Глава 14. Спустился бегом по крыльцу и направился быстрым шагом к припаркованной машине

АНТОН

Спустился бегом по крыльцу и направился быстрым шагом к припаркованной машине. Сел за руль и со злостью ударил по нему несколько раз, выпуская пар. Единственно возможным на данный момент способом. Успокоившись, я подкурил сигарету и завел мотор. Через минуту уже мчал в штаб, где меня ждал Владимир.

 

Черт, как же не вовремя... Я понимал, что обязан был уехать и оставить Надежду, но бл*ть! Как же это было сложно. Разве я мог предположить, во что выльется наш разговор? Я хотел с ней поговорить, выяснить, наконец, ее страхи, чтобы понять, как мне действовать дальше. Вопроса о том, зачем мне это, даже не возникало. Когда ехал к ней, знал, что будет непросто, был уверен, что девочка снова спрячется в свою раковину, не впуская меня туда ни на сантиметр. Но я знал, что пойду до конца и сделаю все, что в моих силах, чтобы вытащить ее оттуда.

И, как ни странно, она поддалась. Говорила, не таясь, о своих чувствах. Черт, я слушал ее и просто охреневал. Все эти годы малышка даже не могла ни с кем обсудить произошедшее, семья так легко поверила в ее исцеление. Да что говорить, я тоже был уверен, что она смогла это забыть, смогла пережить и начать все сначала.

И она начала. Дьявол, еще как начала, выбрав этот гребаный путь разврата. Не мне ее судить, я и сам далеко не святой. Но узнать, что так жила эта девочка... Это метко било по нервам. Резко. Больно. Заставляя кровь вскипать от гнева и злости. Нет, не на нее. На того ублюдка, кто сделал с ней это. А стоило лишь представить, как она ищет этот свой чертов «покой и тишину» в постели очередного мужика... Вот тут мне просто сносило крышу. Хрен его знает, каким усилием воли, но я смог сдержать и не выдать истинных эмоций, которые меня обуревали на тот момент. Знал, что они могут напугать Надежду. Я понимал, что мои слова не щадили ее чувств. Да по-другому я и не мог. Правда бывает горькой и приносит боль. Опускает тебя лицом в то, что порой хочется забыть. Но именно она способна открыть глаза.

Я видел, что мои слова выбили почву из-под ног у Нади. Видел, как в ее глазах разлилась боль, которую мне хотелось забрать. Видел, как она силилась ее скрыть от меня. Наивная маленькая девочка.

Но я недооценил ее. Она взяла себя в руки и выплеснула на меня свою злость, обиделась. Глупышка. Но это, черт возьми, тоже результат. В такие моменты она становилась живой. Не сдерживала эмоций, что мне и требовалось от нее. Это лучше, чем безжизненная кукла, которой на все плевать. Черт, да я даже, как идиот, был рад тем пощечинам, что она мне залепила! Немыслимо... Но я видел, что она начинает сомневаться. Понемногу сдается что-то внутри нее под моим напором. И наружу появляется совсем иная девушка, в глазах у которой сомнение... страх... надежда... Я улыбнулся. Всегда любил игру слов, а у Нади даже имя символичное. Правильное.

Сейчас я ехал и словно отчаянный мазохист прокручивал в голове сцену на балконе, о которой мне не забывала напоминать адская боль в паху.

Такая отзывчивая, такая сладкая... Близость с ней снесла всю мою выдержку к чертям. То, как она дрожала в моих руках, реагировала на каждое мое прикосновение. Черт, это не описать словами.

Владимир, ублюдок, чтоб его! Я начал подозревать, что, когда при рождении нам всем раздавали яйца, он в придачу стоял в очереди за способностью своими долбанными звонками отрывать шефа в самые неподходящие моменты.

