ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 8 страница

 

Язык А. изобилует отступлениями от греч. лит. нормы; заметна стилистич., образная и смысловая связь с позднеиудейской апокалиптич. традицией — кн. Иезекииля, Даниила (прямая цитация), кумранскими текстами; ср. также послебиблейские апокрифич. апокалипсисы (кн. Еноха, 4 кн. Ездры, апокалипсисы Баруха, Илии и др.). Завершая и преодолевая эту традицию, А. открывает эпоху христ. апокрифич. апокалиптики (апокалипсисы Петра, 2 в., и позднейшие Павла, Варфоломея и др.); средние века обнаруживают тенденцию к постепенному вытеснению жанра апокалипсиса жанром видений и усугублению интереса к индивидуальной эсхатологии, к пластически-топографич. картинам “того света”, давшую в итоге <Божественную комедию” Данте. Параллельно складывается линия ортодоксальной экзегезы (напр., Ипполит, 2—3 вв., “Слово о Страшном суде” Ефрема Сирина, 4 в., др.-баварский эпос “Муспилли”. 9 в.; кон. 19 в. — “Три разговора” В. С. Соловьева). Энигматичность и иносказательность (обилие символов, напр.: “Агнец”, “всадники”, “книга” и “печати”, “звери” и т. п.; эмблематика чисел, цветов, имен) делают А. постоянным объектом для толкований (напр., Исаак Ньютон) и открывают возможность широкого использования топики А. в худож. лит-ре (“Идиот”, “Бесы” и др. романы ф. М. Достоевского), Интерес к апокалиптич. тематике в новое время возобновляется дважды: в эпоху Французской революции 1789—94 и Наполеона (профетич. поэмы У. Блейка, стих. И. Гёльдерлина, В. А. Жуковского) и затем — с кон. 19 в. (произв. А. М. Ремизова, У. Голдинга, ф. 0'Коннор; сонеты Р. Шнайдера периода 2-й мировой войны 1939—45; сказка К. С, Льюиса “Последняя битва” и др.). Поэзия нередко обращается к образу самого “тайновидца” Иоанна (напр., В. Я. Брюсов). О. Е. Нестерова. АПОКОПА (от греч. apokope — отсечение), отпадение одного или неск. звуков в конце слова, укорочение слова без ущерба для его значения, напр.: у А. С. Пушкина — “Лай, хохот, пенье, свист и хлоп / Людская молвь и конский топ” и у И. Северянина·—“Вокруг талантливые трусы / И обнаглевшая бездарь” (вместо бездарность; с измененным ударением вошло в разг. яз.).

 

АПОКРИФЫ (от греч. apokryphes — сокровенный), “о треченные книг и”, памятники раннехрист. и ср.-век. религ. лит-ры (мн. из них иудейского или вост. происхождения), признанные церковью неканоническими и изъятые из церк. употребления (см. Христианская литература). А. дополняют и развивают повествование Священного писания.

 

Ведя с 4 в. н.э. систематич. борьбу с распространением А., цсрк. власти составляли индексы истинных и ложных книг, к-рые, однако, не соответствовали друг другу и на практике нередко игнорировались. Общепринято условное деление А. на ветхозаветные и новозаветные; выделяют также А. о рае, житийные, эсхатологические (о конце мира, Страшном суде и вечной жизни праведников) и т. д. Для мн. А. характерно обилие чудес и экзотики; они сближаются с легендами. В Др. Русь А. (“отреченные книги”) попали уже в Киевскую эпоху (апокрифич. евангелия Иакова, Никодима, Фомы, AHTO — АПОК

 

==31

 

<Хождение Богородицы по мукам”, ^Сказание Афродитиана”, <Хождение Агапия в рай”) по большей части из Византии через посредство Болгарии [распространение А. связывают с ересью богомилов, возникшей в Болгарии в 10 в. и утверждавшей, что человек создан одновременно богом (душа) и дьяволом (тело)]. Позднее появляются А. зап.-европ. происхождения (<Луцидариус>); к числу А. были отнесены также гадат. и астрологич. книги (<Громник>, <Колядник>, <Трепетник”); первый переводный индекс—в Изборнике 1073 года. К А. нередко обращались писатели Др. Руси (Даниил игумен, Кирилл Туровский и др.); они нашли отражение в живописи (во фресках Софии Киевской 11 в.), фольклоре (духовные стихи); нек-рые апокрифич. мотивы вошли в тексты служб на правосл. праздники (напр., служба на Успение Богородицы). А. пользовались большой популярностью на Руси. Хотя нек-рые писатели подвергали А. критике (Максим Грек), мн. из них вошли в “Великие Минеи Четьи> (см. <Минеы Четьи>).

