ГЛАВА 12. После того как они приняли душ, невероятно расслабляющий, они без сил упали на мягкие покрывала

 

После того как они приняли душ, невероятно расслабляющий, они без сил упали на мягкие покрывала. Уже через несколько минут Лили спала. Повезло девчонке.

Милая девушка.

Его девушка.

Он поцеловал ее в лоб, и она прильнула к нему поближе. Он обнял ее.

Теперь, когда все было предельно ясно, ему хотелось рассмеяться над тем, каким он когда-то был дураком. И это прошлое измерялось долгими годами. А ведь все указывало на то, чтобы он сделал правильный выбор.

Прямая дорога открывалась перед ним еще давно. Дорога к любви.

Любовь.

Это было невероятное ощущение, и он знал точно, что не ведал любви до этого. Наверное, так хорошо ему было, когда они с Лили и Люком бегали по детской площадке, играя в пиратов. Его мама тогда была здорова. И он, маленький мальчик, еще не знал, какие испытания готовит ему жизнь.

Трэвис предпочел бы не вспоминать о том, что двадцать лет пытался бороться с фантомами, потому что сейчас в его объятиях лежала Лили. Он потратил столько времени впустую, вместо того чтобы протянуть руку и получить утешение, ощутить безопасность и испытать счастье.

Но самое главное, что он мог бы найти любовь гораздо раньше.

У Трэвиса были очень смутные воспоминания о детстве, которыми он тем не менее дорожил. Вот они дерутся с Люком. Вот они на площадке, но так поздно, что маме пришлось выйти во двор, чтобы загнать их домой. Она пригрозила, что лишит их десерта, если они немедленно не явятся на кухню и не вымоют руки с мылом. Вот он в первом классе, и ему очень нравится симпатичная малышка по имени Лили. Он пытается уговорить ее поиграть в доктора за кустами... Это было уже во втором классе.

А потом, неожиданно для всех, а особенно для него, сбывается самый страшный из кошмаров и его мама покидает его навсегда. Ему десять лет, и он не знает, что такое рак груди. Но он знает точно, что его мама уже не вернется к ним. Она ушла навсегда.

Он помнит, как Люк плакал посреди ночи: он спал на нижней кровати. Он помнит, что отец приходил домой поздно и топил свое горе в выпивке. Однако на этом его воспоминания обрываются.

Пустота словно поглотила его жизнь, пока на модном показе он не встретил Лили, как будто после долгой разлуки, и не поцеловал ее.

Другие дети не желали помочь ему. Осталась только Лили, которая хотела, чтобы он признался в своих чувствах, чтобы выплакал обиду. Она оставалась ему другом и говорила о том, что не может не печалиться. Она к тому времени потеряла обоих родителей, и ей казалось, что это ее обязанность — достучаться до его израненного сердца. Она хотела утешать и выражать свое понимание, и с Люком у нее это получалось. Они так и остались словно брат и сестра.

Но Трэвис воспринял ее участие как вмешательство, которое может стоить ему слишком дорого. Он не хотел выглядеть слабым в чужих глазах. Он не был трусом. Разве она не видела, что он может оставаться сильным? Если бы не он, то что бы произошло с его братом и отцом?

С того дня он исключил Лили из круга своих друзей. Он перестал обращать на нее внимание. Он отвернулся от нее, хотя и видел, что она в нем нуждается. Он вел себя так до тех пор, пока однажды она не оставила свои попытки разговорить его. К тому же она была полной и неуверенной в себе, и это только сыграло на руку сложившимся обстоятельствам. Но она все же оставалась в поле его зрения. Он даже знал, что она пряталась поблизости, когда он целовался с той девочкой на футбольном матче, и теперь знал, что его возбуждение было продиктовано в большей степени ее подглядыванием. Однако он сумел убедить себя, что она ничего не значит в его судьбе.

Но каким-то чудом, очевидно благодаря таланту Джаники-мастерицы, все вернулось на круги своя, и он сумел увидеть причины своего идиотского поведения. Они с Лили наконец были вместе.

Желание сначала зажгло их тела, но теперь настало время для любви.

«Я сделал все правильно, от начала до конца, и это первый раз в моей жизни», — подумал Трэвис.

