаря своему упорству, неизменно достигает (завоевывает) ее. Овен все в жизни рассматривает как боевые задачи: будь то сделать успешную карьеру или найти самую короткую очередь в супермаркете. И когда Овен занят выполнением своей задачи (т. е. каждую минуту), все, что его волнует - это только выполнение задачи. Он думает только об этом, его стремление к первенству непобедимо, и ничто не может отвлечь его от поставленной цели. К любому делу Овен относится так: "Я получу здесь все, что возможно, но не отдам этому делу себя". После выполнения задачи он чувствует себя настоящим завоевателем, победителем.

По Кетлин Берт мирским управителем Овна является Марс, а интеллектуальным началом Афина.[4]Марс(лат. Mārs < др.-лат. Māvors, старый вокатив Mārmār; также лат. Mārspiter или раздельно Mārs pater «Марс-отец»; на языке сабинов Māmers). В римской религии Марс — один из древнейших богов Италии и Рима, входил в триаду богов, первоначально возглавлявших римский пантеон (Юпитер, Марс и Квирин). В дальнейшем он был отождествлен с греческим Аресом, соответственно стал богом войны.Афи́на (др.-греч. Ἀθηνᾶ, также встречается написание Афинайя, микен. a-ta-na-po-ti-ni-ja: «Атана-владычица»[5]) — в древнегреческой мифологии богиня организованной войны, военной стратегии и мудрости, одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции, эпоним города Афины. Кроме того, богиня знаний, искусств и ремёсел; дева-воительница, покровительница городов и государств, наук и ремёсел, ума, сноровки, изобретательности. В древнеримской мифологии ей соответствует богиня Минерва. И так как Марс представитель римского пантеона богов, то логично будет, если мы будем рассматривать Минерву.

Как мы убедились, оба персонажа древнеримской мифологии имеют непосредственное отношение к войне, завоеваниям, победам. Что соответствует и характеристикам Овна.

И теперь самое время понять, что заставляет других следовать за Овном, завоевателем. Что побудило одну из великих и сильных женщин 20 века быть «на одной стороне» с главным злодеем минувшего столетия?

Мы рассмотрели архетипическую часть завоевателя как овна, теперь пришло время то же самое сделать в отношении Лени Рифеншталь, астрологический знак которой – Лев. И если овен это архетип завоевателя, то льву отведем архетип, который обозначим как – архетип царя.

«Лев в фольклоре, верованиях и мифологии различных народов Африки является символом высшей божественной силы, власти и величия, мощи. В европейской традиции он символ мощи, воплощающий силу солнца и огня. С образом льва также часто связывают храбрость, доблесть, гордость, благородство, справедливость, триумф».[6]

Обращаясь, опять к Кэтлин Берт[7] мы видим, что покровителями данного знака являются боги Ра и Вишну.

Первый – бог солнца, верховное божество в древнеегипетской мифологии. По сути Ра олицетворение солнца. А оно в свою очередь воспринимается нами как символ света, тепла, то без чего жизнь уже не будет таковой. Как космическое тело солнце является центром нашей галактики. В древнеримской мифологии богом солнца и музыки являлся Аполлон. «Но вот родился бог света Аполлон, и всюду разлились потоки яркого света. Как золотом, залили они скалы Делоса. Всё кругом зацвело, засверкало: и прибрежные скалы, и гора Кинт, и долина, и море. Громко славили родившегося бога собравшиеся на Делос богини, поднося ему амброзию и нектар. Вся природа вокруг ликовала вместе с богинями.

Юный, светозарный Аполлон решил отомстить за все обиды, нанесенные его матери Пифоном. Он понесся по лазурному небу с кифарой в пуках, с серебряным луком за плечами: золотые стрелы громко звенели в его колчане. Он стремился туда, где жил грозный чудовищный дракон Пифон.

Быстро достиг Аполлон мрачного ущелья, жилища Пифона. Выполз из своего логовища ужасный дракон. Громадное тело, его покрытое чешуей, извивалось меж скал бесчисленными кольцами. Скалы и горы дрожали от тяжести его тела и сдвигались с места. Яростное чудовище все предавало опустошению. В ужасе бежали нимфы. Поднялся Пифон, могучий, яростный, раскрыл свою ужасную пасть и уже был готов поглотить златокудрого Аполлона. Стрелы Аполлона дождем посыпались на дракона, и он бездыханный упал на землю. Громко зазвучала торжествующая победная песнь (пэан) светозарного бога, победителя Пифона, и вторили ей золотые струны кифары. Аполлон зарыл в землю тело Пифона там, где стоят священные Дельфы, и основал в Дельфах святилище, где бы оракулы прорицали волю отца его Зевса».[8] В этой легенде Аполлон выступает и как спаситель, очиститель острова Делос от зла (чудовища).

