Президент Джимми Картер

Мы познакомились с Джимми Картером, когда вместе с Эвелин приехали в Атланту, чтобы проповедовать по приглашению истори­ческой методистской церкви Благодать. За пару недель до заплани­рованной поездки нам позвонили из дома губернатора Джорджии. Губернатор и миссис Картер приглашали нас провести субботний вечер вместе с ними, прежде чем я отправлюсь проповедовать в вос­кресное утро в церковь Благодать.

Нас приняли с настоящим южным радушием. Вечером, перед сном, вся семья собралась на большой кухне, где мы все ели овсянку. Нас об­служивала прислуга из находившейся по соседству тюрьмы, поэтому все эти женщины знали нас с Эвелин по телепередачам и были нам рады.

Наконец мы стали говорить о Господе и о рождении свыше. Джек, самый старший сын, попросил меня объяснить, что такое рождение свыше, и было видно, что этот вопрос интересует его по-настоящему. Я рассказал ему, что через грехопадение в Эдемском саду грех вошел в человеческое сердце, с тех пор каждый человек рождается с семенем греха в своем сердце, и мы с духовной точки зрения являемся «мерт­выми по преступлениям и грехам нашим» (см. Еф. 2:1). Чтобы перейти от смерти к жизни с Богом, нам нужно родиться свыше. Чтобы стать живыми, нам нужно осознать, что мы были грешниками, и, при обличении Святым Духом, покаяться и поверить, что Бог воскресил Иисуса из мертвых (см. Иоан. 3:4,5; Рим. 10:9,10).

Вша Джека сияли. Очевидно, он горел желанием родиться свыше прямо там, за кухонным столом. Когда я предложил ему помолиться с ним, он сказал:

— А что папа думает по этому поводу?

— Я не против, сынок, — сказал губернатор Картер.

— Но, папа, а ты был рожден свыше?

Губернатор помолчал несколько секунд, а мы все ждали ответа. Посмотрев на Джека, он сказал: «Да, я рожден свыше, Джек, и, думаю, тебе тоже нужно родиться заново».

Этот разбило лед. Взяв Джека за руку, я попросил его повторить за мной слова молитвы грешника: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику, и войди в мое сердце, и дай мне новое рождение».

По щекам Джека бежали слезы. Совершенно очевидно, он был серьезно настроен по отношению к своей душе. Изнутри его рвалась огромная радость, и он побежал обнимать мать и отца. Скоро мы все прославляли Господа. Одна из молодых женщин, которая прислуживала нам за столом, затянула старый негритянский религиозный гимн, и мы все присоединились к ней.

Розалин привела нас в нашу комнату, где постель уже была приготовлена, а чемоданы открыты. Она пожелала нам спокойной ночи и сказала, что все с нетерпением ждут следующего утра, когда я буду проповедовать.

Ее теплое гостеприимство произвело на нас огромное впечатление.

В воскресное утро губернатору нужно было проводить урок в воскресной школе баптистской церкви, в которую они все ходили, но он настоял на том, чтобы вся семья отправилась вместе со мной и Эвелин в методистскую церковь. Он должен был присоединиться к нам позже.

Я проповедовал с большой свободой в переполненном зале церкви. Темой проповеди я выбрал веру в чудо сеяния, и когда я пригласил к алтарю грешников, вперед вышли несколько человек, чтобы принять Христа как своего личного Спасителя. После этого мы с пастором Сэ­мом Коукером, его чудесной женой Джин и Картерами отправились на воскресный обед.

На следующий день губернатор Картер организовал мой визит в законодательный орган штата Джорджия, и я впервые побывал на та­кого рода собрании. Встреча практически превратилась в собрание хвалы и поклонения, поскольку законодатели ответили «аминь» на мое сообщение.

Все это время я никоим образом не подозревал, что губернатор Картер планирует выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. Позже, когда он появился на национальном телевидении, он был са­мым популярным из выступавших. Его победоносный дух и зарази­тельная улыбка, его информированность и способность ясно выра­жать свои взгляды произвели впечатление на многих, в том числе и на меня.

Но и тогда он не объявил о намерении выставить свою канди­датуру.

В воскресенье, 24 августа 1975 года, на легком самолете Джимми Картер прилетел в Талсу и приземлился в аэропорту Риверсайд рядом с Университетом Орала Робертса. Его так мало знали в Талсе, что Эдна Эрл, жена Билла Нэша, брата Маршалла Нэша, приехала за ним, чтобы отвезти его в банк. Там Билл собрал около сотни самых высокопостав­ленных демократов в Талсе, чтобы встретиться с Картером.

Пару часов спустя я тоже стал участником предвыборных собы­тий самым необычным образом. После того как губернатор произнес свою речь, ответил на вопросы и пожал каждому руку, он отозвал Бил­ла в сторонку:

Вы не можете организовать мне встречу с Оралом Робертсом?

С легкостью, — ответил Билл, — мы находимся всего в полумиле от университетского городка и дома ректора.

Билл позвонил мне, а затем попросил полицейского отвезти Кар­тера ко мне. Вскоре в нашу дверь постучали.

Губернатор Картер! — воскликнул я. — Вот это сюрприз. Пожа­луйста, входите.

Я провел его в гостиную. Вошла Эвелин, поздоровалась с ним и стала расспрашивать о Розалин и детях. Он был настроен очень дру­желюбно, но я сразу увидел, что приехал он с каким-то делом.