Он лежал, сжимая Лили в объятиях, и смотрел через большое окно в отеле на луну. Однако он был напуган, да и кто бы чувствовал себя по-другому?

Но надо думать только о сегодняшнем. Завтрашний день наступит в свое время. И пусть Лили будет с ним.

Трэвис улыбнулся и закрыл глаза. Ровное дыхание Лили подействовало на него, словно успокаивающая музыка.

В следующие два дня все было идеально. Они находили настоящие сокровища для дома, который Лили должна была декорировать. Она вела себя уже настолько уверенно, что при покупке взяла инициативу в свои руки. Уличные торговцы помогали им находить дорогу в маленькие города и на удаленные фермы. Между встречами с местными ремесленниками они сворачивали с пути и предавались любовным утехам.

В воскресенье вечером они на своей машине возвращались через деревню, но заметили, что въезд на улицы заблокирован еще у основания холма. Трэвис припарковал машину. Он и Лили вышли, и она указала на большой плакат, натянутый между зданиями.

— О, фестиваль свадеб!

Она захлопала в ладоши.

— Трэвис, это же фестиваль свадеб! Помнишь, нам о нем рассказывал Джузеппе? Как ты думаешь, здесь кто-то действительно женится?

Трэвис пожал плечами и взял Лили за руку.

— Пойдем выясним.

Великолепная музыка заполняла улицы городка. На каждом углу стояли музыканты. Местные жители танцевали у домов, и Трэвис с Лили присоединились к ним. Все вокруг кружились, смеялись и веселились от души. Солнце начинало садиться, и холмы окрасились в благородное золото.

Трэвис почувствовал себя удовлетворенным, как никогда прежде.

— Нам надо остаться здесь навсегда.

Лили вздохнула.

— Разве здесь не рай? Но я бы скучала без Джаники и Люка.

Трэвис напряженно замер. Люк. Джаника. Что они скажут, когда узнают о его романе с Лили? Он закружил ее в танце, чтобы скрыть обуревавшие его в это мгновение эмоции. За последние три дня он уверился в том, что он и Лили будут жить, как в замке, закрытом от посторонних глаз. Но раз даже упоминание имен его брата и сестры Лили привело его в такую панику, то чего же ждать, когда придет время представить Лили своим друзьям и коллегам в качестве его девушки?

«Она моя девушка», — подумал он, и эти слова прозвучали для него откровением. Сотни колокольчиков зазвонили в этот момент, и Трэвис позволил их переливчатой музыке унести прочь его сомнения. Они пробежали вдоль улочек к площади, на которой проводился фестиваль, желая стать свидетелями действа, приготовленного горожанами.

Разноцветные фонари свисали с крыш зданий. Эффект был потрясающим. Казалось, что сотни светлячков парили в воздухе. Трэвис снова поцеловал Лили, пока они направлялись вверх по улице.

Их смех затих, когда им открылось праздничное зрелище. Белые свадебные колокольчики из бумаги перемежались в толпе с фонариками. Женщины в невероятных платьях держали под руку своих кавалеров, одетых в темно-синие фраки.

Все были опьянены любовью, и повсюду лилось рекой вино и подавались фруктовые десерты.

Колокольчики отзвонили, и оркестр подхватил мелодию. Лили и Трэвис вслед за другими парами закружились в танце. Они смеялись и целовались, не обращая внимания на окружающих.

— Я еще ни разу не была так счастлива, — сказала Лили, положив голову Трэвису на плечо. — Я люблю Тоскану, люблю больше всего на свете.

— А я люблю тебя, — ответил он, и его тепло согревало ее кожу.

Они не заметили, когда закончилась музыка. Они прижимались друг к другу, и их сердца бились в унисон. Трэвис вдруг осознал, что они стали объектом всеобщего внимания, потому что все вокруг аплодировали и что-то поощрительно кричали в их сторону.

— Лили, — обратился он к своей возлюбленной.

— Да, — подняв на него взгляд своих голубых глаз, которые могли соперничать со звездами, отозвалась она.

— Я думаю, горожане хотят, чтобы мы обратили на них внимание.

Лили вспыхнула, пряча лицо у Трэвиса на плече.

— Почему они все смотрят на нас?

