- Эва, нет… - только и успела сказать Селеста, но было уже поздно. Новоявленная жена, быстро поздоровавшись, но не потрудившись выслушать ответное приветствие, влетела в кабинет к Яну.
И застыла. Зря не дослушала Сел, потому что та как раз собиралась сообщить, что за дверями кабинета проходит совещание. А потому Эва и застыла, оказавшись сразу в зале для совещаний, причём не пустом. Возвращаться обратно не было смысла, потому что все обернулись в её сторону, как только услышали, что дверь открылась. Она аккуратно закрыла её, как будто сейчас это имело большое значение и могло смягчить тот грохот, с которым она вошла. Самый лучший выход сгладить впечатление, улыбнувшись. Но только слегка. Что она и сделала. Не стала сверкать «голливудской» улыбкой, а выдала скромную полуулыбочку с искренним и извиняющимся выражением на лице, и кивнула всем.
- Прошу прощения…
- Все свободны. Перерыв, - коротко сказал Ян и собравшиеся начали подниматься с кресел.
Эва шагнула в сторону, освободив проход к двери.
На лицах тех, кто покидал зал, она не заметила раздражения, которое могло быть вызвано её внезапным появлением. Это было что-то другое. Благодарность? Скорее, облегчение. Да, определённо, доля облегчения была написана на их лицах. И ещё любопытство. Особенно у женской половины. Лучше сказать у «части», потому что в собравшемся обществе женщин было всего несколько.
Эва поправила волосы и кольцо на пальце блеснуло, привлекая внимание. Теперь ни у кого не возникнет сомнений, кто ворвался в зал посреди совещания и меньше чем через час, вся компания будет знать как выглядит жена президента. Это было понятно, потому что пара женщин из состава присутствующих слишком пристально на неё смотрели, хотя и не открыто. И когда одна из них поймала внимательный и высокомерный, в нужной мере, взгляд она смутилась, что Эве доставило бесспорное удовольствие. Эва, в свою очередь, не стушевалась и не отошла смущённо в сторонку, просто отступила и позволила всем пройти мимо неё. Спокойно подождала, изредка кивая в ответ на приветствия. Ян так и стоял перед столом. Он тоже не двинулся с места. Ждал, пока все покинут кабинет. Почему-то Эве сразу подумалось, что быть его женой всё же лучше, чем работать на него. Вид у него был какой-то угрожающий. И немудрено в такой-то стойке: перед столом, буквально нависая над всеми. Точно распинал их… На столе она заметила кучу бумаг и на белой пластиковой доске позади него тоже было что-то написано.
Когда всё вышли, он шагнул в сторону своего кабинета и протянул руку, указывая туда же.
- Прошу… - выражение его лица, наконец, смягчилось, как и менторский тон тоже.
Два раза просить было не нужно и Эва смело двинулась в сторону президентского кресла, минуя стеклянные перегородки.
- Так неудобно получилось… - сходу начала оправдываться она, и на самом деле чувствуя неловкость от произошедшей ситуации.
- Теперь уже поздно об этом говорить. Я же тебе говорил про совещание.
- Да, но… - что она могла сказать в своё оправдание? Что забыла или приняла его обещание о «распинании» подчинённых за шутку. Про себя она махнула рукой и уселась в его кресло. Покрутилась.
- Думаю, быть твоей женой легче, чем работать на тебя, - высказала она то, что было у неё на уме минуту назад.
- Не думаю, что с тобой согласятся те, кто пять минут назад были в конференц-зале, - он начал собирать в стопку бумаги, лежащие на столе. Она следила за его неспешными движениями. Как всегда, на него было приятно смотреть. Невозможно не смотреть. Он двигался, и она вдохнула глубже, когда до неё донёсся знакомый запах его парфюма.
- Да? Мужская половина может быть, но вон те две дамочки мне точно обзавидовались.
Он собирал бумаги, а она продолжала следить за его движениями. И всегда ловила себя на этом, как и сейчас. Наблюдала, как он одевался, ел, подносил чашку ко рту, пил или просто стоял, ерошил волосы или разговаривал по телефону.
- Думаешь? - спросил он усмехаясь.
Всё его движения были чёткими, но плавными, а не размытыми. Спокойными, но твёрдыми. Как и он сам.
- Уверена, - кивнула она.