Схватил с панели пачку и зубами достал сигарету. Черт, это что, такой злой рок? В который раз уже я, уходя от этой девчонки, чувствую боль в штанах от неудовлетворенности. Каждый раз она доводит меня до грани, и мне хочется проделать с ней все те вещи, которые постоянно вертятся в моих мыслях. Ну и хрен с ними. Я готов ждать. Моя девочка стоит этого. Как никто. Она может отрицать это, но мы связаны с ней. И я сделаю все от себя зависящее, чтобы эту связь укрепить.

Выкинул окурок в окно и переключился мыслями в другое русло. Как бы там ни было, Владимир позвонил не просто так. Его уже выписали из больницы, и он недавно вернулся к своим обязанностям. И если он прав, то сегодня мы сможем продвинуться с мертвой точки в деле с этими похищениями.

Припарковался около офиса и вошел внутрь. Прошел в кабинет, кивнув парням на входе. За столом сидел Владимир и еще несколько моих ребят. При моем появлении все сразу замолкли. Он встал, уступая мне место, а я сел в кресло и обвел взглядом присутствующих.

- Рассказывайте.

- Антон, - начал мой помощник, - у нас появилась зацепка.

- Какого рода? - я положил ладонь на стол и медленно постучал пальцами по дереву.

- Короче, если наши подсчеты верны, то мы вышли на перевозчика.

После этих слов я весь напрягся.

- Ты же знаешь, что Седой постоянно зависает в казино. На днях он проигрывал бабки как обычно. Там он словился с парнем, который должен ему. Тот был пуст, и зелень не принес. В общем, они договорились, что бабло он ему вернет на этой неделе, и вчера они встретились в сауне.

Я не перебивал его, подмечая каждую деталь.

- Сам понимаешь, выпивка, девочки. Деньги он, кстати, вернул. Причем всю сумму разом. И это как раз и удивило. Что мужик за такой короткий промежуток времени нашел такую сумму.

- Сколько? - лишь на этом моменте я решил вставить вопрос.

- Два ляма. Наличными.

- И что? В чем суть ваших подсчетов?

Владимир прошел к соседнему креслу и сел в него.

- Суть в том, что этот идиот проговорился. Он из мелких барыг. Подрабатывает на кражах и прочей хрени. У него в гараже стоит несколько фур, и иногда он занимается перевозками. Ну и по пьяни он стал хвалиться Седому, что ему поступил заказ на перевозку нелегалов. Чесал ему какой-то бред, якобы через наш город идет транзит людей, и на днях он выполнил крупный заказ. Мы решили, что тебя это заинтересует.

Интересный поворот. Я не отрицал вероятность того, что это на самом деле связано с нелегалами, такие случаи были на моей памяти. Эмигрантов привозили в город, затем распределяли по стране. Все зависело от того, сколько они сами или за них заплатят. Но обычно о таких передвижениях мы знали в первую очередь. Сейчас же никакой информации на этот счет не поступало. Совпадение? Возможно. Но проверить это не мешает.

- Где он сейчас?

- У Седого на хате. Тот сразу зацепился за его слова и споил его до неадеквата. После сауны они поехали к нему домой продолжать. Сейчас отсыпается. Ты же знаешь, Седого никакая водка не берет, а после слов того мужика он перестал пить вообще. Позвонил нам сразу же на утро. А я тебе.

Я встал из-за стола.

- Едем к Седому. Возьми людей.

После этих слов я вышел из кабинета.

***

Я сидел на стуле, сложив руки на спинку впереди себя. Мужчина лежал на диване, еще не проснувшись. Седой впустил нас несколько минут назад. Подошел к мужику и потормошил его за плечо. Тот лишь что-то бессвязно промычал и перевернулся на другой бок.

- Организуй ему утренний душ, - обратился к хозяину квартиры.

Тот смотался на кухню и вернулся с небольшим ведром воды. Через мгновение она была вылита на спящего мужчину.

- Что за нах?! - с громким криком и фырканьем он подскочил с дивана. Видимо, это резкое движение причинило ему боль, ибо он со стоном схватился за голову.