 

Т е к с т ы и лиг.: Тихонравов Н., Памятники отреченной рус. лит-ры, т. 1—2, СПБ—М., 1863; Порфирьев И. Я., Апокрифич. сказания о ветхозаветных лицах и событиях. По рукописям Соловецкой библиотеки, СПБ. 1877; его же, Апокрифич. сказания о новозаветных лицах и событиях. По рукописям Соловецкой библиотеки, СПБ, 1890; Яцимирский А. И., Библиографич. обзор апокрифов в южнослав. и рус. письменности, в. 1 — Апокрифы ветхозаветные, П., 1921; Santos Otero A. de. Die handschriftliche Uberlieferung der altslavischen Apokryphen, Bd l, B.—N. Y., 1978; Петканова Д. Н., Апокрифна литература и фолклор, София, 1978; Стара българска литература в 7 тома, т. 1 — Апокрифи, София, 1981. Д. М. Буланин.

 

“АПОЛЛОН”, рус. лит.-худож. журнал, связанный с символизмом, позднее с акмеизмом. Изд. в Петербурге в 1909—17 (ред. — С. К. Маковский; в 1909—10 ежемесячно, затем по 10 выпусков в год). Печатались И. Ф. Анненский, Вяч. И. Иванов, А. А. Блок, В. Я. Брюсов, Н. С. Гумилев, Б. М. Эйхенбаум, Б. В. Томашевский, Г. И. Чулков,?.Η. Αенуа, Ф. Ф. Комиссаржевский и др. В 1909—10 приложением к “А.” выходил “Литературный альманах”.

 

Тексты к лит.: И. Ф. Анненский. Письма к С. К. Маковскому. Публикация А. В. Лаврова и Р. Д. Тименчика, в кн.: Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1976 г., Л.,1978.

 

АПОЛОГ (от греч. apologos — рассказ, басня), краткий нравоучительный иносказательный рассказ, преим. построенный на аллегорическом (см. Аллегория) изображении животных и растений; близок к притче и особенно к басне (применительно к лит-ре до 19 в. наименования “басня” и “А.” нередко синонимичны). Стихотв. А. — басни-четверостищия во франц. и рус. поэзии рубежа 18—19 вв. Ср. Животный эпос.

 

АПОФ(Т)ЕГМА (греч. apophthegma, от apophthengomai — говорю напрямик, изрекаю), краткое наставит. изречение, близкое сентенции, но вписанное обычно в конкретную ситуацию (см. Хрия). Старинные сб-ки А. и кратких рассказов о поучит, случаях из жизни

 

Философов и выдающихся людей назывались а п о егматами. Польские апофегматы, составляемые в подражание западноевропейским уже с кон. 16 в., во 2-й пол. 17 в. распространились на Руси (перевод сб-ка, составл. Беняшом Будным — Вильно, 1599). 1-е печатное изд. апофегматов вышло в России в 1711. АПОФЕОЗ (от греч. apotheosis — обожествление), торжеств, прославление, возвеличение к.-л. лица, события, явления. Осуществляется обычно средствами зрелищных иск-в (спектакля, массовых празднеств и пр.). Классич. образцы — заключит, сцена оперы •“Иван Сусанин” М. И. Глинки, А. нек-рых пьес Мольера. Применительно к лит-ре термин иногда употребляют для характеристики пафоса произведения (“А. труда” или “А. любви”).

 

АРАБСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, важнейшая составная часть арабо-мусульм. культуры, сложившейся в условиях Халифата в 7—9 вв., в наст. время—совокупность лит-р араб. стран, обусловленная единством лит. араб. языка и общностью культурных и историч. традиций. Выделяются 4 периода истории А. л.: 1) классич. А. л. (6—14 вв.), 2) А. л. 15—18 вв., 3) новоараб. лит-ра (19 — нач. 20 вв.) и 4) совр. А. л. (20 в.).