Индуистский бог Вишну всемогущ при этом аскетичен. Он научил богов готовить напиток бессмертия, но отказал в нем демонам, что стало причиной появления напитка уничтожавшего все живое. Вишну противоречивый бог: он победитель змей и одновременно их воплощение, в образе Ананты он символ вод, но в его пасти появляется всепоглощающий огонь уничтожения Вселенной.[9]

Мы рассмотрели, важные составляющие, для нашего исследования, архетипов Овна и Льва и теперь обозначим несколько гипотетических причин, чтобы ответить на главный вопрос данной работы: что заставляет личностей с архетипом царя «быть по одну сторону» с завоевателями, разрушителями:

1) страх перед последствиями отказа;

2) потенциальный успех, выгода;

3) завоеватель сам попадает во власть этой личности.

1) Да можно сказать, что личность, опасаясь за свою жизнь, свободу или близких, родных людей делает выбор в сторону сохранения всего этого. Но в нашем случае речь идет о великом, сильном, а в первую очередь уже состоявшемся человеке, который мог добиться успеха и в другой системе.

Лени Рифеншталь доказала своими результатами, что талантлива и успешна во многих областях: танцовщица, актриса, режиссер. И могла спокойно перебраться в другую страну, но она осталась. Да и о каком страхе может идти речь, если тебе покровительствует первое лицо государства.

А если рассматривать непосредственно архетип, в частности архетип Льва, то первая гипотеза становится более сомнительной. Вряд ли найдется человек, который назовет льва трусливым, а по отношению к овну (барану) лев сам является вселяющим ужас. Не зря льва называют «царем зверей».

Говоря о составляющих данного архетипа, то тот же Аполлон невзирая ни на что бросил вызов чудовищному Пифону. (см. выше)

То же самое мы можем сказать и о Лени, которая не раз шла наперекор Геббельсу, тем самым бросая вызов, по сути не только ему.[10]

Таким образом, гипотеза 1 – страх перед последствиями отказа не может быть нами принята как причина, по которой личность, имеющая в своей основе архетип Льва, находится по одну сторону с завоевателем.

2) Потенциальный успех и/или выгода, безусловно, могут мотивировать личность на «соглашение» с завоевателем и даже злодеем (если взглянуть на современное общество, то это вообще случается регулярно). И тут нет даже противоречия с природой человека, ведь выгода не обязательно должна быть материальной.[11]

Если обращаться к Лени, то, как и страх, успех слишком сомнительно мог стать для неё причиной быть «вместе» с Гитлером. Как сказано выше (первая гипотеза) Рифеншталь уже тогда, до знакомства с фюрером была успешной личностью, говоря современным языком «звездой». «На Рифеншталь обрушился поток наград. Её беспрестанно приглашали, осыпали комплементами. В истории мирового кинематографа случай редкий – чтобы вот так, сходу, завоевать сердца миллионов зрителей и взять почетную высоту…»[12] И хотя история не терпит сослагательного наклонения, все же стоит сказать, что уехав из Германии Лени вряд ли добилась бы меньшего успеха в кино, по крайней мере, он, скорее всего, был бы более однозначным: ей бы не вспоминали «сотрудничество» с нацистами.

Лев и в природе не ждет ни от кого помощи и тем более не является падальщиком, как те же гиены, нередко кружащие вокруг него, а сам добывает себе пищу, с помощью своей силы, мощи.

Что же касается архетипа Льва, то если взять его божественные составляющие, в частности Вишну и Аполлона мы увидим, что первый вообще является богом-аскетом и говорить о нем и выгоде как, о чем родственном просто не логично. А вспоминая легенду о Пифоне, то причиной уничтожения дракона была месть за обиды нанесенные чудовищем матери лучезарного бога (см. выше). Опять-таки ни о какой выгоде речи не может идти.

Таким образом, и вторая гипотеза оказывается не подтвержденной, поэтому перейдем к следующей.

3) «Львы — сильные животные, охотятся в скоординированных группах и преследуют выбранную жертву. Однако они менее выносливы, чем, например, гиены: у последних сердце составляет 1 % от всей массы тела, в то время как у львов от 0,45 % (у самцов) до 0,57 % (у самок). Таким образом, львы могут быстро бегать только на короткие дистанции и во время атаки должны быть близко к своей добыче. Они пользуются факторами, которые помогают этого достичь, — в частности, охотятся ночью. Львы подкрадываются к стаду копытных, пока расстояние не уменьшится до 30 метров или меньше».[13]

Если мы обратимся к истории взаимоотношений Рифеншталь и Гитлера, то обнаружим, некоторое сходство с поведением львов: Лени и фюрер были близки – она симпатизировала ему как человеку, он же, по всей видимости, испытывал к ней более теплые чувства. Ей было позволено и давалось многое, но при этом она не могла повлиять на расстановку политических сил, да, в общем, то и не пыталась, а в дальнейшем, несмотря, ни на что Рифеншталь не отреклась от своего прошлого, хотя и сожалела о том, что была связана с «главным злодеем» 20 века, но тогда она была очарована им. Поэтому говорить о том, что Гитлер был в роли жертвы можно с большой оговоркой, хотя и попал под влияние её очарования, красоты, таланта – иначе как объяснить то, что Лени была на «особом положении».