Заметила, что стала говорить в его манере. Научилась всё выражать одним словом. Хотя ещё не всегда, но возможно это и к лучшему.
- Ты делаешь мне комплимент? – как-то по-особенному растягивая слова спросил он.
- Нет, я просто адекватна в своих суждениях. Теперь ты говори.
- Что? – он закончил со своей уборкой и присел на край стола.
- Какая я красивая, - кивнула. - Как обворожительна сегодня и все мужчины тебе обзавидовались, - кивнула два раза.
Была совершенно довольна самой собой. Буквально светилась от счастья.
Он улыбнулся:
- Без сомнений. Красива, обворожительна, прелестна, нет слов. Ради тебя готов пойти на убийство, – тут заметил хитрое выражение на её лице, - Что?
- А если бы я работала у тебя… Ну, дизайнером… или.. неважно кем… - сделала ещё более сосредоточенное лицо и окинула его оценивающим взглядом.
- И?
- Ты бы… - хотела сказать «спал со мной», потом решила «пощадить» его чувства, вспомнив утренний разговор, - … завёл со мной роман?
Он взял паузу, чтобы подумать. Или сделал вид, что думает. Только ироничный взгляд выдавал его.
- Да, - всё объясняющий ответ.
- Да? – она притворно удивилась, будто думала, что он ответит «нет».
- Сто процентов, - он чуть сменил положение и скрестил руки на груди.
- А если бы я не захотела? – так же хитро спросила она, свободно откинувшись и покачиваясь в кресле.
- Захотела бы.
- Да?
- Сто процентов.
- Какой же ты самоуверенный… - проговорила она с укором.
- Есть немного, - и не отрицал.
- Немного, - чуть не фыркнула. - И ты бы крутил роман с подчинённой? – всё же слабо в это верилось.
- Нет.
- Нет?
- Нет, я бы сначала тебя уволил.
- Ужас какой… - она рассмеялась и поднялась с кресла.
- Ну, как дела? – спросил он и подтянул её к себе за поясок.
Она действительно была сегодня красива. И обворожительна. И ему не составило большого труда сказать всё это ей, когда она самодовольно спрашивала. Своей женщине ему не сложно было говорить комплименты. На ней был костюмчик похожий на её венчальный наряд. Только этот был молочного цвета - приятного; не той болезненной белезны, а тёплого оттенка, так прекрасно подчёркивающий её миловидный образ. И Эва стала носить каблуки. Они так заманчиво стучали. И двигалась она так грациозно. А ножки её просто сводили с ума, хоть и были прикрыты до колен узкой юбкой.
- Хорошо. А ты без повязки? – она двинулась ему навстречу и коснулась его плеча. Потом попыталась оттянуть ворот чёрной рубашки и заглянуть внутрь.
- Эва, оставь в покое моё плечо, - немного раздражённо сказал он и убрал её руку. – Ещё в повязке. Как ты съездила к доктору?
- Хорошо. Всё хорошо. Показала ей результаты всех осмотров и анализы, если это тебя интересует. Она написала мне на бумажке когда следующий раз прийти. Выписала таблеточки, чтобы живот не болел.
- Когда?
- Пить два раза в день во время еды. Не помню, как они называются. Я уже купила их.
- Я говорю, когда следующий раз к врачу? – он так и не отпустил её поясок. Потом переместил руки ей на талию и притянул ещё ближе.
- Не помню я. Потом посмотрю. Не хочу рыться в сумке. И она в машине, - отрывисто произнесла она. Видно было, что занервничала.
- Что случилось? – спросил он. Заметил её внезапное смятение.
Она взяла его за запястья. Осторожно высвободилась и отступила.
- Нам нужно поговорить, - всё же решительно сказал она. Подошла к окну и как всегда, чуть не охнула. Видок не лучше чем в их нью-йоркской квартире. Ещё хлеще.
- Уже страшно, - сказал он и обречённо вздохнул. Снова скрестил руки на груди. - Что ж, давай поговорим. Слушаю тебя внимательно.
- Мне кажется нам нужно пожить отдельно, - это прозвучало не так твёрдо и решительно, как само намерение поговорить. Но она нашла в себе силы развернуться к нему лицом, а не говорить с окном. Однако ближе не подошла.