 

Классическая А. л. (6—14 вв.) восходит к устной словесности кочевников-бедуинов Аравийского п-ова 5—6 вв. — преим. поэзии (араб. <аш-ши'р”, букв.— “чувствование”; по самым ранним определениям —

 

==32 АПОЛ — АРАБ

 

“знание людей, у к-рых не было знания достовернее этого”). Известны произв. приблизительно ста поэтов, среди к-рых были и непримиримые защитники интересов своих племен (Амр ибн Кульсум, аль Харис ибн Хиллиза), и выразители идеалов патриарх, старины (Тарафа, Лабид ибн Рабиа), и изгои, противопоставлявшие себя обществу с позиций неприятия социального зла (Салуки), и певцы воинской доблести (Антара) или наслаждений (Имру-уль-Кайс), и богоискатели (Умейа ибн Аби-с-Сальт), и первые панегиристы (Набига, Зухайр, Аша). Значение др.араб. поэзии не только в том, что она с редкой яркостью и полнотой отразила жизнь аравийских племен периода разложения родо-племенного строя. В силу ряда географич. и историч. условий арабы первых веков н. э. остались наименее эллинизированным народом Бл. Востока и в наибольшей чистоте сохранили особенности семитской языковой и словесной культуры, к-рые и легли в основу араб. лит. традиции, определив как принципы метрико-ритмич. организации араб. стиха (см. Аруз), так и закономерности тематич. и композиц. строя поэтич. произведений (см. Касыда и раздел Арабская поэтика в ст. Поэтика).

 

Возникновение в Аравии в 1-й пол. 7 в. монотеистич. религии — ислама и становление арабо-мусульм. гос-ва противопоставили поэзии новый тип “достоверного знания” — религ. откровение, данное в Коране, первом письм. памятнике А. л., вобравшем в себя, с одной стороны, опыт аравийских ораторов, проповедников, прорицателей-жрецов, с другой — бытовавшие изустно предания местного и библейского происхождения. Утверждение теократич. идеалов ислама сопровождалось резкой поляризацией обществ. сознания, обнажившей противостояние религ. и светского начал.

 

Ассоциировавшаяся с язычеством поэзия приобрела чисто светский характер, и ее ведущим жанром стал панегирик. Ср.-век. араб. панегирич. поэзия несводима к льстивости или угодничеству перед власть имущими. Всегда обращенная к реальным лицам, она не ставила своей задачей изображение этих лиц. В ней находили выражение представления об идеальном государе, правителе, военачальнике и т.д., формировавшиеся в ходе непрекращавшейся борьбы между разл. объединениями. племен и 'религ.-политич. группировками в Халифате, идеологами и ораторами к-рых выступали поэты (в 7 — нач. 8 вв.— Ахталь, Фараздак, Джарир). Часто в ней звучал неприкрытый социальный протест; так, один из первых профессиональных панегиристов Хутайа был выразителем настроений аравийской бедноты.

 

Изменение функций поэзии с возникновением ислама повлияло и на развитие любовной лирики — прежде всего в городах Хиджаза. В условиях теократии, не оставлявшей места “мирскому”, светское могло обособиться и наиболее интенсивно проявить себя только как личное, причем почти исключительно в одной чувственной, гедонич. сфере. Мекканец Омар ибн Аби Рабиа, великий араб. певец любви, еще не шел дальше утверждения “безгрешности” своих стихов. Однако в дальнейшем углубление гедонич. мотивов вело к приданию им откровенно мировоззрснч. значения, и уже в 8 в. “необузданность страстей” стала принципиальным выражением оппозиционности.

 

Гедонизму горожан противостояла идеализация неизменных любовных пар (Меджнун — Лейла, Кайс — Лубна, Джамил — Бусайна и др.) в т. н. узритской лирике, возводимой араб. традицией к бедуинской среде Аравии 2-й пол. 7 в. Любовь узритов — предопределенная свыше всепоглощающая страсть, сулящая поэту только страдания, воспевалась ими как подвижническая верность высшему идеалу — единственной и недоступной возлюбленной, и объективно их поэзия была предвосхищением мистицизма “божественной любви” суфиев (см. Суфийская литература):

 