- Доброе утро, Слава, - я даже вежливо поздоровался с ним, - как самочувствие?

На вид мужчине было около сорока лет. Выглядел он жалко. Упитанная фигура, помятое лицо, сальные волосы. Он поднял на меня глаза, испещренные красными прожилками.

-Что все это значит?

Как-то быстро он протрезвел. Но нам это на руку.

- Говорю, самочувствие как твое? Голова не болит? - стал объяснять ему, как ребенку.

- Даже, если и болит, вам-то какое дело? - зло ответил он, обводя взглядом присутствующих. Остановился глазами на Седом, - слышь, Седой, это что, шутка такая? Что происходит?

Тот ему не ответил и молча вышел из комнаты. Тогда мужчина переключил свое внимание на меня.

- Что вам от меня нужно?

Я посмотрел на него пристально, отмечая, что в его глазах просыпается страх.

- Информация. Которую ты мне можешь дать.

- Какую, Франц? - спросил мужчина, сев на диване и потирая виски.

- Я смотрю, ты знаешь, кто я? - приподнял вопросительно бровь.

- Наслышан, - мужчина поморщился, - какая инфа? Я перед тобой чист.

Я закурил сигарету, смотря на него сквозь дым.

- Расскажи про последний заказ.

Было видно, что он явно не ожидал этого вопроса.

- А что заказ? Я не могу про него ничего рассказать.

Начинается, бл*ть. Но я этого и ждал.

- Говори все, что знаешь, - добавил предупреждающим голосом, - раз ты наслышан обо мне, то должен знать, что я не веду долгих бесед.

- Да рассказывать нечего. На меня вышел знакомый, который сказал, что нужна моя фура. Ну, рассказал про этих нелегалов. А я их уже перевозил не раз.

Он начал говорить про то, как все происходило. С его слов я понял, что с самим заказчиком он не контачил, лишь с тем своим знакомым. А тот тоже какая-то мелкая сошка, на которого вышли через левых людей. Организатора Вячеслав не знал, сделал, что от него требовалось, и был таков.

- Кто тебе передавал гонорар? - спросил я его.

- После выполнения заказа он был оставлен мне в условленном месте, в конечной точке маршрута.

Я стал размышлять над услышанным. Результата ноль. Черт, нужно искать дальше.

- Где центр? - спросил его задумчиво, - откуда ты забирал людей?

Мужчина резко вскинул голову и посмотрел на меня округленными глазами.

- Я не могу. Не могу сказать.

Я медленно встал со стула и подошел к нему ближе.

- Ты отказываешь мне? - произнес вкрадчивым голосом, - подумай еще раз.

Мужчина вжался в спинку дивана и начал дрожать.

- За городом, по трассе А-8 есть свалка автомобилей.

Я коротко кивнул, показав, что понял его.

- Антон, не выдавай меня, - начал он испуганным голосом, - ты же понимаешь, если они выйдут на меня, я не жилец.

Посмотрел на него пристально, решая, как поступить.

- Будь спокоен. Расскажи Седому в подробностях про человека, который на тебя вышел.

Сказав это, я направился на выход. Седой молча встал в дверях, ожидая дальнейших указаний.

- Присмотри за ним, - бросил ему, - пока все не выясним, держи его у себя.

Ответом мне был лишь кивок.

***

На свалку мы прибыли через час. Место было уже давно заброшенным, после того, как власти выделили новое.

Мы сразу поехали по узкой дороге вглубь, ища металлический бокс, о котором рассказал перевозчик. Нашли его через десять минут. Я вышел из машины, взяв людей. Достал ствол на случай сюрпризов, но их явно не ожидалось. На двери этой металлической коробки висел массивный замок. Парни по моему сигналу встали с двух сторон от двери с оружием наперевес. Спустя несколько минут замок был снят.

