Ограниченные вещные права несовершеннолетнего

 

В цивилистической литературе разных лет уделяется значительное внимание понятию, признакам, видам и иным проблемам вещных прав. Ныне действующий ГК РФ посвящает их регулированию нормы раздела II «Право собственности и другие вещные права» (ст. 209 - 217). Ю.К. Толстой справедливо отмечает, что, «пожалуй, наибольшую трудность представляет вопрос, какие права, помимо перечисленных в ст. 216 ГК, могут быть отнесены к вещным».[94] По словам Ю.К. Толстого, в ограниченных вещных правах «решающее значение для носителя этого права имеет то отношение, которое связывает его с собственником».[95] Применительно к праву ребенка владеть и пользоваться с согласия родителей их имуществом такого рода решающее значение имеет содержание семейных отношений между родителями и детьми. Вопрос о свойствах (признаках) вещного права в научной литературе является дискуссионным. В ГК названы два таких свойства: во-первых, в соответствии с п. 3 ст. 216 переход права собственности на имущество к другому лицу не является основанием для прекращения иных вещных прав на это имущество (так называемое право (свойство) следования); во-вторых, в соответствии с п. 4 ст. 216 вещные права лица, не являющегося собственником, защищаются от их нарушения любым лицом в порядке, предусмотренном ст. 305 ГК (вещно-правовая защита). Содержание указанных правовых норм вызывает достаточно обоснованные возражения. Так, по мнению Ю.К. Толстого, «оба эти признака (и право следования, и абсолютный характер защиты) свидетельствуют о шаткости позиции, занятой законодателем при вычленении вещных прав, поскольку оба они могут быть присущи и правам, которые лишь с большой натяжкой относятся к вещным, а то и вовсе не относятся к ним. Но как бы там ни было, с позицией законодателя в этом вопросе приходится считаться».[96] Утверждение Н.Н. Аверченко более категорично: «В п. 3 и 4 ст. 216 ГК даны две легальные характеристики вещных прав: свойство следования и вещно-правовая защита, которые тем не менее не могут считаться их признаками».[97]

Если обратиться к другим предлагаемым в цивилистической литературе признакам вещных прав лиц, не являющихся собственниками, то можно заметить, что многие из них свойственны рассматриваемому праву ребенка (объектом этого права является индивидуально-определенная вещь; данное право характеризуется как абсолютное; его субъект обладает правомочием пользования вещью и др.).

В п. 5 ст. 38 СК РФ применительно к разделу общего имущества супругов предусмотрено: вещи, приобретенные исключительно для удовлетворения потребностей несовершеннолетних детей (одежда, обувь, школьные и спортивные принадлежности, музыкальные инструменты, детская библиотека и другие), разделу не подлежат и передаются без компенсации тому из супругов, с которым проживают дети. Иными словами, речь идет о свойстве следования как одном из признаков вещного права. «Примечательно, что закон не говорит в данном случае о том, что это должны быть общие дети супругов».[98]

В семейно-правовой литературе правовому режиму названных вещей посвящено немало исследований. По словам С. Сорокина, ребенок, по существу, является собственником перечисленных в п. 5 ст. 38 СК РФ вещей, хотя они приобретались его родителями.[99] По мнению А.А. Иванова, такого рода вещи «должны быть признаны переданными в дар детям, которые считаются их собственниками».[100]

Как видно, авторы считают возможным признавать за детьми право собственности на указанные в п. 5 ст. 38 СК РФ вещи, хотя законодатель в данном случае умалчивает о праве собственности ребенка. Е.А. Рязанова считает целесообразным включить в СКРФ норму следующего содержания: «Имущество, приобретенное на средства родителей для удовлетворения необходимых жизненных потребностей несовершеннолетних детей, принадлежит детям на праве собственности».[101] Право собственности, бесспорно, является наиболее полным правом на вещь, однако это обстоятельство не исключает наделения ребенка в указанных законом случаях ограниченными вещными правами. К тому же ГКРФ в числе оснований приобретения права собственности не предусматривает возникновения такого права независимо от воли и волеизъявления гражданина. Автор также предлагает изложить п. 5 ст. 38 СК РФ в следующей редакции: «Вещи, приобретенные исключительно для удовлетворения потребностей несовершеннолетних детей (одежда, обувь, школьные и спортивные принадлежности и другие), разделу не подлежат и являются собственностью детей, для которых были приобретены. Иное имущество, приобретенное для удовлетворения потребностей детей, ребенка, находится в совместной собственности родителей и передается во владение без компенсации тому из супругов, с которым проживают дети».[102]

Однако Е.А. Рязанова не предлагает обоснованных и важных для правоприменительной практики критериев разграничения вещей, приобретенных для удовлетворения «необходимых жизненных потребностей», «исключительно для удовлетворения потребностей несовершеннолетних детей» и иного имущества, «приобретенного для удовлетворения потребностей ребенка». Кроме того, неясна природа владения, о котором упоминает автор: является ли оно фактическим либо относится к числу правомочий в составе ограниченного вещного права. В другой публикации автора указание на владение, принадлежащее тому супругу, с которым проживают дети, отсутствует.[103]

Многие авторы, упоминая о п. 5 ст. 38 СК РФ, не раскрывают природу закрепленного в нем имущественного права ребенка.[104] Наиболее приемлемой представляется позиция А.В. Степанюка: «Во-первых, имущество, приобретенное исключительно для потребностей детей, остается в общей совместной собственности родителей с обременениями, вызванными правомочиями ребенка. Во-вторых, ребенок обладает особым вещным правом - правом пользования имуществом, приобретенным родителями для его нужд. В-третьих, поскольку ребенком признается лицо, не достигшее возраста восемнадцати лет (п. 1 ст. 54 СК РФ), то рассматриваемое право пользования по общему правилу сохраняется до совершеннолетия».[105]

Таким образом, в п. 5 ст. 38 СК РФ речь идет еще об одном ограниченном вещном праве ребенка, которое отсутствует в примерном перечне ст. 216 ГК РФ, однако предусмотрено СК РФ.

