С, Л. Рубинштейн РАЗВИТИЕ СВЯЗНОЙ РЕЧИ

Словарь, грамматические формы речи — все это толь­ко средства, только абстрактно выделенные стороны или моменты речи. Основным в речевом развитии ребенка яв­ляется все перестраивающееся и совершенствующееся уме­ние пользоваться речью как средством общения. В зави­симости от изменения форм этого общения изменяются и формы речи. Сначала общение у ребенка происходит лишь с его ближайшим непосредственным окружением. Вкрапленные в непосредственный контакт с близкими отдельные высказывания, просьбы, вопросы и ответы от­ливаются в разговорную диалогическую форму. Лишь за­тем появляется потребность передать, отобразив его в ре­чевом плане, более или менее обширное смысловое целое (описание, объяснение, рассказ), предназначенное и для постороннего слушателя и ему понятное. Тогда развива­ется связная речь, умение раскрыть мысль в связном ре­чевом построении.

Развитие связной речи имеет особое значение. Развитие словаря, овладение грамматическими формами и т.п. вклю­чаются в нее в качестве частных моментов.

Психологически в известном смысле, прежде всего для самого говорящего, всякая подлинная речь, передающая мысль, желание говорящего, является связной речью (в отличие от отдельного зависимого слова, извлеченного из контекста речи), но формы связности в ходе развития изменились. Связной в специфическом, терминологическом смысле слова мы называем такую речь, которая отражает в речевом плане все существенные связи своего предмет­ного содержания. Речь может быть несвязной по двум при-

чинам: либо потому, что эти связи не осознаны и не пред­ставлены в мысли говорящего, либо потому, что, будучи представлены в мысли говорящего, эти связи не выявлены надлежащим образом в его речи. Связность (в источ­нике — курсив) собственно речи означает адекват­ность речевого оформления мысли го­ворящего или пишущего с точки зрения ее понятности для слушателя или читателя. Связная речь — это такая речь, которая может быть вполне понята на основе ее собственного предметного содержания. Для того чтобы ее понять, нет необходимости специально учи­тывать ту частную ситуацию, в которой она произносится; все в ней понятно для другого из само­го контекста речи; это контекстная речь.

Речь маленького ребенка сначала отличается в более или менее значительной степени обратным свойством: она не образует такого связного смыслового целого — такого кон­текста, чтобы на основании только его можно было впол­не ее понять; для ее понимания необходимо учесть ту кон­кретную более или менее наглядную ситуацию, в которой находится ребенок и к которой относится его речь. Смыс­ловое содержание его речи становится понятным, лишь будучи взято совместно с этой ситуацией: это ситуа­тивная речь.

Различая, таким образом, ситуативную и контекст­ную речь по господствующей ее черте, никоим образом нельзя, однако, внешне их противопоставлять. Всякая речь имеет хоть некоторый контекст, и всякая речь связана и обусловлена некоторой ситуацией — если не частной, то более общей, ситуацией исторического развития данной науки и т.п. Ситуативные и контекстные моменты всегда находятся во внутренней взаимосвязи и взаимопроникно­вении; речь может идти лишь о том, какой из них является в каждом данном случае господствующим.

Основная линия развития речи ребенка в этом наиболее существенном для речи аспекте ее заключается в том, что от исключительного господства только ситуативной речи ребенок переходит к овладению и контекстной речью. Ког­да у ребенка развивается контекстная связная речь, она не наслаивается внешне над ситуативной и не вытесняет ее; они сосуществуют, причем ребенок, как и взрослый, пользуется то одной, то другой в зависимости от содержа­ния, которое надо сообщить, и характера самого общения.

<...> Поскольку ребенок сначала оперирует лишь непо­средственным ему близким содержанием и пользуется ре­чью для общения с близкими, включенными в общую с ним ситуацию, речь его, естественно, носит ситуатив­ный характер. Такой же характер речи соответствует и ее содержанию, и ее функции. Такой же в основе бывает в этих условиях и речь взрослого. По мере того как в ходе развития изменяются и содержание и функции речи, ре­бенок, обучаясь, овладевает формой связной контекст­ной речи. <...->

Лишь шаг за шагом переходит ребенок к построению речевого контекста, более независимого от ситуации. Су­щественный переходный этап на этом пути показательно выступает в одном частном, но симптоматическом явле­нии. Преимущественно у старших дошкольников регуляр­но появляется любопытная речевая конструкция: ребе­нок сначала вводит местоимение (она, оно и т.д.), а затем, как бы чувствуя неясность своего изложения и необходи­мость его пояснить для слушателя, он вслед за местоимени­ем вводит поясняющее, расшифровывающее его существи­тельное: она — девочка — пошла, она — корова — забодала; он — волк — напал, он — шар — покатился и т.д.