Вошли в помещение. Там было темно, и стоял затхлый запах. Который в прямом смысле слова сшибал с ног. Воняло испражнениями и сыростью. Черт! Приложил к лицу ладонь, парни уткнулись в свои руки.

- Фонарь.

Один из моих людей прихватил с собой мощный фонарь и сейчас стал светить вперед. В боксе было пусто. На полу валялись коврики. Видимо, на них и лежали люди. Повсюду стояли какие-то ящики, ведра. Помещение было полностью захламлено. По размеру я подсчитал, что в этом месте можно с легкостью поместить более 50 людей. Если не держать их словно в консервной банке. Твою ж мать!

- Обыщите здесь все.

Отдав приказ, я вышел из бокса и сразу же сделал глубокий вдох. Достал сигареты и подкурил. Нужно заслать людей, найти жителей этого места. Свалка всегда дает пристанище не только крысам и спрятанным трупам, но и всякому сброду. Эти люди считают ее своей территорией, возможно, получится что-то узнать.

- Антон! - выскочив из бокса, ко мне бежал Хоккеист, - ты должен это видеть.

Выкинул окурок и быстрым шагом направился за ним. От дверей попадал свет, и я увидел, как парни столпились у какой-то тумбочки в углу. Быстрым шагом подошел туда, и кто-то посветил за нее фонарем.

То, что я там увидел... Матерь божья... Я похолодел, и под ложечкой засосало мерзкое чувство. На полу лежал мальчик, лет семи. Он был в сознании и смотрел на нас широко распахнутыми глазами, в которых стоял животный страх. Он забился в угол и лежал, свернувшись в клубок, обхватив колени. Было заметно, что он изможден. Сколько он здесь пробыл? Он лежал, так и не произнеся ни слова. Маленькие кулачки были сжаты, но малыш явно на исходе сил.

Один из моих людей тихо обратился к нему и осторожно протянул руку. Но малыш дернулся и замычал. Бл*ть, я знал это состояние. Смотрел на ребенка и видел себя. Пришлось слегка встряхнуть головой, отгоняя ненужные воспоминания.

Я присел перед мальчиком на корточки и как можно мягче произнес.

- Ты в безопасности. Я заберу тебя, малыш.

Я продолжал тихо говорить, и поймал себя на мысли, что произношу ровно те же слова, что мне говорил мой приемный отец, когда нашел меня. Видел, как малыш начинает успокаиваться и из глаз уходит то безумие, но страх никуда не делся. Я смотрел на него, и меня прошибло осознание.

Это тот самый ребенок, Матвей Сидоров. Которого похитили прямо со двора, чуть ли не на глазах у его мамаши. Правда, на фото в его деле он выглядел совсем иначе.

- Матвей, - тихо произнес я и отметил, как в его глазах появляется удивление вперемешку с надеждой, - Матвей, я отвезу тебя к маме. Просто доверься мне.

Ребенок даже не пошевелился, но и не сопротивлялся, когда я осторожно поднял его на руки. Я направился к выходу, бросив Хоккеисту.

- Найди плед.

Парень бросился к машинам впереди меня. Мальчик практически ничего не весил. Прижал его к груди и вышел на улицу. Он сразу же зажмурил глаза от яркого света и стал глубоко дышать. Его тельце пробирала дрожь. Черт, ребенка срочно нужно показать врачу. Ко мне кинулся Хоккеист и протянул плед. Укутал в него ребенка и передал его парню.

- Дайте ему воды, я позвоню Серову, а ты садись с мальчиком ко мне на заднее сиденье.

Отошел в сторону и набрал начальника полиции. Тот ответил сразу же. Коротко изложив происходящее и договорившись о встрече, я нажал на отбой. Не сразу я пошел к машине. Стоял, погруженный в свои мысли, и курил. Ко мне подошел Владимир.

- Куда ты его?