- Всё утро ломал голову, какой же меня сегодня ждёт сюрприз, - он даже взъерошил волосы, подтверждая свою озадаченность. Мнимую озадаченность.
- Я серьёзно, - она сделала пару шагов вдоль окна и снова глянула на залив.
- И я вполне серьёзно, - уже жёстче сказал он, пристально глядя на неё. Она посмотрела, но его взгляд выдерживала с трудом. Это вам не снулые дамочки.
- Послушай…
- Я слушаю, - перебил он.
- Дай мне сказать.
- Говори, - его резкие рубленные фразы сбивали её. И так было тяжело говорить это, а он своим резким тоном совсем выбивал её из колеи. А ещё она чувствовала, что настроение его изменилось. Игривость исчезла.
- Это не очередная моя блажь, - на этот раз она старалась тщательно подбирать слова. И, казалось, что подготовилась к этому разговору. А сейчас и двух слов связать не могла. Он больше не перебивал и поэтому она пару секунд поразмыслила. - Просто… Мне очень тяжело, - продолжила. - Мне нужно время и я хочу подумать. Мне кажется, что я в тупике. И я… Я запуталась.
- В чём ты запуталась, Эва? – он сбавил тон, хотя и сказанное ею не доставляло удовольствия, и было не очень приятно слушать всё это. Но она была совершенно искренна. Только что руки не заламывала и не умаляла. А так, полнейшее смятение и неуверенность светилось в её глазах.
Она не ответила. Не могла прямо сказать, что запуталась не только в себе, но и в нём. И мучилась вопросом, только ли из-за ребёнка они поженились. Всё ещё никак не могла сложить пазлы в одну картинку. Всё никак не могла найти последний кусочек смальты для своего витража. Её картина никак не писалась. Она понимала, что загнала сама себя в эту ситуацию. Превратила их затруднения в тупик, выстроив стену, при этом осознавая его упрямство и непреклонность. Поставила цель сломать его, с каждым разом понимая, что не может. Чем дальше и больше она пыталась, тем сама больнее билась об это. И злилась ещё больше. Она предложила это сознательно. На самом деле хотела подумать, поскучать по нему. Но не так, как это было раньше. Поскучать, зная, что он рядом.
- Извини, но я не дам тебе времени. И никаких «поживём отдельно» и «поспим отдельно» тоже не будет.
Она выдохнула, не зная радоваться ей или нет. Чего-то подобного от него она ожидала. Попробовать убедить? По его тону поняла, что бесполезно.
- Скажи, что тебя беспокоит. Скажи, Эва. Спроси. И я отвечу.
Она обхватила себя за плечи, будто замёрзла и посмотрела в окно.
- Эва, я давно уже перестал сопротивляться, это делаешь только ты.
Обернулась. Не то, что он сказал, хотя и это тоже… А то, как он сказал. Каким тоном и как произнёс её имя. Кажется, так сладко. И так знакомо. Как раньше: с мягкой восходящей интонацией. Это так задевало. Волновало.
- Поэтому я и попросила тебя сегодня… - она сказала это тихо. И спокойно. И без возмущений, к которым он уже привык. Даже немного печально.
- Нет. Даже не думай и не мечтай об этом. И если ты ещё что-то приготовила Эви, то выдавай сразу. Ты просто идеальная машина для убийства. Вернее, для самоубийства… И если я до конца недели не застрелюсь, то есть надежда, что у наш ребёнок увидит папу, - он, в отличие от неё, не перемещался и не менял своего положения. Наблюдал за её передвижениями у панорамного окна.
- Ты всё превращаешь в фарс, Ян. А я говорю о серьёзных вещах, - совсем уныло и обиженно ответила она. Не могла ему сказать всего.
- И я говорю, о них же, Эва. Вот чего ты добиваешься? Скажи, чего?
Если бы он говорил резко, она бы взбунтовалась, а так… Она решила выдать то, что давно вертелось у неё на языке:
- Ты скучал? – она спросила решительно. Очень твёрдо. Глядя ему прямо в глаза, стараясь уловить каждую эмоцию, чтобы потом не делать ложных выводов. - Я даже не знаю, скучал ли ты по мне, - горько добавила.
- Тебя беспокоит вопрос, скучал ли я по тебе?
- Да! И не отвечай мне так! – воскликнула она. Не хотела чтобы он ушёл от ответа и такой важный для неё вопрос повис в воздухе.