Но он не успел ответить, потому что женщины схватили Лили за руку и повели в сторону оливковой рощи. Она оглянулась и увидела, что Трэвиса тоже уводят местные мужчины.

— Было бы неплохо хоть что-то знать по-итальянски, — пробормотала она, когда женщины сгрудились вокруг нее.

Однако она не стала сопротивляться, когда они принялись раздевать ее, понимая, что это входит в рамки какого-то ритуала.

— Что вы делаете?

Она не хотела показаться грубой, но все же ей было не по себе. Дни, проведенные с Трэвисом, конечно, открыли ее характер с новой стороны, обнаружив смелость, но все же ей все меньше нравилась перспектива стоять обнаженной среди незнакомых женщин в довольно оживленном месте.

Самая старшая женщина приказала другим замолчать. В ее руках появилось белое платье.

Лили присмотрелась.

— Конечно, — пробормотала она с улыбкой. — Это же свадебное платье.

Все были облачены в такие платья, кроме нее. Она ощутила себя неловко. Наверное, она выглядела странно. Она улыбнулась и поблагодарила женщин.

Когда она указала на платье и сказала, что оно очень красивое, улыбки осветили лица собравшихся, и они принялись ей помогать. Оно сидело великолепно: корсет облегал ее фигуру, выгодно подчеркивая все изгибы. Уже через несколько минут лицо Лили накрасили, а на ноги ей обули сатиновые туфельки.

— Я чувствую себя Золушкой, — сказала она, и несколько женщин, которые стояли рядом с ней, энергично закивали головами.

— Да, да, Золушка!

Последней явилась кружевная вуаль. Она придала образу Лили таинственность и утонченность.

Распорядитель праздника присвистнул, и оркестр заиграл. Все начали хлопать в такт музыке. Лили вывели из рощи, чтобы гордые своей работой женщины могли явить плоды своего труда толпе. Лили несла голову высоко, потому что знала, как прекрасно она выглядит в своем свадебном наряде, и не могла дождаться, когда Трэвис увидит ее.

Она искренне надеялась, что у него окажется при себе фотоаппарат. Как же ей хотелось показать такие необычные снимки Джанике и Люку. Иначе они ни за что не поверят в эту историю.

Ей было хорошо до головокружения. Она знала, что Трэвис где-то неподалеку. Она уже достигла толпы, но не видела его, однако не догадалась посмотреть на сцену, возведенную у церкви. Именно оттуда Трэвис наблюдал за ней.

Он стоял рядом с мужчиной, который был одет как священник.

Трэвис, похоже, играл роль жениха.

Она смутилась, но потом попыталась вернуть самообладание, ведь она сама играла роль невесты.

Трэвис послал ей воздушный поцелуй, и Лили ответила ему тем же. Он прижал свою правую руку к сердцу в знак признательности. Распорядитель церемонно подвел Лили к Трэвису, и когда тот торжественно взял Лили за руку, толпа возликовала.

— Они с размахом отмечают свои праздники, как я посмотрю, да? — с улыбкой заметила Лили. — Это похоже на настоящую свадьбу.

Трэвис выглядел потрясенным. Лили было приятно, что она сумела удивить его своим нарядом. Наконец он выдавил из себя:

— Лили, ты прекрасна. Ты самая красивая невеста в мире.

— Какая замечательная игра, мне она по душе, — отозвалась Лили. — А твой наряд выше всяких похвал. — Она провела по яркому поясу, сплетенному из шелковых красных и желтых лент. — Ты очень волновался, когда они начали тебя раздевать? — спросила она, но в этот момент мужчина, который исполнял роль священника, поднял руку, и толпа замолчала.

Он начал говорить. Хотя Лили не понимала ни слова, ей было приятно слушать его голос. Она расслабилась, наслаждаясь тем, как великолепно проходит вечер. Лили сжала руку Трэвиса, и он ответил ей тем же. У нее по спине пробежала дрожь, потому что в его взгляде читалось неприкрытое обожание. Брак совершенно не входил в планы Лили. Возможно, она будет любить Трэвиса всю оставшуюся жизнь, но факт оставался фактом, — они провели вместе меньше недели. И все равно было очень приятно участвовать в такой увлекательной игре...

