ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС

Несколько неожиданностей встретило экспедицию при приземлении. Прежде всего выгрузили из «брюха» вертолета ходячее мясо – баранов. Они, почувствовав свободу, резво бросились врассыпную. Помогла слабая акклиматизация нашего стада. Пробежав метров по двадцать, бараны повалились на землю почти бездыханными и больше не бунтовали, выполнив впоследствии свое предназначение. Набрав за полчаса по высоте три тысячи метров, и люди и бараны вначале чувствовали себя неважно. Давила на мозги навалившаяся тяжесть горной болезни. Правда, через некоторое время альпинисты уже играли в футбол.

Другой интересной неожиданностью оказалось то, что на небольшой по площади поляне возникла государственная граница, о чем нас еще при разгрузке экспедиционного багажа предупредили с важным надутым видом официальные лица, расположенного здесь же в палатках международного альпинистского лагеря. Лица заявили, что, во избежание неприятностей в «светлом будущем», нам запрещено общение с иностранными альпинистами и проход по территории их лагеря. Несмотря на единую цель, объединяющую здесь нас, граждан великой страны и капиталистов – цель движения к Коммунизму (вершине, разумеется) – нас разделили на два лагеря, благо без колючей проволоки и пограничных столбов.

На морене, рядом с высотной медико-биологической лабораторией, мы оборудовали добротный базовый лагерь, возведя все необходимое для жизни в высокогорных условиях. Усилиями специалистов запустили дизель и в палатках участников зажглись «лампочки Ильича». На ручье оборудовали двойную палатку для баньки. Над всем этим водрузили флаг Таджикистана, и не было нам дела до расположившегося вблизи мира инакомыслящих капиталистов.

Несколько дней ушло на радиальные прогулки, подготовку снаряжения, выработку тактики восхождения.

На высотных восхождениях особое внимание уделяется утеплению ног. Поэтому усердно готовили обувь для горы из обычных валенок. Укорачиваем сантиметров на двадцать голенище валенок, затем, при помощи расплавленного репшнура намертво склеиваем этот кусок войлока с подошвой, отрезая лишнее. Остается для удобства спереди и сзади сделать разрез со шнуровкой, приклеить к внутренней стороне голенища поролон и высокогорная обувь готова. Такая обувь, если утеплить ноги шерстяными носками и меховыми унтайками, гарантировала комфортность при любом морозе. Мини-валенки прикрываются непромокаемыми бахилами, а кошки надежно закрепляются ремнями. Ни одни суперсовременные ботинки со специальными вкладышами не сравнить по удобству и надежности с предлагаемой моделью для подъема на Коммунизм. Улыбайтесь, скептики, но в такой обуви никогда пальчики на ногах не почернеют от мороза.

Первый акклиматизационный выход на плато обернулся спасательными работами. В группе повстречавшихся нам немцев, идущих на восхождение, заболел один из альпинистов. Немецкие альпинисты попросили нас, чтобы не срывать свое восхождение, спустить своего заболевшего земляка на поляну. Мы откликнулись на просьбу коллег. Ведь где бы не находился спасатель, он должен всегда быть готовым подставить свое плечо людям. Несмотря на хорошую акклиматизацию и высокую тренированность, каждый шаг с пострадавшим давался с большим трудом. Забавно было слышать ретрансляцию «гражданским» - не альпинистом радистом наших переговоров в эфире, когда ему сообщили, что на спуске состояние больного улучшилось, и мы подходим к «верблюдам». Так назывался бивуак на высоте пяти с лишним тысяч метров, закрытый от ветра характерной конфигурацией жандармов. Радист передал на большую землю: «У них все в порядке, больного везут уже на верблюдах». Долго еще выясняли в эфире, как могли появиться на склоне самой высокой горы верблюды. Лишь опытный Олег Капитанов догадался, в чем дело.

Радист наш, Анатолий, как радиолюбитель, связывался по ночам с подобными себе спортсменами, получая зачетные баллы за количество проведенных сеансов радиосвязей. После обмена позывными радисты рассказывали о своем местонахождении. Однажды, зайдя в палатку к Толе, я невольно стал свидетелем того, как он обменивался впечатлениями на коротковолновой радиостанции с партнером, находившемся где-то на Урале. Сеанс радиосвязи Толя проводил в теплой палатке, сидя на большом армейском термосе, заполненном брагой. Периодически он прикладывался к напитку. Естественно, воображение у него разыгралось, и на вопрос коллеги о его координатах он сообщил, что сидит на вершине высотой в семь с половиной тысяч метров уже вторую неделю, борясь в одиночку с ураганным ветром, морозом и почти без еды. Вызвав сочувствие далекого партнера, Толя тут же принял внутрь еще кружку браги и еще пытался угостить меня.

Спустив на две тысячи метров заболевшего немца на поляну, мы сдали нашего подопечного врачу экспедиции Геннадию Громову, опытному хирургу. Он работал в областной больнице Душанбе, прошел войну в Афгане… Гена поколдовал над ним и к утру тот был почти в порядке, однако в свой лагерь уходить не торопился. У нас ему понравилось. К тому же Гена ему прописал постельный режим. А после завтрака к нам пришли человек пятнадцать немцев поблагодарить за помощь их земляку. Мы радушно встретили гостей, угостив их из «неприкосновенного» медицинского запаса. Завязался веселый разговор на международном диалекте. Баварские альпинисты попросили разрешения вывесить рядом с нашим знаменем флаг их земли, чтобы коллективно сфотографироваться. Не успели все присесть под символами, как тут же явились с перекошенными физиономиями мальчики из соседнего «государства». Сквозь зубы выговаривали нам о недопустимости контактов с людьми из капиталистического мира. Выслушав претензии, Юра популярно объяснил им, что ни один член нашей экспедиции границы не нарушал, а со своими подопечными иностранцами пусть сами проводят идеологическую работу, дабы те к нам не ходили. Сверкнув одноцветными серыми глазами, представители спецслужб удалились восвояси.