С 8 в. А. л. развивалась как исключительно городская в новых центрах, основанных арабо-мусульманами в период завоеваний на периферии эллинистич. мира. Ведущими из этих центров были сначала Басра и Куфа (Ирак), а с 9 в. — Багдад. Араб. яз. стал лит. языком новой, арабо-мусульм. культуры, создателями к-рой наряду с арабами были представители покоренных народов. Мощное переводч. движение (с 8 до кон. 10 вв.) было вызвано стремлением последних сохранить свое культурное наследие, зачастую противопоставляя его духовному засилью завоевателей, и ввело А. л. в круг идей и жанровых форм ближневосточных лит-р раннего средневековья. Один из первых переводчиков, иранец Ибн аль-Мукаффа, стал одним из создателей араб. худож. прозы (см. “Калила и Димна”).

 

Но преобладала в лит-ре по-прежнему поэзия. Гедонич. мотивы сочетались в ней с обращением к символике земледельч. культов, вытеснявшей реминисценции бедуинского быта. Басриец Бащшар ибн Бурд совместил любовную лирику и панегирич. творчество и, мастерски овладев касыдным строем араб. стиха, первым из поэтов 8 в. достиг уровня классич. поэзии. Его новации были развиты и окончательно утверждены в худож. сознании Абу Нувасом, соединившим воспевание любви с воспеванием вина. Оборотной стороной гедоники басрийских поэтов был аскетизм Абу-ль-Атахии, приходившего в отчаяние от сознания бренности земного бытия. В 9 в. в творчестве их преемников, багдадских поэтов (Ибн ар-Руми и др.), на первый план выступила политич. сатира; в 10 в. развитие этой традиции дало гражд. и филос. лирику аль-Мутаиабби и аль-Маарри.

 

Обновление поэзии в 8 в. несло не столько отрыв от старой араб. традиции, сколько ее сознат. усвоение и канонизацию. Напр., чуждые араб. поэзии опыты стихотв. эпоса (в произв. Абана аль-Лахики и др.) получили с 10 в. продолжение в лит-ре Ирана (Фирдоуси), но на араб. яз. так и не привились. Запись и исследование др.-араб. стихотворений учеными 8— нач. 9 вв. дали свод образцов “подлинной”, “настоящей” поэзии, к имитации к-рой сводило идеал поэтич. творчества худож. сознание, выраженное в филол. критике. Развитие поэтом собств. темы осуществлялось как варьирование традиц. мотивов; эта двуплановость построения, сказавшаяся уже у Башшара ибн Бурда и Абу Нуваса, была осознана принципиально на рубеже 8—9 вв. поэтами течения “бади”— Абу Таммамом, аль-Бухтури, Ибн ар-Руми, Ибн аль-Мутаззом. В их творчестве отчужденная от бедуинской среды др.-араб. традиция окончательно превратилась в некий абстрактный поэтич. язык, владение к-рым естественно заостряло внимание на вопросах стиля. Крайняя риторич. усложненность стиха и гиперболизация образов сочетались у них с детальной разработкой композиции касыды в панегириках, в дружеской стихотв. переписке, в описании природы, дворцовой и парковой архитектуры, в интимной лирике.

 

Становление уже не переводной, а оригин. письм. прозы связано с завершившимся к сер. 9 в. переходом от устной или личной передачи историч. и филол. знаний к их распространению в книгах. Наряду с произв. науч. характера (в т. ч. записями в кон. 8 в. др.-араб. преданий о сражениях между племенами —“Дни арабов”) появились соч., выпадающие из науч. лит-ры. Творчество Джахиза, охватившее практически все стороны жизни современного ему общества, было движимо стремлением сделать предметом культурного интереса как можно более широкий и разнородный материал, распространив на него приемы историко-филол. работы. Целью другого крупнейшего прозаика — Ибн Кутайбы — было, напротив, систематизировать исключительно тот безусловный материал “высокой” культуры, знание к-рого необходимо образованному человеку. В целом преобладали жанры, связанные с историографией и ориентированные на среду науки или на “пишущую касту”

 

^ з лэс

 

гос. служащих, тогда как в “низах” общества бытовали (также и в записях) сказания типа вошедших впоследствии в цикл -“Тысяча и одна ночь”.