Лили вслушивалась в музыку итальянской речи, и ее словно качало на волнах. Она чувствовала себя спокойной и довольной, как никогда. Она закрыла глаза и с наслаждением вдохнула, как будто бы приняла в себя любовь.

Толпа снова закричала. Лили открыла глаза. Ей хотелось петь и веселиться. Повинуясь внезапному порыву, она освободила руку, приподняла вуаль и прильнула губами к своему возлюбленному, обвив ладонями его голову и погрузив пальцы в его мягкие густые кудри.

Он улыбался, и когда их губы слились в сладком прикосновении, словно сотни фейерверков взорвались в ней. Он застонал, когда она продвинула кончик своего языка к его нёбу. Уже через мгновение она тонула в его поцелуе, как будто несомая бурным течением к волшебным берегам.

Лили прошептала:

— Нам пора выбираться отсюда.

Трэвис смотрел на нее так пристально, что Лили стало не по себе.

Она облизнула губы.

—Не думаю, что секс-шоу, которое мы можем здесь устроить, покажется кому-то приличным.

Трэвис усмехнулся.

— Так ты считаешь, что все ради этого?

Лили провела рукой по его щеке.

— Поцелуй меня так снова, и я устрою такое представление, которого здесь еще не видели.

Трэвис запрокинул голову и рассмеялся, и звук отдавался эхом. Священник шагнул к ним и взял их за руки. Толпа снова замерла.

Лили вдруг с удивлением заметила, что вся дрожит. Эта игра все менее походила на спектакль, потому что прикосновение священника наполнило ее душу благоговением. На сцене появились мужчины со скрипками. Они наигрывали какую-то сладкую мелодию, а один из них затянул лирическую песню. Лили не надо было знать итальянский, чтобы понять, о чем эта песня. Конечно, о настоящей любви.

— Какая красивая песня, — сказала она Трэвису, не в силах поверить, что ей только что спели любовную серенаду. Трэвис не отвечал, прожигая взглядом собравшихся на сцене, и Лили ощутила, как у нее бешено заколотилось сердце.

— Ты в порядке? — прошептала она.

Трэвис странно посмотрел на нее.

— Да, — ответил он, и Лили, не желая портить атмосферу вечера, не стала допытываться о причинах его беспокойства.

Она снова погрузилась в чарующие звуки музыки.

Та женщина, которая руководила процедурой переодевания, выступила из-за спины священника и вручила Лили зеленую вазу. Лили посмотрела на нее с изумлением.

— Это наш приз? — спросила она Трэвиса.

Трэвис покачал головой.

— Я думаю, что мы должны разбить ее оземь.

Лили охнула и прижала вазу крепче к груди.

— Нет. Я не хочу, иначе у меня совсем не останется воспоминаний об этом вечере.

Трэвис выглядел очень серьезным, когда произнес:

— Эту проблему мы легко решим.

Лили склонила голову набок, желая услышать объяснения, но в этот момент священник положил руку Трэвиса на руку Лили, потом высоко поднял их в воздух вместе с вазой и отпустил.

— Кажется, это и есть знак, — сказал Трэвис, и Лили вдруг стало страшно.

Глядя Лили прямо в глаза, он сказал:

— На счет три. Один, два, три.

Ваза разбилась перед ними на миллион осколков. Толпа заревела от восторга. Лили стояла, как статуя. Горожане подняли на руки Лили и Трэвиса, осыпая их разноцветным конфетти. Когда они оказались на земле, Лили спросила его еле слышно:

— Что здесь только что произошло?

Трэвис был серьезен.

— Я не уверен, что тебе это понравится.

Огонь показался во взгляде Лили.

— Скажи мне, что произошло, Трэвис.

Со вздохом он заметил:

— Мой итальянский не так уж хорош.

— Прекрати паясничать.

— Нас только что... — он замолчал, но Лили догадалась, о чем он хотел сказать. — Поженили.

Она думала, что Трэвис побежит от нее сразу после этих слов. Тот Трэвис, которого она знала, тут же сел бы на самолет и улетел в неизвестном направлении. Лишь бы подальше от нее. Пусть даже эта свадьба была понарошку, он бы ощущал, что его загнали в угол. В ловушку.

