Церковь имеет четко обозначенную структурную

формулу. ^s

Это совокупность верующих людей, соединенных между собой верой в Иисуса Христа, законом Божиим, священноначалием и Таинствами.

О Церкви мы свидетельствуем в Православном Символе веры: верую во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь. Она является для нас предметом веры, с другой же стороны Церковь — исторически сложившийся институт христианства.

 

Нередко Церковь на земле в ее истории, в ее становлении представляется нам ^ тусклой, порой тра-

•j&; гичной, а порой вы-,η'^,Γ^'? _,./·i зывает и недоумение:

1Л^| какое соотношение есть между Церковью, которую именуют как святую с той, которую мы иногда, к сожалению, видим.

Но Церковь не;-:- является только обще ством верующих, со бранных во имя Божие. Такое определение, часто протестантское, не будет полным, оно не исчерпывает всей тайны; как никакое определение не может исчерпать тайны. Но вот то, что мы знаем определенно о Церкви, так это место, где Бог и человек встретились, где они заодно, где они составляют одну таинственную семью.

Подчеркиваю, речь идет не о храме, ибо храм — это лишь сосуд, обрамление; наше же соотношение с Богом глубже; Он пронизывает нас, Он становится нашей жизнью, Он реально присутствует в Церкви Христовой и в каждом из нас.

И Церковь в этом смысле является одновременно и равно Божественным и человеческим обществом в двух планах бытия.

Человеческое начало в Церкви — это люди грешные, борющиеся, падающие, восстающие, страдающие;

и Божественное начало Церкви представлено одним Человеком, Единственным, Кто в полном смысле Богочеловек — это Господь наш Иисус Христос.

У сектантов не сформулировано исчерпывающее учение о Церкви, они и сами это осознают; поэтому, когда они говорят, что «Церковь — это Тело Христа», то это лишь красивая метафора. Но для православного сознания эта же метафора является уже метафизической формулой.

Поясню. Мы знаем, что тремя образующими связями держится Церковь на своем Божественном основании. Христос сказал: «Я путь, истина и жизнь» (Ин.14, 6). И если Христос постоянно и всецело присущ Церкви Своей, то Он присущ ей как путь, истина и жизнь.

Преемство иерархическое (священники, епископы), от Христа идущее (что играет, безусловно, доминирующую роль в церковной жизни, ибо еще Иоанн Златоустый говорил, что «где епископ — там Церковь»), есть ПУТЬ, которым благодать Христова распространяется по всему телу Его, то есть Церкви; исповедание Христа как совершенного Бога и человека одновременно — есть свидетельство истины; святые Таинства — основание жизни Христовой в нас.

Таким образом, в иерархии Сам Христос присутствует как путь, в исповедании веры — как истина, в Таинствах — как жизнь; соединением же этих трех и образуется царство Божие, которого владыка есть Христос.

Именно эти три начала образуют Церковь. Общество, имеющее правильную законную иерархическую преемственность от Христа, истинное исповедание веры и подлинные Таинства, имеет все, чтобы быть Церковью; общество, лишенное хотя бы одного из этих трех, не может быть Церковью, что явствует уже из тесной их связи между собой, в силу которой отсутствие одного препятствует действительному существованию других.

Так, отсутствие законной иерархии, наблюдаемое в сектантских организациях, именующих себя «церквами» (баптисты, адвентисты, харизматы, мормоны и прочие) по сути упраздняют и превращают в профанацию все «священнодействия» их пресвитеров, лидеров и вожаков, а самое исповедание веры у них становится отвлеченной и мертвой формулой.

Только неразрывным соединением этих трех указанных выше начал определяется сущность Церкви и говорить о законном апостольском преемстве в иерархии возможно только, имея в виду Православную и Католическую Церкви. Однако, следует заметить, что «в современном мире совокупность всех христианских исповеданий не может составлять единой Церкви, потому что между ними нет единения. Ошибочным было бы и утверждение, что с 1054 года существуют отдельные самостоятельные Церкви, потому что двух Церквей быть не может*. Восточная Церковь утверждает только исторический факт сохранения Вселенской Церкви на Востоке. Она не предает этому факту никакой догматической неизменности: сегодня Восточная Церковь пока держится в недрах Вселенской Церкви, но завтра она может отпасть, а Вселенская Церковь все-таки останется на земле, быть может, где-нибудь в Америке или Японии...»**. Таким образом, все остальные христианские общества могут лишь условно быть названными Церквями (англиканское исповедание, лютеране, пре-свитериане-реформаты) или не иметь права называться Церковью вообще (баптисты, адвентисты, пятидесятники, меннониты, методисты, квакеры, муниты, мормоны... и др.). Это могут быть деноминации, общины, собрания, общества, организации, наконец, клубы любителей Христа — но не Церковь. Там, где исходя из собственных фантазий один кощунственно «рукополагает» другого и затем объявляет его «пресвитером», нарушая таким образом соборно утвержденную тайну и порядок священнодействия — Церкви быть не может.