Эта форма изложения не случайное явление, ати­пичное, вскрывающее существенный этап в речевом раз­витии ребенка. Непроизвольно ребенок склонен строить свою речь, исходя из того, что ему представляется непо­средственно известным и понятным. Но действие этой не­произвольной тенденции как бы прерывается зарождаю­щимся сознанием необходимости учитывать слушателя и строить свое изложение так, чтобы содержание речи было понятно для другого. Эта последняя установка еще не ук­репилась. Она поэтому не определяет речевое построение с самого начала, а лишь входит в нее дополнительно, пре­рывая предваряющий его ситуативный способ изложения. <...>

Своеобразное построение ситуативной речи, содержа­ние которой не образует само по себе, безотносительно к определенной частной ситуации, связного контекста, обусловлено не какими-то особенностями, имманентно присущими возрасту как таковому, а прежде всего функ­цией, которую выполняет для ребенка речь. Его речь — это разговорная речь; она служит ему для общения с людь­ми, которые его окружают, близки с ним, живут его ин­тересами, понимают его с полуслова. Для общения в таких

условиях ситуативная речь как таковая не является де­фектной, неполноценной речью. В таких условиях непо­средственного контакта с собеседником и взрослый че­ловек тоже пользуется ситуативной речью. В разговоре с близкими людьми, которым многое известно, было бы ненужным и комичным педантизмом говорить раз­вернутой — контекстной — речью, формулирующей в содержании речи все и без того известное. Форма речи, естественно, обусловлена ее основным содержанием и назначением. Структура ситуативной речи в значитель­ной мере обусловлена непосредственно близким содер­жанием речи и таким же непосредственным контактом говорящего с собеседником.

Взрослый переходит к развернутой и связной контекст­ной речи, при которой смысл может быть целиком понят из содержания сказанного, в которой все предпосылки для этого понимания заключены в контексте самой речи, лишь тогда, когда речь его начинает служить иным целям, а именно — систематическому изложению какого-нибудь предмета, пред­назначенного для более широкого круга слушателей. При изложении материала, не связанного с непосредственно пе­реживаемым, необходимо оказывается новое построение речи, необходимо строить ее так, чтобы в контексте самой речи были раскрыты предпосылки для понимания сказан­ного. Ребенок овладевает такой — контекстной — речью по мере того, как по ходу обучения его речь начинает служить новым целям — изложению какого-нибудь предмета, выхо­дящего за пределы пережитого и непосредственно не свя­занного с ситуацией разговора. <...>

Речь возникает из потребности в общении. Она всегда направлена на слушателя, на другого, и служит для обще­ния с ним. Это относится в равной мере как к ситуатив­ной, так и к контекстной речи. Но для того чтобы быть адекватным средством общения, речь в разных условиях должна удовлетворять разным требованиям и пользовать­ся различными средствами. Этим прежде всего и обуслов­лено различие ситуативной и контекстной речи. <...>

У ребенка сначала развивается ситуативная речь, пото­му что предметом его речи является по преимуществу не­посредственно воспринимаемое, а не отвлеченное содер­жание; речь эта обращена обычно к людям, объединенным с ним общностью переживаемого, — к близким. В этих условиях контекстная речь не нужна; в этих условиях не пользуется контекстной речью и взрослый. Овладение

новой формой речи, которая может быть понятна из ее контекста, обусловлено новыми задачами, которые встают перед речью, когда она посвящена предмету, выходящему за пределы непосредственной ситуации, в которой нахо­дится говорящий, и предназначается для любого слушате­ля. Такая речь заключает в неразрывном единстве новое отношение и к предметному содержанию и к другому человеку, к слушателю. Такая речь по своему содержанию и назначению требует иных форм, иного построения, для того чтобы быть понятой. Учет слушателя должен в ней совершаться посредством других приемов. Эти средства и приемы вырабатывались у человечества постепенно в ис­торическом развитии литературной, научной, по преиму­ществу письменной речи. Ребенок овладевает ими через по­средство обучения. По мере того как в процессе обучения ребенку приходится излагать более отвлеченное содержа­ние, не являющееся для него и его слушателей предметом общего с ним переживания, у него появляется потреб­ность — в зависимости, от изменения содержания речи и характера общения — в новых речевых средствах, в но­вых формах построения. Дошкольник делает в этом направ­лении лишь самые первые шаги. Дальнейшее развитие связной речи относится в основном к школьному возрасту. Оно связано с овладением письменной речью. <.„>

Печатается по изд.: Рубинштейн С.Л. Ос­новы общей психологии: В 2 т. — М., 1989. — Т 1. - С. 468-475.