Методологические принципы исследования мышления

 

Подходя к исследованию архитектурной мысли, важно различать типы мышления, чего не делала ни логика, ни психология. В частности, долгое время игнорировалось принципиальное различие между проектным и научным мышлением, так как в идеологии позитивизма и марксизма основным видом мышления считалось научное мышление, и все виды мышления стремились свести к науке.[14]

Архитектуру тоже пытались отнести к науке, затем решили считать ее отраслью техники. Сейчас архитектуру предпочитают относить к искусству, хотя позволительно спросить: «не назвать ли нам кошку ­ кошкой».

 

При всех этих пертурбациях, так и не были установлены принципиальные отличия научного, проектного, технического и архитектурного мышления. Этим занялись методологи московского логического кружка, развивавшие онтологию естественных и искусственных систем [15].

Различие между научным и техническим мышлением заключается в том, что наука выясняет свойства уже существующих, естественных объектов, а техника занята проектированием (изобретением) и производством (строительством) искусственных объектов, способных служить какой -либо цели. С такой точки зрения, архитектурное мышление начали отождествлять с «проектным».

 

Мышление ученого, инженера и архитектора объединяет то, что они оперируют знаками, из которых строят модели реальности. Научные модели проверяются в экспериментах и, в случае удачи, становятся знаниями об объектах, а проекты реализуются и становятся объектами реального мира. Важно подчеркнуть, что ученый может узнать только те свойства естественных объектов, которые могут быть построены с помощью имеющихся в его распоряжении средств моделирования. А объекты проектирования могут быть сознательно наделены только теми свойствами, которые ко времени проектирования освоены языками проектной культуры.

 

Различие между научным и проектным мышлением состоит еще и в том, что ученый старается выделить максимально узкий спектр свойств, в рамках которых формулируются законы жизни уже существующего естественного объекта. Его теоретические модели и экспериментальная техника рассчитаны на эту изолирующую абстракцию и аналитическую редукцию. В проектировании и технике, напротив, мышление пытается соединить все необходимые качества объекта. Ученый не создает свой объект и потому не стоит перед проблемой «полноты» выделенных им свойств. Инженер и архитектор, напротив отвечают за искусственный объект и, чтобы он действовал в соответствии с поставленными целями, он должен обладать такой полнотой.

 

Но архитектура обладает рядом признаков, отличающих ее и от проектирования технических систем. Объекты архитектуры служат множеству целей и главное - тем духовным и культурным целям самосознания человека, которым не служат машины и орудия труда.

Характерен известный парадокс: наука по мере развития познавательных средств строит все более полные и глубокие модели действительности, ее прогресс несомненен. В архитектуре прогресс далеко не столь очевиден, хотя количество знаний и средств архитектурного проектирования в ходе истории явно увеличивается.

Сама палитра архитектурных форм и средств архитектурного проектирования не успевает за техническим прогрессом. Возникает вопрос - где и как формируются эти средства.

 

В древности и в средние века развитие архитектуры было в значительной степени анонимным, хотя до нас и дошли некоторые имена зодчих - Фидия, Иктина и Калликрата, Виллара де Оннекура, мастера Петра. Начиная с эпохи Ренессанса развитие архитектурных форм и стилей принимает характер индивидуального творчества[16]. Нововведения чаще всего происходят в проектировании и строительстве какого-либо уникального объекта, который затем становится образцом для подражания.

 

Вопрос о том, почему некоторые новые формы завоевывают мир, остается теоретически не ясным. Ведь в отличие от науки здесь нельзя говорить о том, что обнаруженные формы оказались «истинными». Можно сказать, что они отвечали определенным историческим условиям и потребностям. Но не ясно, в какой степени это соответствие сохраняется во времени и как должны изменяться формы при изменении этих условий. Постмодернистская философия видит здесь, как правило, волю тех общественных структур, в руках которых находится власть. Однако, если учесть что многие теоретические и проектные идеи последних десятилетий отличались резким нонконформизмом, такой ответ будет верен лишь отчасти. В известной мере в поисках новых архитектурных форм мы видим и развитие имманентной архитектурной мысли, независимую реакцию профессионального мышления на историческую ситуацию.

Спрашивается, с чего начать и как «схватить» такой предмет как профессиональное творческое мышление?

В современном архитектурном мышлении мы имеем несколько разнородных областей или суб-организмов. Прежде всего, это собственно проектное мышление, решающее функциональные, планировочные и конструктивные задачи.

Во вторых, это образное или художественное мышление, связанное с воплощением архитектурных замыслов в виде образов, наконец - это нормативно-организационное мышление, сопряженное с коммуникацией архитектора с заказчиком, властями, строителями.

Над этими тремя сферами мышления надстраиваются три сферы иных профессиональных организмов архитектурного мышления - история, критика и эстетика архитектуры. Еще выше - теория архитектуры и архитектурная педагогика. Наконец в последнее время мы видим появление фрагментов методологического мышления в архитектуре и градостроительстве. Нет сомнений в том, что все указанные области архитектурной мысли имеют нечто общее и нечто специфическое и что со временем эти моменты архитектурной мысли должны быть изучены как в отдельности, так и во взаимодействии. Но на первых порах нам хотелось бы найти такой аспект изучения архитектурной мысли, который бы в максимальной мере схватывал специфику, присущую всем ее сферам. Таким аспектом и является, на наш взгляд, подход к архитектурной мысли через категорию «архитектурной формы». Эта категория оказывается не просто «центральной», то есть равно распространенной во всех указанных сферах и горизонтах, но и такой, которая отличает архитектурную мысль от науки, в которой категория «формы» давно уступила место другим, более специализированным понятиям и категориям.

К истории и логике понимания «архитектурной формы»