 

Вызванное вначале нуждами мусульм. богословия активное освоение в 9 в. антич. и эллинистич. филос. наследия (в переводах и толкованиях гл. обр. сирийских схоластов) привело к формированию на рубеже 9—10 вв. оригинальной арабо-мусульм. филос. традиции и, шире, к своеобразной филос. “эллинизации” всей арабо-мусульм. культуры, первые проявления к-рой заметны уже у Джахиза и Ибн ар-Руми; сохранение арабо-мусульманами этого наследия обусловило мировое значение их культуры как посредника, передавшего произв. Платона и Аристотеля предвозрожденч. Европе. В условиях распада Халифата и глубокого кризиса ислама в 10 в. в филос. сознании искали опору представители все более широких городских кругов, разочаровывавшиеся в религ.-политич. доктринах противоборствовавших сект и группировок. Господствовавшие в философии идеи неоплатонизма не нашли прямого развития в худож. лит-ре, но на их основе в лирике аль-Мутанабби и аль-Маарри возникло новое понимание поэтич. творчества, объективно близкое доисламскому восприятию его как “чувствования” и выражения истины. В поэзии распространились идеи стоицизма, сразу же вступившие в конфликт с ее традиц. содержанием, что и вызвало обособление филос. лирики в творчестве аль-Мутанабби. Завершившееся у аль-Маарри ее жанровое оформление.означало окончат, отрыв от классич. традиции араб. поэзии, не получивший, однако, продолжения в рамках араб. средневековья. Воспевание воинской доблести Абу Фирасом аль-Хамдани, разработка наследия бади аш-Шарифом ар-Ради, творчество багдадских гедоников рубежа 10—11 вв. не могли изменить общей картины омертвения классич. традиции в новых условиях.

 

10 в. был временем бурного развития в А. л. новеллистики, первые образцы к-рой представлены в произв. великих араб. историков ат-Табари и особенно аль-Масуди. Рассказы мореходов и купцов о дальних странах и приключениях в пути собрал в 940-х гг. в “чудесах Индии” Бузург ибн Шахрияр. В форме собрания разрозненных новелл-воспоминаний издал свои мемуары видный гос. деятель Абу Али ат-Танухи. Новеллы и притчи занимают большое место в энциклопедии “братьев Чистоты и возлюбленных Верности”— знаменитого филос. кружка в Багдаде 980-х гг. Однако повествование, осн. на сознат. худож. вымысле, встречается только у ат-Таухиди, связанного с “бр. Чистоты”,· и в прозаич. соч. аль-Маарри. Завершает развитие прозы 10 в. становление жанра маками, соединившего жизненную содержательность новеллистики с изощренностью стиля классич. поэзии; творчески плодотворный жанр у своего первого автора — Бади аз-Замана аль-Хамадани, макама уже у аль-Харири стала средством демонстрации филол. эрудиции.

 

Принято считать, что с 11 в. начинается упадок классич. А. л. Осн. видами лит. творчества стали комментирование или стилизация произв. прошлого, собирание историко-лит. и филол. материалов, породившее богатую историко-биогр. лит-ру (Якут, Ибн Халликан и др.). Особое значение имела традиция лит. антологий, созданных в 11—12 вв. (ас-Саалиби, Имад-ад-дин, аль-Исфахани и др.). Конец классич. периоду истории А. л. положило монг. нашествие 13 в.

 

Параллельно А. л. Востока (историч. центр, обл. Халифата) с 8 в. развивалась самобытная А. л. мусульм. Запада — Магриба, сложившаяся к нач. 11 в. в Ифрикии (совр. Тунис) и достигшая наивысшего расцвета в 11—12 вв. в городах арабо-мусульм. Испании. Интенсивное освоение вост.-араб. классики проявилось здесь в составлении историко-филол. сводов

 

АРАБ

 

==33

 

и историографич. соч. худож. характера (-”Уникальное ожерелье” Ибн Абд Раббихи и др.), поэтик (произв. Ибн Рашика и Ибн Шарафа), обусловившем исходное преобладание в лит-ре магрибинцев прозаич. жанров (соч. Ибн Хазма, Ибн Щухейда и др.). В 11 в. в творчестве гл. обр, севильских поэтов (Ибн Зайдун, аль-Мутамид ибн Аббад, Ибн Хамдис и др.) утвердился идеал просвещенного рыцаря, на основе к-рого возникла высокая культура куртуазности,в андалусской поэзии получили развитие новые, строфич. формы араб. стиха (см. Мувашшах, Заджал). Мировоззренческое углубление этой культуры в 12 в. отразилось в филрс. романе (“Живой, сын Бодрствующего” Ибн Туфайля), в лирич. воспевании природы (поэзия Ибн Хафаджи); сложилась оригинальная мемуарная историография (соч. Абдаллы ибн Булуккина, Ибн Хальдуна, Лисан-ад-дина ибн аль-Хатиба и др.). В 12—14 вв. гл. обр. через Египет и Сев. Сирию магрибинское наследие вошло в общеараб. культурный фонд.