Обратимся опять к мифологии: Аполлон, пожалуй, до сих пор является одним из почитаемых богов, он, по сути, стал именем нарицательным красоты (мужской). В мифах он своей красотой, лучезарностью покорил не одно сердце. Уничтожил многих злодеев и чудовищ: Пифон, Киклопы, Титий.

Вишну вообще, будучи одним из верховных божеств на востоке, причем и по сей день имеет огромную власть над людьми и даже над богами (что логично, так как он верховный бог).

Поэтому говоря о доказательстве гипотезы 3, следует её дополнить, а точнее трансформировать в следующую: завоеватель и личность с архетипом царя попадают под влияние друг друга.

Завоеватель и царь это близкие понятия, но завоеватель не значит – царь, а царь не значит – завоеватель, но иногда они совпадают. Завоеватель достигает своих целей по средствам силы, оружия, войны и т.п. и, как правило, на чужой территории, царь же в основном на своей и за счет своего авторитета, законов, указов и т. п. Цель же у них тождественна – власть, контроль.

Таким образом, архетипы завоевателя и царя являются близкими можно даже предположить, что родственными, имеющими общий корень и одновременно цель – власть.

Личность, имеющая в своей основе архетип царя, следует за завоевателем вследствие того, что она видит в нем близкого по духу, похожего на себя, стремящегося к тождественной цели[14], попадая под его влияние и в свою очередь влияя на него.

Список литературы:

1) http://ru.wikipedia.org/wiki/

2) Берт К. Архетипы и мифология в Зодиаке; пер. с англ. О. И. Максименко. – М.: АСТ: Астрель, 2006.

3) Мифы народов мира./под ред. Токарева С. А. М., Советская энциклопедия, 1987 г.

4) Надеждин Н. Я. Лени Рифеншталь: «Отлученная от судьбы»: [биогр. Рассказы]. – М.: Майор: Осипенко, 2009.

5) Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986.

6) Чекулаева Е.О. Великие мифы. – М.: АСТ: Астрель: Транзиткнига, 2005.

[1] (от лат. (linea) ecliptica, от др.-греч. ἔκλειψις — затмение), большой круг небесной сферы, по которому происходит видимое годичное движение Солнца. Современное, более точное определение эклиптики — сечение небесной сферы плоскостью орбиты барицентра системы Земля—Луна. (Википедия – свободная энциклопедия)0

[2] Выражения приписываемые Бисмарку: http://ru.wikipedia.org/wiki (Бисмарк, Отто фон)

[3] Там же.

[4] Берт К. Архетипы и мифология в Зодиаке; пер. с англ. О. И. Максименко. – М.: АСТ: Астрель, 2006.

[5] Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986.

[6] http://ru.wikipedia.org/wiki/

[7] Берт К. Архетипы и мифология в Зодиаке; пер. с англ. О. И. Максименко. – М.: АСТ: Астрель, 2006.

[8] Чекулаева Е.О. Великие мифы. – М.: АСТ: Астрель: Транзиткнига, 2005.

[9] См. там же.

[10] Надеждин Н. Я. Лени Рифеншталь: «Отлученная от судьбы»: [биогр. Рассказы]. – М.: Майор: Осипенко, 2009.

[11] Здесь эта гипотеза тесно переплетается с первой: желание остаться в живых, а как следствие реализация этого желания тоже можно и следует рассматривать как выгоду, успех. И в этом месте стоит сделать оговорку о том, что в контексте нашей гипотезы выгода, успех рассматривается именно в материальном аспекте.

[12] Надеждин Н. Я. Лени Рифеншталь: «Отлученная от судьбы»: [биогр. Рассказы]. – М.: Майор: Осипенко, 2009.

[13] http://ru.wikipedia.org/wiki/

[14] Цель может различаться сферой жизнедеятельности.

Словари, справочная литература и хрестоматии

1. Айсмонтас Б.Б. Общая психология: Схемы. - М.: Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2002. - 288 с.
2. Анатомия, физиология, психология человека. Иллюстрированный краткий словарь / Под ред. академика РАО А.С. Батуева. - СПб.: Издательство «Лань», 1998. – 256 с.
3. Бурлачук Л.Ф. Словарь-справочник по психодиагностике. – СПб.: Питер, 1982. – 519 с.
4. Гамезо М.В, Домашенко И.А. Атлас по психологии: Информ.-метод. пособие к курсу «Психология человека». - М.: Российское педагогическое агентство, 1998. – 272 с.
5. Годфрид М. Психология и психиатрия: терминологический словарь. – СПб.: Питер, 2003. – 160 с.
6. Еникеев М.И., Кочетков О.Л. Общая, социальная и юридическая психология. Краткий энциклопедический словарь. М.: «Юридическая литература», 1997. – 448 с.
7. Зеленский В.В. Аналитическая психология. Словарь (с английскими и немецкими эквивалентами). – СПб.: Б.С.К., 1996. – 324 с.

