Экспертиза антикварных произведений искусства

Социальные изменения в жизни того или иного общества, естественно, накладывают свой отпечаток на развитие культуры этого общества. Современный антикварный рынок востребовал специалиста-эксперта художественных ценностей нового уровня. Совсем не значит, что их не было. Были они и до 1917 года, были они и потом. Но никогда они не были столь значимы как сейчас. Рынок требует произведений искусства, подлинность которых подтверждена. Попробуем выяснить, что же такое экспертиза и кто такой эксперт. Заглянем в словарь Даля: экспертиза - французское слово - ехреrtisе - от латинского ехреrtiz - освидетельствование, проверка, расследование чего-либо экспертами и заключение их о чем-либо. Эксперт - знаток, сведущий и опытный в деле человек...

В словаре Ожегова покороче, но тоже по делу - эксперт, специалист, дающий заключение при рассмотрении какого-либо вопроса. Экспертиза - рассмотрение какого-либо вопроса экспертами для дачи заключения.

Итак, в нашем случае, экспертиза художественных ценностей - это вид деятельности, направленной на выявление соответствия произведения искусства данным, которые предоставил заказчик. Эксперты проверяют, исследуют произведение искусства на предмет его "подлинности" соответствия заявленному времени создания и принадлежности руке того или иного художника. Итог их работы - экспертное заключение, подтверждающее или отрицающее подлинность картины, иконы, вазы, ювелирных изделий и т.д. Экспертиза является первым оперативным этапом в изучении предмета искусства - востребованного художественным рынком. В этом заключается разница между экспертизой и атрибуцией. Действия последней направлены на уточнение вопросов авторства, времени и иных особенностей произведения. Но действия эти совершаются уже в других условиях. Исполнителем этого процесса уже будет узкий специалист в конкретном периоде и виде искусства. Его действия определены рамками принятого рабочего плана и бюджета. Причем его выводы не всегда будут совпадать с выводами эксперта. Нередко произведения, приобретенные музеем по рекомендации авторитетного эксперта, впоследствии меняют свое авторство. Иногда на пересмотр атрибуции уходят годы. Достаточно посмотреть последние страницы каталога любого крупного музея, чтобы убедиться в систематическом изменении атрибуций. В каталоге 1990 года Национального музея в Стокгольме указано около трехсот произведений, данные которых изменились в период между 1972 и 1989 годами. Среди них - две итальянские картины XVI века, ставшие ныне работами загадочного голландского художника XVII века Леонарда Брамера. Многим хорошо известен портрет Антонио Брокардо работы Джорджоне из Будапештского музея. Но мало кто знает, что в результате многолетней атрибуционной работы его авторство менялось семь раз! Все это - первичная экспертиза и последующая атрибуция - было звеньями одной исследовательской цепи постепенного накопления научного знания о произведениях искусства. Эксперт может ошибаться. Но весь вопрос в том - как часто. Именно от этого зависит его авторитет. Например, выдающийся историк искусства Абрахам Бредиус, директор Гаагского музея, был крупнейшим специалистом в области голландской живописи, в частности, живописи Рембрандта. Он обладал исключительным чутьем на подлинность, что позволило ему на европейском рынке приобрести и для музея, и для себя выдающиеся произведения. Ему принадлежит честь определения ныне широко известной картины Рембрандта "Саул и Давид". Однако уже после смерти ученого, в 1946 году, у специалистов появились сомнения в однозначности выводов Бредиуса. Пока авторство великого голландца сохраняется.

Сложнее обстоит дело с другим шедевром Рембрандта. Его знаменитая картина "Польский всадник" была обнаружена Бредиусом в 1897 году. Позднее она была приобретена известным американским коллекционером Хенри Фриком. Но недавно картина была вновь исследована, и ее авторство было подвергнуто серьезному сомнению.
Кстати, недавние выводы американского Центра исследований Рембрандта неутешительны. Его специалисты подвергли сомнению большое число картин Рембрандта, хранящихся в музеях мира.
Но вернемся к Бредиусу. Поколебался ли его авторитет эксперта? Конечно, нет. Качественный результат его работы столь положителен, а количество его - не ошибок, - в данном случае, заблуждений ничтожно мало. Да и развенчанные ныне шедевры - не подделки, а подлинные безымянные шедевры.

Приведенные примеры заставляют задуматься над тем, кто же такой эксперт? "Опытный в деле человек", - говорит Даль. Но каждый специалист опытен. В чем же разница? Можно предположить, что его опыт - не школьный, академический. Он приобретается практической деятельностью не столько в стенах музея, сколько повседневным общением с живым движением художественной массы на рынке, в коллекциях.
Этот опыт не воспитываем, а нарабатываем. Он должен быть дополнен, кроме естественных академических знаний, такими неконкретными свойствами, как интуиция, чувство подлинности, особое видение памятника. Эта деятельность напоминает пианистов. Их, блистательных и артистичных много, а таких как С. Рихтер, В. Горовиц, С. Рахманинов - единицы.
Эксперт должен обладать широтой художественного взгляда, потому что его задачей является ввести в новую жизнь подлинное произведение искусства, дать ему шанс выжить и не затеряться среди других. Сила эксперта должна проявиться тем больше, чем меньше знаком ему предмет исследования. Эксперт, декларирующий себя специалистом в области искусства ацтеков, вряд ли будет полезен в повседневной работе с потоком самых разнообразных вещей. Вполне понятно, что нельзя знать всего. Экспертом нельзя назначить. Экспертом можно быть.