Метеостанция

Все хорошее, как и все плохое, рано или поздно кончается. Наше лазание по скалам вперемежку с нырянием закончилось с приходом на метеостанцию. Коллектив этой затерянной в тайге метеостанции состоял из двух зимовщиков. Метеорологи - муж и жена Малеевы встретили нас радушно. Помимо бани, были пельмени из медвежатины и наваристая уха. Вождь правильно оценил обстановку и не распорядился относительно спирта. Расчет был правильным, у хозяев спиртное было. Вечер прошел в теплой и дружественной обстановке. Гитара, которая была с нами, в этот вечер потрудилась с особым подъемом. Метеорологи, поудивлявшись нашим намерениям, отговаривать нас не стали - видимо их роднил с нами тот же дух авантюры и жажды приключений, о чем свидетельствовало само их присутствие в этой глухомани. Но весьма профессионально предсказали, что нас ждет в ближайшем будущем. Это будущее было безрадостным с точки зрения погодных условий. По их данным, в верховьях хребта, который нам предстояло перевалить, чтобы попасть в верховья вожделенной Маи, через несколько дней должен был выпасть снег. Но прогноз в те годы напоминал гадание на кофейной гуще и мы, с гораздо большим вниманием, восприняли конкретную информацию о наличии охотничьей тропы, которая должна была сэкономить нам время, так как срезала несколько больших излучин в течении Купури. Простейшие прикидки давали выигрыш в 3-4 дня, что в нашем положении было чрезвычайно важно. За 2-3 дня хода через тайгу мы могли пройти путь, на который методом подводного скалалазания ушло бы не меньше недели. К тому же вода с каждым днем становилась холоднее. Ощущалось приближение гор и зимы.

 

Лабаз

На следующий день, попрощавшись с дружной семьей метеорологов, мы тронулись пешим порядком. Лодки перекочевали в рюкзаки. Теперь не мы а они величаво плыли на наших горбах.

«Тропа петляет вдоль реки…». В наших песнях сказано обо всем. Когда стало казаться, что тропа окончательно потеряна, а шел уже третий день пути и медведи перестали на нас обращать внимание, вдруг из тайги сказочным видением возник охотничий лабаз. Это был впечатляющий момент. Лабаз стоял на берегу Купури и был главным подтверждением того, что мы не сбились с пути. На этот ориентир нам указали метеорологи в своих наставлениях. Дальше можно было идти только вдоль берега без тропы. Никто не знал, сколько это займет времени до перевала. Берега реки густо заросли кедровым стлаником. Эти сибирские джунгли изобиловали зверем, птицей, которые столовались здесь среди изобилия грибов, ягод и орехов. Движение по этим зарослям даже налегке было непростым делом, а с нашими рюкзаками и вовсе безнадежной затеей. Однако мы об этом еще не знали, а только смутно догадывались.

А пока Боря объявил полудневку. После изнурительного пути с сорокакилограммовыми рюкзаками по тайге все как по команде завалились спать. В лабазе был запас всего необходимого для жизни в течение недели-двух. Запас сухарей, соль, спички, сахар, чай. Обычно охотники, покидая такие места, оставляют там все без чего могут дойти до дома. Самое примечательное – там были медвежьи шкуры, на которых мы прекрасно устроились.

Настало утро очередного дня. Все отдохнули, были полны сил и решимости идти дальше. Погода благоприятствовала. Тропы не было, но был верный ориентир – русло реки. К полудню наш энтузиазм поугас, а к вечеру сменился дикой усталостью.

Вот уж правда, все познается в сравнении. Теперь я мог сравнивать, насколько приятно тащить рюкзак по горной тропе, и насколько это занятие выматывает в таежных распадках, где препятствия облепляют тебя, как блохи дворнягу. Итог дня – некоторое продвижение к цели, которая едва просматривалась в туманной дымке на горизонте, и потерянный на одном из привалов мой любимый спиннинг. Для добычи рыбы оставалась только сеть.

Последующие три дня борьбы с бездорожьем посеяли в умах некоторой части народа крамольные мысли. Первая мысль состояла в том, что продуктов может не хватить. Особенно соли и сахара, которые, имеют свойство растворяться, что показали первые опыты движения по воде.

Мысль вторая состояла в том, что отчислят не только Васильева – очевидность этого не подвергалась сомнению - но и остальных. Как никак на календаре 15 сентября. Не посмотрят, что дипломники. В ответ на это Селин буркнул что-то навроде: «Молодой не выдаст – свинья не съест».

Мысль третья и вовсе подрывала устои. Была она простой как лом – наши купальные принадлежности вряд ли помогут пройти снежный перевал. К счастью эта убойная мысль опровергалась вопросом «Где видишь снег ты, дурья башка?». Дурья башка замолкала, но не навсегда.

На следующее утро, после необычайно холодной ночи, дурья башка торжествующе воскликнула: «А вот и снег!». Когда все высунулись из палаток, то стало ясно, что дурья башка берет верх. Предстояло пересмотреть некоторые взгляды на жизнь.