- Отвезу в больницу, там уже будет ждать Серов, - ответил ему и затушил окурок, - останься тут с кем-нибудь. Может, найдете местных. Вдруг кто-то что-то слышал.

- Понял.

Направился к машине и сел за руль. Обернулся назад. Хоккеист сидел с ребенком на руках. Тот спал. Появилось безумное желание найти и уничтожить этих ублюдков, заставить их пройти все круги ада. Я зло стиснул зубы и тронулся с места.

***

Через три часа я уже был дома. Сидел в кабинете и уничтожал запасы виски. Мальчика оставили в больнице с матерью, которая едва не лишилась чувств, узнав о том, что сына нашли. Все это я узнал со слов Серова. Как только сдал ребенка ему в руки, сразу же уехал. Ни к чему мне светиться лишний раз. Я закончил с ним телефонный разговор буквально десять минут назад. И сейчас запивал свои думы. А они были одна мрачнее другой. Перед глазами так и стоял этот ребенок, пробуждая во мне забытые эмоции. Черт!

Сделал обильный глоток и отставил стакан в сторону. Подкурил сигарету и откинулся в кресле. Как там Надежда? Появилось безумное желание увидеть ее, прижать к себе и ощутить ее свежий запах. Я даже взял телефон в руку, намереваясь позвонить ей. Бл*ть, веду себя, как сопливый юнец! На табло высвечивалось два часа ночи, девочка, скорее всего, мирно спит в постели. Прикрыл глаза, представив эту соблазнительную картину. Дьявол, еще немного и мне снова понадобится холодный душ, который стал мне вторым домом в последнее время. С силой затушил сигарету в пепельнице и отправился спать.

***

Маленький мальчик лежал в своей кроватке, свернувшись калачиком. Он не мог уснуть, зная, что к маме пришел очередной дядя. Всякий раз он лежал в своей постели без сна, прислушиваясь к каждому звуку за стеной. Он считал себя уже совсем большим, ведь восемь лет - это уже взрослый мужчина. Он был уверен, что должен быть защитником своей мамы, которая такая слабая и так часто болеет, что на сына у нее практически не остается времени. Но ему и не нужно было большее, он любил ее беззаветно. Она была для него неким божеством.

Он всегда старался вести себя хорошо и даже не плакал, когда в очередной раз мама заболевала и не выходила из своей комнаты целыми сутками, начисто забыв о своем ребенке.

Тишину нарушил мужской стон, к которому спустя мгновение присоединился женский. Мальчик сразу узнал в нем маму, но продолжал лежать, подавив в себе первый порыв кинуться и защитить ее от человека, который причиняет ей боль. Он уже был научен...

В первый раз, когда он испугался этих звуков и прибежал в комнату, сжав свои маленькие кулачки, незнакомый дядя, который вытворял с его мамой странные вещи, так разозлился, что скрутил ему ухо и вышвырнул за дверь. Мальчик потер ухо, хотя оно уже давно зажило. В тот день он позволил себе заплакать, и сейчас вспоминал об этом, сурово сжав зубы. Теперь он понял, что никто не причиняет маме вреда, эти дяди, что приходят к ней, оставляют ей деньги, а некоторые даже дарят ему подарки.

Но внезапно он услышал мамин крик, в котором звучала боль. Мальчик похолодел. Над верхней губой выделились капельки пота, и он поспешил слизать их языком. Ладошки похолодели от страха, и он продолжал лежать, вслушиваясь в тишину. Может, показалось? Но тут снова крик и звук удара. Мальчик тут же вскочил и босиком побежал в комнату. Распахнул дверь и похолодел от увиденной картины. Мама обнаженная лежала на полу, ее лицо было в крови. Над ней стоял мужчина, одетый лишь в джинсы, с занесенным кулаком над ее лицом.

