Философские основы методологии и исторические этапы ее развития

В методологии проявляется существенная связь экономической науки с философией. Своим названием политическая экономия обязана французскому меркантилисту Антуану Монкретьену («Трактат политической экономии», 1615 г.). Но ему, как и другим представителям меркантилизма, не дано было не только опереться в его программе на сколь-либо определенные философские посылки, но и вообще представить теоретическое обоснование воинствующего меркантилизма, защищавшего интересы монархии. Активное участие Монкретьена в гугенотском движении мало отразилось на его рецептах французскому абсолютизму.

Методологическая и теоретическая ущербность была свойственна меркантилизму в целом при всех национальных и индивидуальных различиях принадлежащих к этому направлению авторов. Как отмечает М. Блауг, «позже “меркантилизм” в значении определнной фазы истории экономической политики был назван “громоздким чемоданом”, “отвлекающим маневром историографии” и “гигантским теоретическим пузырем”»[4].

Несколько богаче теоретическая мысль в другом течении – физиократии. Но опять же сколь-либо цельной и стройной экономической теории, не говоря уже о методологии и ее философских основах, в работах физиократов искать не приходится, хотя такие их идеи, как богатство как ежегодно воспроизводимые трудом потребительские блага, доктрина производительного труда, представления о кругообразности процесса производства и распределения (экономическая таблица Ф. Кенэ) были восприняты Адамом Смитом, с которого, а точнее, с его «Исследования о природе и причинах богатства народов» (1776) начинается экономическая наука в полном смысле этого слова как методологически организованная система категорий и законов. А. Смит, до работы над своим главным экономическим произведением читавший лекции по нравственной философии и издавший книгу «Теория нравственных чувств» (1759), олицетворял собой органическую связь экономической науки с философией.

Последние десятилетия XVIII века ознаменовались не только экономическим развитием под воздействием промышленного переворота, антифеодальными революциями и становлением развитых форм рыночных отношений. Это было также время философского переосмысления роли и места человека в природе и в обществе, утверждения самоценности человеческой личности, прав и свобод индивидуумов (примечательно, что в один год с появлением «Богатства народов» А. Смита была провозглашена Декларация независимости США, в которой впервые четко определялись права человека и его собственности). И трудно сказать, что в большей степени воздействовало на формирование классической экономической науки: изменения в материальном производстве или философия нового времени.

Моральная философия И. Бентама и его последователей, рационализм Дж. Локка, традиции либерализма и гедонизма стали идеологической средой, в которой формировались постулаты экономической классики. Распространение философских принципов на экономику привело к восприятию экономических интересов как проявления естественного порядка. Методология А. Смита базировалась на философии деизма: Всевышний создал мир, установил естественный порядок (закономерности) и больше не контролирует каждого человека в отдельности, люди должны действовать в рамках установленных закономерностей. Этот естественный порядок означает по существу признание объективных экономических законов, проявляющихся вне зависимости от воли людей, но которыми люди должны руководствоваться в своих поступках.

Естественный порядок, по А. Смиту, придает рыночным механизмам определенный автоматизм (принцип невидимой руки): каждый человек руководствуется в поступках своими частными интересами, личной выгодой, а невидимая рука рынка направляет индивидуальные действия в направлении, соответствующем интересам общества. Философские основы экономических воззрений А. Смита четко прослеживаются в его трудовой теории стоимости. В духе протестантской философии и этики классик экономической науки видит в труде главный источник богатства. Многообразие трудовых способностей людей служит условием разделения труда – источника экономического прогресса. Разделение труда порождает необходимость обмена, но сама склонность к обмену выводится А. Смитом из естественных свойств человека.

Философские истоки методологии в экономической науке очевидны у всех представителей классической теории. В связи с этим нельзя не обратиться к много раз переиздававшей в качестве общепризнанного учебника книги Дж. Ст. Милля «Принципы политической экономии с некоторыми приложениями к социальной философии» (1848), в которой мы сталкиваемся с весьма важной особенностью, до сих пор остающейся без должного внимания исследователей. Речь идет о принципиально значимой методологической новации. По утверждению Дж. Ст. Милля, «законы и условия производства богатства имеют характер истин, свойственный естественным наукам: их люди не могут по своей воле изменить. А вот “правила, которые определяют распределение богатства, таковы, какими их делают мнения и желания правящей части общества…”»[5]. Такой методологический подход открывает пространство для социально-экономического реформирования, реализации социальных программ.