Лили напряглась, ожидая, в какой форме прозвучат проклятия в ее адрес. Поэтому, когда Трэвис поцеловал ее, как истинно влюбленный джентльмен, она не могла найти слов.

— Я люблю тебя, Лили.

Лили была шокирована до предела.

— И я люблю тебя, Трэвис.

Как могло случиться, что ее жизнь, такая скучная, состоящая только из работы и просмотра вечерних телешоу, вдруг вмиг изменилась? Ее герой в сияющих доспехах не просто снизошел до нее, а объявил ее дамой своего сердца. Неужели ее смешным мечтам суждено сбыться?

Она услышала, как кто-то произносит ее имя.

— Лили! Лили!

«Я сплю, и сейчас наступило время пробуждения», — подумала она. Этот сон был таким сладким, таким многообещающим, но все равно он закончился.

Руки Трэвиса уже обнимали ее. Они были теплыми и сильными. Его губы были на вкус слаще меда. Нет, нет, таких похожих на явь снов не бывает! Когда рука Трэвиса спустилась по ее спине, она уверилась, что не спит.

Но все же что-то нарушило привычную идиллию.

Два знакомых голоса вдруг послышались в толпе.

Джаника и Люк приехали в Италию.

У нее упало сердце. Она знала, почему они здесь.

Началась операция «Спасите Лили».

— Люк? — Трэвис не верил глазам, глядя на своего близнеца.

Обычно улыбчивый брат Трэвиса смотрел на него с мрачным выражением.

— Трэвис...

Он говорил резко и с неодобрением. Насколько мог судить Трэвис, в голосе Люка даже слышалось отвращение. Трэвис не знал, какими словами встретить брата, который преодолел пять тысяч миль ради него.

— Что ты здесь делаешь?

Он понимал, что замечание не очень деликатное, но это единственное, что пришло ему на ум. В конце концов, они с Лили только что поженились согласно итальянской традиции. Учитывая те перемены, которые ему пришлось принять в себе за последние несколько дней, Трэвис вообще не понимал, как все еще стоит на месте. Оглянувшись, он увидел, что Лили разговаривает с маленькой темноволосой девушкой.

Его худшие опасения оправдывались.

— Джаника?

Младшая сестра Лили резко произнесла его имя.

— Трэвис.

Он хотел отступить на шаг, потому что взгляд Джаники мог испепелить его на месте. И смерть была бы мучительной. Джаника придвинулась к нему:

— Что только что происходило на сцене?

Лили ухватила Джанику за руку и попыталась увести ее.

— Я все объясню позже, а сейчас мы с Трэвисом...

На этот раз в роли карающего ангела решил выступить Люк. Он ткнул Трэвиса пальцем в грудь.

— Тебе лучше объясниться незамедлительно, иначе я с тебя шкуру спущу.

Трэвис ощущал, что он проваливается все глубже и вот-вот наступит момент, когда будет уже слишком поздно что-либо изменить. Он посмотрел на Люка, и его поразило, с какой злобой взирал на него брат. Джаника была в ярости и не скрывала, какими чувствами охвачена. Но Лили была здесь, и только она имела значение.

Он очень хотел бы узнать, что думает Лили о случившемся. Она разозлилась? Она расстроилась? Она хотела бы стать его женой? И что он должен сказать на это?

Первый раз в жизни Трэвис не знал, что делать и как себя вести.

Он настолько растерялся, что сделал самое худшее, — обратил все в шутку. Этот момент потом преследовал его в самых страшных снах.

Он непринужденно взмахнул рукой и объявил:

— Мы участвовали в празднике. Так забавно все вышло.

Своим тоном он свел на нет не только церемонию, через которую они прошли, но и те отношения, которыми, как он думал, они могли бы похвалиться.

Лили открыла от удивления рот. Она умирает, да? Разве он не видел, как трудно ей преодолевать свое недоверие к нему? Он пожалел, что они не одни, ведь в этом случае они могли бы разобраться в своих противоречиях. Но вместо того чтобы отвести ее от Люка и Джаники, Трэвис остался на месте, да еще и продолжил в том же духе:

— Мы только что устроили для горожан хорошее шоу, да, Лили?