Мальчик не испугался. Он думал лишь о том, что должен защитить маму. Схватил со стола ножницы и с криком кинулся на противника. Тот удивленно повернулся на звук, но не успел увернуться от лезвия, что воткнулось ему в ногу. С диким ревом мужчина ударил кулаком ребенка по лицу. Тот отлетел, врезавшись в стол. В ушах шумело, перед глазами плясали красные круги и мальчик боялся, что его сейчас стошнит прямо здесь. В голове нарастал гул, и как сквозь вату он услышал голос приближающегося мужчины:

- Сучёныш мелкий! Да я закопаю тебя прямо здесь с твоей мамашей шлюхой!

Мальчик попытался встать, ведь мама не подавала никаких признаков жизни. И именно это удерживало его в сознании, страх за нее. Мужчина меж тем приближался к нему, даже не подумав вытащить ножницы из своего бедра. Он схватил его за пижаму и поднял вверх на уровень своих глаз.

- Зря ты это сделал, мелкий ублюдок, - он приблизил свое лицо к нему, сверкая покрасневшими глазами, встряхнул и отшвырнул на пол, - твоя мамаша уже скопытилась, хочешь к ней, малыш?

С этими словами он достал нож из кармана и разрезал пижаму на мальчике, открывая грудь. Тот, еще не совсем придя в себя, стал вырываться, пустив в ход все, даже зубы. Но разве мог он справиться со взрослым мужчиной?

- Когда-то я мечтал стать художником, - провел холодным лезвием по щеке ребенка, - но не сложилось. Я хочу это наверстать.

С этими словами он спустил лезвие к груди мальчика и, надавив на него, стал вырезать какой-то узор. Мальчик думал, что выдержит, но к своему стыду, начал кричать и плакать с первого же прикосновения стали. Он чувствовал, как по коже течет кровь, такая горячая и вязкая, такой контраст с холодным лезвием. Мальчик кричал и кричал, пока не охрип, не заметив даже, что мучитель, прислушавшись к чему-то, резко оттолкнул его, и, схватив какие-то вещи, скрылся. А мальчик лежал на полу, тяжело дыша. Посмотрел на свою грудь, и его замутило от вида крови. Но сейчас это было неважно. Он вспомнил о маме и тут же пополз в ее направлении. Прикоснулся к ее руке, испугавшись тому, какая она холодная и стал звать ее, все громче и громче. Мама не отзывалась, и мальчик уже был в отчаянии, крича и плача, стал тормошить ее. Она никак не реагировала, но он не оставлял попыток, ведь такое уже случалось, когда она могла сделать себе какой-то укол. Он положил голову ей на грудь, шепотом обещая стать лучше и защитить ее ото всех.....

***

Я подскочил в постели, проснувшись, в холодном поту. Снова этот чертов сон! Сел и провел с силой ладонями по лицу, отметив про себя, что руки дрожат. Посидев так какое-то время, направился на кухню. Открыл форточку и подкурил сигарету. Облокотился бедром о подоконник и стал курить, пытаясь привести свои чувства в порядок.

Столько лет я пытался забыть тот кошмар, и мне это даже удалось. Хотя я и помнил каждую деталь, каждый миг того, что произошло, но со временем я стал воспринимать все это спокойно. Без эмоций. Как неминуемую часть своего прошлого. Видимо, после того, как мы нашли Матвея, кошмар вернулся. Чтобы я не смел забывать.

В тот раз соседи вызвали милицию, услышав крики и решив, что с моей обдолбанной мамашей-наркоманкой опять что-то случилось. Приехавший наряд обнаружил скончавшуюся женщину с признаками избиения и меня, лежащего рядом с ней и шепчущего неразборчивые слова. Моя грудь была покрыты кровью, как оказалось потом, это были порезы от ножа, не смертельные, но болезненные и оставляющие шрамы. Все это я узнал гораздо позже.

После этого меня сдали в детдом и спустя какое-то время забрал меня оттуда знакомый отца. Они с женой стали мне настоящей семьей, которой у меня никогда не было.