- Скучал… скучал… - задумчиво произносил он это слово, пытаясь соотнести его со своим состоянием, - … это не то слово… - он привстал. Подался к ней и снова подцепил её за поясок. Притянул, а она не сопротивлялась, - … совершенно не то.
- А какое? – тихо выдохнула она, заворожённая его бархатистым голосом.
Он мягко улыбнулся. Дотронулся до её волос – греческой косы, на которую она, вероятно, потратила немало времени. Волосы её были заплетены свободно, а косу, падающую на одну сторону, она закрепила тоненькой белой ленточкой.
Совсем женственная. Она. Такая нежная. Но такая упрямая.
Он обнял её за талию, всё ближе привлекая. Ненапористо. Ненастойчиво. Но она поддавалась. Положила ладони ему на грудь и он совсем стиснул её.
Он прикоснулся губами к её щеке и она переместила руки ему на плечи.
Почувствовал, как грудь её тяжело вздымается от прерывистых вздохов.
Поцеловал крепче. Спина её всё ещё была напряжена.
- Нет такого слова. Плохо… невыносимо… Ты приучила меня к себе как ребёнка.
Почувствовал, как она улыбнулась. Немного расслабилась. И свободнее обняла его. И переступила, встав удобнее, прижавшись теснее.
- Я не специально… - совсем не испытывала сожаление и не выразила такового.
Он всё ещё коротко и мягко целовал её щеку, прерываясь на выражение своих мыслей, но не отрываясь от неё самой. От этого голос его звучал приглушённо.
- Намеренно у тебя бы никогда этого не вышло…
- Да? – она улыбнулась. Удовлетворённо вздохнула. Не от его слов, а от его действий. Он гладил её по спине, проводя ладонями вдоль позвоночника. Спускаясь к ягодицам и вновь понимаясь вверх. Замирая и прижимая её к себе. Стискивая в крепких объятьях. От удовольствия хотелось рыкнуть и сжать её до хруста в костях.
- Да.
Она чуть отстранилась и посмотрела ему в лицо. Пристально, снова пытаясь уловить все его эмоции.
- И ты переживал? Скажи честно, - она поджала губы.
- Переживал. Конечно переживал, - он дотронулся до кончика её носа. Рассмотрел каждую чёрточку на её лице. Выбившиеся волнистые локоны из затейливой косы придавали ей особое очарование. - Беспокоился… как ты без меня… - сказал уже в губы, приблизившись. Почти коснулся…
- У меня губы накрашены… - прошептала, хотя и нехотя. Предупредила, а он и сам видел на её губах бронзово-золотистый блеск.
- Я осторожно…
И он поцеловал её осторожно. Мягко. Едва коснувшись. Не размазав аккуратно наложенный блеск.
- Ты знала? Когда я приходил, ты уже знала? – теперь и он решил задать интересующий его вопрос, оторвавшись от неё. Достал платок и вытер губы.
- Да, - сдержалась, чтобы не соврать. Так и сказала, как было.
- И когда ты собиралась мне сказать? Собиралась? – он спрашивал мягко, но во взгляде его не было мягкости. - Не собиралась… - сам ответил на свой вопрос.
- Я не хотела видеть тебя. И разговаривать с тобой не могла. Ты сделал это… А потом пришёл… Зачем ты пришёл? – она снова напряглась. Но он не стал обострять ситуацию. Ведь только почувствовал, как она оттаяла.
- Соскучился, - со вздохом. Снова крепко обнял её. - Это глупое слово здесь подходит.
- Почему глупое? – она была рада. Прижалась к его щеке и хотела поцеловать. Так соскучилась тоже. Но у неё были накрашены губы.
- Потому что мне вряд ли удастся объяснить тебе мои чувства.
Она едва не передёрнула плечами. По позвоночнику побежали мурашки. Он снова принялся целовать её щеку, двигаясь по скуле к щеке. Так же прерывисто и мягко. Ласкающе. Подразнивая.
- Но может ты попытаешься… - глаза закрылись сами собой. Она хотела послушать, что он скажет, но уже могла только ощущать.
- Попытаюсь… - прозвучало между поцелуями.
Она замерла, и, кажется, дыхание задержала. Почувствовала его вздох и даже ощутила лёгкое шевеление воздуха у щеки. Тёплое дыхание. Он хотел что-то сказать.