 

При обилии в классич. А. л. суфийских теоретич. трактатов и дидактич. сводов суфийская поэзия не Получила в ней такого /распространения и не имела эпич. характера, как в др. мусульм. лит-рах Бл. и Ср. Востока; известны араб. суфииские поэты—египтянин Омар ибн аль-Фарид, творчество к-рого связано с традициями пар. песни, и выходцы из Магриба Ибн аль-Араби и аш-Шуштари, в большей мере тяготевшие к чисто филос. проблематике.

 

А. л. 15—18 вв. изучена крайне мало. В условиях глубокого упадка и застоя традиций классики шло формирование новой лит-ры, представленной, с одной стороны, “простонар. повествованиями” (термин А. Е. Крымского) типа дастанав, с другой—поэтич. творчеством на нар. разг. языках араб. стран (т. н. араб. диалектах). Известно ок. 250 сложившихся в 14—16 вв. в низовой среде эпич. сказаний о легендарных героях (“Повесть об Антаре”, “Повесть о Сейфе, сыне Зу-Йазана”, “Повесть о Зу-ль-Химме” и др.), о борьбе за веру и великих войнах (“Повесть о Вану Хиляль”, “Жизнеописание Победоносного Бейбарса”— о мамлюкском султане Египта, остановившем продвижение монголов в 13 в.) и т. д. Стихотв. сказания встречаются редко, гл. обр. в Магрибе. Предназначенные не для чтения, а для устного исполнения профессиональными рассказчиками, “простонар. повествования” порождали иногда своеобразную лубочную литературу. К ним примыкают сказания “Тысячи и одной яочи”, свод К-рых оформился в Египте в 14—15 вв. Исполняемые в ряде стран и поныне, эти произв. оказали в 19—20 вв. значит, влияние на формирование новых прозаич. жанров, в частности истррич. романа.

 

Авторская поэзия на диалекте прослеживается повсеместно с 15—16 be. и очень разнообразна. В Марокко и в наши дни популярны четверостишия нар. суфийекого Поэта Маджзуба, в Йемене — стихи крестьянского поэта на ч. 16 в. Али ибн Заида. В Тунисе нек-рые жанры нар. поэзии, бытующие в среде кочевяиков Юга, продолжают доисламские поэтич. традиции. Но только в Египте 16—17 вв. и в Йемене 18 в. были Попытки ввести творчество на диалекте в “высокую” лит-ру.

 

Новоарабская литература (19 — нач. 20 вв.) складывалась с 1830-х гг. параллельно в Египте, Ливане и Тунисе и прошла в своем развитии три осн. этапа. Она возникла как часть просветит, культуры, вызванной к жизни ощущением отсталости араб. стран в условиях усилившегося проникновения европ. держав на Восток, начиная с экспедиции Наполеона Бонапарта в Египет 1798—1801. Утверждая необходимость модернизации гос-ва и реформ в области образования, призывая к “разумным” заимствованиям из европ. культуры, гл. обр. Просвещения, араб. просветители

 

==34 АРАМ

 

(египтянин Р. Р. ат-Тахтави, тунисец Хайраддин, ливанцы А. Ф. Шидийяк, Б. Бустани и Н. Языджи) Заложили основы гражд. и патриотич. сознания в своих странах. С творчеством Шидийяка связан первый опыт араб. романа (1855).

 

Содержанием след. этапа была попытка (гл. обр. в Египте с 1870-х гг.) преодолеть разрыв между новой просветит, культурой, далекой от масс, и традиц. арабо-мусульманской. Представители т. н. мусульм. реформации (или “исламского модернизма”) египтянин М. Абдо, сириец А. Кавакиби и др. истолковывали ислам в духе просветительства. В условиях интенсивного развития прессы с 1860-х гг. они ориентировались на новую, демократич. читательскую аудиторию.