Владислав Михайлович оказался мафиози, под его руководством был создан целый синдикат. Меня это, по правде сказать, никогда особо не волновало. С 13 лет приемный отец стал подготавливать меня к суровой жизни мужчины в этом мире. Отдал во всевозможные секции по карате и прочим искусствам. И я с энтузиазмом принялся за тренировки, уже тогда, начиная понимать, что в моей жизни необходим полный контроль. Буквально во всем.

После той трагедии я чувствовал, как во мне накапливается что-то темное, способное поглотить меня без остатка. Тренировки помогали отключить все эмоции, заключить своего зверя в клетку и стать его укротителем. Все больше и больше любовь к биологической матери сменялась жгучей ненавистью к ней и ко всем продажным шлюхам в частности.

В моей жизни не было места любви, я никогда не признавал это чувство. Черт, я на самом деле много лет пытался впустить в сердце приемных родителей, полюбить их так, как они любили меня. Но у меня не получалось. К матери я относился с теплом и неизменной добротой, помогал ей во всем и ценил ее бескорыстную любовь... Но не более. Приемного отца же глубоко уважал, мы стали по-настоящему близки. Но и здесь любовью не пахло. Скорее, была благодарность за все, что он сделал для меня. Владислав Михайлович был близким другом моего настоящего отца, который умер, когда мне не было и года. Он дал мне все, что только можно пожелать. Не имея детей, они с женой отдали всю любовь осиротевшему ребенку.

Вспомнив родителей, я с силой сжал зубы, боль от их потери еще не утихла. Затушил сигарету и направился в спальню. Часы показывали без десяти четыре. Заснуть явно не удастся. Я быстро переоделся и направился по лестнице вниз, спускаясь в спортзал. Тренировка. Вот, что мне нужно сейчас. Отключить на хрен все эти эмоции. Выбить из головы отголоски этого гребаного сна.

Спустя два часа, тяжело дыша, я отошел от тренажеров и вырубил орущие колонки. Схватил бутылку из стоящего рядом холодильника и приложился к ней, запрокинув голову. Утолив жажду, направился в душ. В теле присутствовала легкость и небольшая усталость, так привычная после тренировок. Наскоро выпив кофе, я направился к машине. Сегодня предстоит многое решить.

По дороге зазвонил мобильник. Бросил взгляд на экран. Зарецкий. Интересно...

- Да, - бросил я в трубку.

- Привет, удобно говорить? - раздался в трубке голос Константина. По голосу разгадать его настроение было невозможно. После моего утвердительного ответа он продолжил, - Короче, Антох, тут такое дело. Малой с садика притащил, бл*ть, ветрянку. Весь в крапинку. Еще и малые заболеют теперь.

- Сочувствую, - ответил я ему, - но я-то тут при чем?

- Так Надюха не болела! Не дай бог заразится.

При упоминании его сестры я весь напрягся.

- Короче, твоя квартира свободна? В которой мы жили до ремонта?

Я начал понимать, куда он клонит. Стоило усилий не засмеяться от этого. Черт, он серьезно?

- Свободна, после вас там и не жил никто.

- Слушай, ну пусть Чертенок поживет там, а? Я боюсь даже представить, если она заболеет. Взрослые тяжело переносят эту грёбанную болезнь.

Я молчал, обдумывая. Видимо, Константин неверно истолковал мое молчание и начал.

- Она аккуратная, Антон. Лично прослежу, чтобы квартира осталась цела. Ну так как?

- Без проблем. Заезжай ко мне в офис, отдам тебе ключи.

Выслушав краем уха благодарности друга и заверения в чистоплотности его маленькой сестренки, от которых на моем лице появилась улыбка, я попрощался с ним и кинул трубку на панель. Такого я не ожидал. Я не знал, радоваться этому или нет. Решил, что обязательно позвоню ей вечером, узнать, как девочка устроилась. С этими мыслями я заехал на подземную стоянку.