Мы обращаем особое внимание на эту сторону в методологии классической экономической науки: в ней одновременно присутствуют экономический либерализм и протосоциалистическая тенденция. С одной стороны, классики настойчиво декларируют свободу предпринимательства, принципы рыночной экономики с неизбежностью социального и имущественного неравенства различных групп населения. С другой стороны, уважительное отношение к труду и человеку труда, понимание необходимости дополнения объективных рыночных механизмов сознательным и целенаправленным социально-экономическим реформированием – социалистическая тенденция в ее неэкстремальной форме.

Возможность конструктивного сочетания рыночного либерализма с элементами социализма и их взаимным обогащением методологического арсенала защищалась в теории конвергенции (Дж. Гэлбрейт, У. Ростоу, Я. Тинберген, а также А. Д. Сахаров в России). Эта возможность в полной мере остались нереализованной, если не считать того, что принято называть социализацией экономики в развитых странах. Победило другое – жесткое противостояние либерализма и социализма в экономике и в экономической науке.

Образец такого противостояния в экономической науке, ее философских основах, в методологии и теории – «Капитал» К. Маркса с характерным подзаголовком «Критика политической экономии». Приступая к характеристике философских основ и методологии марксистского экономического учения, следует запастись эмоциональным спокойствием, избежать дани модной критике, попытаться объективно и взвешенно оценить роль марксизма в истории экономической мысли, в методологии науки.

В результате переосмысления гегельянской философии К. Марксом определены законы и принципы диалектического материализма, образовавшие методологию марксистской политической экономии. От Гегеля был воспринят принцип историзма: экономические законы объективны, но исторически ограничены существованием данного способа производства. Сам способ производства есть диалектическое единство производительных сил и производственных отношений. Он сменяется другим способом производства, когда производственные отношения перестают соответствовать развившимся производительным силам и взрываются под напором последних.

Принцип единства и борьбы противоположностей пронизывает всю экономическую теорию К. Маркса. Товар двойствен: потребительская стоимость и стоимость. Труд двойствен: конкретный и абстрактный, частный и общественный. Производство двойственно: процесс труда и процесс возрастания стоимости (производство прибавочной стоимости). Причем второй элемент каждой этой пары – общественная форма в движении первого, вещного элемента.

Главное противоречие капитализма, по К. Марксу, противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения его результатов. Их соответствие (общественному характеру производства соответствует общественная собственность на его условия и результаты) устанавливается социальной революцией, приводящей к замене старого способа производства новым. Гегелевский диалектический закон отрицания отрицания таким образом воплощается в экономической истории: отрицавший простое товарное производство, развивший новые производительные силы и тем самым выполнивший свою историческую миссию капитализм отрицается идущим ему на смену новым способом производства, основанным на общественной собственности.

Общая диалектическая линия развертывается у К. Маркса в логически струйную и интеллектуально насыщенную систему взаимно связанных, вытекающих один из другого экономических законов и категорий. Фундаментальные прогнозы К. Маркса о росте органического строения капитала и тенденции нормы прибыли к понижению, об обнищании рабочего класса, об исторических пределах капитализма, об усилении степени эксплуатации и росте нормы прибавочной стоимости и т. д. в реальной экономической истории не оправдались. Глубокое научное исследование в большой мере пострадало от априорной идеологической заданности. К тому же марксизм оказался не вполне заслуженно дискредитирован трагическим опытом государственного социализма в СССР и других странах.

Однако весьма показательно возрождение научного интереса к «Капиталу» К. Маркса со стороны современных исследователей. Известный представитель неоинституционализма Джеффри Ходжсон признается о влиянии на него трудов Маркса «вклад которого в экономическую науку до сих пор во многом недооценивается, несмотря на усилия Джоан Робинсон и других ученых»[6]. К Маркс, отмечает Дж. Ходжсон, был «одним из первых ученых, придававших большое значение функции отношений собственности»[7]. Т. Эггертссон утверждает, «что первым ученым в области социальных наук, создавшим свою теорию прав собственности», также был К. Маркс[8]. «Марксистская экономическая теория во многом эволюционна. Многие недавние попытки формализовать Маркса, предпринимавшиеся разными экономистами – и симпатизирующими Марксу, и более ортодоксального толка, были тесно зажаты аналитическим инструментарием современной ортодоксии. В результате воздать должное идеям Маркса о законах экономических изменений не удалось»[9].