 

На рубеже 19—20 вв. ведущее значение приобрело формирование новых прозаич. жанров, связанных с публицистикой. Сложившийся в Египте в творчестве выходцев из Ливана новоараб. историч. роман (Дж. Зейдан), опыты т. н. макамного романа (М. Мувайлихи) лежат в основе совр. араб. прозы.

 

Особое место в новоараб. лит-ре занимает созданная в нач. 20 в. эмигрантами из Сирии и Ливана в Америке, гл. обр. в США, т. н. сиро-американская лит. школа, с к-рой связано становление араб. романтизма (А. Рейхани, Дж. X. Джубран), оказавшего глубокое влияние на развитие араб. поэзии 20 в.

 

Современная А. л. (20 в.) представляет собой совокупность нац. лит-р араб. стран, имеющих общую культурную основу, но развивающихся в русле местных традиций, восходящих еще к средневековью, однако только с 1920-х гг. получивших определяющее значение (см. Алжирская литература. Египетская литература, Иорданская литература, Иракская литература, Йеменской Арабской Республики литература и Народной Демократической Республики Йемен литература, Ливанская литература. Ливийская литература, Марокканская литература, Палестинская литература, Саудовской Аравии литература. Сирийская литература. Суданская литература, Тунисская литература). Общеараб. известность имеет творчество егип. прозаиков Taxa Хусейна, Тауфика аль-Хакима, Махмуда Теймура, Н. Махфуза, Ю. Идриса, ливан. прозаика М. Нуайме, тунис. поэта А. аш-Шабби, Ирак. поэтов Дж. С. аз-Захави и М. ар-Русафи.

 

• Крачковский И. Ю., Избр. соч., т. 2—3, М.—Л., 1956; аль-Фахури? История араб. лит-ры, т. 1—2, [пер. с араб.], М., 1959—61;Гибб X. А. Р., Араб. лит-ра, [пер. с англ.], М., 1960; Леви-Провансаль Э., Араб. культура в Испании, [пер. с франц.], М., 1967; Крымский А. Е., История новой араб. лит-ры. XIX — нач. XX в., М., 1971; Ш и д? а р Б. Я., Андалусская лит-ра, М., 1970; е е ж е, Обр'азная система араб. классич. лит-ры (VI—XII вв.), М., 1974; Куделин А. Б., Классич. арабо-исп. поэзия, М., 1973; Грюненбаум Г. фон, Осн. черты арабо-мусульм. культуры, М., 1981; Араб. средневековая культура и лит-ра. Сб. ст. заруб, ученых, М., 1978. М. С. Киктев.

 

АРАМЕЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра на древнем арам. языке. Ранний памятник А.л., имеющий лит. характер,—“Повесть об Ахикаре”, восходит, возможно, к 7 в. до н. э. К 5—4 вв. до н. э. относятся арам. части библейской книги Эзры, ко 2 в. до н. э. — арам. части книги Даниила. Переводы Библии на арам. яз. (таргумы) появляются начиная с 1 в. н. э. К началу н. э. относятся арам. тексты, обнаруженные в 40—50-х гг. 20 в. в Кумране (р-не Мертвого моря). Самым крупным памятником арам. письменности евреев Палестины являются арам. части “Иерусалимского талмуда”, к-рые содержат материалы фольклорного и письм. творчества, имеющие лит.-худож. значимость. От 6—7 вв. сохранились лишь переводы Евангелия, отрывки из Ветхого завета, переводы греч. гимнов, легенд и церк. книг на зап.-арам. диалекте. Наиболее крупное произв. древних евреев на вост.-арам. диалекте— арам. части “Вавилонского талмуда”, вобравшие в себя многочисл. легенды, сказания, пословицы и поговорки (3—7 вв.). Сохранились также религ. соч. секты мандеев. Начиная с 7 в. А. л. ослабевает, а в 9 в. вытесняется арабской, хотя и в ср. века создавались лит. памятники на арам. яз. Особое

 

место занимает богатая лит-ра на эдесском диалекте арам. яз., к-рый стал лит. языком всех арам. христиан и более известен под назв. “сирийский яз.” (см. Сирийская литература).