8. Кордоуэлл М. Психология. А - Я: Словарь-справочник / Пер. с англ. К.С. Ткаченко. - М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. – 448 с.

1. Немов Р.С. Психология: Словарь-справочник: В 2 ч. – М.: Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2003. – Ч. 1. – 304 с. – Ч. 2. – 352 с.
2. Психология. Словарь / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. - М.: Политиздат, 1990. – 494 с.
3. Словарь практического психолога / Составил С.Ю. Головин. – Минск: Харвест, 1998. – 800 с.
4. Современная психология: Справочное руководство / Под ред. В.Н. Дружинина. - М.: ИНФРА-М, 1999. – 688 с.
5. Сонин В.А. Словарь персоналий. Психология от А до Я. – М.: Московский психолого-социальный институт, Флинта, 1997. – 160 с.
6. Энциклопедия юридической психологии / Под общ. ред. проф. А.М. Столяренко – М.: ЮНИТИ-ДАНА, закон и право, 2003. – 607 с.
7. Юридическая психология: Хрестоматия / Сост. В.В. Романов, Е.В. Романова. – М.: Юристъ, 2000. – 488 с.

ЛИТЕРАТУРА НАЧАЛА 20 ВЕКА.

ОБЗОР.

й годы.

Русская литература в конце 19-начале 20 века претерпела бурный процесс различных брожений и поисков. Революционные события, которые сотрясали Россию, так или иначе влияли на культурную жизнь русского общества и, конечно, на литературу. Менялась духовная и общекультурная жизнь страны. Даже, казалось бы, самые нейтральные эстетические проблемы упирались в вопрос о судьбах России, революции, о судьбах русской культуры и вызывали споры. Искусство России этого периода поражает своей сложностью и резкими контрастами. Ещё творят Лев Николаевич Толстой и Антон Павлович Чехов, творчество которых стало олицетворением художественного гения России. И в эти же годы плодотворно работают крупные прозаики и поэты, пришедшие в литературу чуть позже: Максим Горький, Иван Бунин, Александр Куприн, Леонид Андреев, Александр Блок, Валерий Брюсов. Уже заявили о себе Владимир Маяковский и Сергей Есенин. Театр, музыка, живопись могли гордиться яркими и сильными дарованиями. Шаляпин, Нежданова, Собинов на весь мир прославили русское вокальное искусство. Репин, Коровин и Кустодиев, Скрябин, Рахманинов и Глазунов открыли новые горизонты в живописи и музыке. Это время стало расцветом русского театра.

В конце 19 – начале 20 века возникает ряд литературных группировок. Символизм. Акмеизм. Футуризм. Появляется крестьянская поэзия.

Символизм.Зародился во Франции в конце 19 века.В центре внимания поэтов-символистов находится слово-символ, т.е. слово не просто что-то значит, но и наполняется каким-либо символическим значением, иносказанием. Символ содержит в себе перспективу безграничного развёртывания смыслов. «Символ – окно в бесконечность,» - говорил поэт-символист Ф. Сологуб. Кроме того, символ является и полноценным образом, его можно воспринимать и без содержащихся в нём потенциальных смыслов. Поэты данного направления говорили, что цель искусства – интуитивное постижение мирового единства через символы; они считали, что миром правят какие-то потусторонние, мистические силы, и их (символистов) поэзия должна была отражать какие-то смутные и неясные идеалы. Единственный верный путь поэзии, с точки зрения символистов, - прозрение «миров иных» сквозь мнимую, иллюзорную действительность.

Милый друг, иль ты не видишь,

Что всё видимо нами –

Только отблеск, только тени

От незримого очами?

Милый друг, иль ты не слышишь,

Что житейский шум трескучий –

Только отклик искажённый

Торжествующих созвучий?

Милый друг, иль ты не чуешь,

Что одно на целом свете –

Только то, что сердце к сердцу

Говорит в немом привете?

(Владимир Соловьёв)

Философские образы В. Соловьёва породили творческий отклик у его последователей – символистов. Он верил в спасительную миссию Красоты. Вслед за Ф. Достоевским он говорил о «положительном всеединстве» - Красота, Добро и Истина. Посредником в достижении «всеединства» должно быть искусство. Облик же «положительного всеединства» - воплощение вечно-женственного начала в мистических образах Души мира, Премудрости Божией, Софии, Вечной Женственности. Этот образ у Соловьёва – объект платонического культа и любования, а не действия, которое предполагает ответное чувство.