Они услышали стук каблуков.
- Ох, простите… - раздался извиняющийся голос Селесты. - Я только хотела сказать, что ухожу на обед.
Эва высвободилась и поправила жакетик. Не подала виду и даже улыбнулась. В душе же чувствовала разочарование, что им помешали.
- Мы тоже как раз собирались. Пойдём с нами, - предложил Ян, отталкиваясь от стола.
- Нет, не хочу вам мешать, - она не прошла в кабинет, приостановилась меж стеклянных перегородок. Собиралась уйти.
- Пойдём, Сел. Ты нам не помешаешь, - попросила Эва.
С последней встречи они больше не виделись. Только раз говорили по телефону, и то, когда Селесте нужен был Ян, а Эва взяла трубку. Пусть и при Яне, но Эва хотела поговорить с ней. Сейчас было стыдно за своё поведение, хотя и она оправдывала себя. Ян захватил пиджак и они покинули кабинет, а потом и приёмную.
В лифте, Эва заметил улыбку, появившуюся на лице у Селесты. Проследила за её взглядом. Потянулась и стёрла с его губ оставшийся блеск. Совсем чуть-чуть. Но это было заметно.
***
В доме было странно тихо. Неестественно тихо. И на долю секунды он решил, что она ушла. Но это ощущение быстро исчезло. Ян не стал звать её, просто прошёлся по всему дому в её поисках. На кухне её не было. В спальне тоже. Он остановился посреди гостиной и бросил взгляд на террасу. На террасе её не было, но она могла пойти на пирс. Она часто гуляла по берегу. А сегодня было так тепло и немного душно. Уже сделал шаг к раскрытым дверям, но услышал неясный звук, доносившийся с кресла, развёрнутого к стеклянной стене. И то был звук похожий на стон, или всхлип, но скорее тяжкий вздох.
- Эва, - теперь он позвал её. Позвал и шагнул к ней. Она высунулась из-за спинки и даже улыбнулась.
- Привет, - сказала она. Спустила ноги на пол и сунула их в сланцы, валявшиеся тут же рядом. Встала и подошла к нему. Всё это она делала отрешённо, без особого желания или энергии и совершенно пассивно.
- Я тебя потерял.
- Я задремала. Пойдём ужинать. Мы с Минни приготовили такую вкуснотищу, - она пошла на кухню.
- Эва, что с тобой?
Она была не в себе, хотя и старалась не показать этого. Была заплаканная и поникшая. Сердце сразу защемило. От её радушного настроения, с которым она примчалась к нему в офис, ничего не осталось. Разве что ленточка в косе. Они пообедали и тепло пообщались с Селестой, отойдя от рамок рабочих отношений. Да и не было в этом смысла, потому что Сел постепенно стала их семейным другом. Эва с удовольствием подружилась с ней, да и самому Яну было за что благодарить Сел. Потом он вернулся в офис, а Эву отправил домой. Тогда в её поведении не было и намёка на ту апатию, что завладела ею сейчас. Не было той трагичной безучастности, а была игривость и хорошее настроение, несмотря на состоявшийся между ними разговор. Она успокоилась и приняла его решение. Не высказала никаких споров по этому поводу и показала всем своим видом, что довольна. Можно сказать, что между ними установилось перемирие. А теперь она была как в воду опущенная.
- Ничего, - сказала она. Шла впереди, а он за ней попятам. – Наверное всё уже остыло, но я разогрею. Микроволновка – это счастье, - она пошутила, но совсем безрадостно.
- Эва, я же вижу. Что случилось? – он и не собирался молча наблюдать за всем этим.
- Ничего, - понуро сказал она.
Достала тарелки, ложки и вилки, бокалы… Голос её дрогнул. Она задержала пальцы на ножке бокала, потом поднесла руку к лицу. Смахнула слезинку? Он не видел её лица она стояла спиной и старалась не поворачиваться к нему. – Может ты сначала примешь душ? А я пока накрою на стол, - тихо спросила она.
- Эви, - он развернул её к себе. Она не плакала, но глаза её были полны слёз.
- Ну, же! Не испытывай моё терпение!
- Это так ужасно… - всхлипнула она и прижала ладошки к щекам.