 

φ Κоковцов П., Др.-арам. надписи из Нираба, СПБ, 1899; Нёльдеке Т., Семитские языки и народы, в обработке А. Крымского, М., 1903.?. M. Гранде.

 

АРГЕНТИНСКАЯ ЛИТЕРАТОРА, лит-ра аргент. народа. Развивается на исп. яз. Лит. памятники индейских племен, населявших Аргентину, не сохранились. В лит-ре колон, периода (нач. 16—нач. 19 вв.) заметно воздействие исп. лит-ры, однако в нар. поэтич. творчестве появляются элементы нац. своеобразия. Неоклассицизм представлен историч. хрониками, в т. ч. “Аргентиной” Р. Диаса де Гусмана, хроникой в стихах “Аргентина и завоевание Рио-де-Ла-Платы” М. дель Барко Сентенеры. В годы Войны за независимость исп. колоний в Америке 1810—26 и нац.-освободит. движения в поэзии преобладал революц.-патриотич. классицизм (X. Крус Варела). Самым распространенным жанром была публицистика (Б. де Монтеагудо).

 

В становлении нац. лит-ры важная роль принадлежит устному нар. творчеству. После завоевания независимости в нач. 19 в. были популярны песни-импровизации (видала, тристе и др.) гаучо (скотоводов), составившие основу собственно аргент. явления — лит-ры гаучо. Ее зачинатели — поэты Б. Идальго и И> Аскасуби — в своих куплетах (т.н. сьелито) и поэтич. соч. обратились к нар. тематике и формам. В 30-е гг. развитие нац. лит-ры значительно ускорилось. Д. Ф. Сармьенто воссоздал жизнь аргент. пампы в худож.-филос. произв. “Факундо”, сыгравшем значит, роль в становлении традиции оригинального нац. романа. Современник Сармьенто — поэт и филолог X. М. Гутьеррес — создал ранние образцы романтич. прозы в лит-ре Аргентины (новеллы); одним из первых в Лат. Америке было его лит.-критич. эссе о значении исп. лит. наследия. Писатель и историк Э. Эчеверрия — основоположник романтич. направления (сер. 19 в.), идеологич. базой к-рого были ярко выраженные антиколон, настроения, идеи Великой франц. революции. Поэма Эчеверрии “Пленница” стала первым произв. романтич. поэзии в рамках нац. тематики. Начало худож. романтич. прозе Аргентины положил историч. роман “Амалия” X. Мармоля, отразивший антидиктаторскую борьбу патриотич. сил. Основы реалистич. новеллистики были заложены в рассказе “Бойня” Эчеверрии.

 

Последняя четв. 19 в. ознаменована расцветом прозы и поэзии. В прозе кон. 19 в. выделяется социальный роман о городе, отмеченный чертами натурализма (Э. Камбасерес). Идеи костумбризма впервые нашли выражение в стихах Э. дель Кампо о сел. жизни. Вершиной костумбристской лит-ры гаучо и всей реалистич. лит-ры Аргентины 19 в. считается эпич. поэма X. Р. Эрнандеса “Мартин Фьерро” — история свободолюбивого гаучо, ставшего в условиях развивающихся капиталистич. отношений жертвой социальной несправедливости.

 

Нач. 20 в. характеризуется усилением позиции реализма. Фрай Мочо, М. Угарте, Р. X. Пайро, Б. Линч, М. Гальвес отразили специфику нац. жизни. Роман Р. Гуиральдеса “Дон Сегундо Сомбра” наряду с костумбристскими тенденциями обнаруживает черты романтизма. Вместе с тем большую роль начинает играть модернист, лит-ра, в формировании к-рой велико влияние никарагуанского поэта Р. Дарио. Для творчества крупных аргент. модернистов Л. Лугонеса, Э. Ларреты и др. характерны сложное переплетение декадентских и реалистич. тенденций, поиски оригинальной системы худож. средств для выражения нац. самобытных чуиств аргентинцев, патриотич. мотивы. К кон. 20-х гг. влияние модернизма стало менее ощутимым. К сторонникам т. н. постмодернизма, явившегося идейной и эстетич. реакцией на модернизм и значит, вехой реалистич. поэзии, относятся Э. Карриего, Б. Фернандес Морено, Альфонсина Сторни, отошедшие от формализма и экзотики. Авангардизм,