Символизм очень индивидуалистичен: поэт-символист должен уйти от действительности и погрузиться в мир грёз, видений, фантазий или в историческую и географическую экзотику. Современное им общество вызывало у них подчас осуждение или отвращение. Поэт-символист не стремился быть общепонятным. Он обращался не ко всем, а к посвящённым, избранным, не к читателю-потребителю, а к читателю-соавтору, к читателю-творцу. Особые отношения у символистов были к музыке. Они считали музыку высшей формой творчества, потому что она даёт максимальную свободу самовыражения человеку, а, следовательно, способствует максимально раскрепощённому восприятию со стороны слушателя (слушая музыку, человек «включает» воображение и тем самым становиться соавтором произведения). Такого же отношения к своей поэзии хотели символисты. Наиболее ярки представители символизма: Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Зинаида Гиппиус, Александр Блок, Андрей Белый, Фёдор Сологуб, философ Владимир Соловьёв.

Акмеизм(переводится как остриё, вершина, высшая степень).Возник чуть позже символизма (в начале 1910-х годов). В начале своего творческого пути молодые поэты-акмеисты были близки к символизму, посещали литературные собрания символиста В. Иванова, но в октябре 1911г. они основали новое литературное объединение «Цех поэтов». Название показывало отношение участников «цеха» к поэзии как к чисто профессиональной сфере деятельности. «Цех» был школой профессионального мастерства, а руководили им молодые поэты Николай Гумилёв и Сергей Городецкий.

Просторен мир и многозвучен,

И многоцветней радуг он,

И вот Адаму мир поручен,

Изобретателю имён.

Назвать, узнать, сорвать покровы

И праздных тайн, и ветхой мглы-

Вот первый подвиг. Подвиг новый-

Живой земле пропеть хвалы.

(С. Городецкий)

Акмеисты провозгласили необходимость отказа в поэзии от туманности и расплывчатости образов-символов (что было так характерно для символизма) и выступали за возвращение слову точного значения. О. Мандельштам писал о символистах: «Возьмём к примеру розу и солнце, голубку и девушку. Неужели ни один из этих образов сам по себе не интересен, а розы – подобие солнца, солнце –подобие розы и т. д.? Образы выпотрошены, как чучела и набиты чужим содержанием… Вечное подмигивание. Ни одного ясного слова, только намёки, недоговаривания. Роза кивает на девушку, девушка на розу. Никто не хочет быть самим собой». Акмеистов интересовал реальный, а не потусторонний мир, красота жизни в её конкретно- чувственных проявлениях. Акмеисты выступали за чёткость образов и композиции, отточенность деталей. Если символизм ориентировался на музыку, то акмеизм – на пространственны виды искусства: архитектуру, живопись, скульптуру. Состояние души, чувств героя акмеисты передавали через психологически значимый жест, движение, перечисление вещей. Это так называемая «материализация» переживаний. Акмеисты часто воспевали чувства первозданного, не испорченностью цивилизацией человека. Чувства в их стихах отражаются в предметном мире, в бытовой детали, в психологически значимом жесте. Мир вещей, бытовые подробности стали предметом поэзии:

Подушка уже горяча

С обеих сторон.

Вот и вторая свеча

Гаснет, и крик ворон

Становится всё слышней.

Я эту ночь не спала,

Поздно думать о сне…

Как нестерпимо бела

Штора на белом окне.

- Здравствуй!

(А. Ахматова)

Наиболее яркие представители акмеизма: Николай Гумилёв, Анна Ахматова, Осип Мандельштам (в их раннем творчестве).

Футуризм.Это авангардистское течение в европейском и русском искусстве начала 20 века, отрицавшее художественное и нравственное наследие, проповедовавшее разрушение форм и условностей искусства ради слияния его с ускоренным жизненным процессом. Русский футуризм связан с западноевропейской культурной традицией – философскими идеями А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, которые провозглашали интуитивизм (познание действительности через интуицию), нигилизм, критику традиционной культуры, идеал «сверхчеловека», свободного от каких-либо моральных ограничений, от власти объективных законов. Эти взгляды были восприняты в качестве философских предпосылок русского футуризма, который возник в 1910-е годы. Название от латинского futurum – будущее. Это объединение тоже в какой-то степени реакция на символизм. Футуристы стремились создать искусство будущего, создать новое миросозерцание, новый язык. Футуризм зародился в Италии и очень быстро появился в России. Стремясь создать искусство будущего, футуристы отрицали традиционную культуру, воспевали города, развитие техники; в их произведениях порой переплетаются документальный материал и фантастика. Футуристы любили экспериментировать со словом (порой эти эксперименты доходили до зауми, т. е. языка, лишённого смысла, произвольного сочетания звуков). Футуристы говорили: важно не что, а как. «Прошлое тесно. Академия и Пушкин –непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности…» -писали футуристы в сборнике-манифесте «Пощёчина общественному вкусу». С понятием футуризма связан и термин «авангардизм» (в живописи), для которого характерно новое отношение к художественной натуре, грубость объёмов, подчас схематичность форм, стремление отбросить какую-либо упорядоченность. И поэтам, и художникам свойственна тактика социальной и эстетической провокации, тактика «сдвига»: в живописи –линейной и цветовой (наплыв фигур друг на друга), в поэзии –лексический, синтаксический, словообразовательный. Футуристы поставили человека в центр мира, воспевали «пользу», а не «тайну», отказывались от недосказанности, туманности, мистицизма, которые были присущи символизму. Футуристы претендовали на вселенскую миссию: в качестве художественной программы была выдвинута утопическая мечта о рождении сверхискусства, способного преобразить мир.