Он недоумевал что же её так расстроило. Что довело до такого состояния, ведь прощаясь, она была абсолютно спокойна и счастлива. Не имел понятия, но страстно желал узнать, что случилось с его женой и кто её обидел.
- Эви, ну что случилось? Скажи, - сам начал переживать и нервничать.
- Я так боюсь… Я прочитала... Это так ужасно... – взволнованно начала она, запинаясь. Запинаясь и заикаясь.
- Что ужасно и что ты прочитала? - он придержал её за плечи, вглядываясь в лицо.
- Я дочитала свою книжку. А там… там про патологии, - заплакала она и уткнулась носом ему в грудь.
- И что? Ты расстроилась? – он двинулся назад и потянул её за собой. Сел на стул и привлёк её к себе. Обнял за плечи.
- Господи, что там пишут! – всхлипывала она горестно. - А вдруг… вдруг у меня такое же… И вдруг… вдруг наш ребёнок родится… - страшно было произнести слово «больной». Ещё страшнее «урод». Она не смогла сказать этого вслух, но разрыдалась.
- Не говори ерунды! Что за хрени ты начиталась? – он говорил резко, пытаясь остановить её. Не стал мягко успокаивать.
- Говорю же в книжке! – причитала она.
- Нет у тебя никаких патологий! Нет и не может быть!
- Она может быть у всех! – продолжала в отчаянии.
- Все меня не волнуют. У тебя нет патологий. Я здоров, ты тоже. И ребёнок наш тоже родится здоровым. И прекрати ныть! – он совсем поднял голос. Но сумел достучаться. Она затихла и пару раз всхлипнув оттолкнулась от него. Посмотрела с надеждой и вытерла лицо.
- Ты думаешь? Мне так страшно…
- Перестань, - произнёс он уже успокаивающим тоном. - Перестань плакать, тем более для этого нет повода. Ты прочитала все свои бумажки? Что там написано?
- Прочитала, - она прерывисто вздохнула. Слезы ещё стояли в глазах. Дыхание ещё не выровнялось. - Там написано… Ничего плохого там не написано.
- Ну вот видишь, и переживать не о чем.
- Ну, может потом…
- Никаких потом!
- Но всё равно…
- Хватит я сказал! Наш малыш совершенно здоров. И совершенно правильно развивается и не надо выдумывать страхи. Своей истерикой ты как раз ему и делаешь хуже. Вот о чём надо подумать, а не о патологиях, которые нас не касаются. Где эта книжка?
- Там… на диване... Я там читала.
Он слез со стула и с решительным видом направился в гостиную.
- Зачем она тебе? Ян, что ты собираешься делать? – спросила, но он не соизволил ответить. Она постояла, а потом пошла за ним.
- Ты что делаешь? – хотя прекрасно поняла, чем он занят.
Он заглянул в оглавление. Быстро пролистал страницы. Отделил нужные и вырвал из книги. Смял их к комок.
- Всё. Нет у нас никаких патологий. И если ты когда-нибудь начитаешься ещё чего-то подобного… - он ушёл, чтобы выбросить вырванные из книги страницы, которые сейчас были не чем иным, как просто мусором.
Эва в ступоре села на диван и взяла в руки книгу. Посмотрела на явные пробелы в тексте, обусловленные нехваткой приличного количества листов. Не знала плакать ли ей дальше или смеяться.
- Интернет никто не отменял, - он вернулся к ней. - Но не нужно шариться в сети выискивая всю эту дрянь. Иначе я клянусь тебе… Я повикидываю из дома всё! Запру тебя в комнате! Будешь до самых родов у меня сидеть, смотреть мультики, читать сказки и слушать Вивальди! - он присел рядом и обнял её. - Иди сюда… Успокойся… - погладил по голове.
- А точно у тебя нет никаких…
- Точно!
- Надо спросить у Марты как… - тут она оживилась. - Ян! Мы ведь им даже не позвонили… Или ты звонил..?
- Нет.
- Надо позвонить, - сказала она и посмотрела на него выразительно.
- Давай позвоним.
- Прямо сейчас, - давила на него взглядом.
- Хорошо, прямо сейчас…
Ян достал телефон. Пощёлкал кнопочками и задумался.
- Что ты медлишь? – нетерпеливо спросила. Забралась с ногами на диван, благо его любимые коротенькие шортики это позволяли.