Он не смел посмотреть ей в лицо. Он бы не вынес этого. Трэвис был так спокоен, когда священник произносил слова торжественного обряда. В тот момент он ощущал себя самым счастливым. Никто вокруг не знал их, и это составляло главное очарование происходящего. Никто не стал бы обсуждать Лили и ее формы. Она была прекрасна для него. Однако он помнил, что в его окружении ценились углы и кости, а вовсе не плавные изгибы. Что, если кому-то придет в голову отпустить колкое замечание? Он бы не вынес этого. Он знал, что Джаника и Люк любили Лили искренно, но его страхи все равно одолели его, как только он увидел их. У него не было никакого плана, да и происходило все так быстро, что он не ведал, что творит.

— Но на ней же подвенечное платье, и целовал ты ее по-настоящему.

Трэвис лишь фыркнул в ответ, хотя и ненавидел себя в тот момент.

— Нас немного унесло течением. Но это ничего не значит.

В эту минуту Лили ушла прочь, а сердце Трэвиса было готово выскочить у него из груди от осознания того, что он натворил.

Неужели он и вправду сказал эти слова? «Но это ничего не значит». Она должна понять, что он был шокирован неожиданным появлением их родных. Он просто не знал, что сказать.

Трэвис хотел побежать за ней, но дорогу ему преградила Джаника. Даже если бы ее не было, сейчас исправлять что-либо было уже поздно. Лили его любит. Она поймет его, да?

— Пойди за ней, — сказала Джаника Люку. — Ты высокий, и тебе не будет сложно отыскать ее в толпе, а я пока займусь этим недоумком.

Люк смерил Трэвиса тяжелым взглядом, а затем скрылся в том направлении, где исчезла Лили.

Трэвис нервно провел по волосам, глядя на сестру Лили, которая жаждала его крови. И по праву.

Люк искал Лили в толпе, лихорадочно осматривая лица окружающих. Многие женщины были одеты, как и Лили, в белые свадебные платья.

— Это какой-то свадебный кошмар, — пробормотал он, замедляя шаг.

В этот момент мимо него проходила пожилая леди.

— Я теряю ее, — в отчаянии произнес он.

Он был в ярости. Как его брат мог сыграть столь злую шутку с этой невинной девушкой, — не укладывалось у него в голове. Люк ощущал себя последним дураком, ведь именно он предложил Лили продолжать роман с его братом. В ту же минуту, когда он обнаружил, что Лили переспала с Трэвисом, он должен был твердо сказать ей: «Хватит!»

Когда дело касалось женщин, Трэвис часто вел себя, как свинья. Что заставило Люка поверить, что Лили сможет изменить его?

Лили сидела на ступенях, сразу за высоким кипарисом. Она смотрела в пустоту.

Когда она услышала шаги, то с удивлением посмотрела в сторону Люка. На ее лице была надежда. Она ждала, что к ней с извинениями явится Трэвис. Люк пообещал себе, что выбьет из головы Трэвиса всю дурь или сделает так, что на него ни одна девушка не захочет и смотреть. Лили улыбнулась.

— Люк, — сказала она, поднимаясь и обнимая своего друга. — Я не могу поверить, что вы с Джаникой появились здесь. Это так мило с вашей стороны.

Однако по тону ее голоса было ясно, что она вовсе так не считает.

— Мне очень жаль, Лили, — сказал Люк, прижимая ее к себе.

К его великому удивлению, она отстранилась и сказала:

— Но мне не о чем сожалеть, Люк.

Он не понял, не ослышался ли. Он махнул в сторону площади.

— Но Трэвис? То, как он поступил?

Лили покачала головой.

— Он ничего мне не сделал. Мы оба участвовали в этой показной церемонии, и она ничего не значила. Мы просто хорошо проводили время в Италии.

Ее слова звучали как тяжелые капли грозового дождя, и Люк увидел, сколь трудно Лили выглядеть беззаботной после того, что устроил его брат.

Она взяла его под руку и спустилась по ступенькам.

— Давай вернемся на площадь. Сегодня здесь будет грандиозная вечеринка. Если я не ошибаюсь, я ее главная участница.