Среди футуристов существовало несколько группировок: кубофутуризм, эгофутуризм, «Центрифуга». Наиболее яркие представители: Велимир Хлебников, Владимир Маяковский, Давид Бурлюк, Игорь Северянин.

Наиболее яркие и талантливые представители каждого направления в своём творчестве всегда выходили за рамки своего направления.

Коренным вопросом, который обусловил творческие позиции писателей, деятелей искусства был вопрос об отношении к революции. Противоположность взглядов на происходящее обнажила и различное понимание судеб России и русской культуры. С одной стороны раздавалось: «Россия гибнет! Гибнет великая русская культура!» С другой стороны декламировали: «Мы наш, мы новый мир построим: кто был ничем, тот станет всем!»

Количество литературных группировок первых лет революции и их платформы трудно даже учесть. Многие из них возникали и исчезали с необыкновенной быстротой, не оставив после себя и следа. Только в Москве в 1920 году насчитывалось больше 30 лит. групп и объединений. Люди, входившие в эти группировки, часто творчески были бездарны, оторваны от жизни и далеки от подлинного искусства.

Наиболее активную деятельность в первые годы революции развивали поэты, прозаики и теоретики организации под названием Пролеткульт и вышедшей из него в 1920 г. группы «Кузница», а также футуристы и имажинисты. Пролеткульт объединял большую армию профессиональных и полупрофессиональных писателей, вышедших главным образом из рабочей среды. Почти во всех городах страны существовали отделения Пролеткульта, издавалось много литературных журналов ( «Гудки», «Горн», «Твори!» и т. п.). среди пролеткультовцев обнаружились и незаурядные дарования (Н. Полетаев, В. Казин). Однако при всех своих заслугах Пролеткульт не смог стать подлинным и единственным выразителем и организатором новой литературы. Пролеткультовцы резко противопоставили пролетарскую литературу и литературу всей предшествующей («буржуазная литература и язык должны быть ликвидированы»). Ставя перед собой цель привлечения и воспитания писателей из рабочей среды, пролеткультовцы изолировали себя и от других слоёв общества – крестьянства, интеллигенции.

Крестьянские же писатели и поэты, не нашедшие организационных форм, группировались в основном вокруг Суриковского литературно-музыкального кружка, который был создан ещё в конце 19 в. (Н. Клюев, С. Клычков, С. Есенин, П. Орешин и др.).

Если говорить о годах Гражданской войны, то в это время господствовала поэзия. Поэтическое лицо эпохи (независимо от того, входили они в какие-либо группировки или нет) определяли такие крупнейшие поэты как Александр Блок, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Демьян Бедный. Они оказали большое влияние на всю последующую литературу.

Появляются и пролетарские поэты. В их произведениях звучал романтический пафос, героизация революционных лет. В почти плакатных образах героев их стихотворений запечатлелись преклонение этих поэтов перед силой революции, восхищение целеустремлённостью трудящихся, убеждённость в правде народа.

Мы победители пространства морей, океанов и суши,

Светом искусственных солнц мы зажгли города,

Пожаром восстаний горят наши гордые души.

(В. Кириллов, «Мы»)

В произведениях пролетарских поэтов редко звучит тема природы, любви, раздумий о жизни, а если эти темы и появляются, они часто очень поверхностны.

Театр эпохи революции был общественной трибуной, он формировался как массовый агитационный театр. Пьесы в это время возникали в огромном количестве. Рядом с авторами-профессионалами появляются авторы из рабочих, крестьян, красноармейцев (подсчитано, что в 1917-1920-х годах написано более 800 пьес). Появляется много пьес-агиток (наиболее известная – «Мистерия буфф» В. Маяковского). Многие авторы обращались к историческим сюжетам –к массовым революционным движениям прошлого, к героям этих движений, к Степану Разину, Спартаку, деятелям французской революции.

В прозе этого периода, как и в поэзии, столкнулись разные, порой противоположные тенденции. С одной стороны писатели скептически относящиеся или вовсе не принимающие произошедшие в стране изменения (А. Ремизов, Ф. Сологуб, Е. Замятин, А. Куприн, А Толстой, В Вересаев). Писателям было трудно совместить понятия о свободе личности, о демократии с идеями революционного, насильственного изменения старого общества.