- Думаю…
- Что?
- Думаю, кому лучше звонить: маме или папе, - серьёзно ответил он.
- Ян, если ты позвонишь отцу первому, то Марта просто убьёт тебя.
- Вероятно, - он посмотрел на неё и согласился. Набрал номер матери.
- Мама, я женился, - он не стал особо вдаваться в предисловия и сразу после приветствия выдал ей то, что собирался сообщить.
- Боже, как ты мог?! Как ты мог так поступить со мной?! – последовало после очень долгого молчания. Ян даже решил, что связь прервалась.
- Мама…
- Это просто невероятно! – воскликнула она.
Непонятно: то ли она в гневе, то ли в удивлении…
- Мама и ты скоро станешь бабушкой, - в трубке снова повисло молчание. Потом раздался грохот и связь, действительно, прервалась. Оставалось надеяться, что это не был грохот упавшего тела.
- Вот и позвонили… - спокойно резюмировал он и Эва слегка стушевалась.
Через мгновение зазвонил телефон. Ян взял трубку и на этот раз услышал голос отца.
- Мама не хочет с тобой разговаривать, сынок. Мама зла на тебя.
- Все в порядке?
- Да в полном, - усмехнулся отец.
Со здоровьем матери было все в порядке, потому что на заднем фоне слышались её бурные восклицания. Такие бурные, что это не укрылось от Эвы.
- Я очень счастлив за вас и мне лично всё равно, как вы это провернули, - спокойно сказал отец. – Так что, ждём вас у себя, как только так сразу.
- Господи, ты не умеешь разговаривать! – не в силах это терпеть Эва забрала у него трубку.
- Николас, привет!
- Привет, дорогая!
- Как у вас дела? Как настроение и здоровье?
- Всё прекрасно, но зачем же о нас. Давай о вас, о тебе… Как ты, дорогая. Я надеюсь, то что сообщил нам Ян правда?
- Да, правдивей не бывает. Так что готовьтесь. Я надеюсь, что всё-таки вы не будете долго на нас обижаться, что всё вышло вот так. Обстоятельства были такими и наше настроение тоже.
- Это всё ерунда… В жизни есть место вещам поважнее, поверь мне. И как я сказал Яну, мне всё равно как вы это провернули. Главное, чтобы вы были счастливы.
- О, да… спасибо, - она немного смутилась от таких слов. Так проникновенно и от души он говорил.
Они ещё не меньше двадцати минут разговаривали о всяких мелочах. Посреди разговора вклинилась Марта и выяснила кое-какие подробности. Однако сказала, что позже сама перезвонит Эве и поговорит нормально. Сказала, что в чувствах никак не может собраться с мыслями и вернула телефон Николасу.
- Даю Вам Яна, - сказала Эва после того, как они обменялись ещё парой фраз.
- Кажется мама что-то хочет тебе сказать… - услышал он.
- Ты! Самый эгоистичный и самовлюблённый сын, какие только могут быть на этом свете! Ты настоящий эгоист! И я никогда тебе этого не прощу! Бедная девочка! Она ещё не знает с кем связалась!
- Мама…
- Что мама?! – она уже отдала телефон отцу и запричитала на французском.
- Мама в гневе. И пьёт успокоительное, - сообщил отец в том же ироничном тоне.
- Хорошо. Помоги ей успокоиться, поговорим позже, - усмехнулся Ян.
- Да, целуй от меня Эву.
- Мама очень эмоциональна, - объяснил Ян.
- Да, - Эва улыбнулась. – Я поняла. Но я не хочу, чтобы она на нас обижалась.
- Нет, не переживай. Она очень отходчивая. Сейчас всё осмыслит и смирится.
- А больше ничего и не остаётся.
- Пойдём ужинать? Я проголодался.
- Пойдём.
Они тихо и мирно поужинали. Пища была острая, и хотя Эва знала, что ей такое есть нежелательно, всё равно не могла себе отказать. Иногда можно. Тем более, она специально попросила Минни приготовить именно это. После ужина Эва не стала утруждать себя мытьём посуды. Закинула всё в посудомоечную машину и стала наводить порядок в шкафчиках. Ян оставил её на некоторое время, а потом они договорились погулять на берегу. А сейчас ей обязательно нужно расставить всё по своим местам: так как ей удобно и так как она привыкла. И по-другому быть не может. Но и тут она себя утруждать не стала. Шкафчиков было множество и атаковать сразу все она не собиралась. Прибралась в одном и устала.