Вдруг, не говоря ни слова, он встал на колени и сказал: «Орал, я приехал просить вас помолиться за меня. Я собираюсь стать прези­дентом Соединенных Штатов, и мне нужно водительство и мудрость, чтобы успешно выполнять все мои обязанности».

Сказать, что я был удивлен, значит ничего не сказать. На какой- то момент я не знал, что говорить и что делать. Я даже не знал, что он выдвинул свою кандидатуру на пост президента, хотя в прессе вы­сказывались такие предположения. Кроме того, мне в голову пришла мысль: «Но должен ли он стать президентом? Откуда мне это знать? О чем мне молиться?»

Однако я не стал тянуть. Человек, который принял меня с Эвелин в губернаторском доме в Атланте, теперь стоял в моем доме на коленях и просил за него помолиться. Казалось, он знал заранее, что берет на себя огромной тяжести бремя президентства в США.

Эвелин стояла рядом, а я возложил руки на голову Джимми Карте­ра и молился так, как мог. Он поднялся и сказал: «Спасибо вам, Орал Роберте, и благослови вас Бог». После этого он сразу сел в машину и уехал.

Джимми Картер был избран президентом. Практически все поли­тики были удивлены. Признаюсь, меня это тоже несколько изумило. Я не придавал большого значения своим молитвам, поскольку пребы­вал тогда в сильнейшем удивлении. Я решил, что так и должно было произойти.

Но я чувствовал одно: он был очень способным и добрым чело­веком, открытым для Бога, и не стыдился того, что был рожденным свыше верующим.

Я не видел его в качестве президента до конца 1970-х, когда он вместе с Розалин пригласил нас на частный завтрак в Белом доме. Это случилось во время нашей борьбы за строительство Города Веры. Высокопоставленные медики города Талсы по большей части были решительно настроены против этого проекта. Кроме того, из заявления в прессе секретаря отдела здравоохранения Патриции Харрис мы узнали, что она тоже выступает против Города Веры.

Наш проект строительства Города Веры бросил вызов силовым структурам города и иерархии в сфере медицины, а после и опреде­ленному кругу лиц в Вашингтоне. Битва была ожесточенной. Посре­ди всей этой борьбы прозвенел звонок от четы Картеров из Белого дома.

Мы взяли с собой Ричарда и доктора Джеймса Уинслоу, нашего ру­ководителя медицинского факультета УОР и Города Веры. Я думаю, Джим хотел прозондировать обстановку в Вашингтоне, поскольку секретарь отдела здравоохранения так откровенно выразила свою позицию.

Я никогда прежде не бывал в частном секторе Белого дома. Роза­лин привела нас в столовую, стол в которой был накрыт белоснежной скатертью и сервирован великолепным тонким фарфором и тяжелым серебром. Из кухни принесли деликатесные дымящиеся блюда, а сер­вировка была безукоризненной. Ранее мы никогда не видели ничего подобного. Мне никогда не приходилось пользоваться таким количе­ством столовых приборов справа и слева от себя, а потому я вниматель­но наблюдал за Розалин, чтобы знать, какой прибор следует взять.

Но президент и миссис Картер вели себя совершенно непринуж­денно, как обычные, земные люди, — точно так, как у себя на кухце в губернаторском доме, когда мы ели овсянку и Джек получил рождение свыше. Скоро и мы почувствовали себя раскованными, а после того как президент помолился перед трапезой, мы провели чудесное время в разговорах так, как обычно делают люди за столом.

После завтрака доктор Уинслоу встретился с одним из ключевых помощников президента. Президент попросил меня пройти вместе с ним в соседнюю комнату, а Эвелин и Ричард остались с Розалин.

Я провел с президентом целый час, и его острый ум прозондиро­вал меня по многим вопросам, немалое количество которых касалось нашего Господа. Мы вместе помолились, после чего вернулись в сто­ловую. Скоро появился доктор Уинслоу, и мы отправились в аэропорт.

По пути в Талсу у меня в голове роились самые разные мысли. Меня еще раз пригласили в Белый дом, когда я не ждал и не просил об этом.

Ричард напомнил мне: «Бог действует непостижимыми путями, когда творит Свои чудеса». Этот визит был явным чудом для меня.

Розалин опять произвела на нас глубочайшее впечатление. Мы пришли к выводу, что если бы это было возможно, она была бы еще более выдающейся, чем ее муж. Мы не говорим об обязанностях пре­зидента, но ее обаяние и умение вести себя как первая леди были по­разительными. Позже Ричард и Эвелин рассказывали, что пока я уеди­нился с президентом, она излучала тепло и внимание, явно показав, что прекрасно осознает,-что значит быть президентом. Она очень ин­тересовалась нашим служением и всем тем, что мы пытались сделать, и очень мало говорила о себе.

После этого яростные выпады против нашего проекта Города Веры продолжались, но наряду с ними начали проявляться некоторые изме­нения. Из Вашингтона стали поступать едва уловимые сигналы, равно как и от секретаря отдела здравоохранения. Тогда я не знал, но оказа­лось, что в верхних эшелонах власти произошли какие-то события, которые облегчили нам путь к окончанию строительства и открытию Города Веры, несмотря на все противостояние.

Поскольку во время нашего визита к Картерам этот вопрос не об­суждался, я не могу приписать этот успех нашей поездке к президен­ту. Откуда бы поддержка ни исходила, в самом ходе событий что-то переменилось.