С другой стороны писатели, принявшие революцию (М. Горький, А Серафимович, Д. Фурманов и др.). Появляется много пролетарских писателей.

В этот период создаётся много рассказов. Рассказы этой поры отличаются несложностью композиции, сюжетов и характеров. Зачастую это были простые зарисовки. Наибольшую популярность приобрели очерки и рассказы А. Серафимовича и Д. Фурманова. В это период Алексей Толстой начинает работать над одним из выдающихся эпических произведений о революции –романом «Хождение по мукам», в котором автор изображает и быт предреволюционных лет в Петрограде, духовные драмы интеллигенции и первые послереволюционные годы, сложность выбора, стоящего перед героями.

ЛИТЕРАТУРА ДВАДЦАТЫХ ГОДОВ.

Окончание гражданской войны и принятие в 1921г. нового курса в экономической политике (нэп) означали вступление страны в новый, не менее сложный этап развития. По сравнению с предшествующими годами, когда происходило идейное размежевание писателей и борьба в искусстве, теперь споры шли уже не вокруг вопроса, «должна ли литература служить революционной эпохе», а о том, где тот истинный путь, которым должна идти литература, чтобы исполнить свою роль. То есть борьба перешла в споры о художественном методе.

Примерно с 1923 г. возникает ряд литературных группировок, которые просуществуют до начала 1930-х годов. Это РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей), ЛЕФ (Левый фронт искусства ; позже он будет переименован в РЕФ – Революционный фронт искусства) ), ВОКП (Всероссийское объединение крестьянских писателей), ЛЦК (Литературный центр конструктивистов), группа «Перевал». Борьба между этими группировками была открытой и жестокой. При этом часто враждующие стороны в главном были более близки, чем им казалось, например, лефовцы и конструктивисты с их отрицательным отношением к классике; пролетарские и крестьянские писатели в их борьбе за массовое искусство и идейную направленность творчества. Состав литературных группировок был неоднородным, а творчество наиболее талантливых писателей, входящих в эти группировки, не укладывалось в узкие рамки их теоретических платформ (творчество Александра Серафимовича, Дмитрия Фурманова, Александра Фадеева(рапповцы); Владимира Маяковского, Николая Асеева (лефовцы); Эдуарда Багрицкого (конструктивист); Михаила Пришвина (перевалец).

При этом, в литературных группировках было немало людей, далёких от литературы, от народных и государственных интересов.

Самой мощной литературной организацией тех лет была РАПП. Она продолжала традиции Пролеткульта. В эту организацию входили многие крупные писатели: А. Фадеев, Д. Фурманов, Ф Панфёров, А Серафимович, Ф Гладков, А Афиногенов). В 1930 г. в РАПП вступают В Маяковский, В. Луговской, Э. Багрицкий. РАПП издавал свой журнал, который назывался «На посту». Рапповские критики (Л Авербах, Г. Горбачёв, С Родов и др.) считали свои взгляды на литературу единственно правильными и «громили» многих писателей, творчество которых считали не соответствующим потребностям новой эпохи. Они объявляли Горького «индивидуалистическим певцом городских низов», Маяковского называли буржуазным индивидуалистом, ругали творчество Константина Федина, Сергея Есенина, Алексея Толстого.

Не менее рьяно и самонадеянно афишировала себя как единственно правильную литературную организацию группа ЛЕФ, образовавшаяся в 1922 г. В эту группу входили В. Маяковский, Николай Асеев, Владимир Шкловский, Осип Брик, Сергей Кирсанов и др. Пытаясь продлить жизнь футуризма, лефовцы приходили к утверждению самоценности художественных приёмов, отрицанию художественной условности и литературных жанров, признавая только очерк, репортаж и лозунг. Они отвергали принцип художественного обобщения, тем самым умаляя воспитательную роль искусства.

Группа конструктивистов была очень узкая и замкнутая. В неё входили Илья Сельвинский, Вера Инбер, Евгений Габрилович, Эдуард Багрицкий и др. В статьях и книгах этой группы было столько заумных и запутанных определений конструктивизма, что невозможно даже понять, как они сами представляли себе его основы («конструктивизм –это математика, разлитая во все сосуды культуры», - писал конструктивист К. Зелинский).

Иных убеждений придерживались перевальцы. В группу «Перевал» входили такие талантливые писатели, как М. Пришвин, А. Малышкин, И. Катаев, Н Огнев и др. Они, напротив, подчёркивали свою связь с предшествующей литературой, отстаивали принцип реализма и познавательную роль искусства. Много внимания перевальцы уделяли вопросам мастерства, художественной культуры творчества, резко критиковали как последователей модернизма, так и писателей, поверхностно изображающих действительность.