Человек может согрешать, Церковь — никогда. Священнослужитель может согрешать — Церковь непорочна. Мы святимся святостью Церкви, но Церковь не оскверняется нашими грехами, ибо ее святость не от нас, а от Бога через епископа. Говоря о недостатках священнослужителей, мы признаем в них богоучреж-денных проводников благодатного действия Христова, но не связываем однако самого этого действия с их личными нравственными качествами, ибо нельзя смешивать проводников с проводимым, русла с потоком, так как действие Божие и Таинства (их семь) остаются божественными и святыми и при грешных человеческих проводниках, ибо через них, а не от них идет.

Новый Завет основан не на обоюдном соблюдении договора, а на Богом даруемой благодати, и он не нарушается человеческой неверностью. В силу неиссякаемой преданности Господа Церковь остается освящаемой Им, и в ней святость Господа присутствует между людьми. Именно Господня святость присутствует в ней, и сосудом своего присутствия, в парадоксальной любви, она избирает нечистые руки людей. Это святость, которая, как святость Христа, излучается посреди грехов Церкви.

Таков парадоксальный образ Церкви, в которой божественное столь часто присутствует в форме «и все-таки», что для верующего есть знак преизбьпствующей любви Божьей. Вопиющее расхождение верности Бога и неверности человека, которым отмечена структура Церкви, есть словно драматический образ благодати как милости к тем, кто сами по себе недостойны, зримо являет себя на протяжении истории. Именно по своей парадоксальной структуре, сочетающей святость и несвятость, Церковь есть образ благодати в нашем мире.

Церковь свята и божественна, потому что освящена кровью Иисуса Христа и дарами Духа Святого; дела же церковных людей, хотя бы и ради Церкви исполняемые, представляют нечто весьма относительное и далеко не совершенное, а только совершенствующееся.

И это есть человеческая сторона Церкви. Поэтому мы, нравственно и духовно больные, немощные и грешные, идем в храм и составляем из себя Церковь, ибо Сам Господь призывает: «Придите ко Мне все труждающие-ся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28), и:

«Приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин. 6:37).

Православная Церковь Едина, однако есть многие Церкви отдельные и самостоятельные; их пятнадцать:

Константинопольская, Александрийская (Египет и ряд стран Африки), Антиохийская (Сирия, Ливан), Иерусалимская (Палестина), Русская, Грузинская, Сербская, Румынская, Болгарская, Кипрская, Элладская (Греция), Албанская, Чешская, Словацкая, Американская.

Это автокефальные, т.е. самостоятельные Церкви, и первым иерархом среди равных является Вселенский Константинопольский патриарх; формально он же является главой Православных Церквей. Но если в Католической Церкви эта структура подчиненности более жесткая и юридически закреплена за Ватиканом и пер-воиерархом Папой, то в православном мире она традиционно более демократична.

Кроме указанных автокефальных самостоятельных Церквей, имеются и автономные, их пять: Синайская (юрисдикция Иерусалимского Патриархата), Финская и Критская (юрисдикция Константинопольского Патриархата), Украинская и Японская (юрисдикция Патриарха Московского и всея Руси).

«Телом Господним не может быть ни одна мука, ни одна вода, но то и другое, соединенное в составе одного хлеба. И здесь таинственно изображается единение народа. Ибо как многие зерна, вместе собранные, смолотые и замешанные, образуют один хлеб, так во Христе, Который есть небесный хлеб, мы видим одно тело, в котором связано и соединено наше множество... Церковь — это народ, совокупленный в единство тела союзом согласия»*.

Самостоятельность видимого их устройства не препятствует им духовно быть вместе великими членами единого тела Церкви Вселенской, иметь Единого Главу — Христа и единый дух веры и благодати. Единство это выражается, видимо, одинаковым исповеданием веры и общением в молитвах и Таинствах.

Поместные Православные Церкви в настоящее время осуществляют братские взаимосвязи с Римо-Като-лической Церковью, Древними Восточными нехалки-донскими Церквами, Англиканским коммунионом, Старокатолическим союзом и рядом других конфессиональных сетей. При этом Православная Церковь ставит своей задачей восстановление единства разделенно το; христианства на основе вероучения и церковного строя Древней неразделенной Церкви и на пути к этой светлой цели осуществляет сотрудничество с инослав-ными Церквами по утолению нужд современного страждущего рода человеческого.