Анализируя взаимодействие гражданского и семейного законодательства, следует не только обращать внимание на возможность субсидиарного применения норм действующего гражданского законодательства к семейным отношениям в порядке, предусмотренном ст. 4 СК РФ, но также учитывать влияние тех или иных установлений семейного законодательства на дальнейшее развитие гражданского законодательства. В этом плане представляется небезынтересным проследить возможную (и печальную) судьбу рассматриваемых вещных прав ребенка в свете положений Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренной решением от 7 октября 2009 г. Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, в части, посвященной развитию законодательства о вещном праве.

В Концепции, в частности, обосновывается, что в Гражданском кодексеРФ следует закрепить исчерпывающий перечень вещных прав, включив в него: право пожизненного наследуемого владения земельным участком, относящимся к государственной или муниципальной собственности; право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, относящимся к государственной и муниципальной собственности; право постоянного владения и пользования земельным участком (эмфитевзис); право застройки земельного участка (суперфиций); сервитут; право личного пользовладения (узуфрукт); ипотека и иное зарегистрированное (учтенное) залоговое право; право приобретения чужой недвижимой вещи; право вещных выдач; право оперативного управления имуществом, относящимся к государственной или муниципальной собственности.

Обсуждение каждого из названных исчерпывающим образом ограниченных вещных прав выходит за рамки дипломной работы. Следует обратить внимание лишь на отсутствие в приведенном перечне предусмотренного ныне действующим СК РФ права ребенка владеть и пользоваться с согласия родителей, с которыми он проживает, принадлежащим им имуществом (п. 4 ст. 60 СК РФ), а также симметричного указанному праву ребенка ограниченного вещного права родителей, проживающих совместно с ребенком, по взаимному согласию владеть и пользоваться имуществом, принадлежащим ребенку. Следовательно, если перечень ограниченных вещных прав будет сформулирован в ГК РФ в виде исчерпывающего, отпадет основание для применения соответствующей гражданско-правовой нормы к рассматриваемому имущественному праву ребенка. В итоге данное имущественное право ребенка лишается регламентации нормами ГКРФ и, по существу, исчезает. Такая же участь постигнет ограниченное вещное право ребенка, предусмотренное п. 5 ст. 38 СК РФ, - право ребенка на вещи, приобретенные исключительно для удовлетворения его потребностей.

Как было отмечено, Концепция допускает существование права личного пользования (узуфрукт). Оно определяется как ограниченное вещное право личного характера, в силу которого лицо владеет и пользуется вещью в соответствии с ее назначением. Это право устанавливается исключительно для некоммерческих целей и должно принадлежать, как правило, гражданам. Предлагается выделить в ГКРФ две разновидности права личного пользования: обычное и социальное (семейное). Установление социального узуфрукта допускается, когда правомочия владения и пользования вещью узуфруктуарий осуществляет совместно с собственником данной вещи в силу наличия между ними семейных отношений. Социальное личное пользовладение обеспечивает некоторые социально значимые (прежде всего жилищные) интересы лиц, имеющих право на получение содержания от собственника. Круг таких лиц должен быть предусмотрен законом. Основанием возникновения данного узуфрукта наряду с волеизъявлением собственника может являться и судебное решение.

По поводу положений Концепции о праве личного пользовладения (узуфрукта) следует заметить, что в предлагаемом исчерпывающем перечне вещных прав узуфрукт присутствует наряду с сервитутом. Из истории римского частного права известно, что вслед за древними земельными сервитутами позднее возникла группа личных сервитутов, включавших в качестве одного из видов узуфрукт. Иными словами, узуфрукт никак не может быть включен в перечень ограниченных вещных прав наряду с сервитутом, поскольку является видом последнего. Кроме того, предметом узуфрукта в римском праве была непотребляемая вещь.[106]

Возвращаясь к двум рассмотренным выше ограниченным вещным правам ребенка, следует отметить, что ряд положений Концепции о социальном (семейном) сервитуте в определенной степени коррелирует каждому из них. В то же время круг объектов имущественных отношений, которые предполагается включить в предмет правового регулирования нормами о социальном (семейном) узуфрукте, значительно уже предусмотренного п. 4 ст. 60 и п. 5, ч. 2, ст. 38 СК РФ, поскольку в названных нормах не предусмотрено исключений, касающихся потребляемых вещей. За пределами действия норм о социальном (семейном) пользовладении останется и симметричное праву ребенка владеть и пользоваться имуществом родителей право последних владеть и пользоваться имуществом ребенка в порядке, установленном п. 4 ст. 60 СК РФ. Принадлежность имущественных прав ребенка, предусмотренных п. 5, ч. 1, ст. 38 и п. 4 ст. 60 СК РФ, к вещным правам подтверждается наличием у них не только двух признаков, определенных в п. 3 и 4 ст. 216 ГК РФ, но и тех, которые предложены в Концепции, за исключением признака (свойства), предписывающего, что перечень вещных прав определяется исключительно ГК РФ.

Таким образом, перед законодателем стоит альтернатива: или оставить без изменений содержание п. 4 ст. 60 и ч. 1 п. 5 ст. 38 СК РФ и сохранить подход к формированию в ст. 216 ГК РФ перечня ограниченных вещных прав в качестве примерного, указав, что иные права такого рода предусматриваются федеральными законами, или, приняв соответствующие положения Концепции, существенным образом изменить названные нормы СК РФ. Первое направление представляется более верным.