Предвосхищение многих положений институциональной и эволюционной экономических теорий, системная интерпретация экономических процессов, предсказание будущей роли науки и ее превращения в непосредственную производительную силу – все это в «Капитале» К. Маркса обусловлено его методологией, основанной на вполне определенных философских принципах. На таком фоне философская база неоклассической экономической теории, сохраняющая свою мейнстримовскую функцию в современных исследованиях, выглядит достаточно бледно. Методология неоклассической экономической науки развивалась одновременно с позитивистскими философскими представлениями, отражая переход от начального позитивизма Огюста Конта к неопозитивизму ХХ века и к его более современной форме – «аналитической философии».

На всех этапах развития позитивистской философии сохраняется ее важнейший принцип, сформулированный О. Контом в «Курсе позитивной философии» (1830–1842 гг.). Этот принцип гласит: ни наука, ни философия не могут и не должны ставить вопрос о причине явлений, а только о том, как они происходят. А поэтому наука познает вовсе не сущности, а лишь феномены – внешние, непосредственно наблюдаемые явления. Применительно к методологии экономической науки это получает следующее выражение: «Экономика – это дисциплина, изучающая, каким образом общество с ограниченными, дефицитными ресурсами решает, что, как и для кого производить»[10].

Отказ от проникновения в сущность экономических процессов и ограничение их анализа рассмотрением внешних их проявлений влекут за собой выведение за пределы исследовательского внимания причинно-следственных связей и его концентрацию на связях функциональных. Но вместе с тем резко возрастает операциональность экономической теории, увеличиваются возможности ее математической формализации и экономико-математического моделирования. Получается, что операциональность экономической теории приобретается ценой отказа от ее философичности, от сущности исследования того, что скрыто за внешними проявлениями экономических взаимодействий. Не слишком ли велика эта цена? Такой вопрос остается риторическим. Впрочем, открытый отказ от философских основ методологии экономической науки есть тоже своего рода философия.

Постмодернистская критика неопозитивизма оказалась направленной вовсе не на восстановление и развитие философских основ и методологии науки. Пауль Фейерабенд выдвинул методологическую концепцию, дав ей характерное название – энистемологический анархизм. Суть сводиться к тому, что для реализации принципа опровержимости каждой существующей научной теории надо противопоставлять альтернативные. Но, как отмечает М. Блауг, характеризуя философские позиции П. Фейерабенда, «сравнение конкурирующих теоретических систем становится затруднительным (если вообще возможным), мы окажемся в положении, когда у нас не будет каких-либо оснований для рационального выбора между конфликтующими научными теориями»[11]. В книге с характерным названием «Против метода» Фейерабенд приходит к выводу, что философия науки вообще является одной из тех «фальшивых дисциплин… которые не имеют в своем послужном списке ни одного научного открытия», и «единственный принцип, не препятствующий прогрессу, таков: возможно все»[12]. В соответствии с выдвинутым П. Фейерабендом принципом пролиферации (размножения) теорий, ученые должны стремиться создавать теории, несовместимые с существующими и признанными теориями. Такой крайний философский либерализм доходит до своего самоотрицания. «Главное затруднение, сопряженное с позицией «допустимо все», прекрасно иллюстрирует признание П. Фейерабенда, что в некоторых случаях «прогрессу» может содействовать политический диктат»[13].

Кажущееся чрезмерно большим место, которое мы уделили изложению философских принципов П. Фейерабенда, имеет то оправдание, что именно в философских воззрениях этого влиятельного автора отчетливо проявляются особенности современного кризиса экономической науки. Причины этого кризиса уже многие исследователи видят в умалении ее философских и методологических обоснований.

В России это ощущается острее не только из-за влияния традиционной с сильными философскими основами политической экономии. Важно и то, что особенности экономики переходного состояния настойчиво взывают (гораздо настойчивее, чем стабильные, развитые экономики) к философскому осмыслению экономической реальности и к продуктивной методологии, позволяющей надежно анализировать и прогнозировать достаточно быстрые изменения в системе экономических взаимодействий.

Российские исследователи видят перспективы экономической науки в углублении ее философских оснований, в обогащении теоретического аппарата категориями институтов и информации, в «преодолении дихотомии субъект-объект и произведении от нее категорий и понятий в рамках теории экономики знания»[14].

На основе синтеза философичности и инструментальной операциональности в работах А. Нестеренко, Л. Гребнева, Ю. Осипова и других российских экономистов развивается концепция философии хозяйства. Однако важное само по себе философское осмысление хозяйственной деятельности не только не снимает, но и делает еще более настоятельной потребность в разработке современных философских основ и опирающейся на эти основы методологии экономической науки. Возможно, что столь масштабные задачи предполагают очередную методологическую революцию в экономической науке, признаки приближения которой отмечаются, как будет показано ниже, в целом ряде работ.