- Я-я-н!! – раздался её крик, переходящий в рёв. Такой, что кровь застыла в жилах. Он был в гостиной и бросился на кухню.
- Господи, Эва! – вскричал он. Она захныкала. – Чёрт тебя подери!! – рявкнул он так, что она подскочила на месте и даже замолчала.
Он выхватил у неё нож и швырнул в раковину. С её левой руки стекала кровь. Она охнула и скривилась. Кровь была такая тёмная. Почти чёрная. Она бежала тоненькой струйкой, капала в раковину и размывалась водой, бежавшей с открытого крана. Она сунула окровавленную руку под струю.
- Стой на месте! Не суй руку в воду!
Он открыл ящик, где лежали лекарства. Эва убрала руку из под воды, но продолжала держать её над раковиной. Смотрела на стекающую кровь. От этого вида стало плохо. Характерный запах ударил в нос и голова закружилась. Ян нашёл бинт и оторвал приличный кусок.
- Я только хотела почистить яблоко… - простонала она.
- Почистила, - подтащил её к стулу и усадил. Сунул ей бинт в ладонь.
- Хотела вырезать сердцевинку, но нож соскользнул…
- Вырезала, - когда он сжал её кулачок, она захныкала и попыталась выдернуть руку.
- Мне больно, - почти заплакала.
- Не дёргайся!
- Да мне больно! – крикнула она.
- Потерпи. Ну, потерпи маленько, - спокойнее проговорил он снова начал рыться среди лекарств.
Она застонала и посмотрела на руку. Ничего не сказала, а только захныкала. Бинт промок от крови. Он забрал окровавленный кусок и сунул ей другой. Достал какие-то пузырьки.
- Сожми сильно, нужно чтобы кровь остановилась.
Она так и сделала, но это было очень больно. Руку ломило до локтя, хотя она повредила мышцу у основания большого пальца. Однако, учитывая характер её повреждения… Нож соскользнул и буквально воткнулся в самое мягкое место ладони. Рана была небольшая, но очень глубокая. И ладошки она не чувствовала – только боль.
- Все врут…
- Что врут? – он отнял бинт. Кровь всё ещё сочилась из раны, но он вытирал рану стерильной салфеткой, смоченной чем-то дурно пахнущим. Эва скривилась. Но пусть этот дрянной запах перебьёт запах собственной крови. Её и так мутило.
- Все всё врут... В фильмах показывают, как они там все бегают… с такими ранениями.. и выживают.. герои.
Он вытер ей ладонь и чем-то смазал. Потом начал заматывать руку.
- Терпи. Не веришь в героев?
- Верила. Теперь я знаю, что всё врут. Невозможно бегать с простреленной грудью, ногами, руками или ещё там чем… Я только ладошку порезала, а рука отваливается до самого локтя. Болит и ломит, я ею шевелить не могу, - хныкала она, пока он крепко перематывал ладонь.
- Это только пока. Потерпи, Эви. Главное, чтобы не пульсировало. Если почувствуешь, что рана пульсирует – это плохо. Может быть заражение. А так должно зажить в считанные дни. А вообще, конечно, надо в больницу.
- Нет! Я послежу. Завтра утром ты посмотришь, намажешь ещё, чем ты там мазал… если всё будет хорошо, не надо мне никакой больницы.
- Но всё-таки…
- Утром ты посмотришь, и если все будет хорошо… Ну а если нет, то только тогда…
- Ты на всё согласна, лишь бы не ехать в больницу.
- Почти, - кивнула она. Чуть-чуть успокоилась. Но дурнота не прошла. – Наверное, хорошо, что ты накричал на меня. А то бы я точно в обморок упала. А так не упала. Всё-таки, иногда полезно на меня кричать.
- Я бы сказал, не иногда… Сам себе удивляюсь, как я ещё сдерживаюсь. А вообще… - он посмотрел на её побледневшее лицо.
- Что вообще?
- Вообще, мне кажется, что жениться на тебе, то же самое, что открыть «ящик Пандоры». Спокойно, - сразу добавил он, потому что услышав про упомянутый «ящик», Эва забыла про боль.