Литературные группировки подчас больше внимания уделяли критике друг друга, а не литературному творчеству. М. Горький писал: «…критики заняты не столько литературой, как взаимным воспитанием друг друга». Многие писатели были недовольны таким положением дел. В 1924 г. большая группа писателей (С. Есенин, М. Пришвин, Л. Леонов, В. Инбер, М. Зощенко, Н. Тихонов, А. Толстой и др.) обратились с письмом в Центральны комитет РКП(б), в котором выражали протест против групповщины и проработничества. Кстати, этих и многих других писателей (и даже Горького и Маяковского), не согласных с рапповской литературной политикой, критики-рапповцы называли попутчиками (т. е. попутчиками революции). В результате в 1925 г. появляется резолюция ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы», в которой большое внимание уделялось пролетарской и крестьянской литературе, резко осуждалось поведение рапповцев, был выдвинут тезис о свободном соревновании различных течений, решительно поддерживались талантливые писатели. После этой статьи в руководстве РАППа произошёл раскол на «правое» и «левое» крыло.ЛЕФ преобразовался в РЕФ. Ряд писателей вышли из своих группировок.

К концу десятилетия многими писателями и критиками стала ощущаться необходимость перестройки существующих в литературе взаимоотношений. Групповые рамки сковывали творческие возможности писателей.

Если говорить о поэзии 20-х годов, то характерными её чертами становится проблема «человек и революция», показ рождения новой личности. Поэты говорили от лица молодого поколения революции, стремились передать более конкретный образ героя своего времени., хотя критика порой и обвиняла поэтов в излишней агитационности. Одной и центральных задач стала задача передать социалистическую новь, причём не только в её идеальных проявлениях, но и в сложном и противоречивом процессе становления её становления. Наиболее полно решали эту задачу Д. Бедный, В. Маяковский, С. Есенин.

В прозе также главной темой становится тема революции, гражданской войны и становление нового человека. Грандиозный исторический переворот необходимо было изобразить не только и не столько в общих чертах как борьба двух социальных миров, но и предстать как столкновение конкретных человеческих судеб, индивидуальных стремлений и страстей. Во многих произведениях тема гражданской войны всё чаще стала решаться в реалистической манере ( а не в героико-романтической и возвышенной). Такими были повести Всеволода Иванова, Константина Федина, Леонида Леонова. В 1923 г. появляется «Железный поток» Александра Серафимовича, в котором писал показывает процесс преображения народных масс, который в ходе борьбы становятся организованной силой революции. Также наиболее значительными произведениями середины 20-х годов стали романы Л. Леонова «Барсуки», К. Федина «Города и годы», М. Горького «Дело Артамоновых», рассказы Михаила Шолохова под общим названием «Донские рассказы». Шолохов, в частности, сумел очень хорошо показать, какие сложные социальные и нравственные процессы проходили в среде донского казачества в годы революции и гражданской войны. Почти все его рассказы построены на трагических обстоятельствах, в которые поставлены его герои.

Вторая половина 20-х годов – расцвет таких жанров прозы, как сатирическая повесть и роман. В центре внимания сатириков – борьба старого и нового. Широкое распространение получили сатирические произведения, построенные на основе авантюрно-приключенческих и социально-утопических сюжетов.

Писатели идут и по стопам Салтыкова-Щедрина (повесть Андрея Платонова «Город Градов»). Разоблачают мещанство (рассказы Михаила Зощенко).

Пробует себя в сатире Михаил Булгаков (в частности в романе «Мастер и Маргарита») и В. Маяковский (пьесы «Баня», «Клоп»).

В эти же годы появляются романы Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». Заслуга этих авторов в том, что они первыми в советской сатирической прозе создали художественный образ (Остапа Бендера), который стал нарицательным, продолжив галерею известных типов классической сатиры. отказавшись от прямого обличительства примитивной пошлости, авторы пошли по более трудному пути: они показали, что принципы стяжательства, даже если их отстаивают неглупые от природы люди, достойны всякого осуждения.

Почти одновременно с романами о современности в этот период создаются и произведения об историческом прошлом. В 20-е годы появляются произведения С. Есенина, В. Каменского, К. Тренёва, Г. Шторма о вождях крестьянских войн – Пугачёве, Разине, Болотникове. Наиболее серьёзная попытка художественно воспроизвести народное восстание под предводительством Степана Разина сделана Алексеем Чапыгиным в романе «Степан Разин». Движению декабристов посвятили свои произведения А. Слонимский, А. Алтаева, Ю. Тынянов. Наиболее значителен среди них роман Юрия Тынянова «Кюхля» (роман о поэте-декабристе В. Кюхельбекере).

Драматургические произведения также осмысливали человеческие судьбы в годы революции. Наиболее значительные произведения 20-х – пьесы Константина Тренёва «Любовь Яровая», Всеволода Иванова «Бронепоезд 14-69». Бориса Лавренёва «Разлом», Михаила Булгакова «Бег» и «Дни Турбинных». Чуть позже М. Булгаков напишет сатирические пьесы-комедии «Зойкина квартира» и «Багровый остров».