Люк повиновался, но когда искоса посмотрел на нее, то понял, насколько она оскорблена в лучших чувствах. Он знал, что надо дать ей время, после чего она поведает ему о своих печалях и ей станет легче.

Однако при всем этом Люк не мог не признать, что Лили сильно изменилась. Она больше не демонстрировала слабость, хотя он никогда и не считал ее слабой. Она внутренне преобразилась, оставаясь заботливой и терпеливой, но теперь в ней появилось то внутреннее спокойствие, которое притягивало взгляды.

Люк был обескуражен. Он всегда полагал, что знает ее лучше, чем других. Он убеждал себя в том, что еще не отошел от долгого перелета и что-то выдумывает. Может, завтра у него будет совсем другое впечатление. Ему надо вернуться к нормальному режиму, перекусить немного и как следует выспаться, а там будет видно.

 

 

Джаника приблизилась к Трэвису. Сцепив зубы, она произнесла:

— Ты самый подлый и грязный. Как ты посмел поставить мою сестру в такое положение?! Если бы мы были одни, я бы тебе глаза выцарапала.

Трэвис отступил на шаг в испуге, едва не упав, когда натолкнулся на пару танцующих. Какого черта он так себя повел? Что он теперь скажет Джанике? Еще хуже то, что он совершенно не представлял, что скажет Лили.

Эта церемония была не пустым звуком для Трэвиса, как бы он ни притворялся. Если он правильно все понял, их только что объявили мужем и женой.

Джаника ткнула ему пальцем в грудь.

— Ты даже не скажешь что-нибудь в свое оправдание?

Трэвис кивнул, пытаясь понять, в каком направлении теперь ему надо двигаться.

— Я знаю, что должен объясниться. Но только я буду это делать перед Лили, и ни перед кем другим.

Он посмотрел через плечо, увидев издалека Люка и Лили, которые пересекали площадь.

Джаника скрестила руки на груди и сказала:

— Я надеюсь, что ты сможешь загладить свою вину. Иначе, клянусь, я сумею превратить твою жизнь в кромешный ад.

Трэвис затаил дыхание, пока Люк и Лили приближались. Конечно, он не сомневался, что такая, как Джаника, сумеет выполнить свое обещание. Однако сейчас его больше волновало то, как отреагирует на его извинения Лили. Джаника, эта маленькая дьяволица, готовая запустить в него свои когти, пугала его в гораздо меньшей степени.

Он не мог устоять на месте, поэтому рванул им навстречу. Не обращая внимания на Люка, он схватил Лили за руку и сказал:

— Нам надо поговорить.

Он не знал, что она скажет в ответ. Может, заплачет? Однако он никак не был готов к тому, что она смерит его холодным взглядом и произнесет:

— Хорошо. Я тебя слушаю.

Джаника и Люк стали возле Лили, как верные оруженосцы. Трэвис взял ее за руку и посмотрел в глаза:

— Лили, по итальянским законам мы с тобой муж и жена.

Лили даже не моргнула в ответ.

— Может, на сегодняшний вечер.

— Лили, я не шучу. Это абсолютно законная процедура.

Лили немного покачнулась, и хотя Люк был готов помочь ей, Трэвис отстранил его твердой рукой и удержал в своих объятиях. Пусть брат всегда был ее другом, но именно его, непутевого Трэвиса, она любила все эти годы.

— Я думала, что это просто игра.

Ее голос звучал еле слышно. Трэвис сжал ее руку.

— Нет, этот фестиваль особый.

Он хотел, чтобы Джаника и Люк не стояли у него над душой, — так он смог бы все объяснить Лили. Она бы поняла его страхи, его любовь. Но все происходило так быстро, что он не мог сказать: «Я люблю тебя». Люк и Джаника своим присутствием сковывали Трэвиса.

Лили часто заморгала. Он увидел, что она готова разрыдаться.

— Значит, ты мой законный муж?

Он попытался вложить в ответ все свои чувства.

— О да.

Наступил момент, когда он мог бы опуститься на одно колено и поклясться ей в верности до конца дней своих. Она увидела бы, что он не шутит, тогда все было бы хорошо. Но музыка заглушила все вокруг, и продолжать разговор было бессмысленно. Второй раз за вечер их увлек водоворот танцующих.